Туз, дама, смерть

– Шутки в сторону, Сара. Вчера вечером меня вызвали на место убийства.

– Разве это не твоя работа?

– Верно. Но вчерашний случай был не совсем обычным. Закрытая комната, перерезанное горло и тело, упавшее с неба. Как раз по твоей части, не так ли?

Сара пожала плечами:

– Я создаю иллюзии, а не убиваю людей. Хотя, судя по твоему описанию, убийца – ловкий трюкач. Хочешь, чтобы я помогла разобраться? А мне выдадут такой же крутой значок, как у тебя?

– Не льсти себе, – отрезала Тэсс.

Она провела всего несколько минут в обществе единокровной сестры, с которой давно рассталась, а ее пульс от раздражения уже участился. Минуло пятнадцать лет с тех пор, как Тэсс в последний раз видела Сару, хотя мысли о младшей сестре никогда ее не покидали. Теперь их попытка навсегда разойтись закончилась полным провалом. Ей следовало знать, что похоронить неприятное прошлое не получится. Тайна, которую обе хранили, должна была их неминуемо воссоединить. Так и случилось – сестры снова попали в беду, ужасавшую своей неизбежностью.

«Говорят, двое могут хранить секрет, если один из них мертв», – подумала Тэсс. Но умер пока только Шон Митчелл.

Сара привыкла все обращать в шутку, ничего не воспринимала всерьез и жила с убеждением, что жизнь – это чертово кабаре. Тэсс завидовала сестре и возмущалась ее легкомыслием.

– Чтобы служить в полиции, нужно нечто большее, чем одержимость головоломками, – заявила инспектор Фокс.

– Если тебе не нужна моя помощь, зачем ты затеяла этот фарс? – поинтересовалась Сара. – Между прочим, я потеряла семьсот фунтов. Похоже, тебе пришлось изрядно повозиться, инсценируя нападение с ножом именно там, где я бросилась под ноги простофиле. Ради чего? Чтобы выставить меня полной дурой? И как, черт возьми, ты нашла меня спустя столько лет?

Тэсс проигнорировала поток вопросов.

– Как ты узнала, что я инсценировала нападение с ножом? – спросила она.

Сара фыркнула:

– Хм, наверное, я заметила, что сижу на заднем сиденье полицейской машины, так и не получив медаль за заслуги перед полицией Сассекса. К тому же верзила, изображавший нападавшего, – ужасный актер. Я уверена, что видела нож. Значит, парень подменил его телефоном, чтобы все выглядело как моя оплошность, но, разумеется, к этому времени я уже на него налетела. Нет, я не жалуюсь, он довольно-таки привлекательный. Итак, ты хотела, чтобы я оказалась в твоей машине. Мы обе знаем, что мне не вменить кражу телефона, который лежал на земле и мог выпасть откуда угодно. Так ради чего ты старалась?

– Ты всегда была умницей.

Тэсс достала из кармана куртки телефон, пролистала галерею и показала фотографию татуировки Митчелла с места преступления. Не такую четкую, как оригинал, но понять, что изображено на снимке, труда не составляло.

– Узнаешь?

Сара наклонилась вперед, и Тэсс без всякого удовольствия заметила ужас, промелькнувший в лице девушки. Правая рука Сары инстинктивно потянулась к левой в поиске защиты. Тэсс хорошо помнила шрамы, скрытые под рукавами младшей сестры. Шрамы, нанесенные Шоном Митчеллом, Дарреном Лейном и Каллумом Роджерсом. «КА»…

– Что за…

– Обнаружили на теле жертвы, – пояснила Тэсс.

Она не спросила о том, что на самом деле хотела узнать. «Митчелла убила ты?» Инспектору Фокс нужно было увидеть лицо Сары, которой предъявили фотографию трупа, чтобы удостовериться: сестра не убийца. Но даже сейчас, глядя на реакцию девушки, она сомневалась. В конце концов, за пятнадцать лет человек мог измениться. В действительности Тэсс совсем не знала Сару Джейкобс.

