Я не ангел

Тот как раз остановился возле одного муравейника, самого низкого из всех:

– А вот и нужный магазин. Давай деньги, я должен купить фильтры для носа.

– А я думал, тебе нравится сей непередаваемый аромат.

– Замолчи! Ещё нам нужна тёплая одежда. Точнее, тебе.

– Это ещё зачем? – удивился Ковалёв. – Тут же не холодно.

– Зато в следующем Мире, Пушном, очень даже морозно, – заявил Пёстроголовый.

– Ладно, не кипятись. Вот деньги.

Ангис схватил пачку купюр и вошёл в магазин. Вернувшись, он сунул Феномену пористые затычки для носа и комплект меховой одежды.

– Примерь.

Слава послушно сунул фильтры в нос – дышать стало намного легче – и начал напяливать одежду. Тут-то и открылась коварная шутка беса: комплект одежды – шуба, капюшон и меховые штаны с пришитыми намертво валенками (или чем-то похожим) – оказался вовсе не человеческим. Он больше бы подошёл больному кузнечику из рассказа Елены Степаненко: четыре коротких, по локоть, рукава, длинные, в гармошку на всю ногу штанины, капюшон на слоновью морду и «тыловая» часть, в которую влезли бы с лёгкостью ещё два-три человека, вовсю волочившаяся по земле.

– Ты что, издеваешься?! – кипя от ярости, распиравшей его, спросил Ковалёв, хотя и так уже знал ответ.

Ангис нагло оскалился:

– Ага!

– Иди и возвращай всё назад!

– Обратно здесь вещи не принимают!

Мимо проходил высокий богомол, поблескивая только что наточенными лезвиями и отполированным хитином. Он спросил:

– Что это нацепил на себя ваш приятель?

– Он болен – воображает себя кузнечиком, – ответил бес.

Не выдержав издевательств, всегда спокойный Феномен вцепился в горло Ангиса.

– Вот видите, – прохрипел Пёстроголовый. – Его болезнь прогрессирует!

– Сочувствую вам, – проскрипел богомол. Его голос был похож на скрежет ножей, потираемых друг об друга. – Может вызвать врача?

– Не стоит, – сипло ответил бес. – Я справлюсь сам.

Богомол ушёл.

– Отпусти… меня…

– Фигу! Сначала извинись! – потребовал Слава.

– Воздуха… нет…

Ангис обмяк. Испугавшись, что переборщил, Ковалёв выпустил из рук шею его Личины. Бес брякнулся на мостовую.

– Ай! Больно же!

– Так ты притворялся!

– Нет, я это… просто пошутил!

– Я тебе пошучу! – пригрозил Феномен, примеряясь для ещё одной атаки.

– Да ладно тебе! – отступил на шаг назад Ангис. – Сейчас я принесу тебе нормальный комплект.

Он бережно снял со Славы кузнечиковую шубу и вернулся в магазин. Через минуту бес вышел с нормально человеческой одеждой.

– Теперь ты доволен?

Ковалёв промолчал.

– Хватит обижаться! Вечно ты ходишь надутый! Пошли, нам ещё нужно нанять машину – до точки перехода пилить и пилить.

Пункт проката был недалеко, но там их уже ждал большой вооружённый отряд дозорных пчёл – полутораметровых созданий, похожих на полосатые истребители Второй Мировой (если бы в Великую Отечественную войну применяли такую раскраску).

– Вы арестованы! – заявил командир пчёл.

– За что? – удивились приятели.

– Вы осквернили нашу святыню и будете наказаны!

– Какую святыню?! Мы её и в глаза-то не видели!

– Не имеет значения! – отрезал старшина. – Вы пойдёте с нами!

– Фиг вам! – Ангис обрушил на хрупкий потолок муравейника пачку молний, отсекая себя и Феномена от дозорных.

– Бежим!

Они выскочили на улицу. Вокруг обрушенного муравейника начала собираться толпа существ.

