Неополитики

Банкир растерянно посмотрел на него и попросил:

– Может, мы все исторические экскурсы оставим до следующего раза? Лично мне будет очень интересно послушать подробнее, тем более что я твою мысль уже уловил, и это будет дискуссия подольше нынешней, к бабке не ходи. Хорошо? Ты уж извини по-братски. Уж коль я встал, разреши закончить. Окей?

Он снова подошёл к столу, взглянул на шкалик и повернулся к нему спиной.

– О чём я там говорил? Надо ж мысль закончить…

– Об инфантильности, – спокойно напомнил ему Конфитюр.

– А, да, точно, спасибо. Как результат картины, описанной уважаемым доктором, мы имеем тотальную, беспринципную систему общей безответственности. В которой верховное лицо может сказать, что кризиса не будет, а он случается через неделю. Где проворовавшиеся или провалившиеся министры и их замы легко находят высокооплачиваемую работу или меняются местами с другими министрами, врач делает преступную ошибку, и ему сходит с рук, банкир выдаёт необеспеченные кредиты и улетает на золотом парашюте. А платят за это вкладчики, и список, знаете, до луны. А главное, что это не лечится. Если начинать сажать, то работать будет некому, понимаете?

– Ваша самокритика достойна всяческих похвал, – подтрунил над ним Юрист.

Банкир смерил его грозным взглядом и продолжил:

– Недели две назад обратился к одному юристу – а точнее, адвокату – по поводу написания претензии на имя одного риэлтора. По личному делу – жену решили обсчитать. Так он с меня только за письмо взял тысячу зеленью и такую дрянь написал, что я его чуть не удавил. Я ему объясняю – он ни в какую. Говорит, мол, напишите сами, как видите. Пришлось самому написать. Он опять ни в какую. Так сразу нельзя, надо оставлять дверь открытой для переговоров. И начал мне расписывать стратегию на ближайшие годы, а уж сколько денег захотел! Чистый вымогатель. Я его послал, через пару дней сам со своим письмом поехал. Там надо мной смеяться вздумали – оказалось, этот юрист письмишко своё вперёд отправил, чтоб я с него денег назад не потребовал. За дурака меня поначалу приняли, так я им показал кузькину мать! Появился ихний директор, посидели, поговорили, он всё понял, и мы дело уладили. Ну ладно я попался, как остальных-то от этого юриста уберечь? На своём сайте он сам себе распрекрасные отзывы за чужими именами пишет. И спросу с него никакого!

– А чего ты своим юристом банковским не воспользовался, застеснялся? У тебя же все там ответственные, – спросил Директор.

И тут засмеялся патрон.

– Был я у него давеча в банке, знакомился со старшим юристом. У неё в шкафу китель висит с прокурорскими погонами.

– Как это, прокурор работает в банке? Да ещё где раскассируют и переправляют? – вдруг начал недоумевать вслух Костик.

Банкир подошёл к нему вплотную, навис всей массой и негромко спросил:

– Сынок, ты с луны свалился или к нам из Америки приехал?

– Я? Я из Америки приехал. А что?

Тут комната затряслась от смеха. И громче всех, стукнув себя по лбу, смеялся Нарзак.

– Ой, прости, прости, я же забыл, мне говорили… Надо нам с тобой и моим сыном как-нибудь в ресторан сходить, поболтать, объясню тебе, что здесь и к чему. Я приглашаю!

– Не вопрос, спасибо. Только если Вы примете моё ответное приглашение!

Они пожали друг другу руки, и Костик продолжил:

– А что касается той безответственности, всё поправимо, и сажать никого не надо и пассионарность вашу перемагничивать. Есть простой метод.

– Простой?! – Нарзак, уже начавший было двигаться к своему месту, остановился и развернулся. – Уж не поделишься ли? Я прям готов до понедельника сидеть и слушать, а то мы все мозги свернули над этой задачей.

