Коллекция темных историй. Поддайся искушению

Но нужна мне их помощь или нет, ответить себе я так и не смогла. Может быть, я заслужила то, что произошло два года назад.

Черт! Я чувствую его взгляд на себе. Даже через этот непрекращающийся ливень. Он вернулся. Мой кошмар. Мой мучитель. Мой… монстр. Я пытаюсь вглядеться в темноту, но никого не вижу. Это все игры воображения.

Я поворачиваю зеркало заднего вида на себя.

– Милая, да тебе надо отдохнуть, – шепчу я, увидев свое отражение и мокрые рыжие волосы, разбросанные по плечам. Но стоит мне уйти на выходные, как ко мне приходит страх. Поэтому я и вступила в книжный клуб домохозяек. Вино и пустые разговоры о книгах спасают меня и заставляют думать о книжных мужчинах, которые, как рыцари, задаривают девушек цветами и подарками, а не душат их на столе…

Тушь размазалась от дождя, стекая черными линиями по лицу. Как в тот день, когда я, задыхаясь, молила о пощаде.

Ужасные воспоминания накатили с новой силой, и я разрыдалась, вновь окунаясь в ужас, в котором жила целый год. Кажется, я снова чувствую его запах: табак, пачули и ваниль. Так пах он во время моего кошмара, так пахли его письма, которые он подбрасывал мне под дверь.

«Здравствуй, Лисичка», – начиналось каждое его письмо. Аккуратный ровный почерк, персиковая бумага, белый конверт и аромат… Аромат боли и издевательств.

– Мисс О’Мэлли, у вас все хорошо? – Я дергаюсь от стука в окно.

Около машины стоит наш курьер Джонсон.

– Да, спасибо! – Я опускаю окно, и капли дождя подпадают в салон. – Просто тяжелый день был.

– Если вам нехорошо, то я могу вас подвезти.

«Нет, дружок, с тобой я не поеду. Мне хватит одного преследователя!»

– Нет, спасибо! Правда, все хорошо.

Я закрываю окно и поворачиваю ключ зажигания. Этот чудак меня тоже пугает. И мне не хочется находиться с ним наедине на пустынной парковке.

Гравий скрипит под колесами, когда я подъезжаю к дому. За этот год я так и не смогла привыкнуть, что он полностью принадлежит мне: два этажа, три спальни, гостиная… И все для меня одной. Надо было брать квартиру. Маленькие помещения хотя бы создают видимость безопасности.

Ливень с удвоенной силой падает на землю, разбрасывая капли. Я выскакиваю из машины, накинув на голову пиджак. А вот светлым брюкам точно пришел конец. Но после всего случившегося я не могу заставить себя надеть юбки или платья – только штаны и джинсы. Поэтому строгие костюмы стали для меня новой зоной комфорта.

Прежде чем пойти в душ, я прохожусь по первому этажу и, вглядываясь в темноту за окном, задергиваю все шторы, боясь увидеть его чертову балаклаву и пугающие зеленые глаза.

Горячие капли стекают по телу, и я потихоньку прихожу в себя. С чего я вообще взяла, что он вернулся? Я уехала в другой штат, оборвала все общение с друзьями и бывшими коллегами. Взяла девичью фамилию моей мамы. Теперь я Оливия О’Мэлли. Меня не найти. Я замела все следы. Меня нет в соцсетях. Нет ни одной фотографии с местом, где я живу. И теперь я директор филиала турагентства, а не помощница банкира. Я невидимка. Одна из жителей скучного городка, которые сотнями раскиданы по всей Америке.

В одном полотенце я спускаюсь в кухню – мне нужен мой заслуженный бокал красного сухого.

– Алекса, включи песню Ланы Дель Рей Say Yes to Heaven.

Музыка заполняет кухню, и я, не сдержавшись, начинаю пританцовывать и подпевать.

«Я не спускаю с тебя глаз». – Рука вздрагивает, и я проливаю вино на столешницу.

– Черт! – в сердцах шепчу я, отправляясь за тряпкой.

«Я не спускаю с тебя глаз». – По коже бегут мурашки. Наверное, это не лучшая песня.

Быстро вытерев разлитое вино и сделав большой глоток, я собираю всю свою мужественность, резким шагом подхожу к окну и раздвигаю шторы.

Ни-че-го.

Но что я ожидала увидеть? Его? Как он смотрит на меня, поглаживая свой член?

Эта мысль возбуждает.

