скачать книгу бесплатно
– Ваше величество, вы же понимаете, что она не та, за кого себя выдает?
Серефин приподнял бровь.
– Вы заявляете, что у меня при дворе объявилась самозванка?
– Я заявляю, что при дворе есть кто-то более опасный для вас.
Наверное, Руминский думал, что Серефин не знает о заговоре. Что ж, это радовало.
– Что вы хотите этим сказать?
– Мы все еще воюем с соседями, ваше величество.
Серефин стиснул зубы, потому что никогда не привыкнет к такому обращению. А еще никогда не привыкнет к тому, что все вокруг напоминали ему о войне. Словно он не провел большую часть своей короткой жизни на самых ужасающих полях сражений. Словно не он бодрствовал по ночам последние несколько лет из-за ужасов войны или ее последствий, которые он видел не раз. Он потерял в Калязине слишком много людей, которых считал друзьями. Видел, как война год за годом опустошала Транавию.
– Верно, – ответил Серефин, удивляя Руминского своей резкостью. – Именно поэтому я хочу, чтобы дворяне поддерживали меня и мои действия. Из-за этой войны мой отец иссушил ресурсы Транавии. И я намерен восстановить ее. Мы должны вернуть стране былую славу, вы согласны?
Руминский благосклонно склонил голову.
– Конечно, – ответил он. – Но было бы неразумно с вашей стороны слишком расслабляться. Ведь разве не это случилось с вашим отцом?
– Уверяю вас, моего отца убила вовсе не беспечность в делах.
– Нет, конечно. Это сделали вы.
Серефин сделал большой глоток вина и улыбнулся Руминскому.
– И у вас есть доказательства?
– Больше, чем вы думаете.
Сомневаюсь в этом. Серефин откинулся на спинку кресла и положил локоть на подлокотник.
– Отец умер из-за магического эксперимента, вышедшего из-под контроля. Он не первый, кто погиб подобным образом.
– Неужели вы думаете, что двор будет долго прислушиваться к этой лжи?
– Это угроза, мой ксеши? – вежливо поинтересовался Серефин.
– Скорее, констатация факта, ваше величество. Ведь я не единственный, кто так думает.
– На что именно вы намекаете? Может, вы забыли, что, прежде чем занять трон, отец убил – причем при свидетелях – своего отца?
– Это признание?
– Нет, потому что я подобного не совершал.
– Но есть те, кто согласен со мной.
– Согласен с чем? Прошу, выражайтесь яснее. Я понимаю, вы подозреваете меня в убийстве отца, что не так уж и ужасно, ведь это вполне по-транавийски, но мы оба прекрасно знаем, что подобное обвинение никак не повредит короне.
– Тогда чего вы боитесь?
Серефин сглотнул. Он боялся, что откроется правда. Потому что правда была ужасна и абсолютно точно помогла бы свергнуть его.
– Поймите, мне не хочется ничего предпринимать, – продолжил Руминский. – Но я готов пойти на все, чтобы вернуть свою дочь и поддержать тех, кто доверился мне. Так что, если моя дочь не вернется, я не стану стоять в стороне.
Кацпер уже составил список дворян, примкнувших к Руминскому. И видимо, пришло время взглянуть на него. Вот только Серефина не покидало чувство, что он уже знал, какие имена там увидит.
Ксеши поднялся.
– Доброго вечера, ваше величество. Надеюсь, вы поняли мою точку зрения.
– Не совсем, – ответил Серефин.
Руминский склонился чуть ниже и махнул в сторону двери, через которую вышла Надя.
– У нее поддельные документы. И это лишь подтверждает, что она самозванка. Кстати, ваше величество, вы неважно выглядите, вам стоит отдохнуть.
Когда мужчина зашагал прочь, Серефин соскочил со стула и выскочил из зала, чтобы не дать славкам возможности пристать к нему. Он уже опьянел. И очень устал. А ведь он все еще не решил, как быть со Стервятником.