Присутствующие с интересом воззрились на программиста, который встал в своём углу так, чтобы его было всем видно, а банкиру пришлось всё же сесть. Костя засунул руки в карманы своих дорогущих джинсов и, опершись спиной на холодную крашеную металлическую дверь, начал рассказывать:

– Метод этот называется «системой репутации». Вы его, вероятно, уже встречали в торговых системах типа «Ebay», «Booking.com» и прочих. Суть его заключается в следующем. Любая сделка между агентами, то есть продавцом/поставщиком и покупателем/клиентом, проводится через электронный сайт третьего участника, который предоставляет торговую площадку первому и возможность оставить оценку или характеристику – второму. При возникновении спорной ситуации этот третий выступает в качестве арбитра. Сделка оценивается по факту её совершения по соответствующим ключевым параметрам, как то: корректность описания предоставляемого товара или услуги, коммуникативность сторон, точность выполнения описанных условий сделки по срокам, оплате и так далее. Таким образом, по факту выполнения сделки и только по факту оба агента, вступившие в отношения, получают оценку, отражающуюся на итоговой цифре их репутации, и третьи лица имеют возможность ознакомиться с оставленными комментариями. Заходя на сайт для заказа какого-либо товара или услуги, вы сразу обращаете внимание на два фактора: это репутация в процентах или по десятибалльной системе и количество проведённых сделок. Всё идеально не бывает, поэтому вы можете ознакомиться с комментариями предыдущих клиентов и, соответственно, составить для себя общую картину о поставщике. Конечно, клиент имеет доминирующее положение, так как зачастую продавец не имеет возможности отказаться от предлагаемой сделки при низкой репутации покупателя, но всё же он защищён от клеветы и инсинуаций наглядностью сделки и наличием арбитра, который, естественно, в спорных ситуациях обращает внимание на репутацию покупателя. И в какой-то момент покупатель сам может стать продавцом/поставщиком или наймитом, то есть ситуация переворачивается, и тут уже его клиент обращает внимание на его репутацию. Эта возвратность будет являться ключевым фактором, понимаете? Это в простых типах сделки.

– Подожди, подожди, с твоим «Ибэем», прости господи, и так всё понятно, – вмешался Жерех. – Мне вот как-то привезли битую стиралку и тут же отказались заменить её по гарантии, так как я её сам установил, а не работники магазина за страшные деньги. Мне так и сказали, что я не являюсь квалифицированным специалистом и поломка, а это было треснутое стекло люка, произошла по моей вине, а значит, гарантия не работает. То есть я, технический специалист с университетским образованием и научной степенью, не способен правильно прикрутить два шланга и, мало того, первым делом, как натуральный идиот, решил постирать в барабане кирпичи. Не надо смеяться, именно так мне заявила по телефону девочка с тремя классами образования. Если б не помощь паренька из его команды, – он мотнул головой в сторону Юриста, – меня бы и дальше все посылали, а так через месяц заменили стиралку. Вот и смотри – арбитр в лице организации по защите прав потребителей был, а толку-то? Та девочка с её руководством как сидели, так и продолжают сидеть, наверняка отбривая таких же недовольных, как я.

– Как раз спасибо за пример, – продолжил Костик. – А то я хотел свой привести, когда мне недавно такая же девица объясняла, что это не они дефектный дисковод мне продали, а я в нём отвёрткой или напильником ковырялся.

Банкир тут же забубнил про вывалившийся имплант, пытаясь снова перенять и развить тему. Да и по глазам остальных было видно, что сейчас посыпется шквал историй. Но программист выставил вперёд ладонь, как бы подавляя рост дискуссии, и, поскольку публика собралась интеллигентная, все поняли этот мягкий жест и продолжили слушать.

– Именно! Все эти события не были публично проведены в открытой системе с обязательной регистрацией и оценкой. Поэтому Ваш ритейлер, – он посмотрел на юстировщика, – и Ваш дантист, как и моя продавщица, продолжают дальше работать, в ус не дуя. Если бы при содействии неоспоримых документальных фактов вы поставили им наглядные негативные оценки, в следующий раз они не были бы столь неосмотрительно наглы. И вероятнее всего, вступили бы с вами в переговоры, чтобы поправить ситуацию. При пониженной репутации фирме приходится сразу понижать цены и лебезить перед покупателями, чтобы оценка их деятельности выправилась за следующий период (допустим, год), а негативные или нейтральные отзывы потонули в хвалебных комментариях. Ну или закрываться в тяжёлых случаях, открывать новую фирму с нулевой репутацией и поднимать дело заново на пониженных ценах. Понимаете, что репутация становится оберегаемым капиталом?! А в случае с индивидуальными профессионалами, как Ваш дантист, это вообще двойная оценка – и клиники как ответственного юрлица, и доктора на всю его жизнь и лицензию, если бы таковая была…

– Да тебя по судам затаскают, – заметил Юрист. – Они и так переполнены, а тут лавина дел образуется, наподобие твоих ДДоС-атак. Коллапс судебной системы, сам понимаешь?