А за окном тьма и дождь. И только тусклый свет покачивающейся лампы фонаря дарит надежду на что-то теплое.

– Пошел ты! – Я показываю в окно средний палец и делаю еще один глоток.

«Я думаю о тебе…» – Лана продолжает медленно петь, растягивая слова, от которых перехватывало дыхание.

«Ты в моих мыслях!» – Мне хочется кого-то ударить, и, не сдержавшись, я бью кулаком по столу:

– Уйди! Уйди из моей головы! Алекса, стоп!

Колонка замолкает, и я осушаю бокал. Нужен еще один. Ты меня не сломаешь.

Вино ударяет в голову, и я перестаю отвечать за свои поступки. Оставив бокал на тумбочке у кровати, я подхожу к шкафу, открываю дверцы и сажусь на пол. Внизу, под коробками с туфлями, есть пакет. С тайнами, болью и страхом. Но я больше не боюсь!

Скинув все коробки на пол, я достаю сверток, разворачиваю его и чувствую аромат ванили и табака. Он все еще тут.

Я достаю письма и делаю глубокий вдох. От запаха на глазах наворачиваются слезы, а внизу живота разливается жар.

– Мне нужно вино… – Полотенце медленно падает с меня, как только я встаю с пола. Прохлада пробегает по телу, смешиваясь с теплом внутри.

Глоток вина.

Вдох аромата.

Он тут.

Мне не страшно.

Я раскладываю письма по кровати и ложусь на них. Хочу пропитаться этим ароматом.

Табак.

Ваниль.

Пачули.

Секс.

Я читаю письмо, погружаясь в воспоминания…

«Здравствуй, Лисичка!

Я помню твою нежную кожу. Твое дыхание. И как ты закатываешь глаза, когда я тебя душу. Даже от одной этой мысли мой член становится твердым…

Твой вкус все еще на кончике моего языка.

Ты хочешь повторить?

Наша игра началась. Прячься. Я начинаю искать…

Твой Охотник».

Жар становится невыносимым, и я начинаю гладить свое тело письмом. Нежно. Аккуратно. Возбуждающе.

Резкая боль пронзает грудь: острый край бумаги порезал нежную плоть. Капелька крови манит ярким пятном на белоснежной коже, и, не сдержавшись, я собираю ее мизинцем и провожу по губам. Пугающий вкус металла.

Правая рука предательски ползет вниз, перебирая пальцами. Вдох-выдох. Я погружаюсь в прошлое, играя с собой. Пальцами левой руки я до боли сжимаю сосок, пока правой рукой играю с клитором.

Яркие картинки вспыхивают в памяти.

Мне страшно.

Мне хорошо.

Мне нужно еще.

Он, держа меня за горло одной рукой, срывает с моего тела трусики. В этот момент я должна была испугаться и сжаться, но… я была готова. Он постепенно спускается вниз, оставляя своим языком влажную полоску на животе. Я вся открылась навстречу его ласкам, когда он отпустил мое горло и провел кончиком языка по моим складочкам. Монстр понимал, что жертва подчинилась охотнику.

Его член, увитый венами, вошел резко, сразу до конца, заполнив всю меня. И член слишком большой, чтобы оказаться правдой, но он стал истиной. Я приняла его, и из моих глаз брызнули слезы, размазывая тушь.

– Тебе нравится, Лисичка? – Его хриплый голос с нежностью ласкал мое ухо, когда он наклонился к моему лицу, все сильнее сжимая горло.

– Нет. – Я соврала, но тело предало меня, дергаясь в оргазме.

Мой босс с испуганными глазами и кляпом во рту лежал на полу, наблюдая за издевательствами, в ожидании своей смерти. Охотник перевернул меня грудью на стол и провел своим членом по всем моим дырочкам. Его пальцы проникли мне в рот и в одну из них, но я не могла кричать. Я ждала боли. И дождалась. Он резко вошел мне в попку. С криком я на секунду потеряла сознание. Еще никто не входил в меня там. Мой первый раз. Ужасный. Грязный. Страстный.

Пальцы двигаются с влажным звуком, мой стон вырывается наружу, твердые соски ждут ласку, но я хотела другого. Нащупав на кровати шелковый пояс от халата, я обматываю им шею и кладу на лицо его письмо, чтобы чувствовать запах Охотника.

Он кончил в меня. Развернул к себе лицом. Сделал шаг назад и достал пистолет.

