Два мужа золушки

Кеннет Дун

Два мужа золушки

Богатые счастливы только вместе и только вдали от остальных.

Фрэнсис С. Фитцджеральд «Последний магнат»1

Глава 1

Мужчина с багровым лицом медленно скользил взглядом по моему кабинету, словно недоумевая, как он здесь вообще очутился.

– Я хочу, чтобы вы разыскали мою дочь.

Мне послышалась вопросительная интонация в конце фразы. То ли он сомневался, что его дочь пропала, то ли не был уверен, что я смогу отыскать даже блокнот у себя на столе. Чтобы его немного успокоить, я открыл вышеозначенный блокнот, щелкнул автоматической ручкой и ободряюще кивнул.

– Итак, мистер…

– Итц. Майлз Итц. Мне вас порекомендовал Монтгомери Фостер из «Шустер, Огэй и Макнамара».

Я сделал запись в блокноте, напомнив себе при случае поблагодарить Монти Фостера за рекомендацию.

– Советник Фостер сказал, что вы хорошо умеете разыскивать пропавших людей, эээ… не привлекая излишнего внимания.

– А ваша дочь пропала, мистер Итц?

– Ну, скажем так, она исчезла. Мистер Фостер представляет мои… то есть ее интересы…

Мужчина с багровым лицом тяжело вздохнул, достал платок и протер лоб и лысину.

– Сколько лет вашей дочери?

– Ээээ… Лиззи? Двадцать пять. Точнее скоро исполнится. В конце месяца у нее день рождения.

– И как давно она исчезла?

– Два дня назад. Тридцатого сентября.

Я не понимал причин его нерешительности. Вполне взрослая девушка куда-то делась два дня назад. Очевидно, что речь не шла о криминальных обстоятельствах, иначе ее отец обратился бы в полицию или вел переговоры о выкупе, а не искал бы через адвоката частного сыщика. Недорогого частного сыщика через младшего адвоката, работающего по минимальной ставке. Весь вид мистера Итца свидетельствовал о его скромном достатке и социальном положении. В новом костюме, купленном в отделе готовой одежды, он явно чувствовал себя неуютно, периодически одергивая рукава и проводя пальцем под воротником тесной сорочки. Наверняка мужчина привык к мягким фланелевым рубахам. Обветренное лицо, испещренное багровыми прожилками, указывало на то, что он много времени проводил на свежем воздухе, а возможно привык заканчивать день парой стаканов дешевого бурбона. Впрочем, от этих наблюдений мне не было никакого толку.

– Может, вы расскажете все по-порядку, мистер Итц?

Мужчина с багровым лицом задумался, отчего его выпуклые глаза еще больше вылезли из орбит, словно он мучился запором. Он еще раз оглядел скудную обстановку моей конторы, катая белками в глазницах словно шариками для пинг-понга. Наконец решился.

– Моя дочь – Элизабет Кэвана. Так ее сейчас зовут по второму мужу. Она снова вышла замуж. На самом деле она Элизабет Итц.

Он посмотрел своими шариками мне в глаза, ожидая реакции. Я послушно записал имя в блокнот.

– Она также известна под именем Элизабет Леспер-Грамон. Это фамилия ее покойного мужа.

Мне пришлось переспросить Итца, как это пишется. Его глаза выпучились еще сильнее.

– Вы что, мистер, вообще газет не читаете? – возмутился он.

Я признался, что редко читаю какие-либо новости в газетах кроме криминальной хроники, частных объявлений и комиксов.

– Моя Лиззи была замужем за Полом Леспером-Грамоном. Внуком Филибера Леспера-Грамона.

Наконец с третьего раза упоминание этого заковыристого имени сработало, в памяти у меня вспыхнули какие-то воспоминания.

– Подождите, это не тот знаменитый филантроп? Он еще отгрохал огромный музей на бульваре Уилшир?

