Коллекция темных историй. Поддайся искушению

Черт, это действительно происходит. Всему конец.

Я сжимаю зубы. Чувствую, как по спине расползается холод. Окно спальни словно погружается в туман. Он никогда меня не отпустит. Никогда.

Не понимаю, как мне удается дойти до двери. Вхожу и сразу чувствую аромат мяса.

– Дорогая, это ты? – слышится бодрый голос Стига из кухни.

– Да, – мой голос дрожит.

Я скидываю туфли и бреду в спальню. По пути вижу в гостиной накрытый для двоих стол: на нем посуда, приборы и бутылка красного вина.

– Я заказал доставку, сейчас будем ужинать.

– Хорошо, – отвечаю я.

Мне кусок в горло не полезет, но хотя бы мы поговорим. Я хорошо знаю, что будет дальше, поэтому самое важное сейчас – сохранять спокойствие и делать вид, что ничего не происходит. Нельзя выдать свое волнение. Но меня бьет крупная дрожь.

Я замираю на пороге спальни, увидев комплект кружевного белья на нашей постели. Тонкий лиф без косточек и прозрачные стринги. Кроваво-алый цвет. И это не подарок Стига. Это сигнал к началу игры.

Мне не спастись от его любви.

Я покорно избавляюсь от одежды и надеваю на себя его подарок. Накидываю сверху халатик и перевязываю тонким поясом на талии. Гладкая ткань цепляется за вставшие дыбом волоски, холодит кожу. Я поправляю прическу, облизываю пересохшие губы и направляюсь в гостиную, откуда слышится шум телевизора.

– Бодже (Бо) Хелиг, осужденный за серию убийств, совершенных во Флодберге, его пригороде, а также в северной части страны, так и не был пойман после побега из-под стражи в прошлый вторник, – сообщает ведущий новостей. – Его поиски продолжаются по всей стране и за ее пределами. Посмотрите на фото: если вы где-то видели этого человека…

Я успеваю лишь ухватить холодный блеск черных глаз с экрана, прежде чем Стиг переключает канал и делает звук тише. Но этого хватает, чтобы по моему телу побежала новая волна дрожи. Нет, он не человек. Он безжалостный монстр. И им не следует так говорить о нем, они вводят людей в заблуждение.

Никому лучше не сталкиваться с Бо – ни ясным днем, ни в темном переулке – эта встреча не принесет ничего хорошего. Она может стать последней. Мало кому удавалось вырваться из его лап. Чудовище никогда не отпускает приглянувшуюся жертву.

– Садись. – Стиг выдвигает для меня стул.

Он весь сияет, предвкушая ужин и то, что должно последовать дальше. Но все будет по-другому – я уже знаю.

– Ты какая-то бледная, что-то случилось? – спрашивает он, разливая вино.

– Вообще-то, да, – отвечаю я, сглотнув. – Кое-что.

Стиг садится напротив. На тарелках еда, в бокалах превосходное пино нуар, вкуса которого я не знала до встречи с ним. В своей прошлой жизни мне доводилось пить лишь кислое дешевое пойло: другого в грязных барах северного пригорода Флодберга и не водилось.

– Что-то серьезное? На тебе лица нет, – говорит Стиг, нахмурившись.

Он берет вилку, нанизывает кусок мяса и отправляет в рот, затем делает глоток вина. Даже мой испуганный вид не отбивает у него аппетит.

– Нам нужно поговорить, – хрипло произношу я после затянувшейся паузы.

Делаю глоток вина, и комната плывет у меня перед глазами. Он здесь, я чувствую его нутром. Он уже здесь.

Приходится подождать, пока они проснутся. Стиг мычит во сне, пытается пошевелиться, дергает связанными руками, но его глаза все еще плотно закрыты. Наверное, не стоило добавлять препарат сразу в вино и еду, доза получилась большой. Но у меня не было других вариантов, нужно было гарантированно отключить обоих на время. Зато пока они были в отключке, я успел раздеть их, уложить на постель и связать им руки.

