Вспомнить всё, или Снежный танец

– Евгений, и, наконец, хотелось бы узнать, что связывает вас и модельера Валентину Шлях?

– Вот так, да? Я отвечу. Дружба. Если ещё подробнее, то мы в детстве играли с Валей в одной песочнице. Такой ответ вас устроит?

– Поэтому вы выступили спонсором её нового шоу «чёрное-белое»?

– Именно так. Спасибо за внимание. Интервью окончено.

– Спасибо вам, – и Ирина выключила диктофон. Константин сделал несколько снимков «короля лимонадов», и умчался по своим делам.

– Вам? Помнится, Ирина, когда-то мы общались на «ты».

– Это было давно. В другой жизни.

– Разве?

«Господи, что я болтаю?» – думала Ирина, лихорадочно придумывая причину задержаться наедине с Евгением, и одновременно не забывая его слов про любимую женщину. Стоит ли открывать ему правду, если он влюблён в другую? Что-то подсказывало Ирине, что да, стоит, но она всё медлила с признанием. И тогда первым заговорил Евгений.

– Ирина.

– Да?

– Я… позволь пригласить тебя на мою свадьбу, она через месяц. Приедешь?

– Ты… женишься?

– Да, я же в интервью упоминал о том, что встретил свою любовь. А теперь я захотел узаконить наши отношения.

– Я…рада…за тебя, – голос предательски дрогнул, но Ирине было не до приличий. Она поняла, что опоздала со своим признанием. Такие люди, как Евгений, не остаются надолго в одиночестве. Какая глупая наивность считать, что он дождётся её! – Я…приеду, конечно.

– Тогда возьми приглашение.

– Что? Ах да, спасибо. Какое… красивое, – Ирина едва сдерживалась, чтобы не зарыдать в полный голос. Нужно было во что бы то ни стало убежать из этой роскошной залы, душащей её любовь и лишающей надежды на счастье. Или дело не в том, где она, а в том, что она наделала? Она сама, своими руками погубила своё счастье. Своим молчанием, гордыней Ирина лишила ни в чём не повинное дитя отца.

– Помнишь, в самом начале нашего разговора ты упрекнула меня в том, что я ничем не подкреплял нашу с тобой дружбу? – Евгений улыбнулся и посмотрел Ирине в глаза. Ирина похолодела: неужели ей не удастся сбежать сегодня от человека, на которого она в последнее время возлагала слишком много надежд? – Я хочу исправить свою ошибку, очень хочу, потому что дорожу тобой. Помнишь песню «речной трамвайчик»? Я приглашаю тебя на маленькое судёнышко прокатиться до М*-го монастыря. Ты любишь речные прогулки?

– Честно говоря, я никогда их не предпринимала, поэтому не могу ответить ни «да», ни «нет».

– То есть ты согласна?

– А у меня есть возможность для манёвра?

– Боюсь, что нет. Вернее, уверен, что нет.

– Тогда я, наверное, отвечу утвердительно. Я согласна. Но как же быть с работой?

– Это самый простой вопрос, который ты могла мне задать. Всё уже согласовано. Олеся дала «добро».

– Вот как? А мне она ничего не говорила!

– Просто я попросил её об этом, сказал, что ещё в Москве мне приглянулась её лучшая журналистка, и я хотел бы пообщаться с ней без протокола.

– Вот как? Да вы оба интриганы! У меня просто нет слов… – Ирина никак не могла взять в толк, зачем Евгению была нужна эта поездка, ведь он без пяти минут как женат.

Теплоход оказался небольшим двухпалубным судёнышком, и Ирина облегчённо вздохнула: не было больше пафоса и вычурности, которые ещё недавно её окружали. И если бы ещё оказалось, что где-то осыпалась побелка или покосилась надпись – было бы и вовсе идеально, так, по крайней мере, Ирина хоть на некоторое время стала бы ровней Евгению. Общее советское прошлое сблизило бы их. Но нет, и снаружи и внутри теплоход был выше всяких похвал. Пусть здесь обошлось без роскоши и излишеств, но чувствовалось, что пассажирами теплохода были совсем не рядовые граждане.

