скачать книгу бесплатно
– Об этом я узнал через 40 лет! В 2000 году пригласили в родные края, в Самарскую область, устроили что-то вроде торжеств по случаю юбилея плавания. В райцентре Шентала ведь и улица моего имени есть…
После окончания официальной части ко мне подошла женщина и, сильно смущаясь, попросила прощения за мужа-милиционера, который вместе с особистами в 60-м шастал у нас в доме по чердакам да подвалам. Наверное, думали, что мы с ребятами дезертировали, уплыли на барже в Японию. А я и не догадывался об обыске, родители ничего тогда не сказали. Они всю жизнь были скромными людьми, тихими. Я самый младший в семье, еще есть две сестры, живут в Татарии. Старший брат давно умер.
Что я нашелся, не погиб и не пропал без вести, в марте 60-го родные услышали по "Голосу Америки". Точнее, не они сами, а соседи прибежали и сказали, мол, про вашего Витьку по радио передают. Асхатом меня звали только домашние, а остальные именовали Виктором. И на улице, и в школе, и потом в армии…
Кинохроника, снятая на авианосце «Кирсардж» в 1960 году.
Американцы сразу сообщили, что выловили в океане четверых русских солдат, а наши власти неделю решали, как реагировать на новость, что с нами делать. Вдруг мы предатели или перебежчики? Лишь на девятый день, 16 марта, в «Известиях» на первой полосе появилась заметка "Сильнее смерти"…
К этому времени мы успели дать пресс-конференцию. Прямо на борту авианосца. С Гавайских островов прилетел переводчик, неплохо знавший русский, с ним – несколько десятков журналистов. С телекамерами, фотоаппаратами, прожекторами… А мы – деревенские парни, для нас это все дико. Может, поэтому и разговор получился коротким. Посадили нас в президиум, мороженое каждому принесли. Какой-то корреспондент спросил, говорим ли по-английски. Вскочил Поплавский: "Thank you!" Все рассмеялись. Потом поинтересовались, откуда мы родом, из каких мест. Ребята ответили, я тоже сказал, и вдруг у меня из носа ручьем хлынула кровь. Наверное, от волнения или перенапряжения. На том пресс-конференция и закончилась, толком не начавшись. Отвели обратно в каюту, поставили у дверей часовых, чтобы никто без спросу не ломился.
Правда, в Сан-Франциско, куда мы прибыли на девятые сутки, пресса свое наверстала, сопровождала на каждом шагу. О нас и по американскому телевидению рассказывали. Я раньше про это чудо техники лишь слышал, а тут включаю – идет сюжет о нашем спасении. Мы обросшие, исхудавшие… Я почти 30 килограммов сбросил, и ребята примерно по столько же. Помню, потом показывали «фокус»: становились втроем и обхватывали себя одним солдатским ремнем.
ГОД СПУСТЯ. ПОЛЕТ ГАГАРИНА.
Принимали нас в Штатах по высшему разряду! Мэр Сан-Франциско подарил символические ключи от города, произвел в почетные жители. Ко мне потом в Союзе девушки долго приставали с расспросами: "А правда, что ключ золотой?" Не станешь ведь объяснять: нет, деревянный, золотистой краской покрытый… В посольстве нам выдали по сто долларов на карманные расходы. Я набрал подарков маме, отцу, сестрам. Себе ничего не взял. Отвели в модный магазин и приодели: купили каждому пальто, костюм, шляпу, галстук. Правда, в узких брюках и остроносых туфлях дома я ходить не решился, не понравилось, что стали обзывать стилягой. Брюки отдал брату Мише, а ботинки – Крючковскому. Тот родным отправил. Еще нам подарили яркие трусы с ковбоями. Сейчас бы запросто носил, а тогда дико стеснялся. Потихоньку запихнул за батарею отопления, чтобы никто не видел.
По пути из Сан-Франциско в Нью-Йорк каждому подарили в самолете по шкалику виски. Я пить не стал, привез домой, брату отдал. Кстати, на авианосце был забавный эпизод, когда переводчик принес нам две бутылки русской водки. Говорит: по вашей просьбе. Мы сильно удивились, а потом посмеялись. Видимо, хозяева перепутали воду и водку…
– Остаться за океаном не предлагали?
– Спрашивали аккуратно, не боимся ли возвращаться. Мол, если хотите, предоставим убежище, условия создадим. Мы категорически отказывались. Боже упаси! Советское патриотическое воспитание. До сих пор не жалею, что не соблазнился никакими предложениями. Родина одна, другой мне не надо. Про нас потом и говорили: эти четверо прославились не тем, что гармошку съели, а что в Штатах не остались.
В Москве в первые дни опасался, как бы не упекли на Лубянку, не упрятали в Бутырку, не начали пытать. Но в КГБ нас не вызывали, допросов не устраивали, наоборот, встретили у трапа самолета с цветами. Вроде бы даже звание Героев Советского Союза хотели дать, но все ограничилось орденами Красной Звезды. Мы и этому были рады.Фото: Удовиченко / РИА Новости ria.ru
– А за границей вы потом бывали?
– В Болгарии. Два раза. Ездил в Варну в гости к знакомому, жил у него с женой. Но это уже значительно позже. А тогда, в 60-м, у нас началась веселая жизнь. Когда прилетели в Москву, нам выдали программку: в девять утра быть в Доме радио, в одиннадцать – на телевидении на Шаболовке, в два часа – встреча с пионерами на Ленинских горах… Помню, ехали по городу, а вдоль улиц – плакаты: "Слава отважным сынам нашей Родины!" Утром у гостиницы ЦДСА садились в присланную машину, вечером возвращались в свои номера. Никакого инструктажа, о чем говорить. Каждый рассказывал что хотел.
Нас принял министр обороны маршал Малиновский. Подарил всем штурманские часы ("Чтобы больше не заблудились"), присвоил мне звание старшего сержанта, дал каждому двухнедельный отпуск на родину. Погостили мы дома, встретились в Москве и отправились в Крым, в военный санаторий в Гурзуфе. Опять все по первому классу! Там генералы да адмиралы отдыхали – и вдруг мы, солдаты! Номера с видом на Черное море, питание усиленное… Позагорать, правда, не получилось. Только разденешься, туристы со всех сторон бегут с фотоаппаратами. Просят снимок на память и автограф. Уже прятаться от людей стали…
В Гурзуфе нам предложили поступать в училище ВМФ в Ломоносове под Ленинградом. Все, кроме Федотова, согласились.
– Страх перед морем не возник после полуторамесячного дрейфа?
– Абсолютно никакого! Другое волновало: у нас было по 7–8 классов образования, вступительные экзамены мы сами не сдали бы. Месяц ударно занимались с прикрепленными преподавателями русским языком и математикой, кое-какие пробелы в знаниях заполнили, и все же зачисление прошло в льготном режиме. Политуправление похлопотало… И потом, откровенно говоря, учились мы так себе. «Хвосты» случались, зачеты не с первого раза сдавали. На занятия мы ведь ходили в перерывах между выступлениями. Я даже делегатом съезда комсомола успел побывать.
– Долго вокруг вас водили хороводы?
– Считай, до полета Юрия Гагарина мы шумели, а потом у страны и всего мира появился новый герой. Конечно, мы и приблизиться не могли к его славе. Даже не пытались.
– А встречались с космонавтом номер один?
– Как-то обедали вместе. Но это нельзя считать знакомством. Правда, в модной тогда детской считалке наши фамилии стояли рядом:
"Юрий – Гагарин.
Зиганшин – татарин.
Герман – Титов.
Никита – Хрущев".
Про нашу четверку сняли художественный фильм, Владимир Высоцкий написал к нему песню.
Стиляги переложили на рок-н-ролльный мотив американский шлягер: "Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин съел второй сапог".
Хемингуэй приветственную телеграмму мне присылал. Лежала дома, а потом затерялась. От Алена Бомбара письмо приходило, от Тура Хейердала. Конечно, приятно, что великие люди слышали мое имя, но я понимал: мы с ребятами своей славой обязаны стечению обстоятельств. Так сложилось. Хотя и сегодня не забывают. Пару лет назад какой-то чудак написал художественную повесть "Баржа Т-36". Нафантазировал всяких глупостей, насочинял муру! Подарили книжку, я пролистал ее и даже читать не стал. На полке в шкафу валяется…
Был момент, начал крепко выпивать. Научили. У нас ведь как? Любая встреча заканчивается застольем. А звали часто. Сперва мое выступление, потом банкет. И отказать людям нельзя, обижаются… Но в последние 20 лет ни капли спиртного в рот не беру. Даже пиво не пью. Спасибо медицине, помогла.