– М-м, – стонешь ты, приходя в себя от звуков мычания этого придурка.

Я ставлю перед кроватью стул, снимаю форменную куртку доставщика еды, вешаю ее на спинку и сажусь, широко расставив ноги. Кем я только ни был в последние дни – от таксиста до дальнобойщика, – но, надо признаться, быть копом мне понравилось больше всего. Носить маску того, кто должен охотиться на таких хищников, как я, – особое удовольствие. Все смотрят на тебя и видят жетон, но никто не видит твоей сути, так что можно легко затеряться в толпе.

Тому полицейскому, у которого я позаимствовал форму и табельное оружие, повезло меньше. Покоится сейчас где-то на дне озера с перерезанным горлом в своей машине. Но у меня еще есть время: в ближайшие сутки его вряд ли кто-то хватится, а насчет видеорегистратора и рации я тоже позаботился – их точно никто уже не найдет.

Внезапно Стиг резко дергается – проснулся и увидел меня.

– Привет, спящая красавица, – говорю я, ухмыльнувшись.

От вида огромного тесака на моих коленях у него расширяются зрачки. Мускулы Стига напрягаются в попытке разорвать веревки, из горла доносятся бессильные хрипы.

– Не надрывайся, – прошу я с улыбкой. – Можешь сколь угодно стараться, но с кляпом во рту никто тебя не услышит.

Он смотрит на тебя, ты – на него. Ничего не бывает прекраснее этого момента, когда бессилие и ужас отражаются в глазах участников игры. Хотя нет. Вру. Есть. Тот момент, когда жизнь покидает их тела и зрачки замирают неподвижно. Но к этой точке мы еще не подошли, всему свое время. Сейчас главное – насладиться процессом.

– Хочу сделать признание, – заявляю я, когда они начинают беспомощно извиваться на постели, не теряя надежды освободиться от веревок.

– М-м-м! – стонешь ты, умоляюще глядя на меня.

– Расчлененка входит в круг моих интересов, – говорю я, вертя в руках тесак. Поглаживаю лезвие, чтобы умерить пыл Стига. – Так что не советую рыпаться, если не хочешь лишиться яиц. Слышал, что это весьма болезненно, да и кровью можно истечь быстрее, чем доползешь до больницы.

Он застывает, выпучив на меня глаза. Дышит прерывисто и тяжело. Мы с ним примерно одной комплекции, или я чуть выше, но тесак решает все, и Стиг становится покладистым. Хотя бы на время.

– Прости, что пришлось раздеть, – говорю я. – У тебя симпатичные хлопковые плавки. Не думал, что кто-то еще носит такие. И за то, что вырубил тебя снотворным, тоже прости: не хотелось портить твое хорошенькое личико.

Он мычит. Вероятно, сыплет ругательствами.

Ты же просто лежишь и смотришь на меня. Моя хорошая послушная девочка. Я привязал твои запястья твоим любимым шарфом к изголовью кровати – все как ты любишь. И вижу по глазам, что тебе это нравится. А губы заклеил скотчем: ты ведь ненавидишь вкус кляпа во рту. Помнить твои предпочтения – моя обязанность. Забота – это проявление любви.

– Красивый комплект, правда? – спрашиваю я у Стига, кивнув на тебя. – Я подарил. На этой малышке любое белье смотрится потрясающе. Надеюсь, ты баловал ее в мое отсутствие?

– М-м! – мычишь ты, дернувшись в знак протеста.

– Прости, Ангел. Кто же виноват, что чертовы копы упекли меня за решетку? Я вернулся к тебе так быстро, как только смог!

Тонкое кружево красиво облегает твое роскошное тело, прозрачная ткань не скрывает торчащих сосков и розовых складочек. Твоя грудь высоко вздымается от частого дыхания, заставляя меня испытывать нестерпимое возбуждение, и мне это чертовски нравится. Господи, как же я по тебе соскучился!

