Пленительная мелодия

Я отставил бокал с вином и заказал пиво у бармена. Какого хрена я вообще пил вино? Мне оно даже не нравилось.

Аманда. Аманда любила вино.

Я перевел взгляд на нее: она потягивала вино и наблюдала за мной поверх своего бокала. Не нужно быть гением, чтобы заметить, как я смотрю на задницу Джессы Мэйс, а Аманда далеко не глупа, так что я даже не собирался притворяться, что не смотрел на нее последние полминуты.

– Это сестра Джесси, верно? – спросила она беззаботно, как будто то, на что я пялился, ее совсем не заботило. Но да, еще как заботило.

Идеальная задница в форме сердечка.

– Ага, – сказал я, стараясь говорить нейтральным тоном. То есть ага, это сестра одного из моих лучших друзей, и разве не здорово, что она пришла на свадьбу? Я не видел ее и даже не вспоминал о ней шесть с половиной лет. Ты уже пробовала крабовые тарталетки?

Не знаю, достаточно ли хорошо Аманда меня знала, чтобы сложить все воедино. Но она мягко улыбнулась, и неловкий, внезапно ставший застенчивым взгляд ее глаз заставил меня почувствовать себя еще большим ослом.

– Может быть, ты мог бы нас познакомить?

Да. Этим и займусь.

– Ты уже пробовала крабовые тарталетки? – спросил я ее. – Я принесу тебе несколько.

Потом я взял свое пиво и свалил оттуда к чертовой матери.

Глава 3. Джесса

Предсвадебный ужин был подан ровно в пять часов, позднее, чем мне сказали, а жениха и невесту забрали на мальчишник и девичник. Еда была восхитительной, зал – прекрасным, и мой брат даже не разозлился из-за того, что я пропустила репетицию. И никто из них.

Что, в общем-то, только усугубило ситуацию.

И Джесси, и Кэти пришли в неописуемый восторг от моего присутствия. И я чувствовала себя полной идиоткой из-за моего прошлого, которое заставляло их думать, что я могу проигнорировать приглашение на свадьбу.

Я сидела за их столиком вместе с Рони, Деви и бабушкой Долли, рядом с семьей Кэти, состоящей из ее родителей, сестры по имени Бекка, ее мужа Джека и двоих их детей. Поскольку у нас с Джесси не было семьи, о которой стоило бы говорить, было по-настоящему приятно видеть, как они принимают его с распростертыми объятиями. Они были теплыми и дружелюбными людьми, а Бекка – веселой, более взрослой и оживленной версией Кэти.

Но какими бы милыми и приветливыми они ни были, как бы ни старались вовлечь меня в разговор, задавая вопросы обо мне, о моей жизни, когда я росла с Джесси, о том, как я писала музыку с Dirty, и о годах, проведенных в качестве модели, – я не смогла поддержать свою часть беседы. Я очень, очень старалась. Я пыталась при любой возможности вернуть разговор к кому-нибудь из них, чтобы поддержать их речь, потому что просто была не в состоянии связно мыслить.

Как это возможно, когда Броуди так близко?

Он сидел в другом конце комнаты со своей девушкой, и все, что я могла видеть, – это как Броуди разговаривает и смеется с людьми, которые не были мной.

Броуди с его серьезными синими глазами, в уголках которых постоянно появлялись морщинки от смеха.

Броуди с едва заметной сединой на висках, которую я заметила только в его машине, при дневном свете. Броуди, который не удосужился покрасить волосы, поскольку с чего бы ему это делать? Ему плевать, даже несмотря на то, что он начал седеть в тридцать лет. Он великолепен как с седыми волосами, так и вообще без них.

Броуди в своей рубашке на пуговицах с коротким рукавом и рокерскими татушками – гибрид бизнеса и развлечений, что всегда приводило меня в восторг. Он закатал рукава, открыв ту же татуировку с гитарой, что красовалась у него на левом бицепсе с пятнадцати лет, но теперь бицепс увеличился, и гитару окружили племенные символы. Еще я увидела татуировку «благодать», написанную датскими рунами на левой стороне шеи – ее он сделал в восемнадцать лет; а также неизвестную мне татуировку в виде рунических букв, набитую на внутренней стороне его правого предплечья.

Мне стало интересно, знает ли Аманда, что означают эти руны? И было что-то сокрушающее в мысли о том, что она на самом деле знает и постоянно смотрит на них, прикасается к ним… как будто она получила доступ к какой-то интимной части его тела, к которой я никогда не могла прикоснуться.

Мне следовало просто отвернуться, но мой взгляд снова и снова возвращался к нему.

К ней.

Она очень… лаконичная. Мускулистая – в хорошем смысле этого слова, – ведь она работала инструктором по йоге в собственном зале в Китсилано[3]. Я узнала о ней больше, чем планировала, в непринужденной беседе за бокалом вина перед ужином. В Ванкувере было полным-полно инструкторов по йоге, и все же я не могла даже спокойно закатить глаза.

Так вот, она являлась воплощением дзена, подтянутой и гибкой, и у нее был свой бизнес.

И Броуди.

И даже если я не завидовала ее дзену или гибкости, всегда было чему позавидовать и что возненавидеть в женщине, которая проводила время с твоим возлюбленным мужчиной. Поэтому я позволила себе завидовать ей и возненавидеть ее.

А потом я попыталась забыть ее.

Это было нелегко.

Я не понимала, как это удавалось Эль. Наблюдать за мужчиной, с которым, как ты всегда думала, свяжешь жизнь, – в объятиях кого-то другого.

За последние несколько месяцев, пока находилась в Лос-Анджелесе, я несколько раз встречалась с Эль, чтобы выпить. И я знала, что она все еще переживает из-за разрыва с моим братом, даже если она вслух этого не говорила; да ей и не нужно, все и так понятно.

По крайней мере, Броуди не собирался жениться на этой девушке.

Я выпила бокал портвейна, который мне предложили после ужина, хотя я не особенно любила портвейн. Будет ли неправильно напиться в стельку на свадьбе брата в надежде отключиться и забыть обо всем, что произошло?

Да. Совершенно точно.

А это означало, что мне просто придется повзрослеть и смириться с тем фактом, что Броуди оставил все в прошлом и живет дальше. Что оказалось весьма горькой пилюлей.

Я знала, что он не мой. И никогда по-настоящему не принадлежал мне.

Но это не означало, что какая-то собственническая часть меня в глубине души – или, может быть, не такая уж и глубинная – больше его не хотела. Я мечтала о том, чтобы он возжелал меня.

И еще несколько часов назад я действительно думала, что так оно и будет.

Какой же я была дурой!

Каким-то образом я убедила себя, что после моего побега все осталось по-прежнему. Включая чувства Броуди ко мне, о чем свидетельствовали его постоянные текстовые и голосовые сообщения на протяжении многих лет. Но, очевидно, это было неправдой. Многое изменилось.

Даже группа изменилась без меня.

Сет Бразерс, первый ритм-гитарист Dirty, давно исчез.

Зейн бросил пить. А это большой шаг: он отправился на реабилитацию вскоре после того, как я покинула группу, а Сета вышвырнули из-за его наркотической зависимости. И, что поражало, Зейн сумел дойти до конца.

А мой брат… он очень счастлив. Не то чтобы он не был счастлив раньше. Джесси всегда был довольно веселым парнем. Как я и как наш отец, он имел склонность к угрюмости, но, в отличие от нас обоих, периоды угрюмости у Джесси обычно были краткими и редкими, и он, как правило, возвращался к счастью, не испытывая на себе жизненных травм. В этом он был больше похож на нашу маму – по крайней мере, такую, какой она оставалась до смерти папы.

Но сейчас… все иначе. Это то счастье, которое может принести только самая настоящая, глубокая и вечная любовь.

Так что, возможно, только я облажалась в попытках измениться в лучшую сторону.

Когда мы с Рони общались за бокалом после ужина, я наблюдала, как мой брат с Кэти в другом конце зала болтают с Броуди и очаровательной Амандой; все четверо улыбались, смеялись и выглядели счастливыми. Нет, счастливы – это даже не то слово. Радостны. Наполнены до краев жизнью и любовью. Они выглядели так, как и подобает людям, окруженным жизнью, в которой им самое место. И как же я завидовала им всем.

Потому что это я должна стоять там, с ними, а не она.

Это всегда должна была быть я.

Мой брат обычно встречался со всеми подряд и, казалось, никогда не собирался остепеняться. Но так было до тех пор, пока в его жизни внезапно не появилась Кэти. А пока я просто знала, что влюблюсь, выйду замуж и буду выглядеть такой же счастливой, как сейчас мой брат; и мой муж будет смотреть на меня так же, как он смотрит на Кэти. Я была бы идеальной женой. Я бы сделала своего мужа счастливым, и он бы никогда даже не подумал о том, чтобы бросить меня.

Моя фантазия маленькой девочки.

О, и в этой фантазии моим мужем был Броуди.

Когда я смотрела, как он идет по комнате рядом с другой женщиной, на которой – кто знает? – возможно, он женится, то поняла, что не могу даже расстраиваться из-за этого. У меня не было на это права. Потому что именно я позволила ему уйти.

Он прав: я сбежала.

Однако… это не означало, что, когда Аманда привстала на цыпочки, дабы что-то сказать ему на ухо и нежно поцеловать в щеку, я сохранила полное хладнокровие. Нет. На самом деле, я лишилась его.

С треском.

Когда у меня начали подгибаться колени, я сделала шаг назад и облокотилась задницей о пустой банкетный стол. Или, точнее, я думала, что он был пуст, пока не поняла, что села прямо на торт.

Дамы вокруг меня дружно ахнули… И разве не было бы просто замечательно, если бы Броуди выбрал этот момент, чтобы посмотреть в мою сторону?

Да. Именно это и произошло.

Мэгги схватила меня за руку и рывком подняла, а я в ужасе повернулась и обнаружила вмятину в форме своей пятой точки прямо в центре торта. Часть торта опрокинулась через край стола и попала мне на ногу. На моих туфлях-лодочках с открытым носком красовалась глазурь.

По крайней мере, – слава богу, – это не был тот самый торт. То есть свадебный.

Этот же был незатейливым, одноярусным, и его подали вместе с горой других лакомств. В своем оцепенении, вызванном Броуди, я не заметила, как за моей спиной персонал кейтеринга накрыл на стол. Я уверила себя, что никто не будет скучать по этому торту.

Тот самый торт, убеждала я себя, будет многоярусным, его подадут завтра, после церемонии, и он будет таким большим, что я ни за что не смогу не заметить его и случайно усесться на него.

– Черт, – сказала я, потому что, в самом деле, что еще я могла сказать?

– Посмотри на меня. – Мэгги поймала мой взгляд, когда внимание всего зала сосредоточилось на моей покрытой глазурью заднице. – Не беспокойся об этом. Тебе стоило бы попросить за это оплату. Зачетная задница. – Затем она хихикнула и выдернула меня из комнаты.

Я не оглянулась.

Поскольку глазурь и остатки торта стекали по ноге прямо в лодочки от Маноло Бланик, я скинула обувь, а затем приложила все усилия, чтобы протереть их влажной туалетной бумагой и дать высохнуть. После этого я отправилась в душ и, включив воду на полную мощность, позволила ей обрушиться на мой зад, пока торт не соизволил покинуть пределы моего платья.

Кажется, от масла в глазури останутся жирные пятна, отчего мне стало досадно, потому что мне очень нравилось это платье. Оно было великолепного бледно-кораллового цвета – моего любимого.

Я стянула его и полноценно помылась, сокрушаясь о своей неспособности провести пару часов в присутствии Броуди Мейсона, не совершив при этом какой-нибудь глупости. Когда я забралась в его внедорожник в аэропорту, мне показалось, что я вернулась назад во времени… и превратилась в полную неудачницу.

Я как раз выходила из душа и заворачивалась в полотенце, когда в ванную вошла Рони с только что открытой бутылкой вина. Поскольку Мэгги нужно было заняться делами на вечеринке, она попросила Рони проводить меня до нашего домика и помочь привести себя в порядок. Хотя идея Рони помочь заключалась в том, чтобы самой залезть в холодильник в моей комнате.

– Почему ты ведешь себя как ненормальная? – спросила она, прислоняясь к раковине и делая глоток вина.

– А? Оу. Да просто так. Знаешь, иногда я бываю неуклюжей.

– Точно. Как насчет высокой синеглазой причины, которая обменивалась с тобой взглядами «трахни меня» через всю комнату?

– Что? – Я изобразила крайнее замешательство. – Что за синеглазая?..

– «Трахни меня»… «Нет, трахну тебя»… «А-а, если только я трахну тебя первым»… Что-нибудь из этого похоже на правду? Я о том, что не совсем участвовала в разговоре. Просто стала свидетельницей. Но я почти уверена, что примерно так все и было.

– «Трахни меня» взгляды?.. Я даже не понимаю, о чем ты говоришь…

– Да ладно тебе, Мэйс, – сказала она. – Не пытайся вешать лапшу на уши вешателя лапши. – Затем она повернулась, чтобы взбить волосы перед зеркалом. – Лучше пошевеливай булочками. Нам еще нужно на девичник. Хотя, если ты хочешь пойти и трахнуть Броуди, я нашла шкаф в коттедже, который подойдет. Могу тебя прикрыть. Только не задерживайся. Я хочу застолбить одного из стриптизеров, если они сгодятся для секса, до того, как это сделают другие девушки. У меня в сумке есть смазка с ароматом шоколада, если хочешь.

Я посмотрела на нее как на сумасшедшую. Возможно, так оно и было.

Друзья моего брата не зря прозвали ее «темной лошадкой» много лет назад, и, видимо, прозвище ей все еще подходит. Потому что теперь все, что я могла себе представить, – это член Броуди Мейсона, покрытый смазкой с шоколадным вкусом.

Не то чтобы я когда-либо видела член Броуди. Но за эти годы я достаточно часто представляла его твердым и готовым.

Рони триумфально ухмыльнулась.

– Эм, нет, – пробормотала я. – Я в порядке.

– А еще есть персиковая, – сказала она. – Она без сахара.

– Нет, спасибо.

– И клубничная.

Я вздохнула и указала на дверь.

– Все еще нет.

Рони закатила глаза и сказала:

– Скука. – Затем она вручила мне пару чистых туфель и самодовольно выпорхнула.

Глава 4. Джесса

После десерта Деви пробежалась по деталям завтрашней свадебной церемонии со мной, а также с Броуди и Джудом, которые тоже присутствовали на свадебной вечеринке, но пропустили репетицию. Из-за меня. Отчего я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, поскольку Броуди был для меня мертв и все такое, а это, по-видимому, означало, что он не разговаривал со мной и даже не признавал моего существования.

Весело.

По крайней мере, я могла поблагодарить бога за небольшое одолжение, когда узнала, что не буду с ним в паре на свадьбе. Он должен был сопровождать сестру Кэти, Бекку, к алтарю, в то время как меня распределили в пару с Зейном.

Когда с этим было покончено, Деви и Бекка отправили всех дам моложе тридцати пяти в роскошный коттедж Джесси и Кэти, который они украсили для девичника Кэти. Сам дом был огромен, с мансардой для главной спальни и открытой палубой вокруг дома – удивительно умелое сочетание сельского и фешенебельного, с обнаженной древесиной, гигантскими окнами, дизайнерской мебелью и исполинской трехъярусной люстрой в форме оленьих рогов, украшенной кристаллами. Если бы у Канье Уэста был домик на великом белом севере, то именно такой.

– Ничего себе, – заметила Рони, неторопливо выйдя на середину комнаты и подняв взгляд на сверкающую люстру. – В этой комнате уйма резиновых членов.

Точно. Помимо воздушных шариков в форме пениса, свисавших на лентах с люстры, на обеденном столе была разложена анатомически правильная надувная кукла мужского пола, которая служила блюдом для суши. Также рядом стояли подносы с закусками для пенисной вечеринки и бокалы с соломинками для питья в форме тех же гениталий.

За баром стоял привлекательный бармен в рубашке-смокинге без рукавов, с зачесанными назад волосами и большими, возможно, накачанными стероидами бицепсами.

Деви слегка закатила глаза.

– За это можете благодарить Бекку.

– Обращайтесь, – ответила сестра Кэти. – Я взяла на себя ответственность за сувениры для вечеринки в форме пениса.

– Кэти только что целовала своего мужчину на прощанье, – сообщила нам Деви, – это может занять некоторое время, очевидно. Когда она войдет, начнем с девчачьей болтовни, а потом перейдем к напиткам.

– И не обязательно в таком порядке, – вставила Бекка.

– А где же все-таки стриптизеры? – Рони медленно повернулась кругом, словно ожидая, что в любую секунду из ниоткуда выскочит толпа смазанных маслом парней в стрингах. – Умоляю, скажите, что заказали стриптизеров.

– Кэти хочет болтовню между нами, девочками, – сказала Деви, начиная раздавать коктейли, – и именно этим мы ее и окружим. Завтрашний день выдастся для нее непростым, так что напьемся и дадим ей почувствовать нашу любовь.

Непростым?

А в чем сложность?

Прежде чем я успела уточнить, Рони спросила:

– А куда отправятся парни?

И я рада, что она это сделала, потому что меня убивало то, что я даже не знала, где Броуди, а Аманда, несомненно, знала. Она, вероятно, только что поцеловала его на прощанье.

Я взглянула на ее лицо, как будто могла заметить там следы поцелуев, которыми он одаривал ее всего несколько мгновений назад. Она поймала мой взгляд и улыбнулась.

Я постаралась вернуть ей улыбку.

Боже мой, почему все так неловко?

Но я ведь могла притворяться, так? Я была профессиональной притворщицей. Вести себя так, будто эти уродливые трусики – самые сексуальные из когда-либо созданных? Без проблем, я в деле. Выглядеть счастливой и сексуальной, резвясь в волнах на ледяном пляже? Занимаюсь этим постоянно.

Притвориться, что это не так уж и важно – провести немного времени с женщиной, которая спит с мужчиной твоей мечты?

Проще-черт-возьми-простого, верно?

Черт.

– Мальчики катаются на вертолетах, – говорила Деви, пока я потягивала клубничный дайкири с пенкой через соломинку в форме пениса. – Они взлетают с побережья в какой-то отдаленный домик спасательной службы. Какой-то парень, знакомый Броуди, разрешил им. – Она взмахнула рукой, как будто комментарии излишни. – Понимаешь, Броуди знает всех.

– Они собираются рубить дрова, или подбрасывать бревна, или что-то в этом роде, – объяснила Бекка. – Короче, быть мужественными.

– Нам надо было отправиться с ними, – сказала Рони, стрельнув в меня взглядом поверх своего напитка.

– Ты, – сказала Деви, указывая пальцем на племянницу Кэти, Сэди, – возьми напиток у милого бармена, а потом отправляйся в постель.

– Почему? – захныкала Сэди.

– Потому что, – ответила Рони, – после этого твоя мама, тетя Кэти и тетя Деви заговорят о пенисах, а они не хотят, чтобы ты это слышала.

– Фу! – вскрикнула Сэди.

– Рони, – предупредила я ее.

– Что? – Рони пожала плечами. – Ей лет десять. Она знает, что такое пенис.

– Ей семь, – сказала Бекка, – и да, знает.

– Почему вы будете говорить о пенисах? – в ужасе спросила Сэди у своей мамы.

– Потому что иногда, – сказала Бекка, протягивая дочери безалкогольный коктейль, – именно так и поступают мамочки.

– Кто-нибудь из вас попадал на крючок участников Dirty? – спросила Бекка, хихикая и краснея. – Я имею в виду, кроме Кэти.

Я прикусила губу и издала странный, похожий на икоту звук, прежде чем поднести к губам пенисную трубочку и потянуть дайкири.

Все посмотрели на меня.

К этому времени мы все были уже навеселе, выпив всего по паре коктейлей. Некоторое время назад Бекка унесла Сэди в постель и быстро вернулась, ликуя, что теперь до утра освободилась от родительских обязанностей. Затем все семеро из нас переоделись в бикини, которые Деви велела нам захватить с собой, и с холодными коктейлями в руках забрались в огромное джакузи перед большим круглым окном, открывающим вид на бухту.

Рони предложила нам забраться туда голышом, но остальные отвергли это сомнительное предложение.

Благодаря песне Бека «Dreams» в системе объемного звучания у нас создалось тусовочное настроение, и мы оказались на одной волне с обстановкой. В бесплатном баре, великодушно предоставленном моим братом, напитки лились рекой благодаря милому бармену. И хотя он, казалось, не сводил с нас глаз, как и здоровенный чувак, которого Джуд приставил стоять у входа с неприветливым видом, – потому что, ну правда, у них под носом в джакузи купались семь пьяненьких, облаченных в бикини девушек, – мы более или менее забыли о них и перешли к девчачьим разговорам.