– Он самый, – с гордостью сказал Итц. – Лиззи познакомилась с Полом, когда ей было восемнадцать. Она работала официанткой в курортном клубе в Аспене. Мы сами родом из Колорадо. Ред Фокс, округ Боулдер. Вот Лиззи и нашла себе подработку на зимний сезон. Спустя две недели они сбежали и поженились.

– Ваша дочь оказалась в… положении?

– Нет! Лиззи не такая. Она собиралась учиться. Я работал всю жизнь и накопил денег ей на колледж. Но Пол Леспер совсем вскружил ей голову. «Американская золушка», так ее называли в прессе. Смотрите, вот вырезки.

Он поднял с пола потрепанный портфель и достал из него внушительный альбом, который взгромоздил на столешницу. Я полистал. Видимо, гордый родитель скрупулезно собирал любые упоминания в прессе, посвященные его дочери. Многие вырезки были с фотографиями, но я не видел сейчас смысла их внимательно изучать.

– Лесперы вначале отнеслись к ней плохо. Как будто она какая-то золотоискательница. Не их круга, – лицо Итца еще больше побагровело. – А потом сами знаете, что произошло.

– Что?

– Пол и Лиззи разбились в аварии на машине. Незадолго до второй годовщины свадьбы. Все газеты об этом писали!

– Извините, сэр. Будет лучше, если вы освежите в моей памяти эту историю.

– Пол сидел за рулем. В крови был алкоголь. Он погиб на месте. А Лиззи ударилась головой. Двенадцать дней провела без сознания. Когда она очнулась, то все забыла.

– Аварию?

– Нет, вообще все. Все время, которое они провели с Полом вместе. Не помнила даже, что познакомилась с ним. Никого не узнала из Лесперов. Зато сразу узнала меня. Она сказала: папа, увези меня домой.

Итц всхрюкнул и машинально утер нос рукавом.

– Доктора сказали, так случается. Какая-то там специальная амнезия. Стирает не только травмирующее событие, но и все, что с ним связано. Как будто она никогда не была замужем. Понимаете?

– Более-менее. Это лечится?

– Доктора сказали, что память со временем может вернуться. Или не вернуться никогда. Можно попробовать гипноз и разные мудреные средства, но Лиззи от всего отказалась.

– Почему?

– Потому что сказала, что не хочет вспоминать! – рявкнул Итц. – Зачем это моей девочке? Она даже не пошла на похороны Пола, потому что не хотела изображать скорбь. Ведь она его совсем не помнила. Ей было двадцать лет, но ее разум помнил только то, что случилось до восемнадцати.

– Два года жизни коту под хвост.

– Лиззи считала, что это божье благословение. Ведь теперь она могла начать жизнь заново. С чистого листа. Как будто ей дали второй шанс.

Звучало цинично, но я понимал чувства девушки. Кому хочется оказаться вдовой в двадцать лет и сожалеть об утраченной любви. А тут ей словно тряпкой стерли все воспоминания и предложили вернуть линию жизни к предыдущей развилке. Другое дело, что она стала не просто вдовой, а наследницей человека из очень богатой семьи. Уверен, что десять из десяти официанток смогли бы выдавить из себя хоть одну трогательную слезинку по ушедшему супругу, пока адвокат читает завещание.

Словно подслушав мои мысли Итц вспылил:

– Лиззи отказалась от всех притязаний на деньги Лесперов! Она вернула девичью фамилию. И попросила их больше никогда с ней не связываться.

– Как отказалась совсем от всего? Даже от страховки?

– Пол не был застрахован. Когда он погиб, парню было всего двадцать девять, он наверняка думал, что бессмертный. У него были собственные средства из траста, оставленные его покойным отцом, но Лиззи отказалась их получать. Ну… я попросил. Совсем немного. Видите ли, я говорил, что откладывал ей деньги на колледж? Так вот, когда Лиззи вышла замуж, я их… потратил.

