Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 3. Зрелость

При этом подчеркнули, что, если он туда не поедет, то они доставят его приводом, хотя предъявить постановление следователя об этом отказались.

8 июня 1988 года я вместе со своим сыном приехала в Ярославскую областную прокуратуру. Здесь моего сына долго опрашивали по существу жалобы в прокуратуру РСФСР, просили признать данные, в ней изложенные – надуманными, а потом стали угрожать арестом.

То же самое продолжалось и 9 июня 1988 г. Затем, в отношении моего сына было произведено опознание. Его, одетого в черную рубашку, посадили с другими лицами, одетыми в белые рубашки, по комплектации более худыми, чем мой сын.

Привели какую-то женщину, как потом выяснилось – кладовщика Ольгу, которая опознала среди сидящих моего сына.

Следует отметить, что утром я видела, как эту Ольгу привез один из следователей, который накануне допрашивал моего сына.

После опознания я спросила Ольгу (в коридоре прокуратуры), которая сказала мне, что следователь, который привез её в прокуратуру, долго рассказывал ей, как выглядит мой сын, в чем он одет. После процедуры опознания моего сына арестовали, пояснив мне, что мой сын теперь обвиняемый по статье 92 часть 3 УК РСФСР, а все другие – кладовщик, Панарин и Борис, являются лишь свидетелями.

На заданный мной вопрос следователю Бочарову, почему следователь сам ездил за кладовщиком для опознания, последовал ответ, что он там живет.

После этого я уехала в г. Москву, откуда моя сноха Ануфриева, позвонила в г. Ярославль – Бочарову и спросила, на каком основании арестован её супруг.

На что он ответил, что моему сыну предъявлено обвинение в совершении преступления по ст. 92 ч. 3 УК РСФСР.

При таких обстоятельствах считаю, что мой сын привлечен к уголовной ответственности и взят под стражу необоснованно, по необъективным, надуманным, возможно сфальсифицированным данным, в отместку за обращение в прокуратуру РСФСР с жалобой на незаконные действия работников Ярославской областной прокуратуры.

Тем более, что, арестовав моего сына и предъявив ему надуманное обвинение в совершении преступления, работники прокуратуры пытаются уйти от ответственности за незаконные действия.

Предъявленное обвинение моему сыну по ст. 92 ч. 3 строится на сговоре лиц, которые заинтересованы в благополучном для себя исходе дела.

У меня один сын, больше никого нет, органам прокуратуры после всего случившегося я не доверяю.

На основании изложенного прошу обязать прокуратуру Союза СССР разобраться в случившемся и предпринять предусмотренные законом меры к тому, чтобы мой сын был освобожден из-под стражи, и с него были сняты все необоснованные обвинения в совершении преступления.

О принятом решении прошу меня известить.

Ануфриева Е. М.,Пенсионер.

По результатам данной жалобы, Екатерину Митрофановну пригласили к следователю – какому, не знаю. Судя по рассказам Екатерины Митрофановны, это был следователь, которому поручили разобраться с жалобой Е. М.

Скорее всего, это был следователь прокуратуры РСФСР, куда пришла копия той же жалобы.

Дальнейшие события частично сохранились в моих письмах, которое я отсылала Стэлле, находившейся в это время в Дальнегорске, на геологической практике. И обо всем остальном – в нашей переписке с Виктором: Москва – Ленинград – Москва…

Из писем Стэлле сохранилось одно письмо полностью, а у двух других – только вторые странички, помеченные цифрой – 2 —.

Я их так здесь и приведу.

Из письма Стэлле в Дальногорск…

……Вчера в 10 часов утра Юру вызвали в РУВД. Приезжал Бочаров. Вызвали того, кому передавали (кажется, тоже какой-то Юра) – на опознание.

Первым пригласили нашего Юру. На этот раз опознание проводилось строго – с понятыми. Сидели все похожие.