55 ЛЕТ СПУСТЯ. ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН
Вы вот говорите: те 49 дней – главное событие жизни. Да, эпизод яркий, с этим не поспоришь. Но у кого-то и такого нет. Люди умирают, что называется, не родившись. И самим вспомнить нечего, и их никто не знает.
А наша четверка, как ни крути, и после того дрейфа жила достойно. Судьба, конечно, побросала, но не сломала. Я с марта 1964 года по май 2005-го бороздил воды Финского залива. Сорок один год прослужил на одном месте. В аварийно-спасательном дивизионе Ленинградской военно-морской базы. Как говорится, в тридцатиминутной готовности. Суда, правда, менял. Сначала работал с пожарными, потом с водолазами. Много было разных историй. В Москву на парад в честь Дня ВМФ четырежды ходил. Одиннадцать суток по рекам и каналам шли, месяц репетировали, чтобы выдать перед ВИП-зрителями струю воды высотой сто метров. С Северного флота боевую подлодку на парад специально тащили! Впрочем, это уже для другого рассказа…
Федотов служил в речфлоте, плавал по Амуру. Кстати, о том, что у него родился сын, Иван узнал, когда нас американский авианосец подобрал. Вернувшись в Москву и получив отпуск, сразу рванул на Дальний Восток к семье…
Поплавский, окончив училище в Ломоносове, никуда уезжать не стал, там и осел навсегда. Участвовал в экспедициях в Средиземном море, Атлантике, вел наблюдение за космическими аппаратами. Он, как и Федотов, к сожалению, уже умер. Остались мы с Крючковским. Толя после учебы попросился на Северный флот, но пробыл там недолго – жена приболела и он перебрался на родную Украину, в Киев. Всю жизнь проработал на судостроительном заводе "Ленинская кузница". В последний раз мы виделись в 2007 году. Летали на Сахалин. Сделали нам такой подарок – пригласили. Пробыли неделю.
– Опять штормило?
– Не то слово! По программе планировался полет на Курилы, но аэродром Итурупа три дня не принимал. Летчиков почти уговорили, но в последний момент они отказались, говорят, мы же не самоубийцы. Полосу на Итурупе японцы строили для камикадзе: тем важно было взлететь, о посадке не думали…
Так больше и не довелось побывать в местах, в которых мы служили. Теперь не выберемся. Здоровья нет, да и дорогу некому оплачивать. Крючковский в конце прошлого года перенес инсульт, долго лежал в госпитале, я тоже на аптеку работаю, хронических болячек развелось без счета. Хотя до 70 лет держался, почти не хворал. Пенсии не хватает, на лодочной станции сторожу, частные яхты да катера охраняю. Живу с дочкой и внуком Димой. Жену Раю похоронил семь лет назад. С Крючковским иногда созваниваемся, стариковскими новостями обмениваемся.
– О политике говорите?
– Не люблю этого. Да и что обсуждать? Была одна страна, которую развалили. Теперь вот на Украине война… Когда-нибудь она закончится, только, боюсь, нам не дожить.
Я теперь дальше Стрельны почти не выбираюсь.
– Вы же почетный житель города?
– Да, не только Сан-Франциско… В 2010 году избрали. Сначала Владимира Путина, потом – меня. Удостоверение N 2 выдали. Правда, звание в буквальном смысле почетное, никаких льгот не предполагает. Даже на оплату коммунальных услуг. Но я не жалуюсь. Вот на пятидесятилетие дрейфа мне холодильник подарили. Импортный, большой…
P. S. Все думаю над вашим вопросом о главном событии жизни. Честно говоря, лучше бы их не было, тех сорока девяти дней. Во всех смыслах – лучше. Если бы тогда нас не унесло в море, после службы вернулся бы я в родную Шенталу и продолжал бы работать трактористом. Именно тот шторм сделал из меня моряка, всю жизнь перевернул…
А с другой стороны, о чем бы мы с вами разговаривали сегодня? Да и не приехали бы вы ко мне. Нет, глупо сожалеть.
Куда несло, туда, как говорится, и вынесло…
В 1960 году появилась песня "О четырех героях". Музыка: А. Пахмутова Слова: С. Гребенников, Н. Добронравов. Эта песня в исполнении Константина Рябинова, Егора Летова и Олега Судакова вошла в альбом "На советской скорости" – первый магнитоальбом советского андеграундного проекта "Коммунизм".
29 июля 2017 году умер Асхат Зиганшин – один из героев бессмертного дрейфа баржи «Т-36».
Из событий, произошедших в 1960 году в СССР, можно было бы рассказать ещё о том, что:
• 1 мая над Уралом советская ракета сбивает самолет американского шпиона Гарри Пауэрса.
• В столице открывают бассейн «Москва» и закрывают Таганскую тюрьму.
• С преступностью борются силами дружинников, а с тунеядцами – всем миром.
• Частная жизнь идет своим чередом. Во дворах танцуют под Майю Кристалинскую и осваивают новую игру – бадминтон.
• Дети носят чулки и лифчики, женщины вяжут шапочки-менингитки.
• В кино смотрят «Ночи Кабирии» и «Бабетта идет на войну».
• На комсомольских собраниях ругают бородачей и прозрачные блузки.
• Становится модным ходить в походы и работать геологом.
Незаметно мы много времени уделили АУРЕ 1960-го года. Пора переходить к нашей основной теме – событиям, произошедшим в этом году с нашей семьёй.
Часть 2
Моя работа в НИХТИ
На фотографии запечатлены возвращавшиеся с прогулки – мой отец, бабуся и друг Бориса – Борис Волков. Сам Борис фотографировал их, поэтому на снимке его – нет. Но самое интересное – в объектив попал непонятный объект, летящий в небе. Уж очень он похож…
ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА
1960–ый год памятен многими событиями, и печальными и радостными. Поскольку мы поженились 20-го ноября 1959-го года, шёл первый год нашей совместной семейной жизни. Первые обиды, первые ссоры и примирения…
Всё это было, но было так давно: мы притирались друг к другу.
Две остановки не доезжая до посёлка, был завод – п/я 6. Он выполнял работу для института (НИХТИ), но был на собственном балансе. В состав завода входила строительная организация, проводившая бетонные и другие строительные работы для завода. В этой строительной организации работали я и мой отец.
1 января предприятие п/я № 6 было введено в состав п/я № 14. В соответствии с этим все работающие на предприятии п/я 6 – с 1.01. 60 г. были переведены на п/я 14.
Строительную контору, в которой я работала, расформировали, передав её функции какому-то другому отделу завода. Меня, как и всех, кто попал под это расформирование (практически – сокращение), вызвали в отдел кадров, и мне предложили должность старшего техника в лаборатории № 10, с окладом 800 рублей.
Я согласилась, распрощавшись навсегда с профессией строителя. Так случайно мы с Виктором оказались работающими на одном предприятии – п/я 14.
Запись в трудовой книжке:
12. 1960 г. 1.01. Переведена на ПРЕДПРИЯТИЕ П/Я 14.
13. 1960 г. 1.01. Ст. ТЕХНИК лаборатории № 10
14. 1960 г. 11.26. Переведена Ст. ТЕХНИКОМ в ЛАБ. № 8.
Я работала теперь в п/я 14. П/Я 14 – это Научно-Исследовательский Химико-Технологический Институт (НИХТИ), занимавшийся разработкой двигателей для ракет различного назначения, созданием твёрдых топлив (порохов) для них и – отработкой технологий изготовления этих топлив, а также испытанием двигателей баллистических ракет.
Располагался институт в посёлке имени Дзержинского. Испытания двигателей проводилось на территории института, находившейся в лесу, сразу же за посёлком. Из-за секретности посёлок считался «закрытой территорией».
Надо пояснить следующее. Испытательный полигон находился в лесу. Эту территорию так и называли – «в лесу». Там было несколько лабораторий и полигон.
Полигон представлял собой ряд расположенных вдали друг от друга бункеров.
В бетонированном помещении, глубоко под землей (на случай безопасности во время возможного взрыва) были установлены рельсы. На них крепился двигатель – стеклопластиковая труба, начинённая порохом, и вся обвешанная датчиками. Двигатель прочно крепился к рельсам. При испытании его «включали» – поджигали. И он начинал метаться на своей опоре, пока не догорал порох. Если вдруг, он обрывал крепления, то вылетал на площадку перед бункером. Площадка представляла собой дно огромной ямы, вырытой глубоко в земле. Двигатель бешено метался по стенкам ямы, пока не догорал. Бывали случаи, когда он вылетал вверх, и тогда мог упасть где угодно, и не только в лесу. Иногда, обломки долетали до колхозных полей, и падали рядом с работающими на грядках колхозниками, оставляя чёрные следы сажи и гари.
Много лет спустя, когда уже вовсю говорили об НЛО, объявлялись свидетели, видавшие эти неопознанные объекты над лесом, где проводились испытания.
У нас есть фотография, на которой запечатлены возвращавшиеся с прогулки – мой отец, бабуся и друг Бориса – Борис Волков. Сам Борис фотографировал их, поэтому на снимке его – нет. Но самое интересное – в объектив попал непонятный объект, летящий в небе. Уж очень он похож на НЛО. Говорили, что НЛО часто видели над лесом, где проходили испытания двигателей ракет, работающих на твёрдом топливе.
Фотография приведена выше…
Виктор работал на основной территории предприятия, а «в лесу» работал мой брат – Борис.
Лаборатория № 10, в которую меня перевели, находилась на территории опытного завода и входила в отдел, которым руководил известный учёный – Победоносцев.
До завода можно было дойти пешком. Но я, разумеется, выходя из дома, шла направо, на площадь, и ехала две остановки на автобусе, до проходной завода. Кто бы сомневался? Лень раньше меня родилась.
На заводе я работала в отделе Победоносцева, а потом – Путинцева.
Победоносцев – известный учёный, имеющий прямое отношение к созданию «Катюши». Он создал двигатель на твёрдом топливе – основу установки и разработал теорию её функционирования – каппа Победоносцева.
ВИКТОР ДОБАВЛЯЕТ: – как известно, первые испытания были неудачными: снаряды разлетелись веером и накрыли большую площадь, что очень не понравилось наркому К.С. Ворошилову. Зато это впоследствии считалось большим достижением.
Продолжаю – я (Ираида)…
Виктор знал о Победоносцеве ещё во время учёбы в МАИ, а теперь, в НИХТИ их пути пересеклись ещё раз. А мне посчастливилось работать в его отделе.
Юрий Александрович Победоносцев перешел на работу в НИХТИ по рекомендации главного конструктора С.П. Королёва. В его задачи входило – дальнейшее развитие ракетной техники.
Генеральный директор НИХТИ – Б.П. Жуков специально для Ю.А. Победоносцева создал лабораторию по проектированию РДТТ (ракетных двигателей на твёрдом топливе).
И уже через год, в 1959 году, лаборатория провела первое огневое стендовое испытание ракетного двигателя с отсечкой тяги. Для этого – в передней крышке двигателя с помощью детонирующего шнура вскрывались дополнительные отверстия. Результаты были отличные.
Уже в мою бытность в этой лаборатории (в 1960 году) эта работа была признана как – изобретение, одним из авторов которого являлся – Ю.А. Победоносцев.
Я была тогда ещё ничего не знающей и не понимающей девчонкой. Каждый день, встречаясь с такими известными, ведущими учёными – конструкторами, я даже не предполагала, что когда-нибудь, я буду об этом вспоминать с гордостью.
Я на работу была принята в лабораторию Путинцева, (входящей в отдел Ю.А. Победоносцева), в группу отработчиков, которой руководил группой – Бритарёв Слава. Отдел находился на территории опытного завода.
В комнатке, где сидел Юрий Александрович Победоносцев стояло вдоль стены два стола, за которыми сидели – начальник моей лаборатории – И.П. Путинцев и Ю. А. и Победоносцев который был уже назначен начальником отдела.
Перед каждым из столов стояло по кульману. И оставался всего лишь узенький проход вдоль окна и стены ко второму столу. Поскольку по многим, особенно личным вопросам (например, отпроситься…), нужно было идти в эту комнату, приходилось частенько туда заглядывать. А иногда я ходила туда с графиками, которые мне давали строить на листах миллиметровки…
На одно из опытных испытаний двигателя с отсечкой тяги Юрий Александрович пригласил С.П. Королёва. Эффект «гашения» и повторного воспламенения порохового заряда произвёл на Королёва большое впечатление.
Работы в этом направлении развивались с такой скоростью, что, как обычно бывает – потребовалось расширение отдела. Вернее, – раньше была проектно-конструкторская лаборатория, которой руководил – И.П. Путинцев. А теперь, кроме этой лаборатории были ещё организованы – новые:
– лаборатория теплоизоляционных материалов во главе с начальником – В.И. Фионичевым и – лаборатория прочности – начальник О.Н. Иванов.)