– Понимаю.

– Дочь хотела вернуться к прежней жизни. Вот я и попросил Лесперов оплатить ее образование. На этом все.

– Очень благородно.

– Нам лишнего не надо. Мы вернулись в Ред Фокс, а осенью Лиззи поступила в колледж в Денвере, где стала изучать финансы и административное управление. Окончила с отличием. Она и в школе всегда была отличницей в математике. Потом она устроилась в фирму «Кройдон и сыновья» в Боулдере. А в прошлом году снова вышла замуж. За Чарльза Кэвана. Познакомилась с ним на каком-то мероприятии на работе.

Что-то в тоне Итца подсказывало, что нового мужа дочери он тоже не одобрял.

– Ему тридцать семь, и он разведен, – мрачно прокомментировал Итц, вновь уловив мой мысленный вопрос. – Красавчик, конечно, и говорит складно. Не мне судить, но, думаю, моя девочка могла найти себе кого-то получше.

– Исчезновение вашей дочери как-то связано с мистером Кэвана?

– Я не знаю, с чем оно связано. Иначе бы я вас не нанял. Месяцев семь назад старый мистер Леспер вновь связался с Лиззи. Моя дочь, конечно же, уволилась из фирмы, когда вышла замуж. Но он хотел, чтобы она работала у него в фонде. Лиззи вначале отказалась, ведь с Лесперами у нее все кончено. Она думала… они опять хотят… чтобы она вспомнила Пола. Но Филибер Леспер уверял, что это только бизнес. Что он просто хочет, чтобы она управляла фондом. Фондом Леспер-Грамон, представляете? Огромные деньги, вилла у океана. Он сказал, что не будет докучать ей разговорами о Поле. Просто ценит ее как профессионала.

– В двадцать пять лет? Неожиданно.

– Лиззи всегда была умной! Почему бы ей не получить эту работу. И Чарли не возражал. Он сказал, что легко найдет себе место в Лос-Анджелесе. Значит, они переехали. Вначале все шло прекрасно. Лиззи положили оклад сто тысяч в год.

Я мысленно присвистнул. Даже если вычесть налоги, получается около четырнадцати или тринадцати сотен в неделю. Неплохая зарплата для недавней выпускницы денверского городского колледжа.

– Но потом мистер Леспер заявил, что составил новое завещание, – прервал мои подсчеты Итц.

– Ого, – присвистнул я уже вслух.

– Он умирает. Или думает, что умирает, – Итц снова протер платком лысину. – И сказал, что своему второму сыну и внукам оставляет только недвижимость и разумную сумму денег из какого-то траста. А все основные средства, включая контроль над фондом, он завещает Лиззи.

– Дважды ого.

– Для Лиззи это было как гром среди ясного неба! Она хотела уволиться и немедленно уехать. Куда угодно. Просила мистера Леспера изменить завещание. Уверяла, что не возьмет ни цента. Но все было без толку. Скандал уже разгорелся. Лесперы наняли адвоката. Чтобы объявить старика недееспособным, а Лиззи, мою Лиззи обвинить в… дурном влиянии. Я решил, что нам нужно защищаться.

– Именно поэтому вы обратились к советнику Фостеру?

– Его услуги я могу себе позволить. Лиззи не считает, что ей нужен адвокат, но я хочу защитить доброе имя дочери. Чарли тоже думает, что она должна постоять за себя. Лесперы не имеют права ее ни в чем обвинять, если старик сам решил оставить ей все деньги.

– Похоже, ваш зять был рад, что его жена стала богатой наследницей.

– Чарли… никогда не понимал, что все это значит для Лиззи. Но он молодец, надо отдать ему должное. Сразу себя поставил в разговоре с Лесперами, дал понять, что ни капли их не боится. Старому Филиберу парень вроде даже понравился.

– Что не могло не разозлить остальных наследников. Так что все-таки произошло?

