Мой азиатский принц-чеболь 2

Эта ситуация упрощает и усложняет мне жизнь одновременно. С одной стороны, я могу чудить как хочу и меня не сдадут в психушку – Кирэн же не сдали. А после комы и клинической смерти никто даже особо не удивится изменениям.

С другой – весь этот бардак придется разбирать. Сгрести в кучу и отправить подальше нельзя – надо проявить уважение к девушке, уступившей мне свое тело. Заодно узнаю побольше о ее жизни и характере, ведь то, что мы читаем, смотрим и любим, многое о нас рассказывает.

– Эй ты! – Дверь распахнулась, и многорукий фанерный монстр, которого я прислонила к стеночке, мгновенно бросился в атаку на вторженца: загремел и свалился под ноги. – Ай! Дура! Чокнутая! Психическая!

– Да заходи уже, чего орешь как потерпевшая? Плоских айдолов не видела? – откликнулась я с кровати, поспешно спихивая голых парней обратно за кровать. – Чего тебе вообще надо?

– Тьфу, как только пришла, сразу решила полобызаться со своими бревнами? Неужто вспомнила великую любовь?

– С кем хочу, с тем и лобызаюсь. Чего ты хочешь-то? Одолжить тебе подушку с голым мальчиком? – Если с семьей еще все не было ясно, то вот сестренка точно не любила меня искренне и не скрывала этого. Хотя тут скорее подошло бы слово «презрение». И я теперь понимала истоки ее чувств, пусть и не одобряла их.

– Фу! – взвизгнула Мейрен, делая шаг назад и снова спотыкаясь о моих крайне полезных плоских айдолов. – Пакость! Дура! Тебя бабушка зовет к обеду! Хоть раз поступи как нормальный человек и спустись к семье, а не жри свое де… свои помои в кровати!

– Хорошо, – согласилась я и встала. – Только переоденусь. Поможешь выбрать? – И повела рукой в сторону шкафа – выставки достижений модной индустрии последних лет.

Мейрен глянула и застыла с открытым ртом. Что ее так впечатлило, количество дико дорогих аксессуаров или мое согласие надеть что-то из них?

Глава 5

– Это… – Она подошла поближе, рассматривая гардероб. – Модная капсула на каждый день бренда «Гелиос»! Вся коллекция весны нынешнего года. Зачем тебе?!

– Носить, наверное. У меня нет другой одежды моего размера.

– Не тебе, корове, пользоваться такими дорогими вещами! Ты все равно ничего в них не понимаешь! Оденешь как попало, испортишь и все равно потом напялишь свое помойное худи оверсайз.

– Не поняла, тебе завидно, что ли? Поделиться?

– Со мной?! Да у меня брендовыми вещами две комнаты забито!

– А чего тогда ругаешься?

– Кто вообще покупает абсолютно всю коллекцию? Она из моды выйдет уже летом, не успеешь даже по разу надеть каждый сет.

– Хм… давай спросим у бабушки?

Пока мы препирались, я быстренько перебрала вешалки и выбрала первый более-менее симпатичный комплект из золотисто-бежевых брюк и шелковой белой блузки. Задумалась на секунду и полезла в комод за нижним бельем. А как, интересно, бабушка подбирала размер бюстгальтера? Ну ладно, объем грудной клетки примерно можно было прикинуть на такую худышку. А чашечки? Или здесь все с прыщиками не больше полуторки, особо париться не нужно? Ладно, будем считать, что параметры ей передали врачи. Благо они постоянно проводили контрольное взвешивание и прочие манипуляции.

– Будешь смотреть, как переодеваюсь? – решила я уточнить, поскольку Мейрен и не думала никуда выходить из комнаты. С одной стороны, подумаешь, она девочка, у нее та же комплектация. И вообще сестра, те же «прыщики», только, может, слегка в профиль.