На вопрос – "Узнаете?", тот Юра посмотрел и сказал так

– "По комплекции, кажется, – этот" (показал на нашего Юру). – "А фамилию…?" – "Нас не знакомили, фамилию не знаю".

Позже Бочаров сказал тому Юре – "Я от тебя, Юра этого не ожидал…".

Потом Атос опознавал – часа полтора. Потом отпустили всех.

Суд будет зимой…

Баба Катя очень устала с Людой и с переживаниями. Юра начал работать.

Люда сегодня первый раз пошла в садик. Димка болеет Температура – 38 гр. С ним сидит Олег.

Вчера, вернее – позавчера, Люда доконала бабу Катю. Играла в песочнице с Серёжей и вдруг пропали оба… Вечер… Темнеет… Баба Катя её искала часа два. И нашла случайно в подземном переходе, где они «гуляли», встречая Серёжкину маму с работы.

Баба Катя её отлупила, и ещё как! А накануне её ремнем за что-то отлупил Юра. Сладу с ней нет. Правда, после лупки она подлизывается к ним обоим. Не девчонка, а – сорванец. Заявила, что Брест – это её дача. Уезжать оттуда не хотела. И сказала, что, когда папа опять уедет в командировку зарабатывать денежки, она перейдет жить к дедушке Вите и бабе Ире.

Баба Катя и Юра очень по тебе скучают – никак не дождутся встречи. Юра матери сказал, что как только ты приедешь, они тебя пропишут

Во-первых, потому, что ты обещала в любом варианте жить с ней, а во-вторых, чтобы не пропала квартира. Баба Катя согласилась. Ещё они после твоего приезда и прописки хотят поменять квартиру поближе к нам.

Они приезжали к нам 27 августа, в твой день рождения, и звонят каждый день. Приятно, и понятно – голову прислонить особо не к кому.

Мы их жалеем, и сочувствуем. Наташа твои деньги получила и истратила (баба Катя говорит – пропила). Элионора получила, и, вроде бы тоже отдала Наташе. Наташа сейчас почему-то в больнице. Юра поехал за деньгами. Элионора ему дает 10 рублей. Он не взял. А дома, естественно, денег нет. Баба Катя позвонила Элионоре и отчитала её. Как так? Юра не работал, дома ребенок, денег нет… Элионора через 30 минут позвонила, Юра съездил и она отдала ему 90 рублей (где-то достала). На эти деньги они сейчас и живут.

Дали в яслях список – столько надо покупать, и ничего нет. Тренировочные – байковые и простые, тетради, и т. д. и т. д. Баба Катя сегодня бегает по магазинам. В общем, Людкины заботы отдыхать ей совсем не дают.

Когда приехали в Брест, они привезли бутылку коньяка, а на твой день рождения – две чекушки…

Мы Юре подарили 50 рублей на день рождения. Деньги истратили все, и ещё заняли 100 рублей у Жени.

Купили мне куртку – легкую, песочного цвета, в уцененном магазине, в Бресте, за 38 рублей (старая цена – 64 р.). И кофту – мне, мужскую, тёмно-синего цвета, на молнии (Румыния), акрил – за 46 руб.

Купили папе куртку тёмно-синюю за 67 руб. и шляпу за 16 руб. Книг – мало. Немного – посуды. А, в основном, всё ушло на питание. Купили кое-какие мелочи для тебя.

В эту субботу первый раз поедем на участок – корчевать. Сегодня у папы выходной. Он ездит по магазинам – за топором.

Неожиданно папе в одном институте предложили место – начальника отдела (400 + 25 %). Он подал анкету, а на следующий день ему на работе предложили стать зам. декана. Он вчера согласился. Это – каждый день работа, и вместо 320–400 рублей зарплата. Правда отпуск – 1 месяц

Не оплачивается дополнительный, так как он не будет читать лекции. А вообще не поняла – может быть, без денег, но будет отпуск? Не знаю.