– Как я сказал, Лиззи пропала два дня назад, в понедельник. Она закончила дела на работе и позвонила Чарли в клуб сказать, что едет домой. Когда он приехал, на вилле ее не было, а их служанка сказала, что Лиззи так и не появилась. Чарли вначале не обеспокоился, он решил, что она куда-то заехала по дороге. Но дочь так и не приехала домой ночевать. Это не в ее привычках. И на работе она на следующий день не появилась. Тогда Чарли позвонил мне.

– В Ред Фокс?

– Нет. Я перебрался в Лос-Анджелес три месяца назад. Когда начался весь этот сыр-бор из-за завещания. Я решил, что дочери не помешает поддержка. Не стал стеснять их с Чарли, поэтому снял бунгало у одного приятеля в Марина Дель Рей.

Не слишком далеко от дома дочери, отметил я.

– Вы или ваш зять обращались в полицию?

– Мы с Чарли ходили в участок сегодня утром. Офицер нас выслушал, но не воспринял всерьез. Как я понял, он не хочет тратить время на взрослую женщину, которая решила пару дней отдохнуть от мужа. Думаю, он решил, что Лиззи сбежала к любовнику. Но я знаю, что это полная ерунда. Лиззи без ума от Чарли!

И опять в голосе Итца прозвучало плохо скрытое неодобрение.

– Вы говорили, что ваша дочь хотела уехать, когда вокруг нее снова поднялась шумиха. Может, она так и поступила? Просто решила передохнуть, побыть одной, подумать, что делать дальше…

– Тогда она предупредила бы меня или Чарли. Лиззи никогда не была малодушной. Когда она решила порвать все связи с Лесперами, то так об этом и заявила. Честно говоря, мистер Стин… я не понимаю, что происходит с моей дочерью. Почему она просто исчезла? Я… опасаюсь худшего… Поэтому и прошу вас ее найти как можно скорее.

– Вы думаете, она может что-то с собой сделать?

– Я не знаю! Доктора говорили очень много умных слов. О том, что будет, когда память к ней вернется. Сможет ли она пережить боль утраты, если та вдруг свалится на нее, как… как… тонна камней. Не надо было ей разрешать возвращаться в Лос-Анджелес и снова связываться с этой семейкой.

Глава 2

Я вполне понимал опасения Итца, хотя ни черта не смыслил в амнезии. И все же мне казалось, что молодая женщина, судя по всему, умная и общительная в случае внезапного нервного потрясения, вызванного возвращением воспоминаний, скорее бросится за поддержкой к близким, чем предпримет неожиданное бегство. Если только ей не было что скрывать.

Существовал и еще один вариант событий, которым я не стал делиться с клиентом. Поскольку Элизабет Кэвана стала основной наследницей Леспера-Грамона, другим родственникам было выгодно, чтобы ее фигура пропала с доски до кончины старого Филибера. Что, в свою очередь, снимало подозрения с ее нынешнего мужа. Чарльзу Кэвана наоборот требовалось, чтобы жена унаследовала все капиталы.

Я начал листать альбом с вырезками, который Итц с большой неохотой мне оставил, взяв слово, что я верну ему фолиант в целости и сохранности.

Как я и думал, первые заметки были посвящены скоропалительной свадьбе Пола Леспера-Грамона и Элизабет Итц, которую молодые люди сыграли 7 февраля 1957 года в какой-то мексиканской часовне, не предупредив никого из родственников. На фото молодожены возвращались из медового месяца, проведенного в Кабо, выйдя из частного самолета на посадочную полосу. Юная новобрачная была классической американской блондинкой. Светлые, выгоревшие на солнце волосы, были взбиты над широким лбом, большие глаза распахнуты навстречу грядущему счастью, на щеках отпечатались две симпатичные ямочки, чуть тяжеловатый подбородок компенсировали пухлые губы и искренняя улыбка. Ее супруг выглядел утомленным, глаза были полуприкрыты веками, рот растянулся в ленивой усмешке, в общем парень явно копировал Джеймса Дина. «Американская золушка», так выразился Итц. Это выражение использовалось и в нескольких заголовках. Искушенный калифорнийский принц встречает чистую красавицу из глубинки, которая сумела растопить его сердце.