– Да, доказать, например, врачебную ошибку совсем не просто, – добавил доктор. – А кроме того, долго и дорого. Если уж только кто на принцип пойдёт. А так врачи своих не сдают. Другие, думаю, тоже.

– Я к этому и иду, – спокойно продолжал Костя. – Я вам сейчас всё и объясню, как это должно быть устро…

Внезапно его прервал громоподобный стук сзади в железную дверь. Парень прям отскочил от неё, изумлённо уставившись на председателя.

– Всё, за нами уже пришли, – захохотал Юрист. Остальные были менее оптимистичны.

– Открой, пожалуйста, – попросил Директор.

Костя потянул за ручку и обомлел от увиденного. На пороге стоял странного вида старик. С плеч до пола ниспадала накидка из какой-то плотной чёрно-синей ткани. Из под войлочной турообразной шапки на голове почти до пояса струились густые седые волосы. Глаз видно не было, их закрывали огромные косматые седые брови, как в каком-нибудь китайском фильме про древних старцев. Вид его был грозен. Медленно и уверенно, что-то бормоча, он двинулся вперёд. В его правой когтистой лапе сжимался солидного вида посох, который заканчивался наверху огромным обрезанным сучковатым наростом. Левая рука с такими же длинными нестриженными ногтями, как и на правой, прижимала к телу большие чёрные песочные часы.

– Ребята, пожалуйста, подберите ноги, – неожиданно сказал председатель. – Жерех, уступи место ненадолго.

– Что за Вий из Шаолиня? – бесцеремонно бросил Нарзак.

– Это Николай Николаич, бывший военрук, – негромко сказал патрон. Он уже встал и помогал старику сесть в кресло у дальнего конца стола.

– Человек всё отдал на благо людей, войну прошёл и испытателем бился, так что нех… шутить, – продолжал председатель. – Давайте маленький перерыв сбацаем, покурите пока, это ненадолго.

Старик сел, опёрся на посох и внезапно левой рукой шибанул часами, поставив их на стол. Песок быстро побежал вниз.

– Идём подымим, – сказал доктор. – Я расскажу о нём, кому интересно.

За порогом сидела пожилая женщина – видимо, сопровождающая – она начала извиняться, но доктор её прервал. Нагнулся, что-то тихо спросил и, услышав ответ, одобрительно кивнул и по-доброму сжал её плечо. В кабинете, кроме Директора и патрона, остался только юстировщик, он сузил глаза, глядя на старика и, замерев, стал вроде как проваливаться в сон.

На улице, несмотря на разгар дня, было сумрачно, с потемневших небес сыпал тяжёлый мокрый снег. Доктор, пуская ароматный фруктовый дым, рассказывал остальным дымящим и просто присоединившимся рассказ о последнем госте. О том, как тот пролетал всю войну в истребительной авиации, как потом работал лётчиком-испытателем и дружил с Гагариным, как разбился, как собрали и поставили на ноги. Последней его работой была средняя школа, где он преподавал военную подготовку. Его боялись. Нрав был крут, спуску не давал, лупил указкой или своей тростью по партам так, что барабанные перепонки болели от звуков, похожих на выстрел. Но и любили, в нём было много замечательных качеств.

– Вот мне его бывшие ученики рассказывали, – повествовал доктор. – Как-то он болтал с физруком у школы, и на них с пятого этажа сорванцы бросили шар с водой, почти на голову. Физрук – тоже, кстати, добрейший человек – разразился бранью. Что же вы, трусы, мол, не выглянете в окно, интересно ведь, попали или нет. В ответ из окна деловито высунулась голова в противогазе, внимательно всё осмотрела и исчезла. Физрук аж побагровел, а военрук был очень доволен, находчивость и смекалку он высоко ценил в детях. Наказал их потом для проформы, но не строго. У бывших школьников, попавших в Афган, сложилась традиция – писать письма этим двоим с благодарностью за подготовку, они становились своего рода оберегом. Никто из писавших не пострадал. А физрук с военруком часто зачитывали их перед классом, чтобы настроить на нужный лад и привести в нормальное чувство хулиганивших балбесов.