С другой – тут культ скромности процветает настолько, что мне даже в больнице меняли памперс под прикрытием одеяла. И страшно радовались, помню, когда я научилась самостоятельно доползать до ванной.

– Разве ты не просила помочь? Одежду-то ты на себя кое-как напялишь, а вот правильно подобрать аксессуары точно не способна!

– Без проблем. – Я пожала плечами и стащила штаны, оставшись в белых больничных трусиках. И предсказуемо напугала сестрицу.

– Эй! Ты что?!

– Переодеваюсь. Я же спросила, останешься или уйдешь.

– Дура! В ванную иди! Светишь тут исподним, совсем манер нет. Хотя откуда бы им взяться у такой…

– Ладно, только ради тебя, дорогая сестричка. – Я помахала перед носом Мейрен вешалкой с комплектом белья и пошла искать дверь в удобства. Про те, которые в коридоре, я помнила. Но мне стало интересно, а если ли у Кирэн индивидуальные.

И они нашлись! Под прикрытием еще одной ростовой фигуры пряталась дверь в цвет стены. Фигура копировала «бревно» из кровати, но на этот раз «полено» было хоть одетое. Очень миленькое полено, кстати, так что ничуть не осуждаю девочку, я б сама запала, если бы не… хм. Откуда в моей голове вообще взялось это «если бы не?». Ведь в том мире у меня точно никого в последнее время не было. Как и у Кирэн – в этом. Вопро-ос…

Когда я вернулась в новых трусах и найденном халате, картина в комнате была до того предсказуема, что смех взял.

– Ты что, нарочно подбирала аксессуары методом от противного? – Пришлось залезть в шкаф по плечи, чтобы найти подходящие колгот… хм, почему здесь только чулки? Ну ладно, под брюки сойдет. – Бежево-золотая гамма плохо сочетается с кислотно-малиновым, тебе не кажется?

– Не кажется. Акценты должны быть яркими. Нужно еще такие же туфли. К примеру, вон те, со стразами.

– Угу, как у клоуна или попугая. Вот спасибо, дорогуша. Но я, пожалуй, пренебрегу твоим мнением в этом вопросе. Чуть-чуть.

– Да что ты понимаешь!

– Что-то явно другое, да… вот! Смотри, какая прелесть! И мне идет, правда? – В моих руках оказались прекрасные однотонные лодочки цвета свежей венозной крови.

Мейрен так выразительно скривилась, глядя на мое отражение в зеркале, что я моментально вспомнила бессмертную секретаршу и ее «Хорошие сапоги, надо брать».

– Почти то же самое, что ты предложила, просто оттенок не кислотно-малиновый, а темно-красный. – Каюсь, я продолжала слегка насмехаться, выбирая такого же цвета маленький клатч. Ну а чего она так тупо подставляется? Как первоклашка-злодейка из плохой дорамы. – У тебя есть вкус, сестричка, но с цветом небольшие проблемы. Ну ничего, еще потренируешься, и все получится! Или… слушай, а может, тебе надо купить очки? Ну знаешь, такие дорогущие, специально для дальтоников?

– Да ты… ты… да как ты смеешь так выглядеть?! – взорвалась Мейрен, причем, кажется, последняя фраза выскочила из ее рта непроизвольно, она собиралась сказать что-то другое.

– Хм… – Перед выходом я еще раз посмотрела на себя в зеркало и решила добавить на губы чуть тинта, чтобы окончательно соответствовать образу. Худая, конечно, что ужас, но зато та самая идеальная вешалка, на которую что ни повесь – будет смотреться как модная тенденция. – Мы же с тобой одной крови, сестренка, чему ты удивляешься?

«Сестренка» за спиной задохнулась от такого заявления, а я пожала плечами, подмигнула ей в зеркале и пошла… где тут столовая-то? Вроде бы справа от главной лестницы? Как бы не заблудиться.

Мейрен, судя по звуку шагов, на какое-то время примерзла к месту, а потом кинулась меня обгонять. Обогнала, отпихнула у самой двери в нужную комнату и ворвалась туда первой со словами:

– Бабушка! Это невыносимо!

Я нарочно притормозила, позволяя ей выплеснуть эмоции. Заодно решила послушать, что скажут в комнате. Кто там? Бабушка, папочка, судя по мужскому басовитому кашлю, еще кто?

– Что именно? – глухо донеслось до меня голосом старшей родственницы. – Твое поведение? Согласна.

Ха, оказывается не мне одной достается в этом доме. Мейрен тоже обласкана бабушкиным сарказмом.

– Или твоя сестра опять надела на себя балахон с помойки, не слушая доброго совета? – Новый голос, тоже смутно знакомый. Вроде бы это мама младшей сестры, моя мачеха. Конечно, она поддерживает роднульку, а меня не упустит случая пнуть. Долбаный «золушковый» сценарий, куда я попала?

– Нет, она… она мне…

– Здравствуйте. – Я встала на пороге и поклонилась. Этот поклон пришлось долго репетировать в палате перед зеркалом. Телу он, может, и привычен, а вот моему сознанию нет. Ну не кланяются в Питере по сто раз на дню всем подряд, как здесь!

Пришлось еще за медсестрами и посетителями подглядывать. А потом ссылаться на потерю памяти и просить разъяснений. Ибо поклон поклону рознь. Тут много нюансов. Глубина, выражение лица, как руки сложить. К своим, к чужим, к старшим, к младшим, к равным, с глубоким почтением, почти с пренебрежением… черт ногу сломит, не то что одна бедная попаданка! Причем как только мне начали что-то пояснять, то в голове будто всплывали нужные знания. Но они опять оказались с подвохом – мои поклоны выходили мужскими. А у мужчин совсем другой этикет. Пришлось переучиваться – что еще сложнее. Эх…

– Мама! – Сюэ Мейрен успела добежать до большого кресла, в котором сидела привлекательная молодая женщина с очень красивым, но заранее сердитым лицом. – Она мне нагрубила!

Вот же врушка! Ладно, погоди, и тебя вылечим.

Глава 6

– Кто это? – вопрос задал папочка, обернувшись в сторону бабушки. – У нас гости? Ты решила все же женить Итиля?

Бабушка моргнула. Молодой мужчина лет двадцати восьми (хотя, учитывая специфику азиатов, может, и старше) чуть не уронил себе на колени стакан с чем-то похожим на коктейль и в ужасе вытаращился. Сначала на отца, потом на бабушку, потом на меня. Причем в мою сторону он смотрел уже с откровенной паникой.

– Вы ослепли оба? – Бабушкин ядовитый сарказм, судя по всему, был просто манерой общения. Эта элегантная пожилая дама в принципе не умела разговаривать по-другому. – Кирэн, что ты натворила? Решила свести с ума сразу отца и дядю? Зря, они и так мозгами не блещут, а такими темпами вообще разучатся зарабатывать деньги для семьи.

Я на секунду замешкалась, вороша в голове «архив». Нет, воспоминаний оригинальной Кирэн там не прибавилось. Но кое-что накопилось за два месяца пребывания в больнице. В частности, информация о родне.

Итиль – младший брат отца. Наш с Мейрен дядя. Поздний ребенок бабушки. Принципиальный холостяк и ловелас. Не слишком удачливый, кстати, так как парочка его любовных похождений вылилась в скандалы. Кажется, один раз он и вовсе засветился с какой-то девочкой-айдолом, за что получил волну хейта от чокнутых поклонников и первой попавшейся палкой по спине от бабушки. Но сам по себе мужчина он симпатичный, гены у семьи Сюэ хорошие.

– Кирэн? – переспросили хором папочка и дядюшка. – Это ты?!