– Ты рассказывала ему обо мне? – спрашиваю я, встав со стула и подойдя к кровати. Ты поджимаешь ноги, хмуришь брови. Я перевожу взгляд на Стига. – Она говорила тебе о том, что у нее есть парень?

Этот тупица сначала мотает головой из стороны в сторону, затем неуверенно кивает.

– Малышка, ты что, сказала ему, что у нас все в прошлом? – интересуюсь я, повернувшись к тебе.

Ты отрицательно мотаешь головой. С твоих ресниц срываются слезинки. Святой ад, да ты лучше всех, девочка. Не могу дождаться момента, когда снова окажусь в тебе.

– Не стоит верить женщинам, – предупреждаю я беднягу Стига. – Они редко говорят правду. Да, Линда? Или как ты там представилась ему?

Подхожу ближе, хватаю тебя за волосы на затылке и наклоняюсь к твоему лицу:

– Смотри на меня!

Стиг дергается, но замирает перед поблескивающим в свете ночника лезвием тесака.

– Не надо, – предупреждаю я его. – Не лезь, когда мы выясняем наши отношения. Молодые бранятся, только тешатся. Да, Эн?

Почти вплотную приближаю свое лицо к твоему. Ты киваешь, дрожа всем телом.

– Знаешь, я не сентиментален, – говорю я, обращаясь к Стигу. – В моей душе слишком мало человеческого для этого. Но чувства сейчас так и рвутся из меня наружу.

Я провожу языком по твоей щеке и слизываю слезинку. Смотрю на тебя. В твои бездонные синие глаза, безукоризненный изгиб бровей, на россыпь мелких веснушек вокруг носа.

– Эта девчонка – самое дорогое, что у меня есть, Стиг. Мой смысл жизни. – Отпускаю твои волосы и веду пальцами по твоей коже: по шее, по груди, по татуировке и ниже. Ты вздрагиваешь, начинаешь дышать еще быстрее. – Она идеальна. Другой такой нет. И за это я могу простить ей все что угодно. Почти.

Перевожу взгляд на Стига.

– Хватит шарить вокруг глазами, приятель. Твой телефон отключен, дом заперт, столовые приборы спрятаны и бежать некуда. А справиться со мной со связанными руками и ногами у тебя вряд ли выйдет.

Но напряжение его не отпускает. Стиг сверлит меня взглядом, следит за моими руками: в одной тесак, другая нежно оглаживает твой живот, пробираясь к краю трусиков, дразня и играя с кружевом.

– Ты, я, она – знаешь, что здесь сейчас происходит? – спрашиваю я у него. – Я доказываю ей свою любовь. Женщины любят такое, Стиг. Действия, а не слова. Ты когда-нибудь говорил ей, что любишь? Или показывал? Нет. Потому что ты ничтожный кусок дерьма, Стиг, который любуется на себя в зеркало, трахая подружку!

Его взгляд устремляется к окну.

– Ты все правильно понял, дружище, – хвалю его я. – Не злись. Мне нужно было увидеть и проанализировать. Ваш секс и сексом-то назвать трудно. Ты думал только о себе. Ты не умеешь удовлетворять ее. Я справлялся гораздо лучше.

Я прихватываю зубами мочку твоего уха и прикусываю. Ты всхлипываешь, зажмурившись. Мой ангелок. Тебе всегда нравились укусы. Ты говорила, что это аккуратный ущерб, в котором боль встречается с любовью.

– Я дам тебе шанс исправиться, – говорю я, бросив на Стига серьезный взгляд. – Трахни ее как следует, чтобы я поверил, что ты реально можешь. – Выпрямляюсь и указываю ему в лицо тесаком. – Давай. Трахни Линду, и, если она кончит, я отпущу тебя. Обещаю.

Стиг замирает, его глаза расширяются в ужасе.

– А что такого? Я серьезно. Хочешь жить, покажи, какой ты жеребец. Ну же! – Его глупый вид вызывает у меня смех. Я наклоняюсь и рывком срываю с тебя трусики. Ткань трещит, и ты испуганно стонешь и сводишь ноги. – Смотри, какая она. Горячая, влажная, жаждущая, чтобы ее отымели. Давай, не бойся. Покажи класс. Если мне понравится шоу, я отпущу вас обоих. Давай же, Стиг! Ты же хочешь, чтобы я вас отпустил?

Он неохотно кивает. Я замечаю, что его трясет от страха. Удивительно, как он еще не наложил в свои стремные плавки.

– Так ты трахнешь Линду? – спрашиваю я.

Стиг смотрит на меня, затем на лезвие тесака. В его глазах чертова паника. Вот же жалкий червь!

– У него даже не стоит на тебя, Эн, – с отвращением произношу я. Подхожу ближе и медленно веду тесаком меж твоих грудей вниз, к животу, затем еще ниже. – Мы придумали, как все исправить, а его вялый член тупо подвел. Вот умора!

Лезвие скользит между твоих ног, и ты дергаешься всем телом, когда холодная сталь задевает твою плоть. И в этот момент мудак Стиг теряет сознание.

– Я же говорил, он слабак.

«Стиг! Да очнись ты уже!» – вопит мой мозг.

Бо привязал его руки к изголовью кровати, и теперь он совершенно беспомощен. Его голова свисает к груди, а тело безвольно распластано по постели. Он совершенно бесполезен.

– Продолжим без него? – спрашивает Бо.

От его жуткой улыбки у меня холод пробегает по венам.

– Ты права. Без зрителей совсем не интересно. Нужно его разбудить. Эй, дружок! – мучитель бьет его по щекам.

Стиг вздрагивает и начинает приходить в себя, его взгляд проясняется, и глаза снова наполняются ужасом. Он истерически дергает руками, осознав, что они прочно привязаны к кровати.

– Больно? – интересуется у него Бо, отложив тесак на стул, до которого нам не дотянуться.

Стиг отчаянно кивает.

– Ну, прости, – издевается он, приближаясь ко мне. – Страдания окружают нас. Почему бы не насладиться ими?

Бо ловит мой взгляд. Ему нравится происходящее.

– М-м-м! – пытается сказать что-то Стиг.

– Поздно, приятель, у тебя был шанс. Теперь черед Линды. Если ангелок все сделает как надо, вы сможете уйти отсюда на своих двоих.

– М-м-м!

– Тебе хорошо с темными, – говорит Бо, поправив мои волосы. Он намеренно игнорирует истерику Стига, тот нужен ему лишь как сторонний наблюдатель за его шоу. – Но ты больше нравилась мне со светлыми. Не переживай, Эн, мы вернем твоим волосам цвет.

Он треплет меня словно собаку – одобрительным, властным жестом. Ему нравится распоряжаться мной, ощущать контроль и представлять, будто это он пишет нашу судьбу. Я смотрю на Стига, затем перевожу взгляд на тесак. Пульс грохочет в моих ушах, а колени дрожат. Мне холодно. Мое сердце колотится как бешеное, а в горле пульсирует мешающий дышать ком.

– Давай развяжем тебе руку, – ласково произносит Бо.

Его пальцы лениво чертят узоры на моей коже: под лямкой бюстгальтера, между грудей, а затем до боли сжимают сосок. Грубо. Сильно. Посылая теплые волны жара вниз живота.

– Так будет удобнее.

Я задыхаюсь, с вызовом глядя в его черные глаза, когда он наклоняется к моему лицу. Мне хочется закричать, но рот заклеен и получается лишь беспомощно мычать. Бо наклоняется и целует меня прямо туда, где губы скованы лентой. Терзает, прикусывает. Этот жалящий поцелуй заставляет меня вспомнить о тех ночах, когда я кричала под ним от боли и… удовольствия. И мои щеки заливает жаром.

– Тебе больно? – шепчет он мне в лицо.

Я киваю.

– Моя девочка. – Его палец стирает слезу с моей щеки. – Но тебе нравится?

Я киваю еще раз.

– Еще не понимаешь? – спрашивает Бо у Стига, переводя на него взгляд.

Тот не шевелится, застыв в ужасе.

– У тебя было достаточно времени, чтобы разобраться в ней, изучить ее желания и предпочтения. – Он медленно тянет край шарфика, которым привязано мое правое запястье, и тот расслабляется.

Теперь моя рука на свободе. Едва онемение отступает, я замахиваюсь на Бо, но монстр меня опережает.

– Тс-с, тише, детка. – Сжимает он мое запястье. – Я не для этого ее отвязал. – Сжимает еще сильнее, почти до хруста, заставив меня взвыть от боли. – Продолжим?

Я бессильно киваю.

– Тогда приласкай себя. Давай, – приказывает Бо. Его глаза наполняются диким блеском. – Покажи, как ты хочешь меня.

Я вижу, как лицо Стига поблескивает от пота. Он не осознавал, какой опасности подвергает себя, связавшись со мной. Мне жаль. Правда жаль. Никто не заслуживает такой участи. И что бы я ни сделала, чудовище его не пощадит.

– Давай, девочка, – облизывает пухлые губы Бо.

Я медленно развожу ноги под его взглядом. Невольно отмечаю, как учащается его дыхание. Осторожно опускаю дрожащую руку вниз. Перед глазами мелькают картинки нашего прошлого, такое не сотрешь из памяти. Я принадлежала ему полностью, и Бо знал каждый сантиметр моего тела, каждую родинку. И только ему одному оно подчинялось. Только он знал, как заставить каждую клеточку моего организма звенеть от удовольствия. Может, я и хотела бы это забыть, но никогда не смогу.

– Ты скучала по мне?

Я киваю. Монстр гладит себя через ткань джинсов, расстегивает ширинку, подходит ближе.

– Покажи, как ты скучала, – требует он.

Я подчиняюсь. Медленно скольжу средним пальцем по клитору, затем погружаю его в себя. Замираю, делаю мучительный вдох. Через секунду мой палец выскальзывает обратно, распределяет смазку по самой чувствительной точке и погружается в меня снова. Меня трясет. Я перестаю слышать любые другие звуки, кроме шума собственного дыхания. Меня колотит все сильнее.

– Я тоже скучал, – хрипло говорит Бо, торопливо освобождая из боксеров свой эрегированный член и проводя пальцами вдоль всей его длины. – Безумно скучал.

Он сдавливает его у основания, и я чувствую, как в низ моего живота тяжестью опускается желание. Я ласкаю себя, забывая о том, что в метре от меня все еще находится Стиг.

– Ты хочешь? – хрипло спрашивает Бо, все яростнее двигая рукой по члену. – Хочешь, чтобы я трахнул тебя?

Я не отвечаю. Хотя знаю, что за это последует неминуемое наказание.

– Ну же, Эн. – Он встает коленями на постель рядом со мной. Его член направлен мне прямо между ног. Бо растирает смазку, двигая рукой все сильнее и быстрее. – Ты ведь хочешь?

Меня всю трясет от горячих волн, расходящихся по телу. Он знает ответ, к чему эта чертова болтовня?

– Скажи ему, что хочешь меня, – требует Бо еще настойчивее и громче.

Я закрываю глаза и стону. Постыдное зрелище, знаю.

– Посмотри, – приказывает он. – Ты должна смотреть!

Чувствую, как его рука сжимается на моей шее. Не верю, что это опять происходит. Не верю, что он пришел за мной. Дышать становится все труднее, сознание плывет.

– Вот что его возбуждает, – хрипит Бо. Его голос доносится до меня как через вату. – Стиг, да у тебя стояк, ты, гребаный извращенец!

Я открываю глаза, поворачиваюсь и убеждаюсь в том, что Бо прав. Член Стига вздыбил его хлопковые плавки. Его возбуждает то, что он видит. Монстр был прав. Он вообще никогда не ошибается. Чувствует все грязные желания похотливых мелких людишек.

– Извини, но сегодня тебе не светит, – говорит Бо, усмехнувшись.

Он перехватывает мою руку и облизывает мои пальцы. Стонет так, будто мои соки вкуснее всего, что он пробовал в жизни. Бо наваливается на меня всем телом и смотрит прямо в глаза. Моя дрожь передается ему. Я чувствую его член у своего влажного входа, он трется головкой о набухший клитор.

Твердый. Как камень. И очень горячий.

Я слышу, как возмущенно мычит и мечется рядом Стиг, но Бо вряд ли замечает хоть что-то вокруг помимо нас двоих.

– Хочешь? – требовательно спрашивает он, сжимая руку на моей шее.

У меня кружится голова, все ощущения становятся острее. Из последних сил я киваю. Показываю всем видом: да, хочу!

– Мой Ангел, – шепчет он мне в лицо, упиваясь моими бессильными хрипами.

Мои мысли мечутся от тесака, лежащего на стуле, до звенящего между ног желания. И в этот момент Бо врывается в меня – резко, грубо, без всякой жалости и прелюдий. Я всхлипываю от боли и зажмуриваюсь. Мои ноги обнимают его бедра.

– Ты такая тесная, Эн. – Он атакует меня снова, неистово и жадно. – Чертовски горячая. И влажная.

Его член вторгается в меня до самого предела, а сильная рука перекрывает мне доступ кислорода. Сдавливает горло, не дает сделать полноценный вдох. Бо держит меня над пропастью, не позволяя обрушиться в нее окончательно.

Еще, пожалуйста, еще! Это так… восхитительно!

– Вижу, как сильно ты скучала по мне.

Сумасшествие, знаю.

Пальцами свободной руки я зарываюсь в волосы своего мучителя, царапаю его спину и впиваюсь ногтями в его крепкие ягодицы, но сил у меня остается все меньше. Сознание медленно покидает слабеющее тело, а острое удовольствие сосредоточивается в той точке, где Бо, словно обезумевший, вколачивается в меня все быстрее, наказывая за расставание.

– Скажи это! – просит он, замедляясь и ослабляя хватку на горле.

Серьезно? Вот прямо сейчас? Я с трудом выныриваю из сладостной паутины ощущений. Но Бо настроен решительно: он хочет это услышать. Он сдирает с моих губ плотный скотч, я раздраженно вскрикиваю от боли и бью его по плечу.

– Может, хватит с него? – спрашиваю, кивнув на беднягу Стига. – Он меня бесит. И отвяжи мою левую руку, я ее уже не чувствую!

Бо смеется и целует меня. Его губы – самые прекрасные на свете, у них вкус родного дома. Каждый день нашей разлуки я мечтала об этом мужчине. И ни в ком я так не нуждалась в своей жизни, как в нем. Как же мне не хватало этих потрясающих ощущений! Только надежда на то, что снова смогу очутиться в его объятиях, помогала мне выживать все это время.

Этот поцелуй безумен, как и мы оба. Бо трахает меня языком и своим членом одновременно. Я вбираю его в себя. И кусаю. Мы движемся в одном ритме, забывая об опасности. Слишком отдаемся ощущениям, вспыхнувшим еще сильнее после разлуки. Теряем бдительность, но Бо вовремя успевает заметить, что Стиг почти освободил одну руку.

Он отрывается от меня лишь на мгновение, чтобы взять тесак и резко провести им по горлу Стига. Тот визжит словно поросенок и очень быстро замолкает.

– Я уже начала переживать, что ты не вернешься, – признаюсь я, когда Бо поднимает надо мной тесак.

Он знает, что мне нравится смотреть на то, как с холодного лезвия стекает горячая кровь. Пара капель попадает мне на грудь.

– Я бы нашел тебя даже на краю земли, – признается Бо, откладывая орудие в сторону.

Его член все еще во мне, и сейчас самое время продолжить начатое. Он начинает вбиваться в меня все сильнее и сильнее, и я мысленно прощаюсь с Линдой. К счастью, и со Стигом тоже покончено. Хотя, надо признать, он был не до конца бесполезен весь этот год.

– Ты – мой дом, – шепчу я, чувствуя, как жгучие ощущения вновь затмевают разум.

И это правда. Каким бы тяжелым ни было наше прошлое, главное, что ждет нас в будущем. И только один Бо в целом мире меня понимает. Только он знает, какая я, что у меня внутри и как сделать меня счастливой.

Он сжимает сильные пальцы на моем горле, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть остекленевший взгляд Стига. Кровь еще продолжает стекать из раны на его шее, заливая простынь и пропитывая насквозь матрас. Желание внутри меня стонет агонией, распадаясь на миллиарды сияющих частиц и превращаясь в чистейшее наслаждение.

– Да-а!

Мне хочется рыдать от счастья. Я кончаю, задыхаясь. И мой крик остывает на губах мучительно-сладким хрипом.

Бо издает низкий, почти звериный рык и тоже кончает. Вдавливает меня своим весом в постель, пропитывает меня насквозь своим запахом.

Идеально.

– Как же мне этого не хватало, – признаюсь я, целуя руку, которая только что душила меня. – Я так боялась, что больше не увижу тебя. Что все кончилось навсегда.

– Ничто не вечно, кроме нашей любви, Ангел, – стирая с моего лица слезы, произносит Бо.

И мы неистово целуемся, будто пытаясь наверстать все дни разлуки.

– Жаль, что пришлось уничтожить старые записи, – говорит Эн, вздохнув. – Я боялась, что меня поймают с ними, и сожгла их в костре под мостом.

Она достает камеру с полки и прячет в сумку.

– У нас будут новые, – обещаю я.

Мои руки в крови не по локоть, а по самые плечи. Пришлось выпотрошить Стига, как оленя, и как следует покопаться в груде его внутренностей.

– А где ты раздобыл форму полицейского? – лукаво улыбается она, закуривая. Усаживается на стул и подтягивает голые ноги к груди.

Обожаю любоваться на нее. Она поистине Ангел. Мой черный Ангел.

– Ответ на этот вопрос на дне местного озера, – отвечаю я и ухмыляюсь, закидывая части тела Стига в большой черный пакет.

– Мы могли просто оставить его здесь, – замечает она, покосившись на залитую кровью постель.

– Да, но я решил, что теперь мы будем умнее. Нельзя снова попасться. Нет тела, нет дела.

– Ты прав, – кивает Эн. – Будем играть осторожнее.

Она встает и идет к двери, оставляя на полу голыми пятками алые следы крови.

– Приготовлю нам ужин.

Я провожаю ее влюбленным взглядом. Теперь все наладится. Мы все начинаем сначала.

– О судьбе другой фигурантки дела, – слышится голос диктора из телевизора, который включает Эн в гостиной, – которая может быть причастна к серии зверских убийств, до сих пор ничего неизвестно. Энгла Сварт исчезла в день задержания Бо Хелига, и больше ее никто не видел. Вероятность того, что девушка может быть мертва, полиция тоже не исключает[1].

Я улыбаюсь, складывая смешные маленькие руки Стига в пакет. Больше они к ней не прикоснутся. Какое счастье!

Ксандер Рейн

Сломленная болью

Четверг

Я чувствую его

В висках стучат молоточки, и даже третья таблетка от головной боли не помогает. Тяжелый день, дурацкие мысли, кошмарная погода – это не лучшая компания для расшатанных нервов. Я села в свой старенький «Форд» и открыла оранжевую банку с лекарствами, которые прописала доктор Чейз в прошлом году. Они уж точно справятся…