– Нужно найти транспорт! – шепнул Пёстроголовый.

– Действуй, – усмехнулся Слава.

Мимо на приличной скорости промчался грузовик, стилизованный под улитку. Его водитель сидел на «голове» улитки и управлял двумя «рогами». С помощью Заклинания Левитации Ангис поднялся в воздух и полетел следом за «улиткой». Приземлившись за спиной у шофёра, он крикнул ему в ухо:

– Бу!!!

– Аааа! – завопил тот, выпрыгивая на дорогу. В следующую секунду он уже мчался по шоссе, обгоняя все машины.

Бес притормозил и позвал Ковалёва. Как только Феномен уселся, он врубил полный газ.

А сзади уже вовсю выли сирены патрульных болидов, похожих на удлинённых жуков. Через некоторое время к патрулю присоединилась авиационная эскадрилья дозорных пчёл. С шумом и воем вся эта кавалькада стремительно мчалась по главной дороге Фасеточного мира. Эта трасса, как уже говорилось выше, опоясывала всю планету, поэтому гонка могла продолжаться долго.

Но здешняя служба безопасности имела огромный опыт в таких делах – их святыню похищали чуть ли не каждый день – и догадалась перекрыть дорогу. Протаранив один из муравейников, Ангис свернул влево.

Ежеминутно оглядываясь на преследователей, он спросил:

– Слушай, Слава, ты здесь не находил ничего необычного?

– Нет, только вот эту монетку, – Ковалёв показал находку.

Бес взглянул на неё:

– Мама! – И хлопнулся в обморок.

Машина, лишившись управления, пошла юзом, сбивая придорожные столбы (пешеходы предусмотрительно разбежались – тоже привыкли, не иначе). Феномен судорожно вцепился в рычаги управления. В первую очередь для того, чтобы не свалиться на проезжую часть.

Наконец ему удалось выровнять движение и даже прибавить скорость. Муравейники по краям дороги слились в один сплошной серый фон. Патруль и авиация отстали.

Тут очнулся Пёстроголовый:

– Где мы?

– В Фасеточном Мире.

– А я думал, что это только сон, – и он снова потерял сознание.

– Спрашивается, – проворчал Слава, – на кой чёрт было очухиваться?

Ангис приоткрыл один глаз на мгновение:

– Спрашивается: на кой чёрт было поминать моего дедушку?

И он опять провалился в спасительное беспамятство.

– Хитрый! Сам в обмороке, а я – отдувайся за двоих!

Между тем впереди показался ещё один кордон.

– Эх! Вспомним «молодость»! – воскликнул Ковалёв. – И то, что я узнал из американских боевиков начала девяностых!

Он резко свернул вправо и ударил по тормозам. «Улитка» завизжала шинами – или что там у неё – и развернулась на сто восемьдесят градусов. Отжав рычаги до упора, что означало максимальную скорость, Феномен послал грузовик прямо на приближавшихся преследователей. Нервы у тех не выдержали, и патрульные уступили «улитке» дорогу.

Авиация попыталась забросать грузовик гранатами со слезоточивым газом, но Славе удалось увернуться, разгромив при этом ещё пару муравейников. К сожалению, дальше дела пошли не так хорошо. Машина вдруг заартачилась и встала посреди дороги. Чуть позже до Ковалёва дошло, что кончилось горючее.

Подоспели пчёлы и атаковали безжизненную «улитку» усыпляющим газом…

16

Лучший способ для адвоката выиграть дело – не пустить прокурора в здание суда.

Потом был суд.

Судьёй назначили трёхметрового скорпиона, прокурором – рыжего таракана, а адвоката им вообще не дали.

В зал суда – хотя зал – это звучит слишком помпезно, так комнатушка, мелкая и захламлённая, да ещё и битком набитая кучей насекомых («Дихлофос бы сюда, – подумал Ковалёв, – цистерну!») Славу и Ангиса ввели тридцать матёрых богомолов – все, как на подбор: мускулистые, высоченные – так все боялись обвиняемых. И это притом, что оба – и Феномен, и всё ещё бессознательный бес – были связаны до состояния мумий: наружу торчали только глаза. Кроме верёвок на Ангиса был надет специальный противомагический пояс, обращающий волшебство на самого чародея.

В зале суда – всё-таки я буду называть эту мусорную свалку именно так – стоял жуткий гвалт. Собравшиеся поглазеть на это невероятное зрелище (невероятное потому, что осквернители святыни редко доживали до суда) лучшие – а вернее, самые богатые – жители Фасеточного Мира кричали, скрипели, вопили и чирикали на все лады.

Судье это надоело, и он, лихо взмахнув накрахмаленным париком (что он под ним скрывал – обширную лысину или рога, доставшиеся вместо свадебного подарка от жены, не знал никто), заорал:

– ТИХО!!! – Этот грозный рык сопровождался мощным ударом клешни, весившей полцентнера – она заменяла ему молоток, – от которого стол разлетелся в щепки.

Зрители разом затихли. Дюжина муравьёв тут же притащила новый стол.

– Итак, сегодня в пятьдесят четвёртый день фиолетового месяца мы слушаем дело… – Тут он прервался, чтобы застенографировать сказанное (скорпион совмещал обе должности: ведь и в Фасеточном Мире необходимо на что-то жить). Вместо жала на хвосте судьи была закреплена метровая авторучка, которой он и записывал ход слушания на доске, висевшей у него за спиной. Как потом узнал Слава, эту доску потом всё равно сожгли, так как архивы здесь никто не хранил, но традиции нарушать пока не решались.

Закончив писать фразу, судья продолжил (или начал заново):

– Итак, в этот знаменательный, замечательный, изумительный, восхитительный, прекрасный, солнечный, прелестный, бесподобный…

Подобные перечисления, похоже, грозили затянуться надолго, поэтому Ковалев позволил себе заснуть.

Проснулся он от оглушительного вопля:

– Тишина в зале суда!!!

Та же бригада муравьёв притаранила ещё один стол (бес потом объяснял, что это их своеобразный бизнес – муравьи специально подсовывали скорпиону такие хлипкие столики, чтобы он их почаще менял, а в конце дня предоставляли ему счёт на оч-чень кругленькую сумму).

«Неужели я захрапел?» – удивился окрику судьи Феномен.

Но спустя мгновение выяснилось, что храпел Ангис. Да так раскатисто и витиевато, что Ковалёв ему невольно позавидовал.

– Разбудите обвиняемого! – потребовал скорпион.

Один из стражников-богомолов ткнул локтем бесу в бок – лезвием тыкать до приговора было нежелательно. Тот не проснулся, но храпеть всё же перестал.

– Ну и чёрт с ним – пускай спит дальше! – махнул клешнёй судья, разбив при этом ещё один стол.

Пёстроголовый сквозь сон привычно проворчал:

– Не упоминайте дедушку!

На его слова в начавшемся заново гвалте никто не обратил внимания, и это хорошо, потому что как представителю Сатанаила ему могли прибавить ещё пару уголовных статей.

– Итак, – завёл свою надоевшую даже богатеям пластинку скорпион, – в этот расчудесный день мы слушаем дело двух осквернителей святыни Фасеточного Мира! Слово уважаемому прокурору.

Таракан галантно поклонился почтенной и нещадно храпящей публике (Ангису такие рулады и не снились!) – впрочем, ему было не привыкать работать для себя любимого, – потеряв при этом парик (не тот показушный, как на судье, а свой – рыжий). Публика тут же, словно ожидая именно этого момента, проснулась и противно заржала. Прокурор порозовел от стыда, напялил парик и откашлялся. Богатеи сразу заткнулись и захрапели.