Бабушка Нина с дедушкой Володей приезжают 7-го вечером. Мила приезжала. Летом замучили простуды. А сегодня – первый раз приступ со рвотой.

В Горьком умер мой двоюродный брат Саша – 42 года, рак горла.

Баба Вера находится в Луге, у Наташи.

Ждем душистые травки для чая (для меня). Лимонник – в любом виде и отростки тоже и т. д. Серёжке в подарок – красивый камень. Соскучились.

Целуем – мама и папа.

Настраивайся на хорошую встречу и мирную семейную жизнь.

МАМА

Воскресенье, 11 сентября.

Здравствуй, дорогая Ёлочка!

Пишу письмо в больнице – передам папе, он отошлет. Может быть, письмо тебя не застанет. Тогда оно вернётся назад. Хотя, за 19 дней оно, может быть, дойдет.

Как видишь, я опять в больнице. Оказывается у меня внутри матки был полип.

В Бресте в больнице, когда у меня открылось кровотечение, при операции срезали его, но корни остались.

Здесь «операцию» делали под контролем эндоскопии (аппарат вводится внутрь, и всё высасывает). Сказали, что вырезали по возможности – всё, и, что это – не рак.

После того, как придет результат гистологии – назначают лечение гормонами, чтобы задавить функцию яичников. Врачи надеются, что всё нормализуется. Хотя полипы могут возобновляться. Пока полостной операции не нужно. Нужно наблюдаться и беречься (не поднимать тяжести и тепло одеваться). Так что за тобой – для меня теплые сапоги на натуральном меху, можно – отечественные.

Это было о здоровье.

Теперь об участке. Ездили с папой туда 1 раз. Вырубили; часть участка молодняка. Участок – сказка: сухой, около леска, рядом дорога.

Лариса принесла усы клубники. Мы их обмазали глиной (корни). Я подвела – загудела по скорой в больницу.

Старички из плавания приехали в среду – их не возьмешь туда.

Олег уехал на три дня с поездом – «Турист» по маршруту – Ленинград – Рига.

Мила с приступом лежит от скорой до скорой.

И папа поехал на дачу – один. Надо выбрать место без пеньков, вырвать траву, вскопать грядку и посадить клубнику.

Сегодня он привезет мне плащ (завтра домой поеду одна, и расскажет – что удалось ему сделать. Но я знаю, что он, когда захочет – может сделать всё отлично).

В этом году нужно будет поездить до заморозков. До вырубить молодняк. Если удастся – выкорчевать пеньки, успеть посадить чеснок. А весной можно будет сажать полностью всё, что хочешь.

Можно поставить палатку, и не убирать её. Или срочно делать хоз. блок. Если повезёт, то стройматериалы подорожают не с 89, а с 90 года. Поэтому нужно успеть построиться за следующее лето.

Пенсию новую будут вводить не скоро, так как в стране нет денег. Держать пенсионеров тоже особо не будут. Поэтому надо готовиться к пенсии. А как?

Все советуют дом ставить кирпичный – это вечный. Думаю, что брусовой нам не потянуть, а щитовой – холодный. Ссуду – 5 т. р. дадут в январе. За зиму надо договориться, а весной – строиться.

Юра уже строит планы – но, пока не кончится суд, ему, естественно, не до этого.

Я вернулась из больницы – 9 августа. Приезжали проведать деды.

Теперь – о твоей семье. Они купили цветной телевизор. Юра заказал его до поездки в Ярославль. Выбросили в продажу 100 штук. Грузины брали по 5 телевизоров. Краски от японской трубки – сказочные. Так что, все втроем они всё свободное время балдеют у телевизора.

Из Ярославля звонил Бочаров и просил приехать Екатерину Митрофановну. Она ездила во вторник, 6 сентября. Туда её возил Юра, брали с собой Людочку. Бочаров похудел, мрачный. Обрадовался, что к нему приехала Екатерина Митрофановна, и бросил фразу, типа: – "Вот до чего доводит месть".