Все началось на непринужденной ноте, мы радовались за Кэти, а также болтали о ее завтрашнем знаменательном дне, о наших платьях и о том, как мы собираемся уложить волосы… после чего те, кто не был в курсе событий, попросили рассказать подробности романа Кэти и моего брата… пока не перешли прямиком к сексу.

– Что ж, мне правда не нужно слышать о сексуальной жизни моего брата, – вставила я, что, вероятно, было ошибкой. Я бы предпочла услышать о сексуальной жизни моего брата, чем отвечать на вопрос Бекки.

На этом вопросе все как-то подозрительно притихли, а у Кэти округлились глаза.

Деви выглядела заинтригованной.

Мэгги, похоже, понадобился очередной напиток.

– О, эта ночь только что заиграла новыми красками, – сказала Рони.

Кэти выжидающе смотрела на меня через горячую ванну. Я отвела взгляд, внезапно заинтересовавшись кристалликами сахара на краю моего дайкири.

– Джесса? – ласково спросила она. – Ты когда-нибудь попадала на крючок того, о ком нам было бы очень любопытно услышать?

– Попадала на крючок? Что значит «попадала на крючок»? – Я постаралась выглядеть как можно более безразличной. Или, если возможно, пьяной. Так, чтобы от меня ничего вразумительного не ждали.

– На. Крючке. Это универсальное определение, – сказала Бекка. – Имеется в виду любая часть его тела, оказавшаяся у тебя в штанах.

– Или под юбкой, – добавила Рони.

Отлично. Я в безопасности.

– Неправильно, – сказала Кэти. – Целоваться – значит быть на крючке. Здесь я невеста. Я устанавливаю правила.

О-оу.

– Мы знаем, что Джесси вне игры, – добавила она с усмешкой, когда я не ответила. – Значит, остаются Зейн или Дилан.

– А Броуди считается? – поинтересовалась Аманда, потягивая свой напиток и не глядя на меня.

– Броуди не играет в группе, – заметила Деви.

– Черт возьми, да, Броуди считается! – сказала Мэгги. – Мне нужен компромат на этого человека. Если кто-то из вас, кроме Аманды, крутил роман с Броуди, я хочу знать.

– Как и я, – сказала Аманда, наполовину заинтригованная, наполовину встревоженная и по-прежнему не глядя на меня.

– Давай, Джесса. – Язык Кэти начал заплетаться. – Выкладывай. В твоем прошлом были интрижки с членами Dirty? Или в настоящем?

Теперь все снова обратили на меня внимание.

Даже Аманда смотрела на меня.

– Я спала с Зейном, – объявила Рони. Эта новость была встречена всеобщим восторгом, смешанным с извращенным любопытством.

Рони мало что знала о моей истории с Броуди, хотя она что-то поняла сегодня, и, возможно, почувствовала необходимость спасти меня. Или, может быть, ей захотелось похвастаться. Вероятно, ей просто было скучно и она пыталась поддержать беседу. Но я не почувствовала особого облегчения от того, что она заговорила.

Не тогда, когда я заметила выражение лица Мэгги. Она пыталась скрыть его за своим огромным бокалом для коктейля, но оно читалось в ее глазах – то же самое я почувствовала, когда увидела Броуди с Амандой.

Ледяная зависть… и совсем немного отвращения.

Мы с Мэгги уже долгое время дружим. Я знала, что она втрескалась в Зейна много лет назад, или, по крайней мере, она притворялась, что это было много лет назад. Но я видела, как настороженно она смотрела на него сегодня, и за эти годы я достаточно натерпелась тоски по мужчине, который не был моим, поэтому понимала этот взгляд. Хотя Мэгги на самом деле не из тех, кто поддается этому влечению. Или что бы это ни было. Из-за того, насколько серьезно она относилась к своей работе в группе, я понимала, что ей не доставит удовольствия встречаться лицом к лицу с женщинами, которые поддавались своему влечению к Зейну… что, я была уверена, происходило регулярно.

Зейн всегда был шлюхой.

– Это было… хорошо? – спросила Кэти.

– Конечно, это было хорошо, – сказала Бекка. – Посмотрите на него.

– Черт, да, это было здорово, – сказала Рони, восхищенная своей восторженной аудиторией. – Как он проделывает это языком и средним пальцем…

– Джесса была влюблена в Джуда.