– Итак, эти двое, – таракан сделал театральную паузу, хмыкнул и презрительно продолжил, – туристов обвиняются в осквернении нашей великой, чудесной, замечательной…

Своим подражанием прокурор явно подмазывался к судье. А может, и открыто издевался.

«Тут можно вздремнуть», – подумал Слава.

Таракан побил рекорд судьи на целых полчаса. Когда он закончил, скорпион рявкнул:

– ПОДСУДИМЫЙ! НЕ СПАТЬ!!! – Минус ещё один стол.

Прокурор продолжил:

– В общем, нашей священной святыни. Вот материалы дела. – Он достал из внутреннего кармана своего ярко-зелёного жилетика листочек бумажки размером с половину спичечного коробка и протянул судье.

Тот махнул клешнёй (минус ещё стол). Прибежали муравьи, заменили мебель. Один из них деловито нацепил скорпиону на нос пенсне. Судья углубился в чтение.

А прокурор озвучил написанное:

– Сегодня утром, в девять часов, святыню вынес из Храма-на-Горе предатель-жрец. В десять часов он передал святыню этим двум. Сколько они заплатили предателю, нам неизвестно. Когда он был убит при попытке к бегству моими пчёлами, денег при нём уже не было.

«Во, заливает! Интересно, с какого бодуна он приплёл сюда нас?» – подумал Ковалёв.

Этого таракан не объяснил.

Скорпион послушал обвинителя и произнёс:

– А что тут думать? Виновны оба. Вечером их скормят личинкам правителя.

Феномен гневно замычал – говорить-то из-за верёвок он не мог, – пытаясь протестовать.

Прокурор радостно ткнул всеми шестью лапами (как он при этом устоял – непонятно) в него:

– Вот видите, Ваша Честь! Подсудимые полностью признают свою вину и рады приговору!

– Увести! – приказал судья.

Бравые богомолы погрузили приговорённых на спины и потащили их в камеру смертников.

17

Лучший способ сбежать из тюрьмы – вообще в неё не попадать.

Через пару часов Пёстроголовый открыл глаза.

– Очнулся всё-таки? – фыркнул Слава.

– Где мы?

– В тюремной камере. Через два-три часа нами с аппетитом поужинают личинки.

– А всё из-за тебя! – проворчал Ангис.

– А я-то тут при чём? – удивился Феномен.

– Если бы ты не нашёл эту чёртову монету…

– Не упоминай своего дедушку! – вставил Ковалёв. – Стоп! При чём здесь она?

– Эта долбаная монета и есть их святыня!!! – простонал бес.

– Да-а? А может, тогда вернуть её, и нас отпустят?

– Фигушки! Им личинок кормить нечем.

– И как будем выбираться? – осведомился Слава.

– Я колдовать не могу – на мне этот дурацкий пояс, а ты сможешь.

– Чего? Я же не маг!

– Это я прекрасно знаю! – буркнул Ангис. – Но у меня есть одно заклинаньице, которое можно использовать и не-магу. Именно это заклятье нам как раз сейчас и необходимо. Оно поможет мне освободиться от пояса. Повторяй за мной.

Он начал скороговоркой тараторить заклинание. Ковалёв, как мог, повторял.

Эффект вышел неожиданным – неизвестно откуда прилетело яйцо и шмякнулось бесу на макушку.

– Это что? – спросил он.

– Яйцо.

– Я вижу. А что должно было получиться?

– Да, неувязочка, – пробормотал Феномен. – Давай ещё разок.

Пёстроголовый начал тараторить заново.

– Тпру! Нельзя ли помедленней? Иначе в следующий раз в тебя прилетит страус!

Ангис сбавило темп. Слава слово в слово повторил сказанное… и антимагический пояс легко соскользнул вниз.

– ……..! – выдал бес. – Больно же!

– Что?

– Да он же тонну весит!

– Зато ты свободен, – улыбнулся Ковалёв.

– Н-ну да. – Ангис прошептал заклинание, и верёвки, сдерживающие Феномена, разлетелись на микроскопические волокна.

Бес торжествующе потёр руки:

– А теперь будем делать ноги!

По взмаху его руки внешняя стена муравейника рассыпалась в прах. Друзья выбежали на дорогу. Сзади послышался грохот – это сложился, как карточный домик, весь тюремный муравейник.

– Переборщил… – хихикнул Ангис.

На дороге стоял забытый патрульный автомобиль.

– Как кстати! – подбежал бес к машине. – Садись!

– Разуй глаза! – проворчал Слава. – Она же без колёс!

– Знакомый почерк… Кажется, здесь побывали твои соотечественники!

– Пленники сбежали! – донеслось из-за разрушенной тюрьмы.

– Очнулись! – фыркнул Ковалёв.

– Сейчас нас будут бить, – растерялся Ангис.

– А может, наоборот? – ухмыльнулся Феномен.

– А что – это мысль!

Бес быстро вызвал тучку, подзарядив заодно и Славу, и приготовился к бою.

На них неслась волна… нет, цунами, целиком и полностью состоящее из насекомых. И все они были полны решимости скормить беглецов королевским личинкам. Бежать от этого потока не было смысла.

– Эх! – мечтательно вздохнул Ковалёв. – Дуста бы сюда или дихлофоса…

– Дихлофоса, говоришь? А ведь что-то такое у меня в запасе было. Задержи их на пару минут, пока я вспоминаю нужное заклинание.

– На пару минут?!

Но Ангис уже не слушал – он встал позади Феномена, принял позу мыслителя и уставился в небо.

– Вот зараза! – проворчал Слава.

Из толпы насекомых вырвались два муравья. Их-то и свалил Ковалёв первыми ударами. Затем на него навалился богомол, и Феномену пришлось отступить, чтобы не попасть под его лезвия.

Подталкивая беса назад, Слава пересёк дорогу и достиг стены муравейника. Богомол угрожающе завис над ним. С громким свистом насекомое обрушило на Ковалёва оба меча. Они должны были встретиться на его шее. В последний момент, в ту неуловимую долю секунды, когда противник уже считал его мёртвым и расслабился, Феномен присел, и грозные лезвия глубоко вонзились в вязкую поверхность муравейника. Насекомое рвануло оружие назад, но стена не пожелала отдавать свою добычу. Слава резко выпрямился и мощным апперкотом послал противника в долгий нокаут.

Подоспела остальная волна преследователей и расплескалась об стену муравейника, поглотив под собой друзей. Но уже спустя секунду в разные стороны отлетели покалеченные жуки и мухи, а сам Пёстроголовый завис в воздухе, окружённый наэлектризованным защитным полем. Пара шмелей не уяснила для себя назначение поля и сгорела, попытавшись атаковать Ангиса.

Ковалёв оказался в плотном кольце врагов. Несколькими точными ударами ему удалось вырубить ещё пару аборигенов, но остальные просто подавили Феномена своим количеством и скрутили ему руки.

В этот момент бес завопил:

– Я вспомнил!!!

Все невольно оглянулись на него. Это дало возможность Славе лягнуть ещё нескольких тараканов.

На небе стали сгущаться тучи. Вскоре они полностью закрыли собой фасеточное солнце этого Мира. Одна из туч нацелилась точно на столпотворение насекомых и на крохотную долю секунды превратилась – впрочем, Ковалёв не был уверен в том, что ему это не привиделось – в гигантскую руку с баллончиком аэрозоля.

На землю брызнули тугие струи резко пахнущей жидкости. Над Феноменом появилась защитная плёнка. Дихлофосный дождь, попадая на хитин насекомых, вызывал нестерпимый зуд. Минутой позже вся огромная толпа валялась на полу и судорожно чесалась.

Выполнив своё предназначение, ядовитые тучи растворились в небесной синеве.

– Пошли отсюда, – сказал Ангис. – Нас ждёт Ледяной Мир. И не забудь выбросить эту монету.

Они свернули за угол.

– Эти глупцы построили тюрьму почти рядом с точкой перехода!

Бес открыл проход и скомандовал:

– Монету бросай!

– А может…

– Я кому сказал!

– Ну, ладно! – Слава размахнулся и швырнул монету за спину. Она описала высокую дугу и, блеснув последний раз на солнце, скрылась за муравейниками.

Друзья шагнули в Ледяной Мир…

18

Подбирать монеты с земли – плохая примета: если вас увидит хозяин монеты, вам будет очень плохо.

Попав в Фасеточный Мир, Глеб с Вованом тут же зажали носы.

– Ну и вонь!

Мимо них по дороге спокойно прошла пожилая пара людей.

– Извините, пожалуйста, – обратился к ним Жигалов, – вы не подскажете, где купить средство от запаха?

– Пятый муравейник справа, – чинно ответил мужчина. – Там продают фильтры для носа для всех рас.

– Спасибо. Жаворонок, пошли.

Медведь обиженно засопел, но всё же поплёлся следом за напарником. В магазин они зашли одновременно. Внутри царил уютный полумрак, глядясь в большое зеркало, довольный, усатый муравей примерял фрак – вид получился у него фривольный. За замусоленным прилавком стоял пожухлый таракан и протирал зелёной тканью с отбитым краешком стакан (почему-то стихи получились).

Капитан поздоровался и сказал:

– Нам нужны фильтры для носа.

– Всем нужны, – скучающим тоном ответил продавец.

– У вас они есть?

– У меня всё есть. – Он вынул из носа пористые комочки. – Такие подойдут?

– А чистых нет?

Таракан зашёлся визгливым, противным на слух смехом:

– Неужели вы подумали, что я отдам вам свои?

Жигалов решил отмолчаться. Продавец подождал ответа, вздохнул и полез на верхнюю полку за фильтрами. Это у него отлично получилось без всякой лестницы.

– Вот, – бросил он две маленьких упаковки на прилавок. – С вас сто хитов.

– Я столько песен-то не знаю… А вы говорите – хитов!

– Каких песен?! Хит – это наша валюта, деревня!

– А! – капитан решил не обижаться на «деревню» и полез в карман за деньгами. – Вот.

Продавец принялся скрупулёзно пересчитывать выручку, не обращая больше на покупателей внимания. Муравей воспользовался этим и спёр фрак.

Напарники вышли на улицу и одели фильтры. Внезапно откуда-то сверху приземлилась мелкая монетка. Глеб поднял её и вернулся в магазин.

– Ну что вам ещё? – заворчал таракан.

– Я только хотел узнать, что это за монетка, – Жигалов протянул ему находку.

Тот увидел, что это за монетка и затрясся:

– Чур меня!

– Что с вами?

– Убирайтесь отсюда, или я вызову дозорных пчёл!

– Хорошо, – не стал спорить капитан.

Он покинул магазин. На улице стоял Костолом, весело поглядывая в небо.

– Что, опять летать хочется?

– Угу!

– А воздушное пространство свободно?

– Угу!

– А я так не считаю! – Глеб показал на небо – там виднелась эскадрилья пчёл. – Чует моё сердце, они по нашу душу.

Так и оказалось. Пчёлы приземлились на другой стороне дороги и направили парализаторы на человека и медведя.

– Вы арестованы! Не вздумайте сопротивляться!

– А если вздумаем? – весело спросил Жигалов.

– А… это… – Вопрос явно поставил пчёл в тупик. – Мы будем вас судить!

– Но сначала преступника нужно поймать.

– Ну… да…

– Вован, давай на взлёт! – скомандовал капитан.

Медведь облапил его и взвился в небо. Помедлив секунду, пчёлы полетели следом. Но спустя несколько минут они поняли, что безнадёжно отстали.

Тогда наперерез неопознанному летуну были высланы ещё два пчелиных отряда. И вскоре Костолом был зажат с трёх сторон. Впрочем, это было не совсем так: свободного места по-прежнему оставалось много, но путь к отступлению всё же был отрезан. А снизу уже подтягивались военные машины, окрашенные в камуфляжные цвета и подозрительно напоминающие зенитки.

– Вован, кажется, нам сейчас будут делать больно!

Зенитки рассредоточились по квадрату, границы которого контролировали пчёлы, и открыли огонь. Костолом заметался по небу, уворачиваясь от снарядов. Ему это удалось – несколько залпов орудий прошло впустую (если не считать разрушенных возвратившимися на землю снарядами муравейников).

– Нельзя ли потише… – с натугой попросил Глеб. – Мне нехорошо…

Тут снизу снова открыли огонь, и медведю опять пришлось петлять. Пчёлы благоразумно не вмешивались, держась за пределами простреливаемого квадрата – меткость у здешних «снайперов» была так себе.

Вован сделал слишком резкий вираж, желудок Жигалова решил прекратить это безобразие несколько необычным способом и выложил всё, что капитан съел в Водном Мире. Не очень-то приятная на вкус и цвет масса полетела на зенитчиков. Огонь на мгновение прекратился, но тут же загрохотал с утроенной силой.

Костолом рывком усадил Глеба себе на спину.

– Зачем? – удивился тот.

В медведя полетел ещё один снаряд. Он сцепил лапы и шандарахнул по яйцеобразному снаряду – тот полетел вниз. Последовал взрыв, разметавший половину зениток. Больше зенитчики стрелять не осмелились. Зато начали действовать пчёлы.

Но эти гуделки отечественному гибриду Карлсона с Винни-Пухом были не страшны. Он увернулся от выстрела самой наглой пчелы, которая по глупости подобралась слишком близко, и выхватил у неё парализатор. Отдав ствол Жигалову, медведь схватил пчелу за лапу и швырнул её в остальную жужжащую массу.

Тем временем капитан, разобравшись с системой пистолета, подстрелил нескольким противникам крылья. Они у пчёл онемели, и дозорные начали терять высоту. Чтобы не брякнуться на землю (а высота была порядочная), они схватили друг друга за лапы. Получилась забавная конструкция, напоминающая фигуру, исполняемую парашютистами. Глеб улыбнулся, сделал им ручкой и подстрелил ещё парочку пчёл. Они тоже начали медленно опускаться вниз.

А сзади пчёлы разлетались во все стороны, чтобы не попасть под своих же соплеменников, которыми раскидывался Костолом.

Внезапно дозорные резко отступили назад, чтобы дать место специально вызванному отряду шершней. Каждый из этих гигантов был в полтора раза больше медведя, поэтому они смело приблизились к Вовану, несмотря на выстрелы Жигалова. Одеты они были в матово-чёрные бронежилеты и такие же шлемы. Вооружены шершни были мощными многоствольными бластерами, которыми они шутя поигрывали, крутя на одном пальце.

– Ты справишься, Костолом? – осведомился капитан.

– Угу!

Шершни открыли огонь. Медведь даже не стал уворачиваться, принимая все выстрелы на мохнатое пузо. Намагиченная шерсть не подвела и в этот раз – все выпущенные лучи полетели обратно в шершней с удвоенной силой, пробив доспехи нескольким из них.

Элитные вояки не были дураками и поняли, что бластеры тут не помогут. И полезли в рукопашную. Один из них тут же получил в фасеточный глаз когтистой лапой: фингал засиял не хуже местного солнца. Другой шершень попытался заломить Вовану лапу за спину, но не учёл, что на этой спине сидит Глеб. Жигалов ухватил свой парализатор за дуло и засветил шершню рукояткой между глаз. Тот выпустил лапу Костолома и полетел вниз.