скачать книгу бесплатно
– Из этого может следовать лишь одно: в сговоре вся троица.
– Возможно.
– Пожалуй, я могу тебе помочь.
– Каким образом? Ты ведь не знаешь правил.
– А ты мне с ними поможешь.
– Запомнить их не так-то просто.
Несколько часов Демьян Константинович обучал Горского премудростям винта. К концу второго часа у Антона Федоровича разболелась голова. Запомнить, что? значит леве?, фоска, онёр, ро?ббер, бланка, коронка – труда не составило. Куда сложнее оказалось запомнить запись очков и последовательность торгов.
– Признаться, я совсем запутался… – повесил голову коллежский секретарь.
– Полноте! Начнешь играть – тотчас втянешься! – задорно парировал Унгебауэр.
– Учти, я играть не собираюсь.
– Для чего тогда я тут распинался?? – возмутился лейтенант.
– Знать общие сведения не помешает. Но мне думается, что названные тобою господа выигрывают исключительно за счет ловкости рук.
– Что же ты предлагаешь?
– А вот что…
К шести после полудня прибыли в Нижнеудинск. Почти пять часов опоздания… Короткая остановка, и снова в путь. Назавтра путешественников ждал Иркутск.
В восьмом часу вечера Унгебауэр оправил форму и пошел в салон. Горский должен был присоединиться к товарищу спустя десять минут.
Эти десять минут Антон Федорович приводил себя в порядок. Сперва он хорошенько высморкался (остатки былой простуды), затем сменил несвежую сорочку и, наконец, причесался. Причесываясь, обратил внимание, что волосы успели порядком отрасти. Нелюбивший помад он, однако, пожалел, что не обзавелся фиксатуаром. Ну да мелочи.
В салон-вагоне, кроме картежников, никого не было. В окружении господ в строгих черных тройках Унгебауэр отнюдь не выделялся, ибо и сам щеголял вороной тужуркой. Шел разгар торгов.
– Две пики, – коротко бросил господин с плешью, что сидел у окна напротив Демьяна Константиновича. Стало быть, его напарник.
– Две трефы, – возвысил игру моложавый блондин с веснушками.
Унгебауэр спасовал, а когда очередь дошла до четвертого винтующего, тот вдруг просиял в лице и громко поздоровался:
– Господин Горский! – воскликнул золотодобытчик, с которым Антон Федорович имел честь познакомиться в ресторане. Как-де его звали? – Рад вас видеть! Желаете присоединиться?
– Добрый вечер, Игнатий Ферапонтович!
– Нет-нет! Никаких имен! Когда мы играем в винт, предпочитаем обходиться фамилиями. Зовите меня господин Ильин.
«Вот как! Игнатий Ферапонтович – это и есть тот самый ловкач Ильин!»
– Как вам будет угодно, – невозмутимо согласился коллежский секретарь.
– Позвольте вам представить моих товарищей, – господа за столом отложили карты и поднялись. Ильин стал их представлять: – Мой напарник по этому робберу и сегодняшнему дню, господин Иваницкий, – им оказался веснушчатый блондин. – Это господин Калинин, – «Плешь». – Ну а с лейтенантом Унгебауэром вы, как я понял, знакомы.
– Совершенно верно, – ответил за Горского Демьян Константинович.
– Так вы играете? – не унимался золотодобытчик.
– Играть в винт впятером весьма обременительно… Вы продолжайте, господа, а я погляжу, наберусь опыта.
– Лучший опыт в практике! – разомкнул уста блондин.
– Господин Иваницкий прав. Присоединяйтесь! – продолжал настаивать Ильин. Присутствие в салоне наблюдателя его очевидно не устраивало. – Так что? Впрочем, как знаете. Нам хватит и господина Унгебауэра. Какое счастье, что он нам повстречался – а то, знаете ли, надоело играть с болваном.
– Простите, с кем?.. – опешил Горский.
Картежники дружно засмеялись.
– Так называется винт втроем, – пояснил Демьян Константинович. – Когда нет четвертого игрока, одному приходится играть с «болваном», то бишь с незримым напарником, карты которого кладутся рубашкой вниз. Господин Ильин хотел сказать, что игра с эдаким товарищем весьма скучна.
Антон Федорович уселся на диван поблизости. С этой точки ему хорошо просматривались карты Унгебауэра и совершенно не просматривались карты «черной троицы», как назвал их для себя коллежский секретарь. Таким образом, имея сообщника, постоянно слонявшегося в салоне, господа винтёры имели возможность знать карты соперника.
Игра продолжилась. Заказ выиграли Ильин с Иваницким дойдя до четырех треф. Сидя с довольно длинной пиковой коронкой, Унгебауэр ничего не мог поделать с онёрами соперников. Необходимые леве они набрали, чем значительно приблизили несколько десятков рублей, что стояли на кону. На зеленом сукне появились новые записи.
– Господин Горский, заклинаю вас: смените вашего товарища! Этак я с ним по миру пойду! – театрально и несколько фривольно заныл Калинин. Стало быть, вошел с Унгебауэром в хорошие сношения, раз позволяет себе такие колкости.
– Не сочиняйте, дорогой друг – эту игру мы проиграли из-за вас! – в той же манере ответил Демьян Константинович.
– Это почему же? – выпучил на него глаза «Плешь».
– А потому! Имея на пару почти все пики, вы, тем не менее, отдали им игру!
– Помилуйте! С моими-то фосками возвышать до пяти?
– А!.. Черт с вами, Калинин. Соберитесь!
– Господин Горский! Ваш попутчик настоящий изверг! – скривился плешивый, пристально глядя на Антона Федоровича.
«Минуточку! Откуда он знает, что Унгебауэр мой попутчик? Знакомый – еще не означает попутчик. Рассказать мог только Игнатий Ферапонтович. Стало быть, связи у них тесные. Причем эти связи распространяются далеко за пределы ломберного стола и этого салона».
– Он не изверг, – защитил товарища Горский. – Просто лейтенант Унгебауэр весьма азартная персона.
Следующая партия сложилась для Демьяна Константиновича еще печальнее. Заявленные три бубны им собрать не удалось, зато противники разжились аж шестью взятками, что? предопределило роббер.
Унгебауэр с Калининым падали в пропасть. Чем дальше шел винт, тем рискованнее они производили заказы, желая, разумеется, поскорее отыграться. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не одно обстоятельство, помогшее Антону Федоровичу уличить шулерство.
– Который час, господа? – поинтересовался Демьян Константинович, точно пребывавший в прострации.
– Половина девятого доходит, – уверенно ответил Ильин, лишь мельком взглянув чуть выше Иваницкого. Горский запомнил это направление, провел умозрительную проекцию и обнаружил совсем уж небольшие настенные часы, круглый циферблат которых находился не менее как в трех саженях от того места, где сидел блондин! Коллежский секретарь тотчас отдал должное остроте зрения Игнатия Ферапонтовича.
Присмотревшись к Ильину, Антон Федорович несколько раз заметил, как золотодобытчик молниеносно и коротко стрелял глазами в Демьяна Константиновича. Вскоре открылось, что поглядывал Ильин не на лейтенанта, а куда-то в сторону. Горский и здесь прочертил траекторию и… не поверил собственным глазам. На стене аккурат за спиной Унгебауэра висело зеркало!
«Вот так номер! Неужели Демьян Константинович не видел? – под впечатлением размышлял коллежский секретарь. – С эдакой орлиною зоркостью Игнатию Ферапонтовичу не составляло труда рекогносцировать карточную руку морского офицера».
Намечалась очень важная партия. Хмурый лейтенант хотел досрочно капитулировать, однако, почувствовав уверенную руку Горского у себя на плече, взбодрился, с азартом принялся сдавать карты.
– Я верю в вас, мой друг! – произнес Антон Федорович, стоя позади Унгебауэра и заслоняя тем самым его королей и тузов от зорких глаз Ильина. Важно было закрыть собою лейтенанта до поднятия карт.
Игнатий Ферапонтович напрягся. За коллегу вступился Иваницкий:
– Этак вы ему только мешать будете.
– Право слово, господин Горский, присядьте! – выдал себя Калинин.
«Все, все, черти, в сговоре! А ну-ка, сыграйте по правилам, мерзавцы!»
Говорят, дуракам и пьяницам везет. Не хотелось бы списывать удачнейший расклад Унгебауэра из длинной бубновой коронки исключительно на его чрезмерное пристрастие к спиртному. Думается нам, что сие явилось Божьим Провидением.
Назначив сперва «пять бубен», он вскоре взвинтил игру до малого шлема, чем ввел Иваницкого с Ильиным в замешательство. Посмирневший Калинин также занервничал, хотя уж он-то нервничать как раз не должен был. Вместо того, чтобы помочь при торге, плешивый напарник Унгебауэра всем своим видом давал понять, что в собственных картах не уверен. Играть малый шлем на червах противники не решились, не говоря уже о шлеме большом.
Взять шесть леве Унгебауэру и Калинину латентно мешал сам Калинин, который, избавившись в начале игры от крупной бланки, поставил под угрозу провала не только самый малый шлем, но и свою репутацию честного человека. Роббер завершился едва начавшись. Опьяневший от выигрыша, Демьян Константинович вскочил из-за стола с воплем:
– Так-то, господа! Уф, отыгрался! С меня довольно! – одернув тужурку, он потащил за собою Антона Федоровича. – А с вами, Калинин, только в дурака играть, ей-Богу! – бросил на прощание лейтенант.
– Всего наилучшего, господа, – поклонился Горский и вышел вслед за товарищем.
Уже в купе своего вагона Унгебауэр искренно благодарил Антона Федоровича за поддержку. Лейтенант сделал из коллежского секретаря золотого тельца, приносящего материальный успех.
– Это правда лишь отчасти, – скромно согласился чиновник Министерства юстиции. – Своим выигрышем, а вернее отыгрышем, ты обязан моей спине.
– Твоей спине?.. – нахмурился офицер.
– Именно.
– Но каким образом?
– Моя не слишком широкая спина, тем не менее, сумела закрыть твое отражение в зеркале.
– В зеркале?..
– Поражаюсь, как ты не заметил зеркало, что висело аккурат за тобой!
– Я действительно его не заметил… Но оно, вероятно, находилось весьма далеко от меня… Как же они могли видеть мои карты? Полагаю, это невозможно!
– У Ильина превосходное зрение. Возможно, даже дальнозоркость.
– Стало быть, эти подлецы каждую партию знали мои карты!
– Именно поэтому ты и проигрывал.
– Но ведь я запросто мог оказаться не на том месте, спиною к зеркалу, а, положим, у окна, как то было в первый раз. Или сбоку, как намедни. В винте расположение соперников и команды напарников определяются исключительно жребием. Поэтому что-то в твоих доводах не сходится…
– Все сходится! – парировал Горский. В мозгу его выстроилась стройная цепочка фактов. – Первую свою игру с этими господами ты проиграл, так?
– Ну, я…
– Так или не так?
– Так, так.
– Ты сидел у окна? На том месте, которое сегодня занимал Калинин?
– Верно.
– Стало быть, твои карты просматривались в отражении окна.
– Гм…
– А когда ты сидел сбоку, ты выиграл. Так?
– Так…
– Они просто дали тебе отыграться, чтобы в следующий раз вытащить на большую ставку. Недаром ты сегодня оказался напротив зеркала!
– Может быть… Но жребий!..
– Как он проводится?
– На стол кладется колода, и каждый тянет по карте. У кого самая младшая – тот выбирает место и становится сдатчиком. Двое, вытащивших младшие карты, играют в паре.
– То есть перед тем, как колода кладется на стол, ее кто-то тасует?
– Верно.
– Ты хотя бы раз это делал?
– Нет… Но ведь колода всегда на виду!
– Практически каждый шулер владеет техникой вольта.
– Чем?
– Вольтом. Это искусная ловкость одной руки, при которой нужная карта оказывает в нужном месте. В твоем случае – наверху.
– А…
– Поверь, каждый раз тебя сажали туда, куда было условлено.
– Ну и сволочи! – подскочил Унгебауэр. – Они мне за это ответят!