Лично меня никогда особо не привлекал типаж волевых нордических блондинок, заполонивших Средний Запад, а Элизабет Итц на фотографиях выходила их самой типичнейшей представительницей. Я не сомневался, что она действительно хорошо училась, ходила по воскресеньям в церковь, состояла во всех правильных школьных клубах и, может быть даже была королевой выпускного бала. Девушка устроилась официанткой на курорт богачей не для того, чтобы поймать в сети одного из них, а ради честного заработка. Не исключено, что именно цельная и несложная натура Лиззи как раз и произвела впечатление на уставшего от искушений Пола Леспера.

Как я понял, молодой Леспер умел жить на полную катушку, а его супруга быстро втянулась. Далее следовали фотоотчеты о торжественных мероприятиях и чуть менее формальных вечеринках, на которых присутствовали Пол и Лиззи, об их отдыхе на яхте, участии в регатах, поездках в Европу и на Восточное побережье, и прочих однообразных проявлениях светской жизни богатых и знаменитых. Случались и скандалы. Майлз Итц педантично вклеил вырезки о том, как Пола Леспера задержали в сомнительном ночном клубе, как его арестовали за пьяное вождение в час пик на бульваре Сансет, причем он оказал сопротивление полиции. Все это было достаточно несерьезно, учитывая финансы Лесперов-Грамонов, хотя и нанесло неприятный укол репутации фонда. Фотограф «Икземинер» запечатлел, как Пол и Элизабет выходят из зала суда в сопровождении адвокатов, молодой человек привычно криво улыбается, обнимая за плечи жену. На Лиззи было простое, но идеально скроенное платье, волосы забраны под шляпу с широкими полями, лицо скрывали темные очки.

За неполные два года супруги успели неплохо покуролесить и даже несколько раз публично поскандалить. Как я понял, Пол Леспер мнил себя художником, поэтому активно использовал фонд деда, чтобы якшаться со всякой богемой и продвигать собственное творчество. Я не слишком разбирался в живописи, поэтому не мог судить, насколько молодой человек и правда был талантлив. Однако Лиззи успела поставить на место пару зазнавшихся натурщиц.

Наконец сказочная жизнь закончилась дождливым вечером 23 декабря 1958 года за два дня до Рождества на горной дороге в Хидден-Спрингс, где Лесперы гостили у друзей. На вечеринке вышел очередной скандал, по словам очевидцев, оба супруга выпили, но Пол намного больше жены, тем не менее именно он сел за руль, когда они решили вернуться в город. Спустя двадцать минут проезжавшие мимо водители заметили пламя и столб дыма на склоне холма и сообщили в полицию. Какие-то смельчаки сами бросились на помощь пострадавшим, не дожидаясь приезда спасателей. Они увидели объятый пламенем «лотус-купе», у которого взорвался бензобак. Помочь водителю уже не было никакой возможности, зато пассажирка каким-то образом смогла выбраться, несмотря на сильную травму головы. Элизабет Леспер обнаружили рядом с автомобилем, она была без сознания, а все ее лицо было залито кровью. Добрые самаритяне успели оттащить девушку как раз вовремя, пока до нее не добралось пламя.

Пол Леспер погиб на месте, он настолько сильно обгорел, что опознать его смогли только по зубной карте. Элизабет пробыла без сознания почти две недели, очнувшись только после Нового года, а когда пришла в себя, оказалось, что она ничего не помнит о последних двух годах жизни. После похорон Пола число газетных вырезок в альбоме стремительно уменьшилось. В годовщину трагедии некоторые издания попытались оживить тему, но поскольку Элизабет покинула Лос-Анджелес и избегала внимания прессы, а семья Леспер-Грамон тоже хранила молчание, интерес публики тут же угас.