– Мы же виделись в больнице. – Честно говоря, я не поняла, в чем прикол. – Не настолько я с тех пор изменилась.

– Просто ты не в черном, – брякнул дядюшка и тут же втянул голову в плечи, потому что бабушка как-то особенно выразительно на него кашлянула. Похоже, еще и пнула под столом. Хо, интересно.

– И вообще, похожа на человека, – резюмировала матриарх семейства после паузы. – Наконец-то. Это надолго?

– А я тебе куклу купил ко дню выписки, – невпопад высказался папенька.

– Куклу? – удивилась я. И было чему, если честно. Кирэн уже почти двадцать два годика, поздно в дочки-матери играть.

– Ну да, ту самую! Коллекционную, из лимитированной партии! – радостно закивал отец и под неодобрительным взглядом бабушки вытащил откуда-то из-за кресла деревянную крафтовую коробку с рюшечками. Размером с табуретку, не меньше. – Посмотри, дочка, может, как раз вспомнишь себя! Ты о нем так долго мечтала!

Я опасливо приблизилась к подарку, заглядывая внутрь. О… «мое бревнышко». А точнее, очень красивая, реалистичная и, похоже, фотографически точная шарнирная кукла в виде того самого парня, что так нравился Кирэн. Безумно тонкая работа с живыми глазами, набором выражений лица в отдельной коробочке и несколькими нарядами с выступлений.

– Спасибо, папочка, он прекрасен. – Кукла была такая красивая, что поневоле обрадуешься. Пусть я даже не знаю этого парня, чисто эстетически ничего против его портретной куклы не имею. Посажу на полку возле кровати, он отлично впишется в Барби-половину комнаты. Этакий модернизированный Кен.

– Ну начинается, – вздохнула бабушка, дотянулась и без малейшего стеснения влепила старшему сыну подзатыльник. – Только ребенок стал превращаться в нормального! Зачем будить прежних демонов?!

– Не будятся они, – успокоила я бабушку, аккуратно ставя коробку возле стула. – То ли все демоны еще в коме, то ли вообще померли. А кукла все равно очень красивая. Только я не помню, как зовут этого айдола. И из какой он группы.

– Это не айдол, это стафф. Комик недоделанный, над которым издевалась съемочная группа шоу, чтобы набрать побольше рейтинга, – фыркнула Мейрен. – И правда, совсем ты поглупела.

– Не верю, – тем временем высказалась ее мать, моя мачеха. – Наверняка это ненадолго, если вообще не притворство ради…

– Ради чего? – фыркнула на нее бабушка, снова вставая на мою защиту. – Что такого дорогого мы можем предложить ненормальной фанатке, чтобы перебить ценность ее айдолов? Кирэн даже меня не боялась, когда шла речь о кумирах. Помните, как она сбежала через окно на фанкон? Я ведь запретила, более того, заранее перекрыла ей денежный поток, заблокировала карту и велела запереть все двери. Молчу уже о машине, которую никто бы ей не подал. И что?

– Что? – поневоле заинтересовалась я, оценив тяжелые вздохи и многочисленные переглядывания семейства.

– Ты заручилась поддержкой фан-клуба «Зоопарка», написав в твиттере дикую историю о родственниках-тиранах, – охотно принялся рассказывать Итиль. Дядюшка, поняв, что я вовсе не потенциальная невеста, выдохнул и оживился. – Тебя чуть ли не с мигалками на тот фанкон отвезли, а бабушка с отцом потом долго оправдывались перед полицейскими, что существенно подмочило репутацию семьи.

– А еще денег заработала на это мероприятие, – с непонятной гордостью выдал папочка. Кажется, это впечатлило его больше остального приключения. – Сама! Я, правда, так и не понял, каким образом, но сумма вышла настолько приличная, что ты даже отдала половину на благотворительность, а на остатки потом еще полгода закупалась мерчем, игнорируя разблокированную карту.

