скачать книгу бесплатно
– Понедельники – самые лучшие дни! Разве ты не предвкушаешь начало новой недели? Это все равно что новая глава в книге. А самое лучшее – пусть даже в школе, мы можем снова быть вместе целый день, целую неделю.
Поэтому утром в понедельник я выпрыгнула из автобуса и стала ждать у ворот; в сумке у меня лежал ломтик маминого ананасового торта. Мандей любила мамину выпечку, и я была уверена: проболев так долго, она оценит сладкое угощение. Я ждала и ждала, пока не прозвенел звонок. Мандей так и не появилась.
Вернувшись домой, я снова позвонила Мандей, и автоответчик опять сообщил об ошибке. Я с криком бросила трубку на рычаг. Я не могла ошибиться! Мы дружили с Мандей целую вечность. Я знала ее лучше, чем себя: ее любимым цветом был розовый, она обожала крабовые ножки и кукурузу в початках, ненавидела опаздывать, и у нее была аллергия на арахис. Зная все это, я не могла игнорировать голос, звучащий у меня в голове.
Что-то было не так.
После
Я люблю грифельные пылинки, которые наточенный цветной карандаш оставляет за собой, проводя первую линию. Люблю звук, который он издает, касаясь страницы, когда я заполняю пустые поля. Первый мазок яркого цвета на безупречной белой странице, начало чего-то нового… Такое чувство, будто я занимаюсь только раскрашиванием с тех пор, как папа в какой-то статье прочитал, что это оказывает на меня терапевтическое воздействие. Здорово, что он перестал покупать детские раскраски и начал дарить мне другие, с более сложными и изящными рисунками. Геометрические и психоделические формы, мозаики, мандалы… В этом хаосе есть спокойствие, которого не видит большинство людей.
Я неспешно выбираю правильный оттенок. Есть четкое различие между барвинково-голубым и кобальтово-синим цветом. Оттенок должен быть правильным, иначе вся гармония рисунка будет разрушена.
Такой же разрушенной я чувствовала себя без Мандей.
– Разве тебе не нужно делать домашнее задание? – спросила мама, держа в руках охапку свежей стирки.
– Сегодня суббота, – с улыбкой ответила я, валяясь на диване с раскраской на коленях и наслаждаясь громкой музыкой. Я бы посмотрела телевизор, но папа еще не починил его. Наш телик стоял на двух старых корпусах от динамиков, и никто не трогал его черт знает сколько времени.
– Это не значит, что тебе не нужно делать домашнее задание, чтобы не заниматься этим завтра после церкви.
– Мам, мне просто… – Зазвонил телефон, и я спрыгнула с дивана. – Я возьму!
Мама отскочила с моего пути, когда я ринулась за телефонной трубкой.
– Алло? Алло!
– Алло, Клодия? Здравствуй, это сестра Бёрк из церкви. Как дела? Твоя мама дома?
Мое сердце сдулось быстрее, чем проколотый воздушный шарик.
– Здравствуйте, мисс Бёрк. Подождите секунду, она здесь, рядом.
Когда я передала маме трубку, мои руки бессильно повисли. Мама сочувственно улыбнулась мне.
– Ждешь кого-нибудь, Горошинка?
Я вздрогнула, покачав головой, и потопала обратно на свое место.
– Здравствуйте, сестра Бёрк, – произнесла мама, пристраивая корзину с бельем на бедро. – О, у нее все хорошо. Очень хорошо. Сейчас эта лентяйка валяется на диване, но все равно помолитесь за нее, ладно? А как у вас дела? И у Майки? Хорошо, хорошо… Значит, вы звоните насчет того заказа? Да, завтра вам доставят те пироги.
Мама развивала свое дело по приготовлению и доставке еды, которым занялась несколько лет назад. Людям нравились ее картофельные салаты, пироги с курицей и свиные ребрышки-барбекю.
– Черт… – Спеша поднять телефонную трубку, я ободрала себе ноготь. Пришлось бежать наверх, чтобы достать из органайзера жидкость для снятия лака. Мой органайзер – это что-то с чем-то. Назовите цвет – и я выдам его вам. Земляничное мокко, светлая мята, гранитно-серый… Я так хорошо умела красить ногти, что могла бы открыть собственный салон. Однажды я сказала об этом маме, и на следующий день она притащила мне кучу буклетов из соответствующего колледжа.
Этот цвет назывался «дьявольская слива» – глубокий матовый пурпурный оттенок, который я подчеркнула крошечными лавандовыми стразами; в цвет дневника, который Мандей в прошлом году подарила мне на Рождество. Он стоял нетронутый на полке рядом с телевизором. Это был странный подарок. Я имею в виду, Мандей знала, как сильно я ненавижу английский язык. А писать что-то за пределами школы было для меня настоящей пыткой. Но мне так много нужно было ей сказать, так много поведать! Не раздумывая, я открыла этот дневник. Сжимая ручку вспотевшими пальцами, попыталась накорябать несколько слов. Просто для того, чтобы ничего не забыть.