Я обнаружил только статью, вышедшую в 60-м году, о том, что в музее фонда прошла мемориальная выставка работ Пола Леспера, среди которых присутствовал портрет его жены. Критики восхищались талантом Пола, возможно потому, что некрасиво ругать мертвого, да и ссориться с могущественными благотворителями никто не хотел.

Затем следовала заметка двухлетней давности из газеты Боулдера о том, что компания «Кройдон и сыновья» отметила 70-летний юбилей и уверенно смотрит в завтрашний день благодаря перспективным молодым сотрудникам. На групповой фотографии среди прочих сотрудников, улыбающихся на камеру в бокалами шампанского в руках, была отмечена Элизабет Итц. Из очаровательной американской золушки девушка превратилась в классическую американскую красотку. Черты лица стали жестче, а фигура тоньше, исчезла девичья припухлость. Строгий деловой костюм не мог скрыть пышную грудь, крутые бедра и точеные щиколотки. Элизабет стояла в первом ряду, хоть и ближе к краю, но не слишком далеко от больших боссов. Не удивительно, что с такими сотрудницами компания «Кройдон и сыновья» имела все основания уверенно смотреть в завтрашний день. Хотя они должны были понимать, что вряд ли должность младшего управляющего отвратит красивую девушку от мыслей о замужестве.

Завершало коллекцию объявление о грядущей свадьбе Элизабет Мери Агнес Итц, единственной дочери Майлза Джона Итца и его покойной супруги Пруденс, и Чарльза Винсента Кэвана, сына полковника Хорэса У. Кэвана из Сан-Антонио. Венчание должно было состояться в церкви святого Михаила на Саншайн-стрит в Ред Фокс 18 ноября 1962 года.

Я захлопнул альбом и убрал его в сейф. Потом достал из обертки сэндвич и справедливо разделил его с Гэри, вознаградив пса за то, что он терпеливо переждал визит Итца в своей корзинке под столом, не выдав себя ни единым звуком, а после молча облизывался, пока я возился с газетными вырезками.

Глава 3

Информации, полученной из альбома и общения с Итцом было явно недостаточно, поэтому я поднял трубку и набрал номер своего приятеля Нэда Камински, отвечавшего в «Икземинере» за светские сплетни. Он начинал свою карьеру в пору расцвета Луэллы Парсонс2, а сейчас мог сравниться с легендарной колумнисткой по объему бессмысленной информации о богатых и знаменитых, плотно утрамбованной в его сером веществе.

– Что ты можешь рассказать про семейство Леспер-Грамон? – спросил я.

– Про Лесперов? – присвистнул Нэд. – Наконец-то я слышу от тебя что-то стоящее. Твое дело связано с ними? Какой-то скандал с детками?

– Нэд, придержи лошадей. Я не могу разглашать тайны клиентов.

– Ага, ага, ага. Ну, хоть намекни. Я подаю, ты отбиваешь. Сколько лет ты тянешь из меня информацию, а сам ни разу не подкинул ничего для сюжета.

– А Лесперы это сюжет?

– Еще какой. Пока что он только шкворчит. Но чутье мне подсказывает, что со дня на день угольки полыхнут. Во всяком случае одно имя Лесперов уже гарантирует, что люди купят газету.

– Расскажи мне о них.

– Ну, ладно. В общем, семейство Леспер-Грамон – настоящие аристократы. Не какое-то фуфло, которые облапошили индейцев или ограбили пару пароходов на Миссисипи и придумали себе титул. Ты же знаешь, в Голливуде сковырни кукурузную шелуху с любого испанца и под крестьянской рубахой обнаружится старый кастильский род. Потряси англичашку, окажется, что кузен третьей жены его двоюродной прабабки приплыл на «Мэйфлауэре». Я уж не говорю о французах. Вот они мастера выдумывать себе родовитых предков, как будто у них не было собственной революции. Так вот у Лесперов-Грамонов все настоящее. Кстати, их фамилию правильно произносить с ударением на последний слог, знал?