– Это точно он? – прошептала сестра.

Самоуверенность и язвительный тон бесследно исчезли. Она снова выглядела как семнадцатилетняя девушка, которая выдавала себя за работницу палатки с пирамидой жестянок на Брайтонском пирсе, когда Тэсс в последний раз видела сестру.

– Он правда мертв?

Тэсс кивнула:

– Я почти уверена, что это он, хотя официальное подтверждение личности появится, когда мы найдем ближайших родственников. Вот что я нашла в его квартире. Было пришпилено к стене дротиком.

Она протянула пакет с флаером ночного клуба «Три фламинго» и дротиком. Глаза Сары слегка расширились.

– Думаешь, тот самый дротик? Тот, которым…

– Не знаю, – отрезала Тэсс, перебивая сестру.

Ей не требовались пояснения. Сара закрыла глаза и глубоко вздохнула. Казалось, она собирается с духом, выстраивая линию защиты.

– Что ж, мне не жаль, что он умер. Но я его не убивала, – сказала девушка, возвращая пакет; ее голос снова стал жестким. – И я не понимаю, что это значит. Честное слово, не понимаю. Больше всего на свете я хотела навсегда забыть этого парня. Клянусь тебе, Тэсс.

Сара была лгуньей и мошенницей, но Тэсс ей поверила. Она впервые видела повзрослевшую Сару, поэтому не знала наверняка, способна ли та на убийство, но не сомневалась в том, что сестра не оставила бы флаер ночного клуба «Три фламинго» на месте преступления. В этом не было смысла.

– Вероятно, ты знаешь того, кто мог бы… – Тэсс подняла брови, глядя на Сару в зеркало заднего вида. – Ты кому-нибудь рассказывала о том, что произошло тем вечером?

– Конечно же нет, – покачала головой Сара. – Господи, Тэсс, нет! Но даже если бы я знала, кто точил зуб на Митчелла, все равно не сказала бы. Я не стучу полиции. Жалкого обвинения в краже айфона недостаточно, чтобы сделать из меня доносчика. Я лучше прижгу кончики пальцев, чтобы изменить отпечатки. Мне плевать, что Митчелл умер. Он давно заслуживал смерти.

Тэсс вздохнула:

– Я не прошу тебя доносить, Сара. Неужели ты не понимаешь, что нам с тобой грозит? Если полицию вынудят копаться в прошлом Митчелла в поисках людей, которые могли желать ему смерти… Что ж, давай признаем, что мы с тобой окажемся в самом начале списка. А если обнаружится связь с…

Инспектор Фокс не смогла заставить себя произнести страшное слово.

– Как такое возможно? – удивилась Сара. – Прошло пятнадцать лет. Никто не знает, что мы были в ночном клубе в тот вечер. Мы никак не связаны с этими выродками. У тебя паранойя, Тэсс. Если ты решила отвезти меня в полицию, давай заводи машину. Я покрываюсь сыпью, если провожу много времени в обществе полицейского.

Тэсс чуть не закричала от досады.

– Неужели ты не понимаешь, во что мы влипли?! – взвилась она. – Для тебя это просто шутка? Мы обе отправимся за решетку, если прошлое всплывет наружу. Полицейским в тюрьме живется несладко, острым на язык милашкам – тоже. Я не обязана разгребать эту кучу сама. В одиночку мне не справиться.

К своему ужасу, Тэсс поняла, что вот-вот расплачется. Напряжение, которое нарастало с тех пор, как она увидела труп Шона Митчелла, грозило вылиться в нервный срыв. Она изо всех сил старалась забыть, что натворила, когда в последний раз видела Митчелла живым. Годы работы в полиции в попытках добиться для жертв справедливого отмщения, чтобы искупить вину за убийство, стерлись из памяти сначала при виде татуировки, а затем – безобидного рекламного флаера с логотипом ночного клуба.

Сара отвела взгляд, словно смущенная тем, что Тэсс выставила свои чувства напоказ. Старшая сестра не удивилась. С тех пор как мать трехлетней Сары умерла от рака, девочку воспитывал их общий отец Фрэнк Джейкобс и его стихийная семья, состоявшая из жуликов и аферистов. Тэсс не виделась ни с отцом, ни с сестрой, пока Саре не исполнилось семнадцать. К тому времени девушка успела обрасти шкурой, чтобы противостоять миру вокруг. Остроумные комментарии и легкомысленный тон помогали ей скрыть истинные чувства.

Сара молчала, и Тэсс пустила в ход главный козырь.

– Ничего не случилось бы, если бы ты просто послушала… – начала она.

– О, ты само совершенство! – Сара всплеснула руками. – Мне следовало догадаться, что так и будет! – Она ткнула пальцем в Тэсс. – Прошло пятнадцать лет, а ты по-прежнему твердишь: «Я же говорила». Тебя никто не заставлял идти за мной в тот вечер. Ты сама приняла решение и сделала выбор.

Тэсс открыла было рот, чтобы возразить. Но, не найдя, что сказать, тупо уставилась на сестру, которую пыталась спасти.

– Значит, ты ни капельки не благодарна за то, что я оказалась рядом в тот вечер? – выдавила она.

– Разумеется, благодарна! – отрезала Сара. – Ты убила человека, чтобы спасти мне жизнь. Я знаю, чего это стоило, и всегда буду благодарна. Но я не просила идти за мной, поэтому ничем тебе не обязана.

– Так звучит твое жизненное кредо? – покачала головой Тэсс. – Кто кому должен, кого можно использовать для достижения цели, кто наиболее полезен для дела. Великая семья Джейкобс похожа на шайку чертовых пиратов, где каждый сам за себя. Я слышала, что у воров нет чести, но вы, ребята, еще вспомните…

– Я не обязана выслушивать оскорбления!

Лицо Сары покраснело от ярости. Тэсс задела сестру за живое. Она знала, что Сара и ее семья, по их же словам, чтят верность превыше всего. Поскольку в других сферах жизни нравственный облик Джейкобсов не выдерживал критики, семейный кодекс был для них единственной ценностью.

– Ты не хочешь нарушать чертовы моральные принципы, а я защищаю семью, и мы еще посмотрим, кто из нас будет жить долго и счастливо! – выкрикнула Сара.

– Напомню, что ты под арестом, в наручниках и заблокирована на заднем сиденье полицейской машины, – отрезала Тэсс. – Боюсь, ты застряла здесь до тех пор, пока для разнообразия я не выскажу свое мнение.

– Да ради бога, высказывай!

Сара подняла руки, свободные от наручников, которые сковывали ее запястья еще пару минут назад. Без лишних слов она открыла заднюю дверцу машины и захлопнула ее за собой. Тэсс смотрела ей вслед, позабыв закрыть рот.

Глава 7

Гравий хрустел под ногами Сары, пока она шла к заброшенному складу на окраине Брайтона. Девушка вновь оглянулась – в третий раз за последние несколько минут, но, не обнаружив слежки, глубоко вздохнула. Отец приучил ее к осторожности. В конце концов, бдительность играла в их работе ключевую роль. Но Сара никогда прежде не страдала от паранойи и мнительности. Черт бы побрал эту Тэсс, которая до смерти ее напугала! Вспомнив о снимке с татуировкой, девушка ускорила шаг, стремясь побыстрее оказаться в безопасности. Сара провела слишком много времени, размышляя о Шоне Митчелле и о том, что он и его друзья сделали с ней. Смерть мерзавца была божьим даром. Сара была бы рада встретиться с тем, кто прикончил Митчелла, чтобы пожать ему руку.