Екатерина Митрофановна поняла эту фразу в адрес Бориса, в доме которого вы ночевали.

Борис попал в аварию – на мотоцикле врезался в МАЗ, или МАЗ в него?

В результате – сдвиг позвонков. Лежит на вытяжке в больнице, и видимо надолго.

Екатерине Митрофановне сделали ставку с Ольгой (кладовщицей). Ольга подтвердила, что её привез следователь, который живет над ней. Сказала, что узнала шофёра в черной рубашке, но ей никто не подсказывал, что это – он.

Екатерина Митрофановна сказала, что, может быть, она и ошиблась, что Ольга просто сказала, что узнала мужчину в черной рубашке.

Когда следователь стал составлять протокол, записал слова Ольги: – "Я узнала в мужчине в черной рубашке шофера, который приезжал за крадеными деталями". Когда Екатерина прочитала фразу – возмутилась и заявила – кто сказал, что он приехал за ними, а не на рыбалку?

……Ёла! А вы пошлите фотографию опознания главному прокурору СССР. Там достаточно – одной фотографии, чтобы понять, как всё проходило: —

«трое молодых в белых рубашках и он – в черной, и сам – полный.»

Следователь вычеркнул эту фразу. Со слов Е. М. – добавил, что Юру заставили снять голубую куртку, чтобы он остался только в чёрной рубашке.

Следователь уговаривал Е. М. больше никуда не писать. Если что – обращаться к ним, они сделают всё, как надо. Она сказала – я ещё посмотрю, какое обвинение Вы ему напишете…

(Добавляю сейчас: – значит, это всё-таки был следователь Тимирязевского РУВД г. Москвы).

Её спросили – кто пишет ей жалобы она сказала – сама.

Еще спросил – "Неужели Бочаров мог сказать про проститутку?". Она сказала – "Не знаю"…

Видимо тебя туда пригласят для объяснений с Бочаровым. Или ему отвечать за эту фразу, или – тебе, если они докажет, что это наговор.

Люда ходит в новый сад нормально. А у Димки в саду – скарлатина.

Володя (отец Тани – жены Олега) поссорился на их даче с какой-то соседкой, которая пришла срезать около их участка дерн. Лариса (мама Тани) разыграла, что ссора произошла на почве ревности. Наверное, отделаются штрафом.

Приехали Степановы – бабушка и дедушка. В Астрахани – голод. Они ничего не привезли. Бабушка Нина совсем ничего не помнит. Один раз потеряла каюту. Папа выглянул из каюты, и тогда она нашла его. Наверное, в следующем году они уже не будут работать на теплоходе киоскёрами. Оба быстро стареют…

В Москве уже холодно. Жаркое лето прошло. Начинаются праздники. Когда ты приедешь, отметишь дома свой приезд и прошедший день рождения.

Заодно обмоем телевизор. А потом опять – у вас Людочкин день рождения. Подарки мы тебе приготовили. Дело за тобой.

И, хотя недавно мы сидели в Бресте за общим столом, хочется опять праздника. Так устали в этом году от переживаний, болезней, больниц, неприятностей, долгов, и т. д., что хочется иллюзорного счастья – хотя бы!

Стол, свет, и все вместе. И у всех всё хорошо.

Целую. Папа припишет несколько строк.

МАМА.

Папа конечно, несколько строк не приписал…

Дело кончилось тем, что Юра всё-таки отсидел в СИЗО г. Ярославля два месяца, после чего вернулся домой.

На этот раз всё окончилось "легким испугом" для некоторых, а для нашей семьи – километрами натянутых от переживания – нервов.

Был интересный момент, который стоит зафиксировать.

Когда Юра и Стэлла ездили в Ярославль на поезде, на вокзале к ним подошла цыганка, и предложила Стэлле – погадать. Та ответила, что не верит в гадания. Тогда цыганка предложила погадать Юре. Тот согласился.