– Лисичка любит опасных мужчин? – Он провел холодным металлом по моему бедру, приближаясь к заветной горошинке. – Твой парень ублюдок. Ты знала это?

Я не понимала, о ком он говорит. У меня не было парня.

– Она не виновата! – Мой босс справился с кляпом и, кажется, впервые поступил как настоящий мужчина. – Она не моя девушка.

Это были его последние слова, которыми он спас мне жизнь, но обрек на нескончаемый кошмар. После оглушительного выстрела я потеряла сознание. И его тайна ушла вместе с ним, но осталась со мной и моим Охотником.

– Лисичка… Лисичка… – шепчу я, сильнее затягивая поясок халата и отрывисто вдыхая нежный аромат письма.

Озарение приходит молниеносно, как только в воображении я представляю его глаза. Зеленые – как жизнь. Пугающие – как смерть.

Дождь барабанил по крыше и окнам. А я, укутавшись в одеяло, наконец-то, впервые за многие дни, смогла с легкостью уснуть. Со своими страхами надо бороться. Пусть даже такими способами.

Пятница

Его глаза

Первым делом, как только просыпаюсь, я иду вылить весь алкоголь, который есть у меня в доме. Нет, он не затуманил чувства и не притупил боль. Он вскрыл все, что я боялась показать. Все, о чем я не могла подумать и признаться самой себе. Надеюсь, в книжном клубе следующая история будет о прекрасном принце.

«А это надо сжечь к чертовой бабушке!» – решаю я, собирая помятые письма с кровати.

Кое-как приведя себя в порядок, я еду в офис. Еще один рабочий день. Еще один скучный рабочий день, когда я буду изучать новые направления туризма, отели и виды экстремального отдыха. Придумывать для людей яркие отпуска, в которые сама никогда не поеду. Я хочу оставаться в безопасности этого серого городка, во всяком случае, пока он меня не найдет. А я чувствую, что он меня ищет.

Выйдя из машины, я еще раз обвожу взглядом парковку. Нет, кажется, мне просто нужно было сбросить накопившуюся энергию – я больше не чувствую, что он рядом. Может, это просто знак, что мне уже можно ходить на свидания? «Надо восстановить Тиндер».

Поправив пиджак и натянув улыбку, я вхожу в офис. Конечно же, моей секретарши-барби сорока лет, которая мне досталась по наследству, на месте еще нет. Ничего, я и сама могу сделать себе кофе.

Люблю приезжать в офис рано утром, когда остальные еще наслаждаются семейными завтраками. Погрузившись в бумаги и яркие фотографии солнечных островов, я меньше думаю о своей скучной жизни.

– Черт! – Кофе выливается из чашки. Отхлебнув, я кидаю два кубика сахара и тонкую дольку лимона. Нужно проснуться.

– Привет, мисс О’Мэлли! – Громко цокая каблуками, в кухню врывается секретарша, покачивая грудью.

– Привет, Джесс! Ты сегодня рано.

– Ой, вчера в баре подцепила одного козла… – начинает она рассказывать об очередных своих похождениях, но я не готова выслушивать, что ей предложил сделать в постели очередной пьянчужка из бара.

– Надеюсь, ночь была яркой. Проверь, пожалуйста, почту. Мы должны получить информацию о конференции в L. A. Мне нужно выбрать, кого отправить.

– А вы не хотите? Впервые вижу, чтобы директор не покидал офис.

– Боюсь летать. – Я пожимаю плечами, выдав свое любимое оправдание.

Хотя летать я люблю. Все бы отдала за возможность полететь в другую страну, к морю, в тихое бунгало и к бокалу «Маргариты».

День тянется как жевательная резинка, потерявшая вкус, – уже хочешь выплюнуть, а урны рядом нет.

Но яркие фотографии Маврикия, Таиланда, песчаных пляжей, счастливых людей, морей, океанов, пальм, загорелых серфингистов немного отвлекают меня от рутины. Нужно пообедать и сесть за счета. Есть один плюс в моем побеге – я повзрослела, и теперь бумажная волокита с документацией не кажется такой пугающей.

Живот призывно урчит, но мне нужно подождать, когда основная часть коллег во главе с Джесс пообедает, чтобы я могла насладиться разогретой лазаньей в одиночестве и тишине.

– Мисс О’Мэлли, а не хотите с нами пообедать? – Неожиданный вопрос секретарши выдергивает меня из мыслей. – А то сидите такая грустная.