– У меня подруга наполовину француженка.

– Небось тоже аристократка?

– Нет, из французских евреев.

– А, ну про этих я тебе тоже мог бы многое тебе рассказать. В общем, свое дворянство Лесперы получили чуть ли не в десятом веке от какого-то из Людовиков. Часть семьи бежала во время революции, потом вернулась после падения Наполеона, часть оказалась в Америке. Я не историк, чтобы в этом разбираться, но есть всякие хроники, древа, фамильные гербы. Где у них Леспер, а где Грамон, кто там был графом, а кто герцогом. Все это можно увидеть в музее фонда, если кому интересно. Тот предок, который перебрался через океан, был жутко везучим, потому что сумел вывезти большую часть капиталов и фамильных ценностей. И потомки его не подкачали. Выгодные браки, удачные сделки. В отличие от многих европейских аристократов, которые измельчали настолько, чтобы жить на подачки нуворишей вроде Асторов и Вандербильдов и продавать семейные безделушки, Лесперы весьма преуспели. Насколько я знаю, есть еще восточная ветвь семейства, они свили гнездо в Нью-Йорке. Все Лесперы очень кичатся своей историей. Еще до недавнего времени всех детей называли одинаково по очереди. Филибер, Антуан, Луи и в таком духе.

– А как Лесперы оказались в Лос-Анджелесе?

– Старый Филибер, нынешний глава клана, в свое время просек все выгоды Западного побережья. Я говорю не о золоте, а о Голливуде. Когда тут только зародилась киноиндустрия, он вложился в несколько студий. Французы они такие, никогда не чурались вести дела с евреями. Потом он начал скупать землю, сам заниматься застройкой.

– А почему ни одна из студий не носит имя Леспер-Грамон?

– С его-то предками? Когда твой пра-пра водил рыцарей в Крестовый поход, как-то не с руки выпячиваться в городе иллюзий. Так что он вовремя замел следы. Замаскировал свои капиталы кучей трастов и дочерних компаний. А потом занялся благотворительностью и всей этой просветительской ерундой. Начал строить в Калифорнии музеи, библиотеки, театры, учреждать премии. Но денежки у него никуда не делись, помяни мое слово. Не уверен, что старику по-прежнему принадлежит половина Голливуда, но уж точно большой кусок. Но он держится за свой фонд, как будто это главное дело его жизни. Наверняка хочет пройти в рай с золотым пропуском, на котором будет написано «величайший меценат Западного побережья».

– Сколько лет Филиберу Лесперу?

– Восемьдесят шесть. Еще недавно старик был вполне бодр, но ходят слухи, что в последнее время стал сдавать. И тут мы подходим к следующему поколению. У него было двое сыновей. Луи и Антуан. Я же тебе говорил про имена, наверное они их нумеруют, как каких-то королей, чтобы не путаться. Луи был старшим и папиным любимцем. Красавец, плейбой, участвовал в скачках, летал на самолетах, крутил романы с самыми известными актрисами. Ох, похождения Луи Леспера в свое время подтолкнули мою карьеру. Но вдруг взял и женился на смазливой хористке. Думаю, папаша Филибер был изрядно зол, к счастью, девчонка благоразумно умерла родами, произведя на свет сына Пола. Не знаю, почему парня назвали вопреки семейной традиции. Как оказалось, Луи вовсе и не думал остепениться. Он перестал волочиться за юбками, зато вдруг открыл в себе тягу к приключениям. Когда его сыну было года четыре, Луи собрался в экспедицию в Южную Америку, то ли искать город Зет, то ли искать того, кто искал город Зет3, да так там и пропал.