Время берёт своё – не стало физрука, а военрука разбил второй инсульт. Прямо там, в кабинете, когда он вдалбливал своей тростью бывшему управляющему, что льготы ветеранам дают не просто так. С тех пор он сильно изменился, потерял практически речь, стал не переносить прикосновений к себе, постричь ни волосы, ни ногти не давал. Одеть его можно было, только аккуратно накинув сверху это «покрывало». Дотрагиваться до себя разрешает только внучке, которая раз в неделю-две приезжает с мужем и детьми. Носки ему штопает и какие-то весёлые истории рассказывает из детства, как один носок другой нашёл после длинной разлуки – прям телепередача. А носкам лет тридцать уже, живого места нет, просто вязанье из заплаток.

– Бабка раз носки эти надела, и у неё ноги перестали болеть, опухоль на суставе спала, – говорил, улыбаясь, Директор в кабинете Кассандру. – Заговаривает внучка их, бабка её даже боится, та её иногда поругивает. Говорят, она и выглядит-то как бабкина сноха.

Патрон очень аккуратно помог деду подняться и проводил до двери.

– Вот здесь его второй инсульт и скосил, – продолжал Директор. – В грозу, поэтому как буря или снегопад надвигаются, аккурат за полчаса приходит. Видимо, какая-то болезненная фиксация. Приходит права качать, а собеседнику даёт три минуты ровно. Эти часы ему на выход на пенсию подарили от педагогического коллектива.

– Он не буянить приходит, а защищать, – внезапно открыл глаза Жерех. – Странно это, но его как будто полностью здесь и нет, словно он между нами и небом. И всё же что-то его здесь держит.

Директор посмотрел круглыми глазами на входящего Чехонте, мол, с чего он это взял. Тот только повёл бровями и снял пальто со шляпой. Шедший за ним астроном тоже слышал последнюю фразу, как бы наклонился к другу и тихо сказал с улыбкой, словно это его спрашивали:

– Не знаю, откуда он это берёт, но поверь, всегда в точку. Я ему уже трижды спор проигрывал. Поверь, он просто такие вещи знает, знает и всё.

Последним был Нарзак. Он стоял под снегом, глубоко вбирая в себя холодный воздух. Когда с ним поравнялись старик с женой, он снял бейсболку и поклонился.

– Прости, отец, дай бог тебе здоровья.

Надел обратно убор с наполеоновским манером и решительно шагнул внутрь. Костик закрыл за ним дверь и стал ждать, пока все рассядутся.

– Ну давай, продолжай излагать свой новый мировой порядок, – кинул ему председатель, всё ещё переваривая последнюю фразу Жереха о старике.

Костя замялся, добавив к румянцу от свежего воздуха ещё пару тонов от волнения. Но ему помог Юрист:

– Ты хотел объяснить, как избежать вакханалии взаимных обвинений при твоей всеобщей системе репутации.

– Перво-наперво я бы хотел отметить, – ринулся в бой парень, – что изначально это добровольная система, и подписываются на неё только желающие. Те, кто готов принять на себя ответственность за свою работу, получая за это конкурентные рыночные преимущества. Покупатель скорее выберет ту компанию или специалиста, которые готовы участвовать в этой системе, готовы ко всем неприятностям, связанным с излишне придирчивыми или склочными клиентами. При этом они добровольно соглашаются на внутренний арбитраж как окончательную инстанцию. Конечно, никто не отнимает у них право обращаться в гражданский суд в исключительных случаях, а также никто не отменяет специализированные комиссии, верховный суд и прочее.

– Поподробнее: что за внутренний арбитраж? – спросил банкир и посмотрел на Юриста, но тот погрузился в свои мысли.

