Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки книга 1. Детство и юность Виктора Анатольевича Дудко

В комнате № 43, на втором этаже, проживало четыре, а со мной – пять человек: двое с младшего курса, и мы трое: Боря, я и Витя Волков. Наша кровать стояла у стены слева от двери. Напротив – стоял шкаф, за которым находилась кровать Волкова. Когда Борис задерживался, я спал один, а когда он приходил, мы спали вдвоем.

Здесь я привык спать на правом боку, как и Борис, который располагался головой к двери с края, а я – головой к окну, у стенки.

У нас в комнате не возникало никаких недоразумений. Мы жили довольно дружно. Компаний у нас не было. И только на пятом курсе, когда я поселился в нашей комнате на законном основании, неожиданно все ребята заболели преферансом.

Иногда, просиживали целые ночи за картами – в одной из соседних комнат, но в нашей – этого никогда не было.

Тут я близко познакомился с Сашей Смирновым, учившимся в третьей группе. Он обо мне уже знал давно, а я нет.

С Сашей нас связала крепкая дружба уже после окончания института. Так получилось, что мы вместе устраивались на работу. И все годы, вплоть до моего перехода на работу из НИХТИ в Москву – в 1975 году, мы «варились» в одном коллективе вычислительного цента института и, кроме того – дружили семьями.

Встречаемся до сих пор, хотя и редко, так как к нам нужно добираться на машине, а Саша остерегается сейчас по состоянию здоровья ездить на большие расстояния, впрочем, как и многие другие.

Филина Бориса к примеру на наши встречи привозит сын. А мы – не то, что за руль, на участок-то теперь выходим с палочкой…

Но зато нас связывают с Сашей и наши новые увлечения – портал «ПРОЗА.РУ», на котором можно бесплатно публиковать свои произведения. Именно от него мы узнали о том, что он там начал публиковать свои рассказы (СМИРНОВ 83). И – последовали за ним.

Увлечение оказалось заразительным… Теперь уже мы уговариваем его – публиковаться в издательстве ЛитРесс.

На четвертом курсе мне предоставили место в общежитии официально в другом корпусе. На том же втором этаже, рядом с комнатой, куда меня переселили, находилась квартира одного преподавателя (просто две комнаты соединили вместе, и провели им отдельный водопровод). И только тогда, когда Борис окончательно выписался из общежития, я переехал на его место.

В комнате с нами жил китаец – сын одного из первых руководителей компартии Китая. Нас он поражал своим трудолюбием и не принимал никакого снисхождения к себе: если он знал предмет только на четыре, то ему нельзя было ставить 5 или 3 – он будет настаивать на своем, особенно, при завышении отметки. Питался он скромно и очень немного (как и все китайцы в стране – один раз в сутки).

В нашей группе было много интересных девчат, на одну из которых я обратил свое внимание.

Мне казалось, что я в нее влюбился. Я стал оказывать ей особое внимание, не обращая никакого внимания на других. Я не подозревал, что москвичи снисходительно относятся к провинциалам. Я провожал ее до дома, и мне кажется, что я был представлен даже родителям, и несколько раз побывал в квартире моей любимой.

Дом ее находился на Кутузовском проспекте, крайний у моста через линию метро, которую построили чуть позже. Из центра – это крайний слева почти напротив (наискосок) от дома 24, в котором жили Первые секретари ЦК (об этом я узнал гораздо позже.) От метро Киевская я провожал её до дома.

Путь мне запомнился хорошо и надолго. На улице всегда бывало немного народа. Мне запомнились очень высокие потолки в этом доме.

Почему-то мы переписывались, и у меня сохранилось несколько писем, но когда я забирал из дома «макулатуру» на дачу, куда-то их так далеко заложил, что до сих пор найти не могу.

Лет десять спустя, однажды к этому дому я подвозил преподавателя из Академии ЦК, в которой учился Коля (муж моей сестры).

Часть 8

Учёба в МАИ

МАИ 1951 год

Часть группы АП-4 – первые знакомства

Я (Виктор) – третий слева

УЧЕБНЫЕ БУДНИИ ПОБЕЖАЛИ ИНСТИТУТСКИЕ ГОДА,ОСТАВИВ СЛЕД ПО ЖИЗНИ НАВСЕГДА

Учёба в институте шла у меня достаточно легко, да и учиться мне было интересно. Первые два курса – общеобразовательные. Математика давалась довольно легко. Некоторые начальные курсы я изучил ещё в 10-м классе. Первый семестр я окончил с одной четвёркой по начертательной геометрии. Тогда я ещё не знал, что во время семестра (экзаменационной сессии) можно было пересдать этот предмет (это мне сказали много позже в деканате), тем более, что какие-то предметы я впоследствии сдавал досрочно.