– Да фанфик она написала. Про то, о чем в приличном обществе не говорят! Нашел за что хвалить, – буркнула мачеха на отца.

– Вот и сейчас незачем упоминать, – сурово стукнула палкой об пол бабушка. – Позорище, чтобы девушка из приличной семьи собирала себе гарем из пляшущих клоунов и писала об этом в таких интимных подробностях! Да кто вообще за это деньги платит?!

– Скажи спасибо, мама, что она писала про гарем, в котором девушка имеет отношение с парнями, а не те жуткие шипперские ужасы, где несчастных мальчишек раскладывают между собой в самых разных позициях, – выдал вдруг Итиль. – За подобные опусы, между прочим, платят гораздо больше. Там вообще часто делают омегаверс, заставляя мужчин беременеть! Вот где истинный кошмар и падение нравов. Но наша Кирэн осталась в рамках почти приличия. Если такую порн… эротику, конечно, можно назвать «приличием».

– Кхм… – Я старательно пыталась не заржать. Ибо из всего вышесказанного следовали интересные выводы. Во-первых, бабуля читала фанфики Кирэн, раз уж в курсе их содержания и градуса секса в тексте. А во-вторых, Итиль, тридцатилетний бизнесмен-ловелас, знает о таких вещах, как «шипперство» и «омегаверс». Веселая семейка, однако!

– Спасибо, я обязательно прочту этот фанфик, возможно, это будет полезно для моей памяти. – Не знаю, как бы отреагировала прежняя хозяйка тела. А мне хотелось соответствовать этим занятным людям и чуть-чуть потроллить их в ответ. – Бабушка, ты дашь мне ссылку? Скинь, пожалуйста, в личку.

Хоровой кашель был мне ответом.

Глава 7

– Дура… – обзываться вслух при бабушке и папе Мейрен не рисковала. Но поскольку за столом мы сидели рядом, она вполне справлялась со змеиным шипением мне в ухо.

– Сама такая, – отвечать чем-то более содержательным у меня не было времени и желания. Я была занята более важной задачей: определить, что из множества плошек на столе пахнет не очень страшно. И как это не очень страшное есть палочками.

На удивление, два отполированных обрезка бамбука легли в руку как родные и сами принялись накладывать мне в тарелку разного. Хм-м-м… Память тела? Интересно… Что? А, опять «дура». Шепотом в самое ухо.

– Ты бы хоть что-то новое придумала. Слушай, а давай после обеда в сети пошарим на предмет разных ругательств. И будем соревноваться, кто больше запомнит.

Мейрен подавилась какой-то водорослью. А я уныло вздохнула, вспомнив тетушкины пельмени со сметаной и новогодний торт «Наполеон», слепленный из лавашей. На этом столе подобного деликатеса днем с огнем не найти. Разве что плавают какие-то прозрачные вареники с морепродуктами в бульоне. Не то чтобы я жаловалась или невкусно… но непривычно. В больнице было легче – там кормили в основном рисовой кашей и котлетками на пару.

Судя по всему, семья Сюэ придерживалась традиционной местной кухни, несмотря на то что частично проживала в Европе, как мне уже успели сообщить. Моя единокровная и вовсе только-только из-за границы, где училась в иностранном университете. В Объединенную Азию вернулась для заключения той самой выгодной помолвки с таинственным мистером У.

– Все как всегда, – неожиданно умиленно выдал папенька, глядя на нас с сестрой. – Будто и не было несчастного случая с Кирэн. Даже вздыхает так же над тарелками.

– Ага, только сестра теперь занимает один стул, а не два, – не удержалась младшенькая.

– Согласна, так удобнее, да и к тебе ближе, достать легче, – улыбнулась ей я. И внутренне захихикала, когда вредина снова подавилась, на этот раз креветкой.

– Мама, вы видите?! – возмутилась мачеха, обращаясь к бабушке, сидящей во главе стола.