– Я лучше на примере. Вот тот адвокат, что Вам нахалтурил. Всем прекрасно известно, что у них корпоративный сговор и деньги они берут вперёд, как общая практика. За некоторыми исключениями, где они железно уверены, что на комиссии от дела сидеть выгоднее, а то аванс попросят. Жаловаться потом на халтурную работу в адвокатскую коллегию или на коллегию в палату бессмысленно. Но вот допустим, зайдя в поисках адвоката в интернет, Вы наталкиваетесь на систему, представленную такой-то палатой, в которой участвует несколько начинающих коллегий или частных практиков. Смо́трите их репутацию, проставленную реальными клиентами, количество дел, отзывы. И скорее всего Вы выберете спеца оттуда, чем знакомого знакомого, который сам вроде ничего, и «контора у них такая солидная в самом центре». При этом финансовые обязательства в случае нарушения или ненадлежащего выполнения обязательств принимает на себя эта палата, являющаяся и арбитром. Финансируется это за счёт добровольных взносов коллегий или, вернее, малым процентом от их сделок. Палат же таких может быть несколько, и у них у каждой появится своя репутация. Доверяем же мы, в конце концов, «Ибэю». То же и по учителям, врачам, слесарям и прочим специальностям.

Он посмотрел на Директора и продолжил:

– И управляющие тоже, знаете, должны быть выученными профессионалами, со своей репутацией по жизни, а не просто людьми из народа. Сейчас как? Не справился – значит, мы не того выбрали. Сегодня нам повезло, окей. Но предыдущей смены председателей не было бы со всеми выкрутасами, если бы это были профи со своей пожизненной системой репутации. Как только система вообще примет устойчивые параметры, тогда и алгоритмы действий её можно будет вовлекать и в уровень госуправления. Соответственно, у Вас, как у специалиста и профессионала, появится персональная страница с унифицированным реестром репутации. И куда бы Вы ни подключались, на какую бы работу ни нанимались, в этом реестре будут отражаться качественные характеристики Вашего труда по проведённым сделкам, клиентам и периодам.

– И Остапа понесло, – съязвил Нарзак.

– Нет, правильно, береги честь смолоду, – встал на защиту Астрофизик.

Его поддержал историк:

– А разве не так мы поступали сызмальства, неся ответственность за каждые свои шаги?

– И я всё, что ни делал, делал так, как если бы завтра с меня спросила отдельная комиссия, – продолжал Костя. – Я не о божественной. А кому-то соблюдать моральные нормы будет значительно проще, если он будет знать, что все дела могут быть оценены публично. Именно наглядность сделок и их оценка – это метод борьбы с безответственностью, о которой тут много говорили, и, соответственно, с коррупцией любого вида и уровня. А арбитрами, как я уже сказал, будут являться те самые агенты, отвечающие за сделки и регистрацию репутации. Как бы их ни называли: лиги, палаты, союзы, профсоюзы. Или, допустим, агентства при платёжных системах и банках, которые раскрывают инкассо по коммерческим сделкам, осуществляют валютный и прочий контроль, ведут платёжную и кредитную историю, выдают гарантии по сделкам – им и карты в руки.

– Как идея – сыровата, но потенциал в ней есть, – промычал Юрист.

– От скольких идиотов и проходимцев мне бы удалось откреститься по жизни, если бы я имел вначале хотя бы половину информации о них! А то ведь узнаёшь только потом, когда вляпаешься, – поддержал говорящего Директор.

– Ну банки давно создали систему внутренней межбанковской системы безопасности по клиентам, – поддержал и банкир. – Без этого было бы сложно.

– Давно ли? – вдруг переспросил Директор. – Лет двадцать назад ничего такого точно не было. И не только по клиентам, но и по банковским управленцам. Всё это создаётся сейчас, в последнее время. Парень прав: эта система – как камень, что пора подтолкнуть с горы. И если делать это не революционно, а эволюционно, то она будет развиваться действительно гармонично, на добровольных началах и нормальных мозгах, без чинуш. И бояться тут нечего. Думаю, информация по нам, нашей деловой и общей репутации и так у кого надо имеется. Вот только качество её может сильно хромать, так как составители её сами не подлежат никакой обратной оценке.