Самое интересное в её гаданье прозвучало то, что Юра умрет в 44 года. Умрет он от удара ножом…

Часть 24

Отпуск в Бресте

1 августа.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГАЯ ЁЛОЧКА!

Отдыхаем в Бресте. Всё нормально. Людку не перевоспитываем, а подлаживаемся под неё.

29-го выехали из дома в 2–40 ночи. В 3–10 уехали уже с Людмилой от бабы Кати. В дороге она вела себя изумительно. Не уставала смотреть в окошко (заднее, встав на коленки, или переднее, сев почти вперёд, на средний подлокотник). Иногда залезала мне на руки вперёд. Когда говорим – ГАИ – её сдувало назад. Но, наконец, она возмутилась – "Что-то у вас всё ГАИ, да ГАИ!…" Поспала два раза – днём и вечером, последний раз – перед Жениным домом.

Женя с Тоней нас ждали в субботу, и поэтому не приготовились.

После нашего приезда, заметались, но мы накрыли полностью стол.

Столичные колбаски, сервелат, из дома – запеченное мясо, венгерские запеченные курятки. Старочка, русская водочка, вино – "Алозанская долина", «Каберне». Конфеты – «Раздолье» – как трюфели, только в какой-то крошке.

А Тоня сделала салат. Картошечку молодую отварила, котлетки. Посидели от души.

Папа очень устал 1070 км за 17 часов без отдыха…

На следующий день выспались. Целый день ели и отдыхали, отдыхали и ели. Тоня тоже запекла мясо. У них был коньяк, шампанское, водка, и, конечно, знаменитые компоты Тонины, на этот раз из клубники.

Вечером позвали в гости командира с женой. Их переводят на последние 10 лет перед пенсией в Приамурье. Они расстраиваются, хотя говорят, что там лучше.

И вот при гостях Люда раскрылась в полной форме своего «дикого» воспитания. Она долго и упорно кричала – "Почитай мне сиську!".

Потом устроила «концерт». Голая показывала "акробатические номера", выставив "дядьке с тётей" все свои прелести.

Уговорили пойти её в гости, где две большие девочки и мальчик 6-и лет. Вскоре её «привели» назад, так как она дёргала мальчика за волосы и визжала от восторга.

На следующий день я заболела (дисфункция) – лило так, что хоть в больницу.

Викасол немного помог. Поспешили выехать, чтобы не попасть в больницу в Пружанах.

Заехали перед Брестом, взяли из пионерлагеря Дениску и Алёнку и приехали в Брест – мы – трое, и Женя с Тоней и детьми – всего 7 человек.

Быстро приготовили и накрыли стол: супчик из осетринки, из вырезки импортной – отбивные, остальное – всё то же самое.

Вечером им нужно уезжать, а у нас накладка. Квартирант к нашему приезду не забрал машину.

И наши пьяненькие мужички вынесли (в прямом смысле) его машину на улицу. Сосед на нашей машине отвёз их на поезд. Но Людка увязалась за ними, голая, с рёвом бежала за ними по платформе, и они отстали из-за неё на 10 секунд от поезда. Остались на вокзале ждать следующего. Поскольку вчера не вернулись, значит, уехали домой.

А сегодня – понедельник. Итак, мы отдыхаем. Всё расставили по привычным местам. Утром квартирант забрал машину.

С Людой сладу нет. Она верховодит всей улицей. И самый заядлый драчун и разбойник – соседский Женька, которому 7-ой год, пока ходит за ней хвостом и исполняет все её желания.

Посмотрим, что будет дальше. Нас она в упор не признаёт. По крайней мере – меня (Бабка старая)… С дедом немного считается. Днём не спит. Вечером спать не ложится, пока сама не скажет – "У меня глазки закрываются, спать хотят".

Пока режима не признаёт никакого.