– Вижу, – согласилась матриарх. – Эти две паршивки сейчас опять подерутся, как в первом классе. И я велю отцу поставить их на колени, на горох. Причем в один угол!

– Чтобы они додрались, раскидали горох и успокоились, – резюмировал Итиль. – Правда, раньше Кирэн давила противницу массой. А теперь даже не знаю, на кого ставить. Но так и быть, с учетом предыдущих побед ставлю сотню юаней на старшенькую. Даже после больницы она достаточно бодрая.

Мне все больше нравится дядя. Вот честно. Не был бы он моим родственником, уже бы рассматривала кандидата. А то чувствую, раз младшая замуж собралась, то меня тоже резко захотят пристроить в добрые руки. Тем более если родственники опасаются, что я могу снова растолстеть, то будут стараться вдвойне. Так сказать, пока товар не испортился и купец не опомнился. И если честно, почему-то я относилась к этому спокойно. Наверное, исчез уже тот юношеский максимализм, который требовал «только по большой и чистой любви». Но за кого первым подсунут – тоже выходить не собираюсь. Осмотримся, приценимся, пощупаем, в конце-то концов.

Ладно, это дела далеко идущих дней.

Мейрен все время разговора за столом краснела и надувалась, как обиженная лягушка. А мне было странно. С одной стороны, полный дурдом, попадание и все невкусно. Слишком много перца. Непривычные сочетания сладкого с мясом или кислого с острым. Да и вообще… чужая жизнь, не моя.

А с другой – забавная семейка. Вовсе не монстры. Даже бабушка симпатичная. И мачеха не такая уж страшная, просто своя дочь ближе к сердцу, и это нормально. А сестрица и вовсе веселая, как в детском садике.

Как они умудрились затравить оригинальную Кирэн до «несчастного случая» – вопрос. Я ведь не дура, а в больнице много сплетников. Они хорошо знают, что такое медицинская тайна, но между собой не могут не болтать. Особенно если уверены, что пациентка спит.

Моя предшественница, есть такое подозрение, хотела уйти сама. Но это страшная-страшная тайна. Бабушка и отец наверняка в курсе, а вот насчет мачехи, сестры и дяди сомневаюсь. Что же тут произошло?

Если первые дни я склонялась к буллингу в семье, которого, судя по всему, не было, то сейчас появилась и другая версия – фанатизм. Возможно, девочка решила таким способом привлечь внимание своего кумира? Или переборщила с протестом, когда ей чего-то не позволили?

Увы, никто из знающих не собирается меня просвещать. Причем даже обижаться на них не за что – родственники явно следуют указаниям врачей-психиатров.

– Тихо! – неожиданно врезалась в мои мысли сестрица. Оказалось, что смартфон возле ее тарелки беззвучно завибрировал и высветил на экране фото в розовых цветочках. – ОН звонит! В первый раз САМ!

Но затем оглядела всех нас, выскочила из-за стола и убежала с прижатым к груди телефоном наверх. На бегу сестра светилась счастьем, как новогодняя елка.

А я уставилась в свой рис и попыталась понять: это что сейчас было?! Почему у меня при виде лица на экране сердце чуть не выпрыгнуло, а теперь хочется плакать?! Кирэн, это твои шуточки? Да как ты умудрилась?! А как же бревнышко и прочие фанерные красавчики?

Впрочем, погодите. Если подумать и вспомнить… Вроде о помолвке младшего господина У с Мейрен заговорили, когда хозяйка этого тела уже была в коме. Как она сумела втрескаться в чужого жениха, не выходя из нее?! Или она знала этого парня до помолвки и он разбил ей сердце? Технически это могло быть и до увлечения бойс-бэндом, так?

Вопросы, вопросы… и нет ответов.

После обеда я снова вернулась в собственную комнату с намерением поискать подсказки в старых вещах Кирэн. Заодно определить – что можно будет оставить, что продать, а что просто выкинуть.