Физика и химия давались мне также легко.

Лабораторные работы, практические работы, семинары проходили, как правило, интересно. Особенно, мне нравилась математика и один из ее разделов: комплексные переменные. Интересно и то, что знание математики помогали решать химические задачи с валентностью.

Иногда я по старой привычке что-то записывал в свой дневник.

30/IX-51 г.

Прошёл месяц студенческой жизни. Время не ждёт, оно торопит, спешит, и не останавливается. Остановить его невозможно, как невозможно остановить землю в её вечном кружении, но от него можно отстать, и его не догнать потом. Гигантскими шагами движет оно всё вперёд. Промедлил, и опоздал. Время ушло, – догоняют сейчас же, потом будет поздно. К такому выводу привёл меня этот месяц.

В мире есть люди хорошие и плохие. Но не верьте тому, кто говорит, что этот человек хороший: нет, не всегда. Любой человек, будь он наипрекраснейший, всегда бывает и плохим человеком, и наоборот. Чувства и мысли, мысли и действия человека меняются от всевозможных малых и больших причин. И человек, которого ты идеализировал, может стать в одно время таким, как и ты – ОН НЕХОРОШ, А ТЫ И ВОВСЕ.

Ну, ладно, поменьше «философии». Факты.

Живу по-старому, никому на письма не отвечаю: с головой занят нем. языком и черчением. Влен не пишет. Это виновата она, Шура. Какого черта ей надо было писать Влену о наших с ней отношениях в последний месяц. Ведь, письмо попало в руки тёте Кати, и она всё рассказала дяде Мише, который кое-что написал отцу.

Да, она удружила сразу всем вместе. Лучше уж молчала бы, и то лучше было бы.

В нашей группе 16–17 девчат. Несколько из них (Лариса Пл., Ира, Галя, Инна) мне нравятся, а как я им – не знаю. Конечно, со всеми я не смогу дружить, но думаю, что или с Ларисой (меньше) или с Ирой. Остальные более гордые: «не подступиться».

Здесь в корпусах (на Большой Почтовой) познакомился с Зоей.

(Эта девушка, когда была маленькой, то сыграла основную роль в фильме «Машина 22–12», чем постоянно гордилась, будучи взрослой).

Уже вчера объяснился с ней. Она сказала, что все их знакомые почему-то решили, что она вместе с матерью, хотят поймать меня и женить. Ну, такого остолопа, как ты Витёк, легко можно обтяпать. Ты, ведь, сентиментальный, эгоистичный, самолюбивый и много влюбчивый парень, и влетишь ты в эту историю как пить дать. И если ты не сумеешь выпутаться (сейчас ещё рано: надо своё получить), то ты действительно олух царя небесного. Тебя, дурака, надо так обтяпать, чтобы ты знал на будущее: на чужой каравай рот не разевай.

Иду мыться, 12 часов ночи.

2/XI-51 г. Прошло 2 месяца учёбы и мы идём в «выскочки». Беспорядок царит в моей голове и я не могу записать ничего путного.

Позавчера был в ГАБТ – очень понравилось быть там. Смотрел «Демона», вернее слушал оперу Рубинштейна «Демон», где пел «Демона» – Иванов, «Тамара» – Кругликова, жених её – Козловский.

Думаю, как-нибудь сходить ещё с нашим комсоргом – Ларисой. Она девочка – ничего, но не для любви – она хороший (может быть таким) друг. И я думаю, именно, так подружиться с ней, не иначе – любовь к ней с твоей стороны Виктор нелепа и недопустима. Вот и всё. Писем долго ни от кого нет.

5/XII-51 г.

Дни бегут. Трудно, стало труднее переживать в себе все свои недостатки, все свои страдания, горести, думы и т. д. Неужели, я не нашёл друга! Да, в ней я хотел найти друга, но она как-то безразлично ведёт себя. А ведь друзья должны хотя бы немного заботиться друг о друге. Но, я, я не могу писать. Я влюблён в неё? Нет, и ещё раз нет! Мне просто нужен друг, с которым можно было бы посоветоваться, поделиться мыслями, поговорить попросту.

Нужен такой друг, который, хоть, немного влиял с хорошей стороны. А она. А она. Она могла бы сделать это, но увы… Я боюсь предложить ей это. И, не дай бог, она поймёт меня в другом смысле!?

Снова и снова в сердце приходит опустошение. Приходит, попросту говоря, отвращение к жизни или к лени. Лень – она снова догнала меня в начале декабря месяца. Ну, кто мне поможет избавиться от неё, от того, что наз. штурмовщиной и т. п.

Время идёт. Все чувства, все помыслы, всё, всё, что было хорошего, тоже постепенно, но неуклонно уходят от меня.

Я переживаю, томлюсь, в вагонах и на улицах веду разговоры (в уме) с БаСом, ВВБ, П и М. Куда всё ушло. Неужели, я не могу сделать того, что задумал? Да, не сможешь, если будешь лениться. Но, кто же будет заставлять, что б ты не ленился. Ты сам. А если найдёшь наст. друга, то вдвоём.

БаС – презренно молчит. ВВБ – так и не дождался от него ответа! Таковы настоящие «друзья».

8/XII-51 г.

Виктор! Ты «пропал» Вика! Шура совсем ушла из моего сердца. Может быть, где-нибудь в тайниках мозга останется о ней воспоминание, довольно-таки приятное. Она права. Она не должна была и правильно, что не ответила на твоё последнее компромиссное письмо. Ты почувствовал, как ты одинок среди всего этого мира, как тебе тяжело всё это пережить и ты хотел получить поддержку у твоего бывшего, и обиженного тобою друга, но тебя не поддержат, и ты падаешь. Ты упал сегодня в объятия Зои, завтра будешь падать ещё ниже и т. д. Ха, ха… Наконец, ты понемногу начинаешь понимать, что жить в обществе и не быть в нём, нельзя. Нельзя быть одиноким. Одиночество признак дикарства, особенно, в нашем обществе.

Но почему ты остался вне? Почему друзья не помогли тебе хотя бы немного войти в него. Почему? Или друзья не были друзьями. Если они бросили друга в критический момент, зная о многих его недостатках, они бросили, оставили в одиночестве, одного среди чужих, и неужели это друзья, или это друзья до поры до времени. Да это те друзья, которые только сочувствуют, выпивают, и развлекаются вместе и больше ничего.

Любовь, говорят, сродни жалости. Да, я теперь знаю, что не пустая фраза. Девушка иногда (и часто) полюбит парня из-за жалости. Но эта любовь – не настоящая. При проверке её жизнью она всегда (или большей частью) распадается. Такая любовь растёт и развивается до поры до времени, пока парень рассказывает жалостливые истории и т. п., т. е. пока она его хорошо ещё не знает. Затем, они сближаются, лучше узнают друг друга. Первый момент сближения – один из лучших, запоминающихся моментов в жизни, потом рост кончается, начинается упадок, разложение и гибель любви – самый тяжёлый момент, момент расставания бывших влюблённых. Почему это происходит. В первое время она мало знает его, её привлекает фантастичность его рассказов, ей станет жалко парня.

А что значит – пожалеть такого человека? Это значит – унизить его в его глазах. Кто-то из них первый понимает это. Начинается расхолаживание отношений с одной стороны, что влечёт за собою охлаждение и с другой, т. е. всё гибнет. Нет! Я больше не хочу такой любви!

Сдавать экзамены я обычно ходил в первой группе из пяти студентов и, как правило, отвечать шел первым, давая больше время другим для подготовки. Это было с первого до последнего семестра.

Исключение составил экзамен по сопромату, когда мой друг и староста группы перед экзаменом заболел гриппом. И мы с ним сдавали предмет последними. Я помог Борису, а также Никоновой, которая получила отличную оценку, и ещё кому-то. Это заметил преподаватель и, вероятно, решил это отметить, поставив мне четвёрку (в деканате мне посоветовали пересдать его (наконец-то!), но я не стал это делать из гордости). Много лет спустя, на вечере группы Борис весь эпизод со сдачей представил по-другому.

Припоминается мне эпизод на экзамене по политэкономии. Это было или на 3-ем или на 4-ом курсе. Учебников тогда не было. Знания мы черпали из лекций. Лекции не всегда были записаны полностью и хорошо. Я, как всегда, пришел сдавать экзамен и начал отвечать первым. Не знаю, что со мной произошло Меня "зациклило"…

Отвечаю на первый вопрос и говорю: прежде, чем ответить на этот вопрос, я хотел бы начать с Адама и Евы, т. е. с истории вопроса. До вопроса я не дошел – преподаватель остановил и попросил ответить на второй.

Я опять слово в слово повторил: начну с Адама и Евы. Преподаватель не выдержал: – все и спросил мою фамилию. Открыв зачетку, удивился, сказав при этом: "может быть вы придете в следующий раз", отдал мне зачетку, не поставив отметку ни в зачетку, ни в экзаменационный лист.

Еще, когда я отвечал, все начали мне подсказывать правильный ответ, но я не реагировал на это.

Выйдя из аудитории, я сказал всем, что получил пару. Однокашники очень удивились и забеспокоились, если я не сдал, то – что их ждет. Потом я, конечно, сдал, но в этом семестре лишился повышенной стипендии. Вот такой казус был со мной.

Первые два года я никогда не писал шпаргалок – память у меня была отличной. Мне надо было только один раз прочесть весь материал.

Я не знал только того, что не прорабатывал сам.

Видя, что многие пользуются шпаргалками, я стал менее внимательно прорабатывать материал, но шпаргалок не писал и не пользовался ими почти никогда. Зато, я брал с собой или лекции, или писал на листах конспекты и брал их с собой для "поддержания штанов". Или не прорабатывал весь материал, а всегда надеялся на удачный билет, что, как правило, и бывало.

К сожалению, это привело к некоторому ослаблению общей памяти. Хотелось бы отметить, что зубрилой я не был. Посещал все занятия, почти никогда не" филонил". Пропадал почти весь день и вечера в институте. (В дальнейшей жизни у меня так и осталась моя приверженность – все дослушивать до конца, где бы я ни был, в том числе и на всех конференциях и семинарах, как бы не интересны они не были).

Самыми неинтересными занятиями у нас, у ребят, были занятия на военной кафедре (в этот день девочки гуляли). Занятия проходили на территории радиотехнического факультета, по Волоколамскому шоссе, у поворота на Беговую улицу у моста. Когда преподаватель нудно перечислял длинные номера деталей приборов, очень хотелось спать.

Только Володе Свечникову удавалось спать с открытыми глазами, сидя на первой парте в маленькой аудитории. Остальных грозный окрик заставлял просыпаться и вскакивать с места.

Записи мы делали в секретных тетрадях, хотя многие приборы были уже списаны, и не представляли никакого интереса и уж, конечно, не были секретными…

Запомнился мне случай с первого курса, когда мы с Борькой готовились к химии у меня на квартире. Накануне экзамена, уже, когда в голову ничего не лезло, я предложил ему пойти на танцы в Измайловский парк. Метро тогда ходило – до Измайловской, а станция Семеновская называлась тогда Сталинской. Борис сказал, что мы еще не прошли какой-то раздел, и он останется, а я уехал в парк (был или не был я на танцах – не помню). Вечером вернулся и проводил его до метро. На следующий день я сдал химию на отлично, а Борька не сдал его, после чего он сокрушался: «Лучше я бы пошел вчера гулять, толку было бы больше».

Как-то перебирая после 2000 года старые тетради с лекциями, я нашёл следующие строчки…

Из 1-ой лекции по предмету «Счетно-решающие приборы», прочитанной в начале февраля 1956 года из раздела «Автоматические быстродействующие цифровые машины»:… «в них все операции производятся автоматически. Необходимо лишь задать программу действия машины. Действие такой машины, изготовленной в Академии Наук СССР «БЭСМ» было опубликовано в «Правде» от 4 декабря 1955 г. На этой же машине был сделан перевод английского текста на русский. Машина позволяет решать задачи логического порядка…».

(Спустя почти 5 лет, мы с Сашей Смирновым побывали на этой машине, да, и сами стали специалистами в этой области, а тогда это были только слова преподавателя в сохранившейся тетради с лекциями).

Бате от Виктора.

Здравствуй дорогой папа!