– Я не грустная, Джесс. Просто работаю.

– Ну, пойдете?

А что я теряю? С коллективом нужно сближаться…

Я стараюсь быстрее принять решение, глядя на грудь Джесс, которая поднималась от каждого ее вздоха. «Бр-р-р!»

– Спасибо! Я – за! – Изобразив максимально искреннюю улыбку, я встаю из-за стола.

– Вот и правильно! А то вы всегда такая… мрачная. – Джесс крутит указательным пальцем около моего лица. – Уже и слухи ползут о вас.

Да, которые ты и распускаешь, кукла!

Вульгарный розовый костюм со слишком короткой юбкой и, если приглядеться, можно увидеть то, что должно быть тщательно скрыто. Надеюсь, никогда не превращусь в такую женщину.

– Я просто сильно погружаюсь в работу, – зачем-то начинаю оправдываться я. – Пойдем?

Мы садимся за большой стол, и я стараюсь отключиться от женского трепа про мужские задницы. Не самая приятная тема для обеденного разговора. Но я голосую за круглые и упругие. Мне тоже нравится сжимать во время секса упругую задницу.

По телу бежит дрожь. Я чувствую на себе взгляд. Пугающий. Отложив вилку, я пытаюсь выровнять дыхание. Еще одна паническая атака мне не нужна.

«Джонсон!» – Меня охватывает страх, мрачный и темный, словно я оказалась около заброшенного кладбища и мне надо пройти через него.

Курьер сидит и, не отрывая взгляд, смотрит на меня. Я стараюсь не привлекать внимания и разглядываю его из-под ресниц.

«Какого цвета у него глаза?» – Адекватность покидает меня, и я, вскакивая со своего места, подбегаю к нему.

– Джон! Не было письма из главного офиса? – Это первое, что пришло мне на ум.

Серые. У него серые неприметные глаза. И голос, и рост другой. Я это знаю, но не могу справиться с эмоциями и страхом.

– Мисс О’Мэлли, письма нет. Кстати, на фото вы вышли потрясающе.

– На каком фото?.. – Я готова грохнуться в обморок.

– На сайте. – Джон дает мне свой телефон. – Вы как в жизни.

Дрожащими руками я беру его телефон. «Лучшее место, чтобы сделать свою жизнь ярче» – гласит надпись над рекламным фото с перечисленными вакансиями. Это случайный кадр с корпоратива, но я смотрю прямо в камеру!

Я хватаюсь за голову. «Только не это!» Если мой кошмар увидит это фото – он меня найдет. Все кончено!

Пошатнувшись, я почти падаю, но Джон подхватывает меня под локоть и усаживает на стул.

Если ты думаешь, что после этого жеста я тебе отдамся, то ты ошибаешься!

– Мне нужно на воздух. – Единственное, что я могу произнести.

– Нужно вызвать врача! – Ко мне подскакивает Джессика.

– Нет-нет, это просто мигрень. Я поеду домой.

– Джон вас отвезет! – предлагает секретарша, вечно пытающаяся меня с кем-то свести.

– Я сама, – рыкаю я, встав со стула. – До понедельника.

На трясущихся ногах я подхожу к машине и завожу мотор.

– Это конец, детка! – Изо всех сил я нажимаю на клаксон. – Будь ты проклят!

Два часа дня, а я только очнулась. Хоть выспалась. Без снов, без кошмаров, без мыслей – просто глубокий сон.

Крепкий кофе помогает собрать мысли воедино. Что такого в этом фото? Ни-че-го. Вряд ли монстр будет искать себе работу в турагентстве. Какой в этом смысл? Он может ограбить, убить, изнасиловать… Нужна ли такому человеку работа? Нет.

Жаль, нет вина. Смотреть «Дневники Бриджит Джонс» без красного сухого – полное кощунство. Хорошо, что есть мороженое и сироп соленой карамели.

К вечеру я почти перестаю думать об этой фотографии. Разогрев молоко, я иду в душ. Может, мне все-таки нужна таблетка?

Горячее молоко помогает мне засыпать еще с детства. Когда его теплота растекается по телу с головы до кончиков пальцев ног, кровать кажется прохладной водой из чистого пруда в жаркий летний день. И с этим сочетанием мне всегда снятся добрые сны.