Евгений помог Ирине подняться на верхнюю палубу, теплоход мягко тронулся в путь. Ирина присела на резную скамейку, Евгений укутал её колени пушистым пледом и сел рядом.

– Ну как ты жила без меня, Ирина?

– Без тебя? Мне кажется, ты слишком много на себя берёшь. Причём тут ты? Ты был вспышкой на киноплёнке моей жизни, и только.

– И только? Ты в этом абсолютно уверена? – голос Евгения становился всё более ласковым, он пытался заглянуть в глаза Ирине, но та смотрела куда-то вдаль почти отрешённо.

– Конечно. Да и какая теперь разница? Зачем выяснять, что ты для меня значил, если через месяц ты будешь женат на другой?

– Я вот всё думаю: могло ли быть у нас что-то, если бы ты не оттолкнула меня тогда, в бассейне?

– Ты просто слишком ускорил события, а я была не готова к сближению. И вместо того, чтобы подождать, ты предпочёл уехать и забыть обо мне. Гениальное решение, должна тебе сказать.

– Ответь, только честно, прошу: я хотя бы самую малость тебе понравился?

– Я не собираюсь льстить твоему самолюбию. Достаточно того, что ты понравился своей невесте, всё остальное неважно, – Ирина наконец взглянула на Евгения, и он едва успел спрятать нежность, жившую в его взгляде, – Ведь согласись, что я права?

– Возможно, но ты для меня не чужой человек, я считаю тебя другом. Хорошим …и очень симпатичным, – Евгений с улыбкой отразил возмущённый взгляд изумрудных глаз Ирины.

– Евгений…

– Просто Женя, если можно…

– Хорошо, «просто Женя», если бы я ответила на твой вопрос утвердительно, что изменилось бы тогда? Ведь ничего же, правда? Твоё сердце занято, и моё…тоже, – Ирина поёжилась от свежего ветерка, налетевшего с реки.

– Ты влюблена?

– Да, и взаимно, представь себе. Может быть, скоро выйду замуж.

– Взаимно? Замуж? О да! – и Евгений улыбнулся.

– Не понимаю твоего сарказма, или ты считаешь, что лишь ты один достоин быть счастливым? И за какие же заслуги? Потому, что у тебя много денег, потому, что ты добился многого в жизни? Конечно, я не столь успешна, но это не значит, что я недостойна любви.

– Ты не поняла, я просто рад тому, что и у тебя всё хорошо. Одному радоваться как-то одиноко.

Господи, час от часу не легче! Сначала Ирине показалось, что в Евгении заговорила обида, а теперь оказывается, что он рад её счастью. Счастью, которое она придумала, чтобы не выглядеть жалкой в собственных глазах! За окном неспешно проплывали золотые рощицы, обильно освещённые осенним ласковым солнышком, а на душе Ирины скребли тигры. Временами ей хотелось плакать, временами – просто забыться и ни о чём не думать. Но не думать не получалось, в мозгу жерновами крутились невесёлые мысли, комок подступал к горлу каждый раз, когда Ирина вспоминала о том, что потеряла Евгения.

– Хочешь кушать, Ириш?

– Что? – Ирина с трудом очнулась от своего сомнамбулического состояния. Евгений повторил вопрос, только без имени. А ведь он мог бы называть её Иришей каждый день!

– Если можно, я бы съела что-нибудь лёгкое.

– Фрукты, например?

– Да, что-то вроде этого.

– Тогда спустимся в бар, если не возражаешь, или ты хочешь остаться здесь?

– Честно говоря, я слегка замёрзла. Поэтому я выбираю бар.