Утром все встали в 11 с чем-то утра. Поэтому, не знаю – ляжет ли днём. Попробуем уложить. Накануне у Жени мы в 12 ночи рассказывали ей сказки. Уснули от изнеможения, а она ещё до 2-х ночи ходила по Жене, делала ему массаж и т. д.

Сейчас привела Женю в дом и «читает» ему свои книжки. Действительно, с двумя нам было бы труднее.

Перед отъездом (суть ты уже знаешь по телефону) – пошли мы с папой к юристу (в платную консультацию). Молодая евреечка после нашего рассказа сделала квадратные глаза, а дальше не она нас, а мы её "консультировали".

А она только вскрикивала – "Это в наше время? Не может быть?! Надо кричать, писать. Это явное нарушение правопорядка".

В целом мы у неё вызнали две вещи:

1. Арестовать машину нашу не должны бы, но поскольку они всё делают с правонарушением, то могут допустить и это.

2. Если перестать писать и жаловаться, это, значит, показать Ярославским ребятам, что вы смирились и ждёте спокойно суда.

А надо добиваться, чтобы его выпустили, так как только по этому эпизоду его не должны держать там. Писать уже не как жалобу, а как просьбу – отпустить до суда, и поскольку к генеральному прокурору СССР не прорвёшься – надо послать телеграмму.

Результаты нашего посещения мы рассказали Е. М. Удивились её желанию – действовать немедленно. Она усекла одно. Если не писать – ничего не изменится. А, если писать, хуже уже не будет, поскольку некуда. А добиться чего-нибудь, может быть, можно.

По её просьбе, в последний день работы, 28-го днём диктую приблизительно следующий текст телеграммы.

"Генеральному прокурору СССР.

Третий месяц истязают моего сына СИЗО Ярославля. Выбивают нужные им показания. Настоящие жулики гуляют на свободе. Жалобы прокурору РСФСР и партконференцию направлены виновным. Ответа нет. Прошу создать комиссию, разобраться по существу дела, наказать допустивших нарушение правопорядка, освободить сына до суда".

Я восстановила по памяти, кажется, в середине было ещё что-то, но суть та же.

В этот же день (а Е. М. была злая после описи имущества), она с Людочкой пошла на почту, где работала, собрала своих бабулек, всё рассказала.

Они «помогли» с телеграммами, и вечером звонит мне на работу счастливая, выполнившая свой материнский долг. Когда я её слушала, реакция была – сама понимаешь…

Но, когда она окончила, я поняла, что всё нормально она сделала.

А сделала она всё по-своему и следующим образом. Вышеуказанный текст она направила (на 4 р.) главному Прокурору РСФСР. Только добавила в тексте, что – "от Вас нет ответа" и т. д.

А Генеральному Прокурору СССР она дала телеграмму на 15 рублей, руководствуясь мыслью, что в прокуратуру РСФСР она писала и там смысл дела знают, а здесь нет, она написала обо всём подробно, своими словами…

"Ген. Пр. от гр. Ануфриевой, проживающей… Год назад, мой сын…со снохой…"

И дальше всё подробно и в красках: и об обыске, и об опоздании, и как Ольга, (не зная – кто Е.М) рассказала, как её следователь вёз на машине и учил, как опознать Юру, и о свидании, и как он похудел с 56 до 48 кг. и как плакал. И как на вопрос – "Тебя били?", глядя на следователя, сказал – "Мне было очень плохо, сейчас немного лучше и т. д."

А в конце она превзошла все прежние жалобы – "…Они фабрикуют ему дело, как в 50-ых годах, когда расстреливали за мелочи. Перестройка не пришла в Ярославль. У них там своя власть. Жулики гуляют на свободе. У меня нет денег, чтобы выкупить моего сына. Прошу эту мою жалобу в Ярославль не посылать, а создать комиссию, наказать виновных, отпустить сына до суда"…

В этот же вечер ей пришло уведомление, что телеграмма получена.