Вот только молоко этой марки больше покупать не буду, у него странный вкус. Но сон меня захватывает, и мысли о молоке пропадают. Вот сейчас я погружусь в сладкие мечты, а завтра, полная сил, схожу в книжный клуб…

Но ни Бриджит Джонс, ни теплое молоко, ни контрастный душ не помогают. Мне снится он.

Мой кошмар тихо входит в спальню, а я не могу пошевелиться, не могу закричать. Я его чувствую. Матрас прогибается под его весом. Горячее дыхание обжигает кожу. Его ладонь сжимает мою шею, пока пальцами другой руки он играет под моими трусиками. Уже мокрыми.

Мне страшно. Мне горячо.

Возбуждение накатывает с новой силой. И я не знаю, хочу кричать от ужаса или желания.

Я понимаю, что это очередной кошмар, из которого невозможно убежать. Где крик становится шепотом. К ним я уже привыкла. Я умею с ними справляться.

Раз, два, три! Проснись!

Ничего не помогает, из лап этого цепкого сна я не могу вырваться.

Он переворачивает меня на живот, и я чувствую, как медленно его член заполняет меня. Он вдавливает мою голову в подушку, входя в меня быстрее и жестче. Воздуха становится мало. Во мне смешиваются боль, страх и удовольствие. Я хочу, чтобы этот сон закончился. Я мечтаю, чтобы он продолжался. Это сон наяву. Я каждой клеточкой чувствую его. Почти задыхаясь, я дохожу до финальной точки… Охотник входит в меня до конца и сразу почти полностью выходит, давая мне секундную передышку. Он играет со мной. Дразнит. Я не хочу выпускать его из себя. Темп ускоряется, и я разрываюсь на сотни маленьких кусочков. Вдох. И его горячая сперма брызгает мне на попку.

Суббота

Сон или реальность?

Голова тяжелая, словно внутри меня старинный чугунный утюг. И звонок телефона настойчиво, голосом Бейонсе, зазывает проснуться. «Кто, черт возьми, так названивает?»

– Привет, это Линда! – Голос слишком веселый, бодрый и наигранный. Соседка, создательница книжного клуба. – Оливия, мы тебя ждем!

Сколько я спала?

– Да, я скоро буду!

Часы показывают шесть вечера. Господи, разве возможно столько спать?!

Быстро приняв обжигающе холодный душ, я накидываю худи и джинсы и, завязав волосы в пучок, бегу к соседке.

– Дорогая, ты в порядке? – Линда окидывает меня подозрительным взглядом.

– В полном! Просто вчера мигрень ударила…

– Сочувствую! Хочешь, я дам тебе номер своего доктора? С его таблетками никакой мигрени, нервов и злости на детей. – Линда подмигивает.

– Хватит и кекса. – Я достаю из сумки упаковку кексов, которая была куплена специально для этого вечера. Мое желание правильно питаться покинуло меня вместе со сном.

Я прохожу в гостиную, где собрались все женщины района, сбегающие от своей реальности – образа хорошей американской жены. Уставшие, невыспавшиеся, грустные. На их лицах с кучей косметики все равно можно увидеть морщинки от детей, которые устраивают дебоши в школах, трехминутного секса с мужьями раз в две недели, хобби, которые им пришлось забросить после замужества, алкоголя и таблеток, спасающих от депрессий.

– Оливия принесла кексы! – Линда гордо ставит мою коробку к еще трем точно таким же. Что поделать, акция в местном супермаркете.

– Ты прочитала книгу? – спрашивает меня Гвен, одетая как домохозяйка из пятидесятых.

– Если честно, то не осилила. Хоккеисты – это не мое.

– Любишь погорячее? – Глаза Гвен с надеждой сверкают.

«Не надейся».

– Наоборот, хочется чего-то романтичнее, – признаюсь я.

– Это пока ты не замужем! – Линда хохочет под одобрительное улюлюканье остальных. – Но давайте попробуем что-то романтичное. Есть идеи?

Мы заходим на Амазон и выбираем книгу, где нам обещают историю Золушки на новый лад: Золушка становится библиотекарем, а Принц – харизматичным актером, который спрятался в библиотеке от папарацци. Думаю, всем собравшимся нужно почувствовать себя принцессами и забыть о трудностях.

– Если он ее не трахнет, то больше ты не выбираешь книги! – совсем не как домохозяйка из пятидесятых смеется Гвен.

– Девчонки, ей и не нужен секс в книгах! У нее он есть в жизни! – тыкая тонким пальцем в сторону моей шеи, кричит Аманда. Она больше всех меня раздражает: своим голосом, характером и волосами, заплетенными в тонкую черную косичку.