В баре оказалось тепло и уютно. Ирину ещё познобило немного, но после выпитой чашки горячего шоколада с корицей, она согрелась и разрумянилась. Её немного смущал пристальный взгляд Евгения, ей казалось, что он ждёт от неё каких-то слов. Только она не знала, каких именно, поскольку их история подходила к концу, так же, как и их плавучее путешествие. Последние минуты до швартовки они провели в молчании, Ирина уже стала тяготиться обществом Евгения, потому что его сосредоточенный взгляд, устремлённый на неё очень, её смущал и беспокоил. Ирине даже начало казаться, что между ними ещё возможно сближение, но она прогнала никчёмные, как она считала, мысли прочь и облегчённо вздохнула, когда борт теплохода коснулся причала.

Евгений помог Ирине сойти на берег, его рукопожатие было горячим и словно било током. Молча они дошли до такси, молча сели на задние сидения, и молча же Евгений проводил Ирину до подъезда её дома. Ни слова не говоря, она взглянула в его чайные глаза, улыбнулась, и закрыла за собой дверь. И долго стояла, прижавшись спиной к прохладному металлу входной двери. Она слышала, как отъехало такси, как по асфальту замолотил дождь, и подумала, что с Евгением всё кончено, теперь уже окончательно. Ирина не могла видеть, как Евгений расплатился с таксистом и долго стоял возле двери в подъезд, не решаясь набрать заветный номер её квартиры. Она ушла раньше, чувствуя себя разбитой и усталой, несмотря на то, что практически весь день провела в ничегонеделании.

Любовь, где она рождается: в клеточках нашего мозга или написана тайными буквами на скрижалях наших судеб? Что она приносит нам, одиноким сироткам, идущим по жизни, словно по тонкому льду? Покой и безмятежность, радость и умиротворение? О нет, боль предательства, которая сжигает нас изнутри, словно восковые свечки. И всё же любовь не жестока, она дарит нам надежду, она наполняет нас светом и теплом, она кружит голову, пьянит и соблазняет. Нельзя сказать однозначно: добро она или зло, ангел или демон, но она ЕСТЬ. И всегда рядом с нами, нужно только постараться её увидеть, позвать, приручить, и она раскроет в нас глубины, неведомые нам, она вскроет пласты одиночества и скорби, согреет и, словно лучшая подруга, будет беречь наше сердце, не давая превратиться ему в кусок гранита.

«Теперь, похоже, действительно всё кончено», – подумала Ирина, входя в квартиру. Она оглядела комнату затуманенным взглядом, подошла к комоду, взяла фотографию Евгения и опустила её лицевой стороной на лакированную поверхность. Правильнее было бы вовсе избавиться от неё, но Ирина решила действовать постепенно, сначала она должна смириться с тем, что Евгений не будет встречать её каждое утро своей улыбкой, а потом она незаметно опустит листочек картона в мусорное ведро, чтобы не было соблазна снова взглянуть в его тёмные глаза.

«Странно, как меняется его лицо от одной встречи к другой. Что-то неуловимое. Черты прежние, но мне каждый раз нужно привыкать к этим глазам, улыбке, коротким волосам, тронутым сединой. Каждый раз мне кажется, что я не видела его целую вечность, хотя каждую чёрточку помню, стоит мне закрыть глаза, я смогу легко воссоздать его облик. Почему я так его люблю, и так каждый раз он далёк от меня изначально, будто нас разделяли годы разлуки? Это странно, но ещё удивительнее, что мне почти не больно от его слов, словно есть что-то, какая-то надежда для меня. Но на что я могу рассчитывать? Он определённо женится. А я становлюсь де-факто матерью-одиночкой».