Полуразрушенное здание, маячившее впереди, поражало своими размерами, занимая шестьсот квадратных футов площади. Если быть точным, его высота составляла три этажа, но только два из них возвышались над землей. Разбитые окна были забраны досками, которые еле держались, но Сара знала, что на самом деле ветхий склад превосходил неприступностью даже тюрьму Азкабан. Вкривь и вкось заколоченные окна защищал двухдюймовый слой стали, спрятанный от посторонних глаз, а старые ржавые двери были оснащены сигнализацией и датчиками движения. Желтая пластиковая коробка дверного звонка жалко свисала со стены, обнажая провода и скрывая систему видеонаблюдения; чтобы заполучить такую, представители компании «Ринг»[7] наверняка решились бы на убийство. Сара нажала кнопку звонка, зная, что запустила программу сканирования отпечатков пальцев и распознавания лиц. Ничего не произошло. Ничего и не должно было произойти – еще один способ отвадить незваных гостей. Место выглядело так, словно здесь годами не ступала нога человека.

Саре показалось, что прошло гораздо больше времени, чем обычно, – опять паранойя? – прежде чем раздался знакомый лязг автоматического замка и девушка смогла толчком открыть дверь.

Как всегда, пыль сразу забила горло. Шаги отдавались эхом, пока Сара спешно пересекала широкое пустое пространство, переступая через сеть ржавых труб, размещенных на полу, чтобы придать месту максимальное сходство с заброшенным складом. Ставни, сплошь изрисованные граффити, скрывали слой стали на окнах изнутри. На деревянной двери висела выцветшая и облупившаяся табличка с надписью: «Для персонала». Сара толкнула дверь, вошла в кабину служебного лифта, приложила большой палец к сканеру и стала ждать, когда лифт опустится.

Подземное пространство разительно отличалось от заброшенных складских помещений этажом выше. Сару встретили ослепительно-белые стены и яркий свет, который всегда заставлял ее несколько раз моргнуть, чтобы глаза привыкли к контрасту. Тишина осталась позади. Люди заполняли каждый уголок офиса, как будто над его планировкой поработала компания «WeWork»[8]. Сара увидела, как уличный шулер обучал своего протеже трюку с тремя игральными картами. Когда девушка шла мимо, он поднял руку, показывая карту, зажатую в ладони под пальцами. За другим столом оценщик рассматривал в микроскоп фальшивый рубин, умело орудуя пинцетом. Принтер в углу печатал квитанции для химчистки, приносившие несколько тысяч долларов в месяц, если правильно выбрать символы маркировки и пореже обращаться в одно и то же заведение. В противоположном углу лежали ярко упакованные коробки с битым стеклом – на сегодня команда запланировала еще три подставы с разбитой вазой в разных частях города. Сара сомневалась, что кто-то справится хуже, чем она.

При виде Сары сотрудники по очереди поднимали голову и приветствовали ее. На самом деле они работали на отца Сары, однако все знали, что, когда речь заходила о деле, Сара и Фрэнк составляли практически единое целое, поэтому команда относилась к ним с одинаковым уважением. Девушка не раз останавливалась, чтобы оценить особо крупную добычу или ответить на вопрос о гриме и маскировке. В организации заправлял Фрэнк, который был в курсе всех афер из арсенала команды и знал, где сбыть краденое, но ему нравилось, когда Сара держала руку на пульсе и следила за событиями, готовая встать у штурвала, если отца вдруг настигнет случайная смерть или – что хуже – тюремный срок.

– Привет, Сара.

Мужчина средних лет в кроваво-красной водолазке жестом пригласил ее подойти. Он сидел перед выцветшим документом, которому, казалось, было сотни лет, и потирал ладонью лысую голову. Он всегда так делал, когда волновался.

– Что у тебя, Марк? – спросила Сара, покосившись на бумагу.

– Древние рукописи мормонов, – пояснил мужчина. – Но чернила не впитываются. Экспертиза выявит подделку за считаные минуты.

– Я скажу Фрэнку, – пообещала девушка. – Он что-нибудь придумает. У нас был специалист по чернилам, который изготовил завещание леди Чокли. Думаю, он поможет.

– Спасибо, Сара, – усмехнулся Марк.

Фрэнк Джейкобс, глава команды, сидел на темно-синем диване в углу комнаты, которую называл своим кабинетом, хотя Сара всегда замечала, что помещение напоминает скорее берлогу холостяка. На одной из стен висел широкоэкранный телевизор, под ним стоял холодильник, набитый газировкой – Фрэнк ввел запрет на алкоголь, – закусками и остатками стряпни дяди Мака. Сегодня в кабинете отца витали ароматы лука и чеснока. Карие глаза Фрэнка заблестели при виде дочери, и на его красивом лице появилась улыбка. Редкая седина в темных волосах и бронзовый загар завсегдатая престижного загородного клуба делали отца как две капли воды похожим на привлекательного и харизматичного бизнесмена.

– Какой аппетитный запах!

Сара бросила сумку на пол и уселась напротив отца, борясь с желанием закинуть ноги на кофейный столик. День едва не обернулся для нее катастрофой. С тех пор как она перебежала Норт-стрит, чтобы спасти жизнь сестры, ее сердце билось как бешеное. Мысли о Тэсс не шли из головы. Кем, интересно, инспектор Фокс себя возомнила, посмев ее арестовать? Разумеется, это была ловушка или что-то подобное. Сара могла бы спросить у отца его мнение, но тот сразу пресекал разговоры о второй дочери. Фрэнк так обрадовался, когда пятнадцать лет назад на пороге их дома появилась Тэсс – плод его любовного увлечения до женитьбы на матери Сары. Превыше всего на свете Фрэнк ценил семейные связи, поэтому он без раздумий принял Тэсс под крыло и был глубоко подавлен, когда всего через шесть месяцев дочь отреклась от семьи и поступила на службу в полицию. Фрэнк не знал, почему Тэсс ушла, а если бы выяснил, у Сары были бы крупные неприятности. Вина за роковые события лежала на ней. Именно Сара втянула себя и сестру в историю, которая привела к смерти Даррена, хотя отец недвусмысленно велел дочери держаться подальше от троицы приятелей.

Однако неприятностей было бы вдвое больше, если бы Сара взялась помогать Тэсс. Господи, лучше даже не думать об этом, вдруг отец прочитает ее мысли… Сара знала, как Фрэнк относился к старшей дочери. Если он узнает правду, то лишит Сару наследства быстрее, чем она успеет провернуть трюк с тремя картами.

– Дядя Мак снова наготовил?

– Хм! – Отец приподнял бровь.

Оба знали, что это значит: лучший друг и наставник Фрэнка что-то задумал. Каждый в семье развлекался по-своему – дядя Мак насыщал пищей страждущих. Сара вспомнила, как старик ждал результата аферы со ставками, на которую ушло полгода. Тогда они ели как короли. Сара могла бы придумать более простые способы справиться со стрессом, но зачем? По крайней мере, так все были сыты. Словно дьявол, восставший из ада, едва кто-то упомянул его имя, из столовой вышел Алан Адамс по прозвищу Мак с кухонным полотенцем, перекинутым через плечо. По словам отца, дядя Мак занимался аферами всю свою жизнь и был одним из лучших воров, известных Фрэнку. Тем, кто пожимал руку дяде Маку, отец советовал пересчитать пальцы.

– Как все прошло? – Фрэнк сделал глоток кофе. Сара не сомневалась, что отец наблюдает за ней поверх кружки. – Я думал, ты позвонишь.

Сара передернула плечами, изо всех сил стараясь сохранить беспечный вид. Девушка знала, что врать отцу – глупая затея. Не потому, что ее мучило чувство вины, а потому, что ложь была профессией Фрэнка. Он зарабатывал на жизнь, вешая людям лапшу на уши. Сара никогда не встречала более искусного лжеца, чем Фрэнк Джейкобс. Он изучил все схемы обмана – в буквальном смысле, а еще проштудировал книгу Питера Колетта «Язык мыслей»[9] и гонял по ней Сару, как учитель начальной школы, который готовит учеников к стандартным тестам. Но, даже понимая, что лгать отцу глупо, Сара все равно не могла признаться в провале. Ей было невыносимо видеть разочарование на лице Фрэнка.

– Дело нехитрое, – ответила она. – Он сразу раскошелился.

Сара достала из сумки семьсот фунтов, которые по пути сняла в банке, и бросила на стол.

Фрэнк улыбнулся:

– Не понимаю, зачем ты ввязываешься в мелкие аферы, Сара, но, должен признать, у тебя хорошо получается.

Сара была так довольна похвалой, что не пожалела о лжи, хотя и не знала, как ей удалось выйти сухой из воды. Отец недоумевал, зачем дочь рискует, разыгрывая уличные спектакли, практикуя холодное чтение[10], вымогая деньги у простофиль и обчищая их карманы, потому что афера для Фрэнка была средством достижения цели – способом заработать деньги и приумножить их, вложив в крупное дело. Сара не проявляла интереса к долгосрочным финансовым многоходовкам, предполагавшим манипуляции с денежными переводами и общение со специалистами по инвестициям, хотя как раз подобные махинации приносили реальный доход. Девушке больше нравилось выступать перед публикой, перевоплощаться, создавать иллюзии и показывать фокусы до тех пор, пока грань между истиной и ложью не стиралась. Иногда ей казалось, что именно в этом и заключается настоящее веселье.

– Сара?

Уэс Картер, айтишник, просунул голову в дверь кабинета. Ему исполнилось двадцать семь, на пять лет меньше, чем Саре. Благодаря растрепанным, черным как смоль волосам, часто падавшим на ясные голубые глаза, он выглядел словно воплощение мечты девочки-подростка о компьютерном профи. По скромному мнению Сары, Уэс был самым важным членом семьи, о чем она постоянно напоминала Фрэнку, пытаясь уговорить отца увеличить долю парня в прибыли. Сара считала, что Уэс должен получать не меньше, чем Фрэнк, – вот какую ценность представлял для нее голубоглазый брюнет. Ведь если семья не предложит Уэсу достойное вознаграждение за труд, парня могут переманить. С помощью ноутбука Уэс творил чудеса, так что, если он сменит работодателя, у Фрэнка возникнут проблемы.

– Почему ты так долго?

Сара съежилась. Кто мог подумать, что именно Уэс нечаянно выдаст ее с головой! Она открыла рот в притворном возмущении.

– Намекаешь, что я не укладываюсь в график? – спросила она. – По крайней мере, я не пряталась у себя в комнате, играя в Зельду[11]. Некоторым, знаешь ли, приходится работать.

Сара поддразнивала парня беззлобно, и Уэс лишь притворялся сердитым.

– Я работаю, – проворчал он. – Просто я управляюсь достаточно быстро, чтобы выкроить немного свободного времени. Зельда, говоришь? Когда ты в последний раз во что-то играла, в тысяча девятьсот девяносто девятом году?

Сара ухмыльнулась:

– Моя жизнь – это кабаре, дружок, у меня нет времени на игры.

Девушка подошла к Уэсу и обняла его, а тот поцеловал ее в макушку. Уэс был для Сары самым близким человеком – почти как брат.

– Кстати, ребятам, которые занимаются аферой «Руско», нужно обновить веб-сайт. Якобы попугай недоступен, поэтому они взяли осьминога.

Уэс поднял брови.

– Осьминог-предсказатель? – фыркнул он. – Кто в такое поверит?

– На кону десять тысяч, так что нужно, чтобы поверили, – пожала плечами Сара. – Ах да! Еще мне понадобятся приглашения на открытие художественной галереи в Ливерпуле в будущем месяце. Сможешь подправить список гостей?

– Скинь подробности в «Slack»[12], и я все сделаю, – пообещал Уэс, в чем Сара даже не сомневалась.

Все-таки Уэс незаменим! Девушка поцеловала айтишника в щеку.

– Не уходи, Уэс, – велел Фрэнк.

Парень так много времени проводил за ноутбуком, что, если ему настойчиво не напоминали, порой забывал о еде.

– Скоро придет Гейб, Мак уже здесь. Самое время устроить семейный ужин.

Сара посмотрела на отца, хмуря брови. Их команда состояла из фальшивомонетчиков, иллюзионистов, актеров, уличных фокусников и всевозможных мошенников, но в узкий семейный круг входили только лучшие из лучших: разумеется, Сара, а еще Уэс, которого Фрэнк забрал из приемной семьи, когда тринадцатилетний парень взломал его непробиваемую систему безопасности, дядя Мак и Гейб – на редкость экстравагантный и эпатажный мужчина, заявлявший, что в буквальном смысле обязан Фрэнку жизнью, но никогда не пояснявший почему. Гейб отвечал за спецэффекты, гардероб и образы; он превращал аферы в искусство. Весь верхний этаж склада был отведен под его коллекцию костюмов, протезов и пластического грима. Саре досталась роль любимой игрушки Гейба. На Фрэнка или Мака можно было нацепить разве что модный костюм или униформу рабочего, но Сара могла перевоплотиться в кого угодно – от мальчика-подростка до клоуна на Брайтонском пирсе. Маскарад и визуальные эффекты были страстью Гейба. Его запас косметики превосходил ассортимент секции Шарлотты Тилбери[13] в универмагах «Селфриджес».

– Сара!

По своему обыкновению, Гейб вошел в кабинет звучно и красочно. Сегодня он щеголял в фиолетовом – под цвет обертки шоколада «Кэдбери» – блейзере с черными отворотами, светло-розовой рубашке и обтягивающих черных джинсах.

– Черт возьми, Гейб, мы не должны привлекать внимание, а ты вырядился, как Элтон Джон! – посетовал Фрэнк. – Ты приехал на лимузине, у которого из выхлопной трубы летят блестки?

Гейб бросил на хозяина нарочито обиженный взгляд, повернулся к Саре и размашистым жестом указал на ее грудь:

– Где твои сиськи?

Уэс фыркнул, но успел сделать вид, что закашлялся. Сара насупилась и скрестила на груди руки.

– Зачем они мне, Гейб? – огрызнулась девушка. – Говорят, то, что не лезет в ладонь, только зря пропадает.

Гейб хихикнул:

– О боже, милая, стал бы я рисковать жизнью, обсуждая твои буфера в присутствии отца? Нет, дорогуша, я спрашивал про обвисшие сиськи старухи. В твоей сумке их нет.

В памяти Сары мелькнула картинка: розовая полусфера вылетает на мостовую, где ее тут же сминают колеса автомобиля.

– Мне казалось, я сунула их обратно, – солгала она. – Может, выпали. Я переодевалась за мусорным баком.

– В будущем следует быть осмотрительнее, – проворчал Гейб. – Эти сиськи стоят почти как буфера Кэти Прайс[14]. После первой операции, по крайней мере.

– Извини, Гейб, – сказала Сара. – В следующий раз я закажу номер в «Гранде», чтобы переодеться.

Гейб сначала надулся, но потом улыбнулся. Он никогда по-настоящему не злился на Сару, и девушка знала об этом.

– Если понадоблюсь, ищите меня наверху.

Он собрался уходить, и Фрэнк нахмурился:

– Ты не останешься перекусить, Гейб?

Тот вздрогнул:

– Ты же знаешь, Фрэнк, я стараюсь держаться подальше от криминала. Он вызывает у меня фобию.

Сара улыбнулась, подавив желание спросить, какую именно. Гейб сообщал о своих фобиях как минимум дважды в день, но чаще всего речь шла о болезненном страхе перед преступным миром. Если кто-то упоминал в разговоре устройство для клонирования кредиток или магазинную кражу, Гейб сразу тянулся за нюхательной солью. Жаль, что он отказался от участия в аферах. Его яркие наряды и способность заводиться с пол-оборота могли бы послужить идеальным отвлекающим фактором.