– Оливия! – Линда взмахивает руками. – Нам нужны подробности!

– Ничего не понимаю… – Я включаю на телефоне фронтальную камеру и вижу на шее синяки.

– Кто так хорошенько тебя придушил? Кто-то с работы? – Аманда никак не может заткнуться.

– Секс в офисе… – Линда мечтательно закатывает глаза. – Однажды я пришла в офис к своему мужу…

– Да, Линда, мы все прекрасно помним твою историю. Лучший секс в вашей супружеской жизни. Интересно узнать и про остальные два раза, – намекая на троих детей, перебивает ее до сих пор молчавшая Сара. – Но история Оливии нам интереснее.

– Это не секс. – Я вскакиваю с дивана. – Просто упала.

Я выскакиваю на улицу и бегу к своему дому. Мне нужно разглядеть синяки на шее. Это был сон? Или Охотник? Может, я сама себя придушила? Хоть бы так и было!

– Надо было забрать вино. – Я прислоняюсь к двери, с трудом приводя дыхание в норму. – Сейчас оно мне нужнее.

Это действительно синяки… Я пытаюсь рассмотреть следы ночного кошмара в зеркале прихожей. Больше не пью и не думаю об Охотнике. Хватит!

Я прохожу в кухню и замираю от ужаса. На столе лежит белый конверт. Могу поклясться всеми богами – он не мой.

Аккуратно взяв конверт в руки, я уже знаю, что меня ждет – аромат ванили и табака. Это он.

«Привет, Лисичка!

Ты была плохой девочкой. Я же тебе писал, что я не люблю, когда ты носишь брюки.

Надеюсь, мое ночное наказание тебе понравилось? Это только начало.

Твой Охотник».

Слезы текут из глаз. Он меня нашел. Мне нужно бежать. И нельзя медлить.

Я бросаюсь в спальню, чтобы собрать чемодан.

– Будь ты проклят! – Я не могу остановить слезы, бросая без разбора в чемодан вещи.

– Привет, Лисичка! – Его голос звучит как гром. – Далеко собралась?

Я медленно поворачиваюсь. Он сидит в кресле около моей кровати. Я вижу только его глаза, пухлые губы и пистолет, направленный на меня.

– Надеюсь, ты выспалась? У нас будет долгая ночь.

Единственное, что я слышу, как моя голова ударяется о ковер на полу, и теряю сознание.

Суббота

Лисичка попалась в ловушку

– Тише, тише… – Его голос пугает и успокаивает одновременно. – Не дергайся, а то больно будет.

Мои руки прикованы наручниками к кровати, а во рту кляп с шариком, который мешает нормально дышать. Я абсолютно голая, но меня это не пугает. Мне страшно оттого, что в одной руке у него пистолет, а в другой – полицейская дубинка.

– С чего начнем? – Он проводит резиновой дубинкой по моему бедру, и мое тело реагирует соответствующе – я ударяю его ногой. – Значит, хочешь поиграть?

Он подходит к черной сумке, стоящей на полу. Плетка. На секунду мне становится спокойнее. Это лучше дубинки.

Я закрываю глаза. «Делай, что хочешь». Я надеюсь, что смогу покинуть свое тело. «Нужно расслабиться». Но дрожь мне этого не позволяет. Часы, проведенные в медитации, прошли зря. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме страха.

– Я хочу, чтобы ты смотрела на меня! – Мои пятки обжигает удар плетки.

– М-м-м! – Я не могу даже закричать.

– Нравится? – он буквально рычит этот вопрос, доводя меня до мурашек.

Я мотаю головой из стороны в сторону.

Удар. Мое бедро получает обжигающий шлепок.

– А так? Ты будешь послушной, если я вытащу кляп?

Я утвердительно киваю, мне сложно дышать.

Он садится на меня сверху, берет дубинку и медленно вытаскивает кляп. И как только я вдыхаю полной грудью, моих губ касается резина.

– Соси. – Охотник пихает дубинку мне в рот.

Я верчу головой, но, дергаясь, делаю только хуже: наручники сильнее впиваются в кожу, а уголки губ рвутся от резинового наказания. И я решаю шире открыть рот.

– А тебе нравится. – Свободной рукой он дотрагивается до меня. – Ты вся мокрая. – Он освобождает мой рот. – Готова поиграть дальше? Но будь аккуратна.