Я жив, здоров, чего тебе желаю. Всё, что ты посылал – я получил – за всё очень благодарен. Посылку от дяди Миши получил недавно: простыни, одеяло, костюм пышный и книгу. Сейчас я очень занят: идёт зачётная сессия (до 1 января), а затем будет экзаменационная. Иногда в институте бываю по 12–14 часов. Сдал уже 5 зачётов (24/XI мех мастер 1 чек. черчение на хорошо). Остальные недавно. Осталось сдать 3 зачёта и 5 экзаменов и я буду дома. Правда, сейчас заниматься труднее: сам знаешь, но всё-таки дела идут по-хорошему. Надеюсь всё сдать хорошо. У нас здесь пока оттепель, но скоро по прогнозу, будут морозы до 350. У меня нет перчаток – здесь их днём с огнём не сыщешь. У вас, наверное, всё в порядке. Ты не должен болеть, а Женя плакать и сваливать всё на меня: – «почему плачешь?» – «Вити – нет». Скоро Витя приедет и пускай он не плачет. Посылаю тебе мою фотокарточку, посмотри, какой я теперь.

Ну, вот и всё. Передавай всем привет.

С приветом, твой сын – Виктор.

21/XII – 51 г. 1 ч.

Письмо из Москвы в Брест.

Бате от Виктора.

Здравствуй дорогой папа!

Я жив, здоров, о чём тебе сообщаю. Извини за долгое молчание. Доехал я благополучно. За опоздание мне ничего не было, т. к. выявилась уважительная причина. Правда, до сих пор, всю задолженность не ликвидировал: ещё не переписал 3 лекции и т. п. Заниматься сейчас очень трудно. В неделю 5 раз занимаемся по 8 часов и из них 6 часов практических. Во времени очень стеснён. Дома не бываю по 10–12–14 часов, что меня сильно стесняет, как физически, так и психически. Ем 2 раза в сутки: утром в 7 часов и вечером в 8 или 10 часов. Так всё это изматывает тебя, что придешь домой и делать ничего не хочется. С каждым днем всё слабеет. Такое положение не только у меня, но и почти у всего курса. Таковы мои учебные дела.

Москва 1951 год Отметил свой день рождения – 18 февраля

День рождения отметил отменно. 10/02 у себя дома, а 17 у одной девочки. Я со своим старостой собрали немного денег и устроили небольшую пирушку. У него тоже был день рождения. Пришёл пешком домой в 4–30 утра.

Из письма – Бате…

27/11–52 г.……. Пишу письмо на лекции. Стипендию получаем в этом месяце прежнюю, но говорят, что в следующем, дадут повышенную.

С приветом твой сын Виктор.

Действительно, нам стали выплачивать повышенную стипендию, и, даже, дали её – всем троечникам. Борис Филин был старостой нашей группы, и выдавал стипендию ребятам. Когда наступил момент выдачи повышенной стипендии, студенты нашей группы приезжали в институт, к нам в общежитие, и мы с Филиным встречали их подарком.

Троечники получали больше 2-х тысяч рублей, а хорошисты, не попавшие под это Постановление – всего около 700 руб. За раздачу стипендии нам с Борисом немного перепадало – нас вдвоём водили в кафе напротив нашей проходной у 5-го корпуса.

Но далеко не весь факультет получал повышенную стипендию.

Наш ректор всё время придерживал выплату, определённую Постановлением, в котором говорилось, что приборостроение в стране отстаёт от мирового уровня, и для его развития предлагался ряд мер, одно из которых касалось нас – студентов факультетов приборостроителей и ряда других аналогичных ВУЗов.

(Говорили, что И. В. Сталину доложили высказывание президента США, что мы не сумеем разработать атомную бомбу, так как у нас слаба приборостроительная промышленность. Для её ускоренного развития и было принято указанное Постановление.)

А ректора, вероятно, смущало то, что на нашем факультете была специализация – «оборудование», и это не подпадало под указанное Постановление, и поэтому многие студенты, к сожалению, получали обычную стипендию, причём, без троек в семестре.

ТЕЛЕГРАММА МОСКВЫ НА ВЫПЛАТНОЙ ПУНКТ

ДУДКО АНАТОЛИЮ ЕВСТАФЬЕВИЧУ

ПОЗДРАВЛЯЮ ДНЁМ РОЖДЕНИЯ

ЖЕЛАЮ ЗДОРОВЬЯ УСПЕХА В РАБОТЕ

ВИКТОРТЕЛЕГРАММА МОСКВЫ НА ВЫПЛАТНОЙ ПУНКТ ВРУЧИТЬ 1 МАЯ

ПОЗДРАВЛЯЮ ПРАЗДНИКОМ ЖЕЛАЮ

ЗДОРОВЬЯ

ПРИВЕТОМ = ВИКТОР

5 марта умер И. В. Сталин…

Мы, как и все советские люди в то время, сильно переживали.