Дорогая Мандей!
Где ты? Бабужка купила мне новый ливчик. А у нас сейчаз один розмер груди, да?
За год до прежде
– О боже, поверить не могу, что так похолодало! И как будто всего за одну ночь. Посмотри, какая темень. Как это называется – переход на зимнее время? Когда он снова будет?
Мандей обернула шею толстым красным шарфом, дрожа в своей джинсовке. По правде говоря, это была моя куртка, которую я одолжила ей несколько месяцев назад. У Мандей не было куртки, да и вообще на ней моя джинсовка смотрелась лучше. Мы шли домой из школы, и проносящиеся мимо машины обдавали холодным ветром наши голые ноги. Пора было надевать теплые колготки.
– Подруга, ты меня вообще слушаешь? Ты слышала, что я сказала? Пастор хочет, чтобы я – я! – в это воскресенье зачитывала в церкви отрывок из Писания. Перед всеми людьми! Я не могу! Я все испорчу, опозорюсь, и тогда…
Взгляд Мандей смягчился, она почесала себя за косичкой «рыбий хвост» под красной банданой. Мандей могла заплести чьи угодно волосы так, что это смотрелось круто. Когда она оставалась у меня с ночевкой на выходные, то заплетала мои волосы так же, как свои, так что в школе мы выглядели, словно близняшки.
– Ну так просто притворись больной, – посоветовала она, пожав плечами. Потом сунула в рот вишневый леденец, пока я разворачивала свой яблочный.
– Я не могу. У нас в приходской танцевальной группе выступление. Мы репетировали его несколько недель. Мама уже подогнала на меня костюм и все такое.
Мандей ухмыльнулась липкими красными губами.
– Черт, тебя в этой церкви заставляют потрудиться ради Иисуса… Тебе хоть платят что-нибудь? Может, мне тоже поучаствовать?
– Заткнись! – засмеялась я и шутливо толкнула ее.
– Я могу выступать в приходской танцевальной группе. Смотри!
Она побежала впереди меня, на каждом шагу взмахивая длинными руками и покачивая бедрами. За лето перед седьмым классом Мандей каким-то образом ухитрилась подрасти, обогнав меня. Ее грудь выпирала под блузкой, а под клетчатой юбкой обрисовывались округлые формы. Дважды в неделю дежурные на входе заставляли ее проходить проверку на длину юбки. Рядом с ней я выглядела плоской, как доска.
Она остановилась, развернулась, изображая бесстрастное лицо, замедленным движением воздела руки к небу, потом склонилась, как в молитве.
Я засмеялась.
– Лучше не шути с этим, не то Иисус поразит тебя на месте!
Мандей подпрыгнула, ухмыляясь.
– Йо, но это было типа круто! Когда придем домой, надо добавить это к ежедневным занятиям.
– Ага, – согласилась я.
Мимо прополз заниженный «Кадиллак».
– Эй, Клодия, какого он цвета? – Мандей хихикнула.
– М-м-м… вроде как смесь ржавого и абрикосового с желтым оттенком.
Она засмеялась.
– Ты ужасно странная… О-о-о! Давай зайдем в кафешку. Я умираю с голоду.
Мандей затащила меня в «Гуд хоуп кэрриаут», где продавали навынос китайскую еду. Она находилась в нескольких кварталах от нашего дома, и мы часто забегали туда по пятницам после школы перекусить.
– Значит, ты действительно думаешь, что мне нужно просто… притвориться больной? – спросила я, пока мы стояли в очереди.
– Ты не можешь просто притвориться больной. Тебе нужно бросить все это. Только так ты сможешь избавиться от этого.
– Бросить? Не ходить в церковь? Ты с ума сошла! Мама убьет меня!
– Ну а какой еще выбор у тебя есть? Ты собираешься встать и читать Писание перед всеми? Читать столько всяких слов?
Я сглотнула и покрепче ухватилась за лямку своего школьного рюкзака. Мандей была права. Они попросят меня, а я не могу рисковать своим позором перед прихожанами.
– И как мне бросить? – пробормотала я, глядя в пол.
Она пожала плечами.
– Скажи маме, что не хочешь больше ходить туда, что тебя это напрягает.
Мандей всегда лгала невероятно умело, как будто от этого зависела ее жизнь. Я никогда не смогла бы так убедительно врать, даже ради спасения собственной шкуры.
– Черт, да мама разозлится, как не знаю кто… – Мне ненавистна была сама мысль разочаровать ее.