С этого дня в сознании Ирины произошли существенные изменения. Работа её больше не радовала, она с трудом высиживала положенные часы в редакции, без настроения кропала статьи и с сожалением покидала стены своего небольшого кабинета, если требовалось выездное интервью. Прежнего задора уже не было, ждать было нечего. Впереди её ждали беспросветные трудодни, которые очень хотелось поторопить, чтобы, наконец, наступил желанный день рождения её доченьки. Она уже знала, как назовёт свою малышку – Ева – символ таинства любви и страсти. В том, что будет девочка, Ирина не сомневалась. Когда-то очень давно дочку ей напророчила цыганка, только вот, видимо, у старушки было плохо со зрением, и она прочла не все линии её руки… Потому что, вопреки предсказаниям ведуньи, дитя она родит, будучи незамужней. Но в остальном цыганка оказалась права: и в том, что это будет поздний ребёнок, и в том, что первая большая Иринина любовь окажется и самой большой ошибкой.

А в голову лезли предательские мысли о том, что по утрам Евгений целует другую женщину, уткнувшись ей в затылок, проводит той по спине своей горячей ладонью, и эта другая, незнакомка, просыпается с улыбкой счастья на губах, заглядывает в его глаза цвета настоявшегося чая… И ничего, НИЧЕГО уже нельзя было изменить!!! НИЧЕГО и НИКОГДА… Оставалось только собрать остатки душевной стойкости, крохи оптимизма и… ехать на свадьбу, которая отнимала навсегда всяческую надежду на счастье с любимым…

Но прежде, чем закрыть неоконченную книгу её любви, Ирина должна была выполнить ещё одну миссию, которую откладывала в долгий ящик, но которая должна была быть исполнена. Ей необходимо было встретиться с Еленой, той самой банкиршей, обманутой Андреем. Уже работая в глянце, она получила, наконец, сведения об этой женщине. Ещё молодая, сорокалетняя и уже – управляющая крупным банком. Красивая, судя по фотографии. Но совсем другого плана, нежели Ирина: черноволосая, короткое деловое каре, строгая чёлка, минимум косметики.

– Алло. Я слушаю.

– Елена Александровна? – Ирина подыскивала нужные фразы, но в голове стоял дичайший туман, слегка подташнивало, явление, ставшее обычным по утрам с некоторых пор…

– Да, а кто говорит? – женский голос звучал сухо и не слишком дружелюбно. Официально.

– Вы меня не знаете, но у нас оказался общим знакомым некто по имени Андрей Звонарёв, помните такого?

– Вы… Та самая… Я поняла, кто Вы. Что Вы хотите, прошло столько времени…

– Просто поговорить, если можно. Если можно, – повторила Ирина просительно.

– Кафе «Бьюти», в восемь, сегодня. Вас устраивает?

– Да, конечно. Спасибо, Елена Александровна.

– Просто Лена, если можно. Я очень Вам сочувствую, Ирина. Видите, даже имя Ваше запомнила. Кошмар, что он сделал! – она хотела ещё что-то добавить, но раздалась трель мобильного телефона, и, извинившись, банкирша отключилась.

Итак, сегодня. Она должна понять, как случилось, что ею воспользовались, словно ступенькой к новой жизни, как получилось, что её жизнь разменяли на медные грошики, которые утекают сквозь пальцы, точно песок в дюнах.

Весь день в памяти Ирины мелькали обрывки каких-то разговоров, далёкие образы, воспоминания, связанные с Андреем, но они были отравлены пониманием, что это была гуттаперчевая любовь, ненастоящая, как яблоки на новогодней ёлке, придуманная изворотливым умом разбойника «от» и «до». А каким он мог быть нежным… осыпать её, спящую, лепестками алых роз, чтобы, когда она проснулась, ощутила себя героиней песни «Миллион алых роз». Мог повести её на самое модное фотобьеннале, найти в лабиринтах выставочных павильонов укромный уголок и целовать её до бабочек в животе, до желания отдаться ему здесь и сейчас, наплевав на гламурную публику.