Людочку мы забрали. Теперь она свободна. Будет добиваться дальше. Она звонила Бочарову – "Когда можно привезти передачу?". Он не стал разговаривать и сказал – «Никогда». Теперь её научили – поехать с передачей и с заявлением. Если откажут в передаче – должны написать на заявлении причину.

И тогда с этим заявлением она поедет в прокуратуру РСФСР.

В общем, перед ней поставлена цель – вызволить Юру оттуда и она действует так, как может. Пусть ей сопутствует удача.

Кстати, твоя юрист уезжает на август в отпуск, и обещала в сентябре написать в прокуратуру Темирязевского района протест, что не правильно описали вещи.

Мы ей советовали не ждать и написать заявление сейчас.

Ещё забыла написать. Звонила Екатерина общему знакомому юристу.

Он сначала выслушал о том, что описали вещи, а на следующий день позвонил ей сам и дал два «совета», которые привели её в состояние "возмущённости":

1. Срочно прописать тебя, "пока не поздно".

2. Срочно продать нашу машину…

Е. М. ему выдала полным текстом, что ты молодая, и, если приведёшь в дом кого-то, то этот юрист возьмёт её к себе?

И, что – зачем он раньше времени осудил её Юру? И т. д.

Ну, вот, написала тебе много-много. Папа спит – читал Люде, читал и заснул. А Люда ходит, вишни кушает, и песни поёт.

На кустах крыжовник обобрали чужие дети. А вишня висит та, которую не достанешь. Алыча засохла. Яблоки есть, но пока зелёные. Немного есть малины и немного белой смородины. Сейчас сварила кастрюлю компота. Чудо, какой вкусный, но только ещё горячий.

Привезли с собой сахарный песок – 16 кг. и 6 кг. подарили Тоне. Но увы! Он ей уже не нужен. Она достала себе 20 кг. Я подарила Тоне дезодорант – Франция, за 10 рублей – помнишь – тот, что я купила себе. А Жене подарили польскую туалетную воду.

Тоня подарила мне духи – «Гармония», экстра. Правда, открытые (за 15 руб.), но приятный запах. Когда уезжали, Тоню на скорой увезли в больницу – так и не установили – аппендицит, почки или придатки. Через день выписали. Тоня на работе и в части пользуется успехом и авторитетом. Наладила дружбу Жени с командиром. Везде связи. Достаёт книги, которые мы не видим не только в продаже, но и вообще нигде. Квартира у них – 64 кв.м. Три комнаты, просторная центральная (как вся наша квартира, наверное).

Но, дома, Ёлочка, лучше, и всё своё лучше, даже, если оно маленькое и не шикарное, скажем так.

Пошлём папу завтра на кладбище. Мы вчера заезжали, но без цветов – по дороге в Брест. Были и у Бати и у дяди Жени. Цветы у Бати – только бархотки. Посадила их тётя Маруся. А у дяди Жени – прямо сад.

Буквы на Батином памятнике стёрлись. Постараемся купить краску и подкрасить. А завтра повезём туда тётю Марусю и цветы.

Квартиранты платят Жене по 50 р. в месяц + за свет и газ (что сами нажгут). Мы считаем, что очень дешево. Во дворе держит машину, пользуется всем домом и засадил огород. Он – водитель дальних рейсов. Жена родила сына – ему ещё нет месяца. Она уехала к матери. Он, на время нашего приезда, живёт в квартире у знакомых. Я думаю, что для первого письма из Бреста, хватит.

Удачной тебе работы и отдыха.

МАМА И ПАПА.

Во всю страничку красным карандашом обведена Людина ладошка.

Часть 25

Командировка Стэллы

Теперь мы дошли до писем, которые нам присылала Стэлла из своей геологоразведочной партии. Сохранилось несколько фотографий. С тем, чтобы их опубликовать, я их вставлю в текст писем, подобрав по смыслу написанного.