Мандей проворчала, глядя куда-то в сторону:
– Она никогда так уж сильно не злится.
Когда мы дошли до стойки, Мандей стала делать заказ за нас обеих. В нашем дуэте она была ведущей и всегда заговаривала первой, пока я мялась где-то сзади. Хочу сказать, что на самом деле я не была застенчивой или боязливой, просто Мандей лучше умела находить язык с посторонними. Людей всегда тянуло к ней, но я не хотела делить ее с кем-то еще.
– Две порции курицы с соусом мамбо и дополнительной порцией соли.
– Столько соли тебе вредно, ты же знаешь, – упрекнула я. Она закатила глаза.
– Да, бабуля, знаю. Черт, я кошелек дома забыла… У тебя деньги есть?
Я мрачно взглянула на нее и достала десять долларов, которые дал мне папа. Мандей ухмыльнулась.
– Спасибо, в следующий раз угощаю я. И нам сейчас даже хватит на холодный чай!
Дверь позади нас распахнулась, и в кафе ввалилась толпа парней: плотные дреды, длинные черные футболки, толстовки с капюшонами; один держал под мышкой баскетбольный мяч.
Я придвинулась ближе к Мандей. Она лишь окинула их быстрым взглядом; похоже, они не произвели на нее впечатления.
– Для меня что-то плохо, – прошептала она мне на тайном языке, который мы изобрели в пятом классе. «У тебя всё хорошо?»
– Спагетти. – «Всё в порядке».
Она кивнула и еще раз посмотрела на парней.
– Если десятка слева – небезопасно. – «Вон тот, справа, – симпатичный».
– Я умница? – «Ты чокнулась?»
Она ухмыльнулась и снова повернулась к кассиру за пуленепробиваемым стеклом.
– Черт, как же долго! Мы не можем торчать тут весь день, понимаете?
Один из парней покосился на ее голые ноги, что-то пробормотал остальным, и все они засмеялись. Я придвинулась к Мандей еще ближе, удивляясь ревности, вдруг вскипевшей у меня в груди.
– Вы что, близняшки или как? – спросил один из парней под гогот остальных.
Мы любили такие вопросы, потому что и так притворялись, будто мы близнецы. Однако на их жалкую приманку не клюнули. Мандей быстро оглянулась и забрала наш заказ. Затем схватила меня за руку и потащила к двери как раз в тот момент, когда один из парней загородил нам дорогу. Мандей налетела прямо на него и отпрянула назад.
Он ухмыльнулся, окинув ее взглядом.
– Виноват, мелкая. Прошу прощения!
Словно лань, застигнутая светом фар, она ахнула и, пошатнувшись, наткнулась спиной на меня. Массивная фигура парня перекрыла дверной проем, а его дружки слезли со своих мест и окружили нас. У меня возникло чувство, что нас загнали в угол. Быстро подхватив Мандей под руку, в пару шагов мы ухитрились обойти парня с левой стороны и выскочили за дверь кафе.
Молча прошли два квартала, потом Мандей выдохнула:
– Но он все равно симпатичный.
– Ты что, ему уже лет семнадцать! Они из старшей школы! И какое им до нас дело?
Она усмехнулась и пожала плечами.
– Ну и что, он все равно симпатичный… И мы уже не маленькие девочки.
В тот год разговоры о парнях от гипотетических мечтаний о рэперах и кинозвездах перешли к более реальным обсуждениям соседей и одноклассников.
– Ты запала на одного из них, а? – поддразнила Мандей. Я втянула воздух сквозь зубы.
– Да кому интересны эти козлы? Они воняют, как горелый жир у мамы на кухне. Такое впечатление, что они две недели не мылись.
Мандей засмеялась.
– Неважно!
Мы прошли через автоматические двери библиотеки Анакостия, где за информационной стойкой сидела мисс Пол.
– Здравствуйте, мисс Пол, – в один голос сказали мы.
– Здравствуйте, девочки. Счастливой пятницы!
– Мы просто отметиться, – сказала я.
– Прямо как книги, – засмеялась мисс Пол. – Хорошо, я сообщу твоей матери, что ты заходила.
– Спасибо, мисс Пол!
Каждый день после школы я заходила в библиотеку, где мисс Пол присматривала за мной, пока мама была на работе. За это мама платила ей несколько долларов в неделю и по воскресеньям в церкви передавала несколько порций еды. Это было даже круто. Я целыми часами торчала в медиацентре, смотрела фильмы или листала журналы. Минимум три раза в неделю Мандей болталась там вместе со мной, и мы смотрели ролики на «Ютьюбе» с библиотечных компьютеров. Мама разрешала проводить время и у нас дома, но только если сначала отметиться у мисс Пол. Хлебные крошки.
