скачать книгу бесплатно
Чон До представил себе свою мать на поезде в Пхеньян.
– А в качестве награды можно попросить человека?
– Что, женщину? – поинтересовался офицер Со. – Да, это можно попросить.
Он вернулся и выпил почти все, оставив несколько капель на дне бутылки, которые вылил на губы умирающего солдата. Хлопнув мальчишку по груди на прощанье, он положил пустую бутылку ему под руку, мокрую от пота.
* * *
Они реквизировали новую лодку и еще раз вышли в море. Над Цусимским проливом послышались сильные щелчки, словно удары в грудь, – это кашалоты охотились внизу. Когда они приблизились к острову Дого, из моря внезапно выступили гранитные столпы, белые сверху из-за птичьего помета и оранжевые снизу из-за огромного скопления морских звезд. Чон До уставился на северный выступ острова, покрытый вулканическим черным песком и поросший карликовыми елями. Это был мир, созданный ради себя самого, без идеи и смысла, земля, не посвященная ни одному великому лидеру.
На этом острове располагался популярный курорт, и офицер Со надеялся на то, что им удастся схватить одинокого туриста на пляже. Но когда они подплыли ближе, то увидели на воде черную надувную моторную лодку, в которой никого не было. Решив обследовать ее, они забрались в лодку. Офицер Со завел мотор и сразу заглушил его. Вытащив топливный бак из своей шлюпки, они погрузили ее в воду – шлюпку быстро затопило, тяжелый мотор утянул ее на дно.
– Теперь мы – настоящая команда, – сказал офицер Со, любуясь новой лодкой.
И тут из воды показался ныряльщик.
Сняв маску с лица, он удивленно уставился на троих незнакомцев, сидевших в его лодке, но все же протянул им мешок с морскими ушками и схватился за руку Джила, забираясь на борт. Ныряльщик был крупным и мускулистым.
Офицер Со повернулся к Джилу:
– Скажи, что наша лодка дала течь и утонула.
Джил заговорил с ныряльщиком, который махнул рукой и засмеялся.
– Я знаю, ваша лодка, – перевел Джил, – чуть не стукнула меня по голове.
Вдруг ныряльщик, заметив рыболовное судно невдалеке, мотнул головой в ту сторону.
Джил хлопнул его по спине и что-то сказал. Ныряльщик пристально посмотрел ему в глаза – и тут он запаниковал.
Как оказалось, ныряльщики за морскими ушками носят на щиколотке особый нож, и Чон До понадобилось немало времени, чтобы усмирить противника. Наконец, Чон До обхватил ныряльщика за спину, скрутил его ногами и сдавил что было мочи.
Когда ныряльщик схватился за нож, Джил прыгнул за борт.
– Что ты сказал ему? – крикнул Чон До.
– Правду, – ответил Джил из воды.
Офицер Со получил довольно серьезную рану в предплечье. Он зажмурился от боли.
– Нужно еще потренироваться, – и больше ни слова.
* * *
Они заперли ныряльщика в трюме рыболовного судна, на котором прибыли сюда, и вновь направились к берегу в шлюпке. Неподалеку от города Фукура они притаились в своей лодке и стали ждать. Возле рыбацкого пирса Фукура располагался летний парк. Там висели яркие фонарики, и старики распевали песни под караоке на открытой сцене. Здесь, за линией прибоя, Чон До, Джил и офицер Со притаились, ожидая, когда погаснут неоновые огни аттракционов и смолкнет веселая музыка. Наконец в конце пирса появилась одинокая фигура. Заметив красный огонек сигареты, они решили, что это мужчина. Офицер Со завел мотор.
Они поплыли вдоль берега, словно прогуливаясь, и приблизились к возвышавшемуся над ними пирсу. Волны прибоя со всей силой обрушивались на его сваи, заливая пирс.
– Поговори с ним, – офицер Со повернулся к Джилу. – Скажи, что потерял щенка или что-то в этом роде. Подойди поближе. А потом толкни его через перила. Падать далеко, вода холодная. Когда он вынырнет, то постарается влезть в лодку.
Джил спрыгнул в воду, когда они подошли поближе.
– Понял, – сказал он. – Этот мой.
– Ну нет, – возразил офицер Со. – Вы пойдете оба.
– Да я серьезно, – убеждал Джил. – Справлюсь сам.
– Пошел, – приказал Чон До офицер Со. – И надень эти треклятые американские очки.
Вдвоем они преодолели волны прилива и выбрались на небольшую площадь. Тут стояли скамейки и закрытый чайный ларек. И не было ни одного памятника, поэтому было неясно, кому посвящалась эта площадь. На деревьях росли сливы – такие спелые, что кожица лопалась и сок тек по рукам. В это невозможно поверить. Какой-то оборванец спал на скамейке. Как это человек может спать там, где захочет?
Джил разглядывал дома вокруг площади. Они казались традиционными, с темными балками и черепичными крышами, но сразу видно, что новые.
– Хочу открыть все эти двери, – сказал он. – Посидеть в их креслах, послушать их музыку.
Чон До удивленно уставился на него.
– Ну, знаешь, – продолжал Джил, – просто посмотреть.
Туннели всегда заканчиваются лестницей, ведущей к кроличьей норе. Ребята из отряда Чон До соперничали за право выскользнуть наверх и побродить по Южной Корее. Они рассказывали о машинах, которые выдают деньги, и людях, которые подбирают экскременты за собаками и складывают их в пакетики. Чон До никогда туда не ходил. Он слышал, что там огромные телевизоры и столько риса, сколько не съесть и за всю жизнь. Но все же он не хотел ничего об этом знать: он боялся, что если увидит все это своими глазами, то его собственная жизнь потеряет смысл. Украсть репу у старика, ослепшего от голода, – ради чего? Послать вместо себя другого мальчишку, чтобы чистить цистерны на лакокрасочной фабрике, – ради чего?
Чон До выбросил недоеденную сливу.
– Я пробовал и лучше, – сказал он.
Они шли по дощатому пирсу, потемневшему от времени. Впереди, в конце пирса, они видели лицо, освещенное голубоватым свечением мобильного телефона.
– Просто скинь его вниз, – сказал Чон До.
Джил сделал глубокий вдох.
– Скинуть вниз, – повторил он.
На пирсе валялись пустые бутылки, окурки. Чон До спокойно шел впереди и чувствовал, что Джил старается подражать ему. Снизу доносилось хриплое клокотанье мотора. Человек впереди перестал разговаривать по телефону.
– Дарэ? – послышался голос. – Дарэ нано?
– Не отвечай, – шепнул Чон До.
– Это женский голос, – сказал Джил.
– Не отвечай, – повторил Чон До.
Капюшон пальто упал, открыв лицо молодой женщины.
– Я не гожусь для этого, – сказал Джил.
– Действуй по плану.
Их шаги казались неестественно громкими. Чон До подумал, что вот так же однажды кто-то пришел за его матерью, а теперь он один из них.
Потом они набросились на нее. Она была небольшого роста. Она открыла рот, словно хотела закричать, и Чон До увидел, как на ее зубах блеснули металлические брекеты. Они схватили ее за руки и затащили на перила.
– Зензен оегэнайн дэсу, – произнесла она.
Хотя Чон До не понимал японского, он знал, что это наивное, умоляющее признание, вроде: «Я девственница».
Они сбросили ее с перил. Она упала бесшумно, не проронив ни слова, даже не вздрогнув. Чон До заметил, как что-то блеснуло в ее глазах – не страх и не безразличие. Он понял, что она думает о родителях, которые никогда не узнают, что с ней стало.
Внизу раздался всплеск и послышался грохот мотора.
Чон До все еще видел этот взгляд.
На пирсе валялся ее телефон. Он поднял его и приложил к уху. Джил хотел было что-то сказать, но Чон До велел ему молчать.
– Майюми, – звал женский голос. – Майюми.
Чон До стал нажимать на кнопки, только бы телефон замолчал. Он свесился с перил, их лодка внизу качалась на волнах.
– Где она? – спросил Чон До.
Офицер Со разглядывал воду.
– Она утонула, – сказал он.
– Что значит – утонула?
– Она упала и исчезла, – развел руками офицер Со.
Чон До обернулся к Джилу.
– Что она сказала?
– Она сказала: «Я не умею плавать», – ответил Джил.
– «Я не умею плавать?», – переспросил Чон До. – Она сказала, что не умеет плавать, а ты не остановил меня?
– Скинуть ее с перил, таков был план. Ты велел действовать по плану.
Чон До снова вперил взгляд в темную воду, в этом месте, в конце пирса, было глубоко. Она там, внизу, ее большое пальто, словно парус, надулось в волнах, а тело перекатывается по песчаному дну.
Зазвонил телефон. Он засветился синим светом и завибрировал в руке Чон До. Они с Джилом уставились на него. Джил взял телефон и прислушался с широко открытыми глазами. Чон До слышал даже на расстоянии, что это женский голос, голос матери.
– Выбрось его, – приказал Чон До. – Просто кинь в воду.
Джил слушал. Рука у него дрожала. Он несколько раз кивнул головой. Когда он сказал «Хай», Чон До схватил телефон и стал с силой нажимать на кнопки. Вдруг на экране появилась фотография малыша. Он выбросил телефон в море.
Чон До подошел к перилам.
– Как вы могли не рассчитать? – крикнул он офицеру Со. – Как вы могли не рассчитать?
* * *
На этом тренировка закончилась. Пора отправляться за оперной дивой. Офицер Со должен пересечь Японское море на рыбацком судне, а Чон До и Джил отплыть на ночном пароме из Чхонджина в Ниигата. В полночь, схватив певицу, они должны встретиться с офицером Со на берегу. Простота, как говорил офицер Со, – важнейшая часть плана.
Чон До и Джил сели на вечерний поезд – на север, в Чхонджин. На станции люди спали под грузовыми платформами в ожидании ночи, чтобы отправиться в Синыйджу – откуда рукой подать до Китая, стоит лишь переплыть реку Туманган.
До порта Чхонджина они шли пешком, мимо металлургического завода, построенного в честь воссоединения корейского народа, его гигантские краны ржавели, кабельные линии, ведущие к печам, давно уже растащили на металлолом. Жилые дома пустовали, окна были заклеены обрывками бумаги. Белье не сушилось на веревках, а в воздухе не чувствовалось аромата лука. Все деревья вырубили во время голода, и теперь, годы спустя, их побеги были одной высоты, стволы не толще щиколотки, стебельки торчали в самых неожиданных местах – в бочках для сбора дождевой воды, в водосточных канавах, одно дерево пробилось даже в сортире, где человек, напоминавший скелет, оставил вместе со своими испражнениями неперевариваемое семя.
Они подошли к приюту «Завтрашний день», теперь он казался не больше лазарета.
Там остались лишь тени. Приют разобрали на дрова – даже дверные проемы сожгли. Остался только список 114 Великих Мучеников Революции, написанный на стене.
Джил не поверил, что Чон До дал имена всем сиротам.
– Ты действительно запомнил всех Мучеников? – спросил он. – Какой одиннадцатый?
– Ха Син, – ответил Чон До. – Когда его поймали, он отрезал себе язык, чтобы не выдать японцам важные сведения. Здесь был немой мальчик, я дал ему это имя.
Джил провел пальцем по списку.
– Вот и ты, – сказал он. – Мученик номер семьдесят шесть, Пак Чон До. А с ним что стало?
Чон До дотронулся до черного пятна на полу, где когда-то стояла печка.
– Хотя Пак Чон До убил много японских солдат, – начал он, – революционеры в его отряде не доверяли ему, потому что он не был чистокровным. Чтобы доказать свою верность, он повесился.
– Ты выбрал себе это имя? Почему? – уставился на него Джил.
– Он прошел высшую проверку на верность.
Комната Повелителя сирот показалась ему совсем крошечной. А от портрета измученной женщины на стене осталась лишь дырка от гвоздя.
– Ты здесь спал? – спросил Джил. – В комнате Повелителя сирот?
Чон До показал ему отверстие от гвоздя.
– Здесь висел портрет моей матери.
Джил осмотрел место.
– Да, здесь действительно был гвоздь, – сказал он. – Скажи мне, если ты жил со своим отцом, почему у тебя сиротское имя?
– Он не мог дать мне свое имя, – ответил Чон До, – иначе все узнали бы о его позоре – как ему приходится воспитывать своего сына. Но он был не в силах дать мне имя другого человека, даже Мученика. Мне самому пришлось выбирать.
Джил был озадачен.