Патрон понял, в чей камень огород, и уже хотел прервать своё затянувшееся молчание. Но тут астроном, засмеявшись, вспомнил:

– Как-то, лет десять назад или поболее, друзья моего сына хакнули один суперсекретный компьютер, и он принёс мне распечатку моего досье. Чего там только не было: и фарцовка привезёнными дублёнками (это в годы былого дефицита), и участие в оппозиционных разговорах, и научный плагиат. А главное, я оказался одним из ведущих экспортёров мороженой рыбы, да с такими оборотами…

– Да, да, – вступился посреди гогота Конфитюр. – Я читал. Это и сейчас там значится. Просто кто-то неправильно вбил Вам материал по докладной о Вашем однофамильце. Бывает такое… Хм… Конечно, не по всем можно раскрывать информацию. Не забывайте о закрытых работниках и, наоборот, об оступившихся людях, которым нужен шанс обнулиться и начать сначала. Но как общая идея…

– Мало того, – затараторил окрылённый Костик. – С помощью персонального устройства – типа электронного паспорта или сертифицированного приложения в телефоне – допустим, можно в метро или кафе ознакомиться с резюме и репутацией открытых личностей. Знаете, в коллективных играх это присутствует…

– И грамотно подкатить к понравившейся девушке, – как-то прохладно перебил его Юрист. – Исключив массу ошибок на первой стадии, да?

– Пусть и так, а ты уже считаешь это несущественной частью жизни? – подтрунил над ним неожиданно историк.

– Да нет, просто считаю, что он действительно предложил нормальное решение вопроса, поднятого в начале. Как-нибудь потихоньку дополнительно обмозгуем это дело. И очень хорошо, я нахожу, что для этого не требуются значительные ресурсы и масштабы. Начинать можно в любом месте с малого. Проблемы будут, но…

– Дорогу осилит идущий! – продекларировал юстировщик. – А у меня, пардон, уже начинаются голодные позывы.

– Давай я пиццу на всех закажу? – предложил банкир. – Лично я тоже проголодался.

– С вашими желудками, – вмешался доктор, – кефир, творог и каша. Какая пицца?!

– Мы уже хорошо поработали. Может, того, начальник, по домам?

– А кто запишет всё в протокол?

– Э-э, мы договаривались без записей. – Банкир как-то посуровел и посмотрел на астронома.

Тот сразу нашёлся:

– Пусть будет лишь структура основных идей и предложений, эдакая методичка.

– Вот и отлично, – встал с места Жерех. – А то я своей обещал помочь пропылесосить, а время уж…

– Погоди, есть ещё вопрос, – стал тормозить его астроном. – Меня просили рассказать сегодня про исхименитов.

– Уж не знаю, созвездие это твоё новое или вымерший народ какой, – извинительным тоном забубнил лазерщик. – Но лучше присовокупим это к докладам на следующий раз. Об истории развития общественных политических систем, о работе госдум Российской империи. И твой, про этих, как их там…

Народ стал подниматься, и патрону стало неприятно, что его лишили ожидаемого рассказа. В очередной раз он подивился отсутствию элементарной дисциплины у научных мужей. Сидел только банкир. Как это Директор при его стаже позволяет такое поведение, пусть и независимым концессионерам? Он перевёл взгляд на председателя, тот только хитро покривился и изрёк:

– Исхимениты? Это те, про которых тебе рассказала Шахерезада?

Жереха как подсекли. Он дёрнулся, замер, и его словно повело назад. Эффект, произведённый одним только именем, был практически театральным, что, впрочем, имело необходимое действие и на остальных, которые потянулись на место вслед за лазерщиком.

– А впрочем, не царское это дело – пылесосить, – пробубнил тот и, как есть в пальто, сел на своё кресло у окна. – Ради такого дела можно и потерпеть.

Банкир достал из-за пазухи пакет с копчёными орешками и кинул голодающему бедолаге. Доктор тут же изъял их из рук, вернув обратно владельцу, взял со стола начатую бутылку с водой и со словами «Тебе полезно за двадцать минут до еды» передал юстировщику. Все сели назад. Патрон оценил мягкий ход Директора, заодно ещё раз заметив степень влияния упомянутой персоны на знакомых с ней граждан.

– Рассказ, собственно, не будет долгим, – начал астроном. – Минут пять, не более. Этимология этого слова, к сожалению, неизвестна. Я его услышал только недавно, и, как следует из кратких объяснений, доведённых до меня, им обозначают некую группу людей, управляющих властью в стране посредством воздействия на меньшую часть населения, которая, в свою очередь, обеспечивает мнимое большинство на выборах. Это не теория заговора, а просто описательный элемент современных политических реалий в странах с демократическим устройством.