– Ты отдашься мне, девочка? – шептал Андрей ей в ухо, и Ирина дрожала от желания, а потом они брали такси и мчались к ней домой, если бабушка была на даче, или в гостиницу. Оставляя верхнюю одежду на полу, они, изнемогая от нетерпения, сдирали с себя нижнее бельё и бросались в объятия друг друга. И она таяла в его руках, точно свеча от пламени обжигающего огня. Андрей и был таким – огненным, страстным, сметающим преграды. От него невозможно было спрятаться, ссылаясь на девичью стыдливость, он преодолевал любую Иринину скованность, и она, как цветок лилии на заре, открывалась навстречу этой страсти. Обжигаясь и сгорая. От любви…

Столы и стулья в кафе были одеты в чехлы пастельного атласа. Ирина уже заскучала, ожидая свою визави, когда к столику подошла темноволосая женщина без грамма косметики на лице, высокая, стройная, совсем не похожая на ту деловую даму, которую нарисовала в воображении Ирина. Просто женщина. Молодая, полная сил и очарования. И эта простота, с которой Елена поздоровалась, присела на стул напротив Ирины и открыла меню, очень понравилась Ирине. Значит, предстояла довольно доверительная беседа. Глядя поверх меню, Елена отметила: «А Вы совсем молоденькая, Ирина. Я думала, что пережитое изменит ваше лицо. К счастью, я ошиблась».

– Вы тоже хорошо выглядите, Елена. Это искренне.

– Мы же договорились: Лена и на «ты». На работе так устаёшь от официоза. Имею я право побыть «просто Леной» хотя бы сейчас. А, Ирин?

– Конечно, прости. Как ты живёшь, Лен, после…

– …Андрея, ты хотела сказать? Как тебе сказать? Живу. Сначала было странное чувство. Я и верила, и не верила в то, что он смог, посмел… Ты ведь ещё не всё знаешь: он просил прописать его в моей квартире, говорил, что ему нужна временная прописка, чтобы найти работу получше. То есть, если бы я согласилась, я была бы следующей жертвой, понимаешь? В какой-то мере ты спасла мне жизнь, и я теперь у тебя в долгу.

– Ну что ты, Лен. Мы обе стали его жертвами. Я знаю, каким он мог быть, когда хотел…

– Да, Ирин. Ты права. Я знаю, – и взгляды женщин встретились, и каждая прочитала в глазах другой то, что непринято обсуждать между соперницами. Ночи страсти, словечки и привычки, утренние ритуалы с завтраком в постель, лепестки роз и лазурные волны заморских пляжей, лижущие ступни… И когда к горлу подступила горечь от предательства любимого человека, Елена протянула руку Ирине, и та судорожно её сжала, выдохнув весь негатив, увидев в Елене не соперницу, а такую же жертву. С сердца точно камень сорвался.

– Ириш, оставь мне свой телефон. Я не обещаю, что мы станем подругами, но если тебе взгрустнётся, позвони, вот моя визитка, там все данные. И банкиршам бывает одиноко, – улыбнулась Елена, ответив на вопросительный взгляд Ирины: «Да-да, а почему, ты думала, я кинулась в омут страсти с Андреем, он же не моего круга человек. У меня другая тусовка: губернаторы, сенаторы… Ты понимаешь…» А тут простой агент по недвижимости, правда категории VIP, но это ничего не меняет. Простой маклер».

– Лен, почему он это сделал?

– Долги. Мы когда были в Монте-Карло, он буквально зависал в игровых залах. Но там много таких, я сама азартна. Я просто не знала масштаба трагедии. Ну, и ещё одно. Он жил за счёт женщин, хотя сам зарабатывал неплохо. Свои денежки он быстро спускал на девочек и фишки. А на мои деньги жил и тебя даже содержал, как оказалось…

– Неправда, Лен, я работала. Всегда. И неплохо зарабатывала.

– Но недостаточно для того, чтобы жить в пятизвёздочном отеле в Ницце или гулять по Парижу, миловаться в гондоле в Венеции, правда же?

– Это были твои деньги? О, нет! Я верну…

– Не нужно. Пусть это будет компенсацией за твои страдания. Даже суммируя все эти деньги, немалые, я всё равно в долгу перед тобой. Долг платежом красен, когда-нибудь и я тебе помогу. Ну, пока, удачи, Ириш, если что, ты знаешь, как меня найти, – и Лена исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив Ирину не в самом весёлом расположении духа. Значит, все его подарки делались за счёт Лены. Стыд-то какой! И ведь вернуть ничего нельзя, все побрякушки она снесла в церковь, уже давно, теперь они украшают образ Богородицы. Что ж, придётся оставить всё как есть, и идти дальше.

Только куда? Пока у Ирины было не слишком много вариантов. Самым неотложным делом и самым ею оттягиваемым – было участие в свадебной церемонии Евгения. Несмотря на то, что Ирине в последнее время снились сплошные золотые пауки, она отмахивалась от предсказаний Ольгиного сонника, вещающих о скорой свадьбе. Главная причуда судьбы заключалась в том, что идти по венец предстояло не ей, а какой-то неизвестной счастливице, которой были уготованы все 33 удовольствия жизни с человеком, любовью которого так дорожила Ирина.

День Ирины начинался с того, что она подходила к зеркалу в ванной комнате и, глядя в глаза своего двойника из зазеркалья, говорила: «Зачем ты мучаешь себя? Зачем позволяешь себе мечтать о Евгении, представлять его глаза, его руки, ощущать поцелуи на своей коже? Всё это отныне не твоё и никогда твоим не было, так зачем?» Затем она шла на кухню, через силу пила молоко, которое не любила с детства, принимала витамины и ехала на работу. Иногда на лобовое стекло её машины слетал опавший лист, и этот маленький отщепенец напоминал ей о том, что всё проходит, даже любовь.

Октябрь широко и замысловато раскидал листву по остывшему асфальту, и солнце, совсем уже прохладное и по-осеннему скупое, расцветило эту павшую роскошь в разные оттенки янтаря. Подули пронизывающие ветра, и зачастил дождик. Природа готовилась ко сну, стелила себе мягкую перину из листвы, чтобы к декабрю укутать землю пушистым одеялом из нежного лебяжьего пуха.

Осталось 2 недели до свадьбы Евгения, когда Ирина, придя с работы, вдруг ощутила невыразимую тоску. Она знала её природу, это была тоска по любимому человеку, которого она пообещала себе забыть. Даже отпечатанную на цветном принтере фотографию, которая лишь смутно обрисовывала его черты, Ирина предала огню, как и розы, подаренные им когда-то. И Ирине вдруг очень захотелось увидеть родное лицо, хотя бы ненадолго. И тут она вспомнила про сайт, на который не заходила больше полугода.

С замирающим сердцем Ирина включила компьютер, система уже не помнила её регистрационные данные, и Ирине пришлось рыться в записной книжке, чтобы их найти. А сердце колотилось испуганно: а вдруг она не записала свой логин и пароль, что тогда? Тогда она сможет увидеть Евгения лишь во время свадебной церемонии. Ирина облегчённо вздохнула, увидев заветную запись. Теперь главное, чтобы Евгений не удалился с сайта! Нет, его анкета была на месте. И он также не был на сайте с января! Значит, он забыл про сайт. И хорошо. Теперь он наверняка не узнает, что она смотрела его анкету…

С фотографии на неё смотрел человек, без которого она не мыслила своей жизни, человек, ребёнка от которого она носила под сердцем вот уже четыре месяца. Его анкету она знала наизусть. Помнила все его фотографии, особенно ту, где он в лёгкой куртке стоял среди снегов северного полюса. Он же мог простудиться! Ирина не спеша перечитала их общую переписку, которая заканчивалась его фразой «Привет». И ответный «привет» вырвался из-под её пальцев так естественно, будто не было между ними ни временной пропасти, ни препятствий к их общению. Словно во сне, Ирина нажала «Enter». Не страшно, он всё равно не прочтёт это сообщение, а она хотя бы виртуально поздоровалась с ним! Теперь только эта роскошь доступна ей. Несмотря на то, что Ирина знала телефон Евгения, она не могла решиться позвонить ему. Каждый день она придумывала повод для звонка, и каждый раз он казался ей неубедительным.

Потом Ирина стёрла своё имя и долго думала, какое же слово могло отразить её теперешнее состояние. «Weeping Love». Да, именно так, очень точно. Точнее и не скажешь. «Плачущая любовь», именно то, что с ней случилось. Её любовь сломали. Взяли и разорвали пополам, как тряпичное сердце, подаренное ей Ольгой на День Святого Валентина. Одна половинка осталась у неё в руках, а другую унёс ветер, и где она, бог весть…

Ещё раз взглянуть на его лицо. Нажать на чёрный крестик в правом верхнем углу монитора. Выключить компьютер. Спать. Плакать. Открыть окно, чтобы вдохнуть холодного воздуха и высушить слёзы. Теперь точно спать!

Весь следующий день Ирина корпела над репортажем с показа Виктории Черновицкой, местного модельера, сумевшей пробиться в двадцатку ведущих модельеров России. Её трикотажные костюмы были просто великолепны, другого слова не подберёшь. Ирина лично в этом убедилась, посетив мастерскую и салон дизайнера. В салоне Ирине приглянулось пончо, кофейного цвета с тёмными кистями. Оно замечательно согревало и совсем не полнило. Только стоило совсем не социально, но что поделать? За хорошие вещи принято отдавать хорошие деньги, однако Ирина ничуть не пожалела о тратах, она просто влюбилась в дизайнерскую вещь и поняла, что теперь за уютными качественными вещами будет приходить только в салон к Виктории. Все свои впечатления и восторги она постаралась изложить в коротенькой статье. Ирина очень вдумчиво и осторожно подыскивала нужные слова, ведь главной её задачей было помочь потенциальному покупателю найти своего Мастера.

Весь день Ирина не открывала свою почту, хотя в работе журналиста электронная почта, интернет и мобильный телефон – едва ли не главные рабочие инструменты. Одно входящее. Интересно… Обычно её атаковали десятками предложений о сотрудничестве, а сегодня только одно письмо. Заинтригованная, Ирина открыла почту, и замерла изумлённо – письмо было от Евгения. Точнее, не письмо, а ссылка с сайта знакомств. Сайт извещал Ирину о том, что пользователь Евгений К. отправил ей сообщение. Во рту пересохло, голова слегка закружилась. Как она могла забыть, что обо всех отправленных сообщениях почта исправно извещает их адресатов! Дрожащими пальцами Ирина ввела адрес сайта, логин и пароль. И увидела в левом углу оранжевую надпись «1 новое сообщение». Она нажала эту надпись, и открылась переписка с Евгением.

«Привет, Малыш, что случилось? Почему ты переименовала себя? И как! Плачущая любовь! Ирина, что произошло? Ты говорила, что влюблена и что счастлива. Я переживаю. Пиши. Твой друг, Евгений».

«Малыш»… Неужели это её он назвал этим трогательно-интимным словом? Так называют только очень близких людей, но ведь она ему никто!

«Привет, Карлсон! Всё хорошо. Ты же знаешь нас, людей творческих… Мы не можем жить тихо и без эмоций. Это был просто порыв, не более. Всё уже замечательно. Как ты?» – и Ирина нажала «Enter». «Лети моя весточка, успокой сердце тому, кто счастлив. Пусть его счастье будет безмятежным»…

На следующий день Ирину отправили в командировку в соседний областной центр, вернее, она сама напросилась на эту поездку, битый час доказывая Олесе необходимость личного присутствия на фестивале народного творчества. Доброхотская только руками развела: