Клетка

– Казалось бы, зачем возвращаться к пережиткам прошлого и возводить престол? – начал речь Мишель, после своего смелого предложения. – На самом деле, человек стайное животное, а любой стае нужен вожак. Я с удовольствием возьму на себя такую ответственность, но только при условии, что вы на это согласны. Я за справедливость и потому предлагаю устроить голосование. Если кто-то хочет выдвинуть себя в кандидаты – сейчас самое время.

Вверх взметнулась рука бородатого смуглого мужчины, который пришел в деревню буквально несколько дней назад, но уже показал себя отличным охотником, интересным собеседником и находчивым агитатором к работе.

– Отлично, Шауль. – кто-нибудь еще?

Но остальные стеснялись или чего-то боялись.

– В таком случае начнем голосование.

С большим перевесом, Мишель победил и отныне стал называться Михаилом I. На следующей неделе Шауль куда то пропал, а спустя еще сутки его нашли на камнях со сломанной шеей. Никто не заподозрил неладное, да и до сих пор история умалчивает имел ли Мишель к его смерти какое-то отношение, ведь во всем остальном он показывал себя прекрасным и справедливым королем.

Она же теперь официально звалась королевой. Для венценосной семьи общими усилиями смастерили стулья и кровать (и как они только сделали это без гвоздей и молотка?!), девушки преподносили в дар им украшения и деревянные чаши для воды, лишь бы только стать любимицами короля и королевы. Ведь тех, кто ослушивался Михаила I, ждало наказание, вполне заслуженное, но жесткое. Кроме оплеух, король раздавал еще и почести. Вскоре у него появилась правая рука Александр. Михаилу очень нравилось, как тот ему прислуживает и хвалит, но в целом, обязанности советчика на этом заканчивались. Однако, не принося большой пользы, Александр получал много для себя и своей женщины. Почти никогда его не оставляли без еды, периодически он ужинал в королевском доме, а иногда даже охотился вместе с Михаилом. Вскоре, впрочем, охота наскучила королю, и он только отдавал приказания, кто и куда пойдет добывать мясо. За три месяца правления, Мишель изменился до неузнаваемости. Из обаятельного юноши он превратился в капризного деспота. Наша королева же катастрофически долго не видела произошедших с ним перемен. Для нее он все еще был тем Мишелем, которого некогда она встретила на берегу моря. Для ее натуры, такая доверчивость была очень странной, но все объясняла слепая любовь, которой ее наградила природа. Михаил все так же вечерами занимался с ней любовью, но от ее глаз ускользало то, с каким равнодушием он это делал. И теперь уже он приходил провести с ней ночь не каждый раз, ссылаясь на множество королевских забот. Она жила в своем уютном мирке, готовя любимому человеку еду и, стирая его одежду, ублажая ночами. Она была счастлива до тех пор, пока одна из приближенных девушек не раскрыла, наконец, ей глаза.

– Неужели вас совсем не обижает, что король ищет вам замену? – поинтересовалась она в полголоса.

– О чем ты, Жасмин? – на самом деле когда-то ее звали Мария, но королю не нравилось это имя и он начал звать девушку только так, чем очень ее обижал.

– А разве вы не знаете? – девушка замялась, – ну он, вроде как, выбирает себе новую спутницу. Раз в несколько дней зовет девушку и спит с ней. Если ему понравилось, он дает ей цветок. Это означает, что король рассмотрит ее в качестве новой королевы.

Ее словно окатило холодным душем. Она отослала прочь Жасмин и бросилась в слезах на кровать. Предатель! Французский щегол! Она хотела растерзать его на части, утопить, сбросить со скалы! Да что угодно, лишь бы как то отмстить этому самонадеянному идиоту! Истерика продолжалась около часа, потом она взяла себя в руки.

Что ж, выходит, женское счастье не входит в планы ее судьбы. Нужно искать что-то другое.

И королева начала действовать. Прежде всего, ей нужно было завоевать доверие и любовь людей, а значит, пришло время выйти из своего самодельного дворца и заодно придуманного мирка в люди. Больше месяца королева играла роль мудрой и терпеливой правительницы, выгодно смотрясь на контрасте с Михаилом, который почуяв власть, стал слишком жестоким и нетерпимым к чужим оплошностям. Она помогала обиженным и обделенным, попавшим в немилость, голодным и слабым. Потребовалось максимум усилий и еще немного времени, чтобы народ признал ее своей покровительницей. Теперь оставалось самое сложное – Михаил. Она понимала, что свергнуть его с престола крайне нелегко, ведь он мужчина. Но свергать его она и не собиралась. К тому времени, как власть ее достаточно прочно укрепилась среди простых людей, то и среди охотников появилось несколько ее последователей, один из которых легко согласился подстроить смерть короля. Но Михаил слишком редко выходил на охоту и обычно в сопровождении нескольких человек, одним из которых был Александр, жарко любящий правителя. Но все, же день «X» наступил и Михаил, взяв с собой лук и стрелы, пошел в лес, из которого ему не суждено было вернуться. И вот, наконец, она взяла бразды правления в свои руки, с тех пор, называя себя: Королева Клеопатра Великая Правительница Государства «Золотая пальма», стараясь как можно скорее забыть свое прежнее имя. К тому времени в подчинении у нее находилось около ста пятидесяти человек.

* * *

Густо красное пятно не хотело уходить. Оно нависало перед ее глазами, не пуская вперед. Петра попыталась зажмуриться, но у нее не вышло. Тогда она протянула руку, чтобы дотронуться до неизвестного материала. Ее пальцы коснулись теплой влажной поверхности, словно бы наэлектризованной, потому что Петра почувствовала разряд, прошедший прямо по руке и затухший где-то в груди. Петра вздрогнула от боли и отдернула руку. Пятно осталось неподвижным. Ни обойти, ни перелезть через него не получится, она это откуда-то знала. Но что тогда делать? Не сидеть же, сложа руки, так и с ума сойти можно. Кроме того она уже слишком долго бредет по пустыне и жажда слишком замучила уставшее тело. Превозмогая страх от предстоящей боли, она снова протянула уже обе руки, и вцепилась ногтями в мягкую плоть пятна. Боль не замедлила вернуться. Но тут, когда Петра уже была готова закричать, пятно вдруг ожило и запульсировало, разбрызгивая алую краску во все стороны, перепачкав Петру с головы до ног. Девушка облизнула грязные губы и, словно наяву почувствовала солоновато-медный привкус. Закрыв глаза, она прошла внутрь пятна и окунулась в его теплое, живое тело. Прохладный сок струился по ее лицу, насыщая влагой ссохшееся от пустынного зноя тело. Она приподняла веки и в глаза ударил яркий белый свет.

– Что за… – Петра попыталась закрыться рукой от режущего неприятного сияния, но сил пошевелиться не было.

– Она очнулась… – прошептал кто-то, кого она не могла разглядеть, потому что глаза все еще не привыкли к свету. Человек, находящийся рядом с ней держал мокрую тряпку на ее ноге, видимо перед пробуждением Петры протирая все ее тело.

– Где я? – слабым голосом спросила она.

– Она говорит по-русски, чудесно! – обрадовалась обладательница другого более высокого, даже слегка писклявого голосочка.

– Тише Ксения, ты находишься в больнице. Не забывай об этом.

На секунду Петре показалось, что те несколько месяцев жизни на новой планете оказались всего лишь сном, но когда она, наконец, смогла разглядеть окружающее убранство, фантазия рассеялась серой пылью золы.

– Девочка. Ты в королевстве Золотая Пальма. – улыбнулась женщина, протирающая ее тряпкой. – И я очень рада, что ты, наконец, очнулась. Мы боялись, что можем потерять тебя!

– У меня было воспаление легких.– прошептала Петра.

– Да-да, я сразу так и поняла. И честно говоря, лишь совсем недавно я занялась разработкой антибиотиков на основе пенициллина. Я успела до того времени, как девушки нашли и принесли тебя ко мне, но рисковать не пришлось. Ты справилась с недугом сама. Мы лишь немного помогли тебе.

– Сколько я пролежала без сознания?

– Недолго. Тебя нашли два дня назад, и почти сразу же ты открыла глаза и попросила воды. Но, я так понимаю, ты этого не помнишь, – женщина улыбнулась. – Честно говоря, до этого момента, у тебя был вид человека, лишенного рассудка. В общем, ты лихорадила.

Петра вздохнула, отвернулась и на мгновение закрыла глаза, затем решительно их открыла и попыталась подняться.

– Стой-стой, что ты делаешь? – удивилась женщина.– Ты еще очень слаба. Сначала, мы приведем тебя в порядок, выкупаем и завтрашним вечером на празднике «сезона правления Клеопатры Великой», представим тебя ей, и тогда она решит, кем ты станешь.

– Клеопатры Великой? – округлила глаза Петра, – ничего себе имечко.

Женщины неодобрительно переглянулись и пожали плечами.

– Скоро будет ужин, мы принесем тебе немного овощей и птицы. А пока что пей побольше воды. Если что-то понадобится, крикни меня или мою помощницу. Я Катерина, а девушку зовут Вера. – Она махнула в сторону выхода, – Не стесняйся, но мы все равно будем заходить каждые полчаса.

Женщины покинули шалаш, гордо именуемый больницей, и отправились по своим делам. Петра осторожно приподнялась с больничной койки, если так можно назвать кучку соломы на полу и выглянула наружу. Столько людей она не видела очень давно! Вообще, насколько она могла судить, больница находилась чуть поодаль от жилых шалашей и потому ее никто не заметил. Численность женщин преобладала над мужчинами, но, наверное, потому что большинство парней уходили на охоту в светлое время суток. Охота занимала гораздо больше времени, чем собирательство, это Петра узнала на собственном опыте. В целом ее поразила масштабность населенного пункта, в который она попала. Но каким образом она это сделала? Неужели ее, в отличие от остальных, закинули так далеко, что за столько времени она встретила лишь одного человека (и тот оказался насильником) а остальных приземлили поближе друг к другу? Или, может быть, ее капсула упала не там, где следовало? Петра почувствовала головокружение и вернулась на свое место. Через некоторое время Катерина вернулась с ароматной птицей и зеленью.

– Кушай, но не очень быстро. Ты слишком долго голодала, чтобы твой желудок легко принял пищу.

– Катерина, – жуя мясо, начала Петра. – а как так оказалось, что вы собрались вместе? И как давно существует ваше государство?

– О, я пришла сюда, примерно через полтора месяца после посадки. Тогда «Золотая пальма» была всего лишь небольшим поселением из, максимум, двадцати человек. Все они сплотились вокруг одной очень милой семьи… – улыбнулась Катерина, но как-то грустно.

– А сколько времени прошло с тех пор? – Петра не вела календарь и, хоть ей было стыдно задавать такой вопрос, удержаться от любопытства она не могла.

– Девять месяцев.

– Господи, девять месяцев я брела одна по этой проклятой земле, и мне встретился всего один единственный человек на пути, тогда как вы все собрались друг с другом чуть ли не в первый день! Что за несправедливость! – воскликнула она.

– Да, и вправду, тебе не очень повезло. Хотя, знаешь, это как посмотреть. У жизни в обществе есть и свои минусы.

– Ну да, как же, – отмахнулась Петра. – Побыли бы вы на моем месте…

Катерина сочувствующе улыбнулась, попытавшись погладить Петру по голове, но та увернулась, хмуро отведя взгляд. Женщина вздохнула и снова оставила девушку в одиночестве. Через минуту Петра уже жалела, что вспылила. Откровенно говоря, Катерина ей нравилась. Очень милая женщина, около сорока пяти лет, она чем-то напоминала Петре маму, но не внешне, а скорее движениями, манерой речи. Да и на самом деле, ну что у нее за характер? Впервые за долгие месяцы она встретила собеседника, и вместо того чтобы прыгать от счастья и расцеловывать его в обе щеки, начала кричать. А ведь так хотелось поговорить…просто, поболтать ни о чем или поделиться переживаниями, поплакаться в жилетку, громко всхлипывая и втягивая свисающие с носа сопли обратно. Но она снова была одна, теперь уже в густонаселенной местности.

Наступила ночь, затем пришел новый день. Пару раз в палату заходила Вера и приносила больной еду и питье. Когда солнце перекатилось на вторую половину неба, за Петрой пожаловала Катерина и отправила ее купаться на реку. Как прекрасно окунуться голышом в прохладную несоленую воду! Петра испытывала неподдельный восторг, ныряя с головой и выпрыгивая, словно дельфин. Обратно в палату ей пришлось шагать голышом, чтобы обсохнуть, а там ее уже ждала чистая одежда.

– Только, пожалуйста, не повышай голос на королеву, будь вежлива и приветлива. Она очень не любит, когда к ней обращаются неуважительно. Петра молча, кивнула и улыбнулась.

Из деревни уже слышалось пение и веселый смех, спустя некоторое время потянуло жареным мясом. Рот девушки наполнился слюной.

–Когда мне можно будет идти знакомиться? – нетерпеливо спросила она.

Катерина прикусила губу:

– Подожди, королева появится только с наступлением темноты. Тогда и ты выйдешь.

Петра уселась на уже родной клочок соломы и принялась ждать. Интересно, какая она – эта королева? Взрослая умудренная опытом женщина или молодая и красивая девчонка? Мудрая и властная личность или капризная, визгливая стерва? В любом случае, она заслуживает уважение, раз сумела сплотить вокруг себя столько людей и держать их под контролем. На мгновение Петра представила, какой королевой была бы она, представься ей такая возможность. Может быть, ей бы понравилось командовать людьми, раздавать приказы, принимать подарки, хвалить и наказывать…Но что-то подсказывало Петре, что все не так просто, и королевская жизнь не сводится к элементарным «подай», «принеси», «его казнить», « его помиловать»… Ответственность, вот что отличает жизнь руководящей личности, от жизни простого работника…Но этот неприятный термин всегда приходит последним в голову мечтающих о власти. В глубоком детстве, Петра пребывала в уверенности, что рождена для того, чтобы изменить мир. Стать человеком, который находясь во главе над всеми, искоренит зло и установит собственные, более справедливые правила. Но детство давно прошло и к Петре пришло осознание того, что она всего лишь обычный человек, одна из многих…большинства. Человек, который вряд ли оставит в истории значимый отпечаток своей личности. И чем больше Петра об этом думала, тем сильнее возрастал ее страх перед смертью. Ведь в наших делах, как в собственных детях, мы живем вечно или по крайней мере столько, сколько о нас помнят. Но если она ничего не создаст, ничего не изменит, никак не преобразует этот мир, значит, ее жизнь прошла впустую. И все, что останется после нее – это горстка пепла, которая в лучшем случае подарит жизнь какому-нибудь деревцу. Думать о таких вещах всегда было слишком мучительно для Петры, но она все равно слишком часто возвращалась к раздумьям о жизни и своем месте в ней. Для нее важнее всего представлялся поиск великого дела, выполнив которое, она бы, в конце концов, перестала бояться смерти. Воздух вокруг девушки, понемногу, стал наполняться вечерней прохладой, окутывая помещение больницы темнотой. Катерина отодвинула занавеску из сухих листьев и поманила Петру на выход. В руке женщина держала горящий факел.

– Пойдем, королева уже на празднике и ждет тебя.

Петра судорожно вздохнула, встала, отряхнулась от прилипшей к шортам соломы и последовала за ней, осторожно ступая по плохо освещаемой факелом дорожке. Гул песнопений становился все громче, пока не слился в голове у девушки в неразборчивый монотонный шум. Вдруг, между деревьев, показался яркий свет, исходящий от множества факелов. Минута и они с Катериной уже стояли на круглой лужайке, освещенной по краям огнями. В центре горел огромный костер, вокруг которого плясали мужчины и женщины, исполняющие незнакомые мелодии, под аккомпанемент барабанов, на которых играла группа мужчин слева. Королева восседала в дальнем углу на троне, который представлял собой весьма устойчивое на вид сооружение из деревяшек и пальмовых листов, украшавших его по бокам и сзади. Катерина повела ее прямиком туда.

– Королева Клеопатра, вот та девушка, которую мы нашли и выходили.

Катерина поклонилась и нажала Петре на плечи, как бы намекая, что нужно проявить уважение и встать на колени. Но та не пошевелилась. Ей казалось, что она попала в племя к диким индейцам, которые никогда не слышали о том, что такое цивилизация. Королева представляла собой женщину, лет двадцати пяти, с разрисованным непонятной красной краской лицом. Прическа владычицы, в которую местные стилисты вставили фрукты и птичьи перья, представляла собой громадное сооружение, а одежда, та в которой высадилась бывшая жительница цивилизованного мира, скрывалась за шкурами убитых животных. Тем не менее, Петра решила сделать выводы о королеве только после личного разговора.

– Здравствуйте, я Петра, – она протянула руку, но королева проигнорировала ее жест. И вообще она как то странно смотрела на девушку, что у той даже поползли мурашки по коже.

– Рада, что ты поправилась. Ты хорошо тебя чувствуешь?

– Да, спасибо.

– Хочешь ли ты остаться с нами или предпочитаешь продолжить свой путь, куда бы ты не шла?

– Вообще то, я бы с удовольствием осталась, если вы позволите.

Королева вздохнула и замолчала.

– Катерина. – она повернулась к врачу. – Я нехорошо себя чувствую, не могла бы ты сказать поварам, чтобы подавали мясо без меня. Я пойду прилягу.

– Приказать отнести вам еду в спальню? – поинтересовалась Катерина.

– Нет, не нужно спасибо. До завтрашнего утра меня не беспокоить. Петра проводит меня до покоев.

Удивленная Петра не успела ничего сказать, как, вдруг, королева встала со своего пьедестала и взяла ее за плечо.

– Пойдем. – тихо произнесла она.

Когда они дошли до королевских покоев, Петра даже присвистнула от удивления. За месяцы, после трагической гибели Михаила, уютный домик-шалаш значительно увеличился и даже приобрел некоторый лоск. Прекрасное деревянное здание, теперь уже не ограничивалось тремя комнатами – теперь королева имела пристройку-столовую для обеда с приближенными, несколько комнат для только прибывших гостей, гримерную, разумеется, без зеркал, но с самодельными расческами, заколками, косметикой, предположительно из фруктов и овощей, и прочей женской атрибутикой. Так же меленькую спаленку теперь заменила роскошная спальная комната с довольно таки пристойной кроватью, рядом с которой стояло два небольших факела. Королева провела ее по всем комнатам и остановилась в последней. Она назвала ее приемной. Здесь располагалось несколько деревянных скамеек и небольших столиков, на которых стояли деревянные чаши с водой и фруктами. Клеопатра присела на одну из них и поставила рядом принесенный факел.

– Помоги мне с моим одеянием.

Петра подошла ближе и начала потихоньку, чтобы не причинить боль, вытаскивать перья из волос женщины. Когда с прической было покончено и волосы приобрели нормальный вид, королева взяла одну из чаш и умыла лицо. Она взглянула на Петру заблестевшими от огненного света глазами.

– А теперь ты меня узнаешь?

Петра, в этот момент разглядывающая убранство помещения, обернулась и ахнула.

– Пернилла?! ТЫ? – воскликнула удивленная девушка. – Как это может быть?

Королева пожала плечами и улыбнулась.

– Видимо, может.

Петра бросилась к старой знакомой и принялась ее обнимать. Руки Перниллы, сначала, безжизненные, все же поднялись и легонько сжали Петру в объятиях.

– Но, я…господи, я совсем не узнала тебя, сначала…там, у костра.

– Не удивительно! – фыркнула та. – Я и сама с трудом узнаю себя в этом одеянии, – она, вспомнив о шкурах на своем теле, сбросила их, одна за другой. – Но, сама понимаешь, королева должна отличаться от простого народа. Вообще наряжать меня так, была идея Жасмин, но я с ней согласна. Без этих штучек никак. – она кивнула на груду скинутого с себя мусора.

– Пернилла. Господи, как же я рада, что это ты. Я не видела тебя на корабле и даже не знала, что ты спаслась.

– Как я поняла, нас рассортировали по месту проживания, потому ты меня и не видела. Провинциалы с провинциалами, ну а жители Столицы с жителями Столицы.

– Да, наверное, ты права. Пернилла! Расскажи мне свою историю! Как видно, она интересней, чем моя. Ведь я все время шла одна, и лишь раз встретила на пути человека, с которым не провела и часа.

– Повезло же тебе! – усмехнулась Пернилла.– Я за эти месяцы превысила лимит необходимого мне общения. Меня высадили прямо тут, неподалеку…

– Наверное, тяжело быть королевой? Такая ответственность…

– Да, но есть свои плюсы. – Пернилла улыбнулась. – Как думаешь, куда бы тебя пристроить?

– Я бы не отказалась стать охотником!

– Нет-нет, милочка, охотником ты не станешь точно, это прерогатива мужчин…Хм, в больнице от тебя тоже будет мало проку. К чему вас вообще готовили в университете?

– Я должна была стать архитектором. – ответила Петра.

– Ну, архитекторы нам не нужны, а строителем тебя тоже не сделаешь…собирательниц фруктов у нас тоже хватает. Посему выходит дел для тебя и нет.

– Но…что-то же можно найти?

– Я подумаю, – холодно произнесла Пернилла, отчего у Петры поползли мурашки по коже. Радость от встречи, вдруг куда-то исчезла с лица Перниллы и на ее место пришла холодная расчетливость, которую Петра когда-то в ней заметила. – Сегодня переночуешь в больничной палате, а завтра, ближе к обеду подойдешь сюда. Если что, скажешь, что я тебя звала, но я сама предупрежу Жасмин и охранников. А теперь иди спать.

– Но… – Петра нахмурилась, не зная что сказать и как реагировать на столь резкую перемену в поведении Перниллы. Только что ей казалось, что та рада ее видеть и вот между ними снова прозрачная, но непроницаемая стена, как между руководителем и подчиненным.

– Ну что стоишь? Ступай, мне пора готовиться ко сну! – недовольно притопнула ножкой королева Клеопатра. Петра молча, развернулась на пятках и отправилась во владения Катерины, даже не захватив с собой факел. Ей бы пришлось долго скитаться в темноте, если бы она не наткнулась на одного из жителей деревни. Мужчина, видимо уставший от празднества, в одиночку шел мимо деревьев и шалашей, как вдруг заметил растерянную и беспомощную незнакомку.

– Эй! – окликнул он ее. – Могу я вам помочь?

Петра обернулась. Первой ее реакцией было бежать скорее, ведь этот человек… Черт побери! Это был Стиви. Конечно, имени его она не знала, но лицо…Лицо она запомнила.

– Ты! – вскрикнула Петра. – Не подходи ко мне!

Но парень не послушал ее и медленными шагами шел вперед, заставляя Петру пятиться. В конце концов девушка рванула прочь, в темноте то и дело натыкаясь на деревья. Она бежала, сама не зная куда, и остановилась только когда шум музыки почти перестал быть слышен. Отдышавшись, Петра огляделась. Луна бледно светила сквозь кроны деревьев, пытаясь хоть как-то помочь девушке понять где она. Вдруг, она почувствовала резкую боль в грудной клетке и зашлась в лающем кашле. Ей казалось, что вот-вот ее горло порвется от натуги. Но спустя некоторое время кашель прошел. Она села около одной из пальм и обхватила руками коленки. Как этот парень добрался сюда, да еще и раньше нее? Конечно, она была не слишком быстра, учитывая ее нынешнее состояние, но не настолько, чтобы этот выродок успел тут обжиться. И как теперь в потемках найти больницу, да еще и не наткнуться на этого?.. Однако, ночевать на земле под деревом Петра была не намерена, она все еще слишком нестабильно себя чувствовала, чтобы позволить себе такое пренебрежительное отношение к собственному комфорту. Она встала, облокачиваясь о шершавый ствол и снова побрела на звук музыки. Девушка уже почти подошла к веселящейся толпе, когда праздник, наконец, закончился и люди побрели по своим домам.

– Петра, девочка, ты? – услышала Петра знакомый голос Катерины. – А где королева? Все в порядке?

– Да, я проводила ее в дом и отправилась спать, но немного заблудилась. – ответила Петра.

– Ничего, пойдем скорее. – женщина взяла Петру за руку и повела по тропинке мимо людей, то и дело желая кому-то спокойной ночи или good night.

– Ты, наверное, голодна. Я взяла тебе немного мяса и фруктов с праздника. – засуетилась Катерина сразу же как только они вошли в помещение.

– Спасибо большое, Катерина. – ответила девушка, принимая сверток с яствами из ее рук. Она и вправду была жутко голодной, но поняла это только тогда, когда речь зашла о еде. Усевшись на свою «кровать» Петра принялась жадно поглощать все, что ей принесли. Потом она улеглась и как-то незаметно для себя уснула.

Долго спать, ей, однако не пришлось. Среди ночи девушка вскочила и еле успев выбежать за пределы больницы, избавилась от всего содержимого желудка. Рвота сопровождалась кашлем и болью в грудной клетке, от которой Петра уже успела изрядно подустать. Когда ей стало немного полегче, она свернулась клубочком прямо на земле и расплакалась.

Что ни говори, а болеть в мире, где медицина на уровне каменного века, очень страшно и неприятно. Что она теперь будет делать? Катерина сказала, что она уже вылечилась, но по ощущениям самой Петры, ее здоровье оставляло желать лучшего. Слезы бесшумно лились из ее глаз на холодную землю, все тело ее зашлось дрожью, унять которую она долго была не в силах. Спустя время, Петра все-таки успокоилась и вернулась на свою койку, досыпать те несколько часов, оставшихся до рассвета.