Легче всего оказалось с запасами конфет и дошираков, их просто сразу передала горничным, чтобы пристроили. Есть заварную лапшу и прочие вредности теперь точно не собираюсь, но выкидывать годную пищу – кощунственно. Я даже в чужом теле остаюсь коренной петербурженкой с блокадниками в анамнезе. Пусть хоть бомжам на улице раздадут, хоть сами съедят, неважно.

Сложнее было с вещами.

Из всего мерча решено было оставить только новую куклу. Ну и подушки, две штуки. Чисто потому, что очень удобно с ними спать: подпираешь себя с двух сторон, на одну ногу с рукой закидываешь – и кайфуешь. А картинки на самой грани приличия меня не смущали, их ведь можно было перевернуть. В смысле, носом и… кхм… вниз. А с тылу все люди более-менее одинаково устроены. Особенно в трусах.

Все остальное мы с двумя горничными очень аккуратно и тщательно упаковали в большие, подписанные по годам и разделам ящики.

Выкидывать такое я бы не решилась ни за что.

Для настоящей Кирэн это ее жизнь. А для меня – дань уважения девочке, уступившей мне тело. А кроме того, лимитированный мерч одной из самых популярных групп в Объединенной Азии – это бешеная куча денег. Инвестированных. Ибо со временем многое из этих детских сокровищ станет сокровищем настоящим и будет продаваться на аукционах! Там только одних подписей три десятка, так наверняка еще и что-то совершенно уникальное есть. Плохо, что не могу вспомнить, что именно. Пусть и догадываюсь. Ну, трудно не понять «уникальность» порванной перчатки без пальцев, упакованной в рамочку. Или бутылки с недопитой водой в бархатном мешочке.

– Эй, Кирэн! Представляешь… – Возбужденная чем-то Мейрен ворвалась в опустевшую комнату и застыла в шоке. – Ты что тут устроила?!

Глава 8

– М-м-м? – Я как раз стояла над кроватью и думала, что это странно, почему у бревнышка на лицевой стороне наволочки трусы нарисованы, а на тыльной нет. Типа «булочки» для самой горячей поклонницы? А так можно? Неужели бренд разрешает выпускать дакимакуры настолько интимного характера?

– Он сказал, что отказывается от сегодняшнего свидания, – выпалила Мейрен. – Плохо себя чувствует, еще не пришел в себя после ранения. Зачем ты все выкинула?! С ума сошла?!

– А что не так? – Я не стала пояснять сестре, что не выбросила даже исписанные бумажки с какими-то почеркушками и номерами, не то что мерч и фигурки.

– Ты столько лет собирала уникальную коллекцию! Ни у кого больше такой не было! И вообще, – сестра плюхнулась на мою кровать и неожиданно шмыгнула носом, – этот хам даже не сказал спасибо за фрукты и цветы! И написал, что вернет мне деньги за подарки! В чате! Так оскорбительно!

Я поморгала, оценивая новую диспозицию. Похоже, линейная картинка, сложившаяся в моей голове, еще дальше от действительности, чем мне показалось за обедом. Ну эта вот, про Золушку, вражду сестер, издевательства над Кирэн и прочие ужасы богатого семейства.

К напрочь нелюбимой сестре-сопернице не бегут жаловаться на парня. И с чего бы Мейрен, если она так уж презирала фанатство сестры, сожалеть о коллекции?

– Этот… мистер У сейчас лежит в больнице? – попыталась припомнить я рассказы девушки. – Может, ему действительно пока просто не до отношений? Даже самый добрый человек начнет вредничать, если ему больно и плохо.

– Да выписался он! Я же тебе говорила! – Мейрен в досаде с размаху шлепнула ладонью по подушке и попала прямо по голой заднице бревнышка. Ойкнула, поджала руку и даже вытерла ее о свои штаны. Посмотрела на меня, поджав губы: