скачать книгу бесплатно
– Это ты? – спросила я недоверчиво.
– Я! – засмеялся он. – Не сомневайся, sole[5 - Солнце (ит.)]!
Это он! Во всем Паксе только Игрр зовет меня так. Он напевал мне эту песенку и говорил, что она популярна в его мире. Я отстранилась и глянула ему в лицо. Игрр! Запыленный, с почерневшим от солнца лицом и светлыми полосками тонких морщинок у краев глаз. Эти ранее не виденные мною морщинки заставили окончательно поверить.
– Любимый!..
Его лицо расплылось. В следующий миг меня крепко обняли. Я приникла к его груди, что-то бормоча. Сильная ладонь погладила меня по голове и соскользнула на спину.
– Не нужно, corculum[6 - Сердечко (лат.)]! Все позади. Я с тобой, и нас больше не разлучат. Успокойся, «кошка»! На нас смотрят.
Он отстранился, вытащил из моей руки скребок и зашвырнул его в реку. Я огляделась. Нас окружала толпа незнакомых сарм. Сидя в седлах, они смотрели на нас во все глаза. Юные, почти детские лица, потрепанные кожаные нагрудники, костяные наконечники копий. Это кто?
Одна из сарм, в ромский лорике и бронзовом шлеме-каскетке, выехала из толпы и подала знак. Две всадницы соскочили на берег, подхватили под руки валявшуюся на земле хозяйку. Подтащили к нам.
– Зачем она шла к тебе с плетью? – спросил Игрр.
– Я побила ее дочь.
– За что?
– Та оскорбляла меня и швырялась грязью. А сегодня разбросала мою еду.
– Это, что ли? – Он ковырнул носком сапога лежавший в грязи ошметок. – Значит, били, кормили отбросами…
Ноздри его затрепетали.
– Разреши мне, тарго!
Сарма в лорике, спрыгнув в грязь, вытащила нож. Разбитое в кровь лицо хозяйки перекосилось ужасом. Встав на четвереньки, она попыталась отползти, суча по грязи ногами, но у нее не вышло. Сарма схватила ее за волосы и оттянула голову назад, открывая горло. Хозяйка обреченно всхлипнула и закрыла глаза. Мерзко запахло испражнениями.
– Мади! Мади!
Побитая мной мелкая, прошмыгнув между лошадиными ногами, бросилась к матери и обхватила ее за шею. Сарма в лорике зашипела и попыталась ее оттащить, но мелкая вцепилась насмерть. Гайя в моем животе встрепенулась и ударила ножкой.
– Игрр! – попросила я. – Не нужно!
Он глянул хмуро и бросил сарме:
– Отпусти!
Та недовольно спрятала нож.
– Слушай меня, тварь! – Игрр шагнул к хозяйке. – Если хотя бы раз… Узнаю, что бьешь рабов, приду и лично выпущу тебе кишки. Обмотаю их вокруг твоей шеи и повешу. Ты поняла?
Хозяйка, хлюпая кровавыми соплями, торопливо закивала.
– Едем!
Игрр подхватил меня на руки и отнес к лошади. Усадив на шею, запрыгнул в седло. Лошадка всхрапнула, ощутив на спине двойную тяжесть, но стронулась с места. Сармы окружили нас, взяв в кольцо. Я сидела, прижимаясь плечом к груди Игрра, и все не могла поверить, что это он. Однако мерное колыхание коня под нами, родное тепло и сильная рука, обнимавшая меня, говорили, что я не грежу. Гайя внутри умиротворенно шевельнулась, и я почувствовала исходящее от нее блаженство.
– Кто эти сармы? – спросила я Игрра, не столько стремясь узнать ответ, сколько желая слышать его голос.
– Моя охрана! – ответил он, и, заглянув ему в лицо, я увидела, что муж улыбается. – Ее, – муж указал на сарму в лорике, – зовут Амага. Первая красавица Степи!
Игрр произнес это на языке сарм. Я вспомнила, что и с хозяйкой он говорил на нем же.
Амага, услышав слова мужа, довольно осклабилась. Я едва сдержалась, чтобы не прыснуть. Игрр ничуть не изменился. Назвать красавицей эту страшненькую сарму мог только он!
– А вот она, – муж указал на скакавшую обочь кварту, – Сани. Мой проводник и незаменимая помощница. Редкая умница!
Сани бросила на Игрра влюбленный взгляд и зарделась. В других обстоятельствах я бы приревновала, но сейчас только хмыкнула. Муж неисправим. Рассыпает комплименты направо и налево.
– Где ты их взял? Почему на тебе форма преторианца?
– Позже! – сказал он и чмокнул меня в висок.
Я догадалась, что он не хочет откровенничать при посторонних, и умолкла. По круто взбегавшей на берег тропе мы выбрались в город и шагом двинулись по улицам Балгаса. Встречные сармы, конные и пешие, расступались, пропуская процессию, после чего провожали нас взглядами. Ничего удивительного: где они могут увидеть пришлого? Мной овладела легкомысленное веселье, и я едва сдерживалась, чтобы не показать сармам язык. Этой мой муж, поняли? Он приехал за мной, а не к вам!
На улочках Балгаса было тесно, колонна растянулась, ехали мы медленно. Я вертела головой, разглядывая дома. Я не была в городе со времени, как меня сюда привезли. После встречи с Великой Матерью меня отвезли к реке и бросили в землянку, откуда разрешали выходить только работать и для отправления естественных потребностей.
Балгас не впечатлял. Застроенный из саманного кирпича, он раскинулся на равнине, примыкавшей к реке, на севере подступая к подножию невысоких гор. Выходящие на улицу глухие стены домов, высокие заборы с прочными воротами из деревянных брусьев… Ворота здесь стоят почти так же, как дом: дерево в Балгас везут издалека, и оно ценится дорого. Крыши, крытые тростником – его по берегам полно. Во дворах дымились очаги, пахло вареной бараниной и свежеиспеченным хлебом. Желудок мой сжал спазм, и я вздохнула.
– Потерпи, любимая! – шепнул мне Игрр, догадавшись. – Скоро я тебя накормлю.
Очередная кривая улочка вывела нас в тупик. Саманные заборы и стены кончились. Высившийся по левую руку дом был сложен из тесанных каменных блоков, как и окружавший его забор. Он тянулся и по другой стороне тупика, отгораживая его от обрывистого берега. Сделано с умом: ночью не упадешь вниз. Массивные ворота, окованные железом, закрывали вход во двор. Кварта выскочила вперед, и, подскакав, постучала в них рукояткой плети. Створки качнулись и заскрипели, открываясь.
– Приехали! – сказал Игрр.
Он вытащил из сумки кожаный кошелек и протянул его Амаге.
– Здесь двадцать пять золотых ауреев или шестьсот двадцать денариев. Это больше, чем я обещал.
Амага оскалилась и схватила кошелек.
– Через две улицы – базар, там можно поменять золото на серебро и купить, что пожелаешь. Только торгуйся!
– Хо! – сказала Амага. – Я это умею. Меня не обманешь!
– За базаром – караван-сарай, – продолжил Игрр. – Остановись там. Вы мне еще понадобитесь. С меня еще один такой кошелек, идет?
Он протянул раскрытую ладонь. Амага хлопнула по ней мохнатой лапкой, и сармы, подняв пыль на немощеной улице, с гиканьем умчались. Мы въехали во двор. Игрр спрыгнул на землю и снял меня с коня. Оказавшись на земле, я завертела головой, осматриваясь. Просторно. В отдалении конюшни, сараи, даже кузница. Да здесь турму можно разместить! Это кому в Балгасе выделили столько земли?
– Чей это дом?
– Дандаки, командира личной сотни верховной жрицы, – объяснил Игрр. – Она привезла меня в Балгас. Хотела тащить к Маде, но я отговорился, сказав, что грязный и потный. Не хочу в таком виде предстать перед Великой матерью. На самом деле хотел забрать тебя. Дандаки велела ехать сюда, сказав, что Сани знает дорогу. Сама отправилась для доклада. Сани сказала, как тебя отыскать, – он помолчал. – Кажется, я чуть не опоздал.
Я кивнула, подтверждая.
– Господин, баня готова! – сообщила подбежавшая кварта. Пока я осматривалась, она успела переговорить со слугами.
– Показывай! – велел муж.
Нас отвели к пристройке к дому. Из дыры в ее крыше струился дым. Мы вошли внутрь, и я ощутила запах горящих углей. Богатый дом: кизяком здесь не топят. Дрова в Балгасе стоят дорого. Мое предположение подтвердили стол и лавка из струганых досок и деревянная решетка на мраморном полу – чтобы не студить ноги о камень. У одной из стен горел очаг, над которым исходил паром медный котел. Сопровождавшие нас слуги сняли его с крюка и опорожнили в бочку с холодной водой. Кварта, пыхтя, втащила большую сумку.
– Спасибо, Сани! – поблагодарил Игрр. – Мы оставим тебе воды.
Кварта поклонилась и вышла. Игрр, усадив меня на лавку, стащил задубевшую от пота кожаную рубаху и зашвырнул ее в угол. Следом отправились штаны и чуни.
– Забудь эту рвань! – сказал, заметив мой взгляд. – Я меня есть для тебя одежда – в Малакке купил. Сани помогла выбрать. Я говорил, что она умница.
Пока я переваривала эту новость, Игрр разделся сам и подвел меня к бочке. Теплая вода из ковша полилась мне на голову и ручейками побежала по телу. Богиня-воительница, я успела забыть, какое это наслаждение – мыться горячей водой! Игрр, отложив ковш, принялся меня мылить, осторожно поворачивая, чтобы добраться до самых укромных мест. Его сильные руки нежно гладили мое тело, и я полностью отдалась их власти. Блаженство, прихлынувшее, когда я оказалась на коне с мужем, вернулось и полностью овладело мной. Гайя внутри меня млела. Обдав меня теплой водой, Игрр повторил процедуру, после чего отвел меня к очагу и усадил на лавку – обсыхать. Я сидела и смотрела, как он моется. Выпуклые мышцы на его сильном теле мягко скользили под кожей. Богиня, как я по нему соскучилась! Игрр, заметив мой взгляд, подмигнул и, обдавшись, приблизился. Я увидела, что фаллос его вздыблен. Гайя предостерегающе шевельнулась.
– Игрр! – сказала я виновато. – Не получится. Гайя не хочет.
– Какая Гайя? – удивился он.
– Наша дочь. Она большая и все понимает. Мы с ней разговариваем – каждый день.
Он подумал, встал на колени и приложил ухо к моему животу. Гайя обрадованно ткнула ножкой изнутри.
– И в самом деле, разговаривает! – сказал муж, вставая.
– Что сказала? – заинтересовалась я.
– Что ее мама – самая красивая женщина в мире.
– А Амага? – сощурилась я.
– Амага – звезда Степи. А ты – первая в Паксе!
Я засмеялась: в этом весь Игрр – из любой ситуации выкрутится! Как я его люблю! Жаль, что не могу доказать это делом. Я виновато погладила его по руке.
– Не обижайся! В другой раз.
– Ничего! – кивнул он. – Больше терпел.
– Сколько?
Он глянул недоуменно.
– Сколько времени ты терпел?
– С тех пор, как ты ушла в поход.
– Это правда?
– Вита! – он положил руку на сердце. – Клянусь самым дорогим, что у меня есть – тобой и дочкой, у меня нет и не было другой женщины в Паксе.
Мир вокруг меня стал зыбким. Сильные пальцы ласково отерли слезы с моих щек. Я зашмыгала носом, приходя в себя. Пока я занималась этим, меня обрядили в тунику из сукна, натянули на ноги вязаные чулки, набросили теплую меховую рубаху и втиснули в такие же штаны. Довершили наряд мягкие сапожки – удобные и теплые.
– Это чтоб не замерзнуть, – объяснил Игрр. – Ночами здесь холодно.
Закончив меня наряжать, он надел новую форму преторианца, которую достал из сумки. Мы вышли во двор. Ожидавшая за дверью Сани отвела нас в дом. Там нас сразу усадили за стол. Сани убежала мыться, а мы набросились на еду. Первым делом я схватила хлеб. Ломая его, пихала куски в рот и давилась, прожевывая. Богиня-воительница, как вкусно!
Игрр придвинул мне чашу. Я отхлебнула – вино! Божественно! Утолив, наконец, голод, я подняла взгляд и увидела, что Игрр смотрит на меня, уперев подбородок в сложенные кулаки. Конечно! Я так жрала!
– Ты похорошела, – неожиданно сказал он. – Тебе идет эта стрижка.
– Меня обрили наголо! – фыркнула я. – Чтобы все видели, что рабыня.
– Волосы отрастут, – успокоил он. – Но с короткими ты смотришься моложе лет на десять.
– Хочешь сказать, что мне одиннадцать? – засмеялась я.
– Почти, – улыбнулся он.
– Лучше расскажи, как жил? – строго сказала я. – Почему оказался здесь?
Не надо про красоту! Сама знаю, как выгляжу. Огромный живот и покрасневшие от воды и шкур руки с обломанными ногтями и шелушащейся кожей. На спине – шрамы от плети. Во время мытья Игрр их трогал пальцами и тихо ругался на своем языке – думал, что не пойму. Но я эти слова знаю: не один месяц с ним.
– Начну с грустного, – вздохнул он. – Дома у нас нет – забрали за долги.
Я кивнула – примерно этого ожидала.
– Отбирать явилась лично Лавиния, прихватив нотариуса и храмовую стражу. Я сказал, что выплачу долг, но она не согласилась. Заявила, что раз ты в плену, то дом – выморочное имущество. Нотариус подтвердила.
– Меня предала Октавия! – сказала я. – Сообщила о маршруте турмы «фармацевта», а те – сармам.
– Значит, и фармацевты завязаны? – нахмурился он. – Плохо. Я думал: только Октавия. Если тебя это утешит, о ее предательстве знают. Тетке – кранты. Перед моим отъездом ее собирались судить.
– Что Лавиния? – вернула я Игрра к началу. Октавия не убежит. Если не осудят – сама разберусь. «Кошки» предательства не прощают. А вот про дочь понтифика интересно. С чего она приходила к мужу?
– Лавиния хотела меня забрать, – подтвердил мою догадку Игрр. – Кричала про контракт, который, дескать, тоже имущество. Пришлось предъявить твой пергамент – вовремя ты его подписала. Нотариус подтвердила, что контракт прекращен, Лавиния не согласилась. Пыталась натравить на меня стражу. Вмешались Лола с «кошками». Они пришли сообщить о твоем пленении. Я собрал вещи и пошел, куда глаза глядят.
– Мог к Ниобе. Она моя сестра.
– Она звала! – кивнул Игрр. – Но я не захотел.
На сердце у меня стало тепло. Ниоба непременно полезла бы к мужу в постель. И в Балгас не отпустила бы. Зачем ей соперница?
– Словом, брел я, брел и забрался в квартал сукновалов. Там снял комнату в харчевне…
Я покачала головой. Эк, занесло! Из всех трущоб Ромы это самая отпетая.
– Днем бегал по знакомым – пытался добиться, чтобы тебя вызволили. Мне сочувствовали, но говорили, что безнадежно. Пытался пробиться к Флавии – стража не пустила…
Я опустила взгляд и стала отщипывать кусочки от уцелевшего ломтя хлеба. Не хочу, чтоб он видел слезы в моих глазах.