На следующий день всей группой решили пойти в Дом Советов проводить вождя. Огромные толпы людей шли к Дому Советов.

Мы шли по улице Горького, но у метро Маяковского стояло оцепление, которое никого не пускало и заворачивало потоки в разные стороны. По сторонам через громкоговорители просили всех не бежать, а соблюдать спокойствие и порядок.

Мы пошли к метро «Чистые пруды», где вдоль бульварного кольца и дальше – вниз к Трубной площади на трамвайных путях стояли впритык друг другу – по левой стороне большие военные грузовики, а на них солдаты.

Люди прибывали, толпа уплотнялась, прорываясь к Трубной площади, а дальше к Дмитровке по улице к Дому (где, как показывало телевидение, люди по 3–4 человека, не спеша, двигались к Дому Советов).

Уже на подходе к площади люди давились, а толпа всё нажимала и нажимала. Все были в пальто, что несколько уменьшало давление на них. Нам стало жарко, нечем было дышать. Лопухин потерял галоши, кто-то из наших девочек закричал, потом кричали и другие. Некоторых людей солдаты поднимали на машину и отпускали с той свободной стороны и они, с облегчением, шли домой.

Линии оцепления не пропускали людей к Дому, а в обратную сторону – не препятствовали. А мы не могли ничего сделать: ни вперёд, ни назад ходу не было.

Как потом говорили, многие погибали. Мы дотолкались до площади и увидели, что грузовиками закрыли все три стороны. И людям деваться было некуда! Это был замок. Со всех сторон давили, а двинуться некуда! Нас просто предали.

Этого мы тогда не ощущали, так как верили своей власти и всё случившееся считали не недоразумением, а не чьей-то злой волей. Через грузовики мы продрались на другую сторону и ушли домой, обеспечив себе жизнь и свободу, потеряв некоторое количество собственных вещей.

На следующий день я повторил попытку. С группой пацанов, знающих в центре все проходные дворы, все чердаки, крыши, подвалы и канализацию, мы прошли, рискуя жизнями, почти до Дома, остановившись где-то в районе театра оперы и балета, но в это время прекратили доступ к телу вождя. И зачем только я всем рисковал?! Так я и не попал в Дом Советов.

Открытка в Брест НА ВЫПЛАТНОЙ ПУНКТ.

Бате от Виктора.

Поздравляю с наступающим Новым годом.

Желаю тебе всего наилучшего в жизни, работе и дома. Будь здоров, береги себя. На каникулы думаю поехать в Ленинград к брату Юлию (д. Миши сын).

С приветом, крепко целую

Твой сын Виктор. 20.12.53 г.

Можешь писать мне только по адресу: Москва, 80, п/я 1612.

Часть 9

Каникулы

Каменец-Подольский Каникулы Виктора

На фотографии – моя сестренка – МАРТА (РИТА), Я (ВИКТОР) и мама – ВЕРА НИКОЛАЕВНА ДУДКО.

После того, как я убежал на фронт, мы не виделись, и вот уже будучи студентом, я приехал к ним на каникулы.

КАНИКУЛЫ

Здравствуй дорогой папа!

Извини, что долго не писал. Перевод получил. Билет буду брать числа 18–19 го июня и числа 25 поеду. Деньги можешь выслать в июле в Каменец – Подольскийна главный почтамт до востребования. Я их получу и двинусь к тебе. Сейчас я жив, здоров, ем пока нормально, т. к. перешёл на самостоятельный образ жизни. Хозяева мои уехали на дачу и я остался дома один.

Нечего и говорить, как это хорошо, т. е. идут экзамены, и нет Е. И. и её посетительниц.

А то эти бабы – заведут нескончаемые сплети и наука слабо в таком случае идёт на ум. Да, ещё не урегулировал вопрос о плате за квартиру. Не знаю, сколько они запросят. Ну, вообще, ничего, пока держусь. Готовлю сам, покупаю сам, ем сам, деньги плывут сами и, если в конце месяца перейду на подножный корм, то тоже по своей вине. Ну, ты за это не беспокойся.

Сейчас готовлюсь к труднейшему (буду готовиться) предмету – общей физике. Сдал уже досрочно два предмета: ОМЛ (основы мар. – ленин.) и высшую математику на отлично. Ну, вот и всё мои новости.

Справку ещё не взял, т. к. это должен сделать кто-то из моих хозяев, а их нет пока (редко бывают.) После экзаменов попробую взять. Туфли Тамара, кажется, ещё не взяла.