Должно быть, Руминский считал, что Серефин убил своего отца, чтобы заполучить корону. И ксеши не волновало, что он никогда не стремился занять трон. Так что у Серефина появилось подозрение, что попытки свергнуть его связаны с другим: с его желанием закончить войну.
Вот только пока все его попытки оказались безуспешными. Калязин отказывался слушать призывы к перемирию, а послы, которых он отправлял туда, либо возвращались обезумевшими, либо не возвращались вовсе.
Левый глаз Серефина заволокла пелена – сильнее чем обычно, – отчего его зрение помутилось настолько, что он на мгновение ослеп и ему пришлось остановиться. Его зрение никогда не отличалось четкостью, и он привык всматриваться в расплывчатое окружение. Но сейчас все ощущалось по-другому.
«Ты мог бы справиться с этим лучше».
С губ Серефина сорвался всхлип, и он с силой зажмурил глаза. Но стоило ему открыть их, как тут же возникло неясное видение. Словно один глаз видел то, что не видел другой.
Какой-то лес, темный, густой, дремучий. Зловещий. Огромные и скрюченные деревья, переплетенные в непролазную стену. Казалось, там жило что-то древнее, что слишком долго спало беспробудным сном.
«Многое очнется от забытья. Вот увидишь».
И этот голос, этот голос. Серефина затрясло. Он сходил с ума. Иного объяснения не было. И галлюцинации – первый признак этого.
«Твое упорство утомляет все сильнее. Я планировал заполучить девушку, но ей, к сожалению, слишком сильно задурили голову другие».
Серефин с трудом сделал вздох. Голос никогда раньше не говорил с ним так связно. И слишком реалистично.
Лес начала окутывать тьма, кровь засочилась из-под корней деревьев. Серефина охватила паника, и он прикрыл левый глаз, надеясь, что видение исчезнет. А через мгновение с радостью обнаружил, что вновь видит перед собой залы дворца.
«Ты не избавишься от меня так легко, – сказал голос. – Думаешь, сможешь прожить с одним глазом?»
И Серефин наконец сдался.
«Но и у тебя есть только один. Правый глаз все еще мой».
«Пока».
Он изо всех сил старался сохранять спокойствие и шагать по коридорам, словно ничего и не произошло, правда, при этом закрыв глаз рукой. Но что-то изменилось. Странности, на которые он раньше не обращал внимания, надеясь, что они пройдут, выплывали на поверхность.
– Ваше величество?
Серефин остановился словно вкопанный, едва не врезавшись в славку. Тот замер посреди коридора и с некоторым беспокойством наблюдал за ним.
– С вами все в порядке?
Парень протянул к нему руку. Он казался примерно одного с Серефином возраста и выглядел смутно знакомым. Только через несколько минут Серефин понял, что перед ним Павел Морачевский. Славка, который, скорее всего, примкнул к Руминскому и перед которым не стоило показывать своих слабостей.
– Я в порядке, – коротко ответил Серефин и пронесся мимо, прекрасно понимая, что слухи, словно лесной пожар, за несколько часов разлетятся по дворцу.
Пошатываясь, он завалился в свою комнату, где смог опустить руку и открыть левый глаз. А затем тут же направился к бару.
Его охватывало такое напряжение, что, когда через секунду распахнулась дверь его покоев, он чуть не запустил бутылкой в стену.
Это оказался Кацпер.
– С тобой хочет поговорить Стервятница. – Он выразительно покосился на бутылку, которую удерживал в руке Серефин, и тот безмолвно протянул ему алкоголь. Но Кацпер лишь тяжело вздохнул. – Я воздержусь.
– Не прикидывайся невинной овечкой, – бросил Серефин.
Кацпер рассмеялся.
– Пошли, я оставил ее с Надей, и, боюсь, они поубивают друг друга, пока мы туда доберемся. – Серефин посмотрел на друга. – Кровь и кости, да ты пьян. Сядь, Серефин.
Он нахмурился, но позволил Кацперу усадить себя на козетку.
– Я видел… – Серефин замолчал.
Кацпер шагнул ближе.
– Что ты видел?
Он присел на корточки перед Серефином и опустил ладонь на его дрожащую руку.
На мгновение Серефин залюбовался темно-карими глазами и шрамом, пересекавшим бровь друга.
Кацпер все это время неотрывно смотрел на больной глаз своего короля, и Серефин с трудом удержался от желания прикрыть его. Он знал, как странно тот выглядел, стал темно-синим, словно полуночное небо, зрачок исчез, и осталось лишь мерцание звезд – целых созвездий, – которые кружились, перемещались и постоянно менялись.
Что он увидел в видении? Что за место? Кацпер протянул руку, а затем осторожно коснулся кожи под левым глазом Серефина. И его пальцы тут же окрасились кровью.
– Это что-то новенькое, – выдавил Серефин.
Он ощущал странное тепло, а место, которого коснулся Кацпер, горело. Видимо, он опьянел сильнее, чем ему казалось.
Кацпер медленно кивнул. Вытерев руку, он вложил в ладонь Серефина носовой платок.
– Не рассказывай об этом никому, – попросил он.
Серефин фыркнул. Если бы его друг знал хоть половину из того, что с ним происходило.
– Славки все равно считают, что я схожу с ума, – пробормотал Серефин. – А вскоре узнают и об этом.
И рассказал Кацперу о встрече с Павлом.
На лице друга тут же отразилось огорчение.
Серефин осторожно помассировал левый глаз. Появление видения и голоса явно не предвещало ничего хорошего. Кацпер правильно сказал, ему не следовало никому об этом рассказывать. Даже самому Кацперу и Остии. Никому.
Возможно, если ему удастся уехать из дворца – подальше от того места, где он умер, – это прекратится. Серефина слишком пугало происходящее, чтобы рассказать об этом матери, но, возможно, она могла бы дать какой-то совет. Над Гражиком висел густой и удушливый смог. Может, проведя несколько месяцев на чистом воздухе, он вновь почувствует себя нормально.
Вот только Серефин не собирался уезжать. Сейчас он планировал делать лишь то, что лучше для его королевства. Но в одном Руминский оказался прав: Серефин ощущал себя так же ужасно, как выглядел. Впрочем, он не собирался рисковать и оставлять трон без присмотра.
Только, кажется, выбора у него не оставалось.
– Кто из славок примкнул к Руминскому?
– Костек, Богуславский, Тушинский, Морачевский, Масловский и Фияковский, – выпалил Кацпер, не поднимая головы.
Серефин вздохнул.
Семья Масловских занималась изготовлением книг для заклинаний. Костеки были купцами и, переправляя свои товары реками, обеспечивали ими половину страны. Так что эти славки явно потеряли бы многое в случае окончания войны. Да и Руминский сейчас зарабатывал больше, чем в мирное время. И хотя Серефину отчаянно хотелось, чтобы дворяне были менее мелочными и жадными, он не сомневался в их мотивах. Вот почему он так ненавидел королевский двор.
Слегка пошатываясь, он поднялся на ноги.
– Тогда давай послушаем, что нам скажет Стервятница.
Живия сидела, закинув ноги на стол. Рядом с ними лежала ее железная маска. Надя расхаживала из угла в угол, стараясь сдержать непонятную дрожь. И ни одна из них не заметила появления Серефина, когда он шагнул в комнату.
Что ж, им предстоял долгий разговор.
– Руминский знает, что твои документы поддельные, – опускаясь на стул, сказал он Наде.
Ее лицо застыло, и казалось, она вот-вот упадет в обморок.
– А я говорила, – нараспев произнесла Живия.
– Заткнись, – огрызнулась Надя.
– Думаю, он пока не знает наверняка, что ты калязинка. Но подозревает это, – сказал Серефин. – И еще неизвестно, поможет ли мне твое разоблачение или утянет следом.
В комнате повисла такая напряженная тишина, что обе девушки дернулись, когда дверь открылась. Остия тихо опустилась на кресло, стоящее рядом с Серефином.
– Но, – продолжил тот, – я всегда могу обвинить в случившемся Малахию.
– А ты не боишься развернуть гражданскую войну? – любезно поинтересовалась Живия.
