скачать книгу бесплатно
Вообще-то это было прекрасное время. Мэри с братом были счастливыми детьми нищего Советского Союза, и казалось, что возможно абсолютно все. Они жили сказками и смешными историями, ничего не боялись, и любое время года было в радость. У них была большая любовь их родителей, такая большая, какую они только могли себе представить. Бог не жил в Советском Союзе, и они ничего не знали про веру, но все равно, несмотря на это, были счастливы.
Когда Мэри исполнилось десять лет, родители получили новую квартиру в современном районе и спешно переехали туда. Для Мэри это было сильнейшим ударом. Мир детства покачнулся и рухнул, она плакала день и ночь, ненавидела новую квартиру, новую школу и все, что было новым в этой новой жизни. Она не хотела новых друзей и очень сердилась на маму, потому что она приняла такое решение, не посоветовавшись с дочерью. Мэри казалось, что она какая-то вещь, которую переставляют с места на место в зависимости от желания владельца. Внутри нее происходила целая революция, и даже спустя годы, когда она уже обрела новых друзей и привыкла к новому месту, тот факт, что ей распорядились, не спросив, не давал покоя и вероятней всего являлся главной исходной точкой противостояния и конфликтов с мамой. Весь ее затянувший подростковый период был похож на войну с невидимым врагом.
Страна трещала по швам. Дефицит практически во всех отраслях ощущала даже Мэри в таком еще юном возрасте. Достать капроновые колготки было невероятной удачей для женщин, а детские туфли ей привозил папа из своих заграничных рейсов. Продукты покупали по талонам, правда, тогда Мэри думала, что деньги для таких покупок не нужны, что ты просто обмениваешь талон на еду. Наивно и невероятно сейчас поверить в то, что в десять лет Мэри понятия не имела о том, что вообще такое деньги и сколько их в ее семье. Точнее, она, конечно, знала о существовании денег, знала, что люди ходят на работу и зарабатывают там, но совершенно не понимала их значение в жизни и думала, что достаточно отстоять километровую очередь за талонами, а потом еще одну такую же, чтобы получить еду. Это просто невероятно, ведь сейчас дети уже в четыре года знают, что такое деньги, что за них приобретаются товары, а также что денег много не бывает.
Дети в те времена жили в волшебной стране, выдуманной родителями, и это была самая мощная и убедительная сказка из детства Мэри. Не хотелось бы добавлять в повествование много политической информации, но кое-что сказать придется, ведь именно это бесповоротно повлияло на миллионы жизней и судеб.
В 1991 году закончился Советский Союз, этому предшествовало множество закулисных интриг, забастовок и переворотов. Жертвами национальных столкновений становились массы людей, вынужденные спасать себя: они меняли места жительства, эмигрировали, проще говоря, бежали из одной части СССР в другую. Путчи и ГКЧП – эти слова, тогда еще почти ни о чем не говорящие Мэри, крепко засели в ее голове.
Летом, в августе месяце, Мэрии была на даче, жила там с бабушкой, и гул этого переворота докатился даже до нее, двенадцатилетней. Это ощущалось как что-то такое далекое и незнакомое, словно все эти события происходили в другой стране. Какие-то новые слова появились в детском лексиконе: путч, переворот, танки, захват власти, белый дом, ГКЧП… В итоге в конце августа 1991 года начался распад СССР, и в день рождения Мэри, 8 декабря 1991 года, был подписан договор «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств», в котором говорилось, по сути, о том, что СССР перестает существовать. Вот так незаметно для себя дети прекрасной страны советов мигрировали в какую-то иную реальность.
Один кризис сменялся другим. Социалистический строй менялся на капиталистический. В стране происходил хаос, но в этом хаосе для Мэри был оазис мирного и безмятежного существования, со своей внутренней борьбой, которая казалась ей куда важнее всех этих взрослых забот. Только со временем она смогла поистине оценить, насколько сильной волей и железным характером нужно было обладать и сколько требовалось терпения и любви, чтобы ограждать свое неразумное уже подросшее чадо от всего того, что бушевало за пределами уютно созданного мамой и папой мира. Очень сложно представить, как им это удавалось.
Это было время, когда многие теряли работу, и работать на государство, которого по факту уже и не было, становилось невыгодно и бесперспективно. И отец Мэри был в ряду тех, кто остался без работы, и, как и многие в то время, занялся предпринимательством. По сути, ничего не смыслив в бизнесе и продажах, люди вынуждены были быстро переучиваться и рисковать иногда всем, чтобы выживать, платить по счетам и кормить свои семьи.
Несмотря на сложности, это было успешное время, и семья Мэри вдруг начала жить хорошо. Дела у папы шли в гору, и настроение в семье стало приподнятое. В старинном серванте из красного дерева на полочке совершенно открыто всегда лежала пачка денег, и каждому разрешалось взять немного на свои нужды. Мэри, как самому младшему члену семьи, конечно, нужно было сообщать о своих расходах родителям, но это было несложно, и никто не напрягался. Таким образом неосознанно она училась разумно обращаться с деньгами и уже в школе умела рассчитывать свои ресурсы так, чтобы получать все желаемое и не влезать при этом в долги.
Жили дружно, Мэри ходила в школу напротив дома, вечером папа всегда помогал ей с уроками, они делали вместе все, что требовало логики и умения считать: математику, алгебру и геометрию. Мама проверяла сочинения и стихи. Мэри училась хорошо, но не слишком прилежно, потому что всегда была бунтаркой и по поведению имела устойчивый неуд. Это было действительно восхитительное время, когда ее детский внутренний и внешний мир находился в гармонии. Первая любовь и первые мечты о любви, такие детские и неоднозначные одновременно… Любовь тогда воспринималась только как желание обладать, детский подростковый эгоизм, это так мило. Мама рисовала школьные стенгазеты лучше всех на свете, и все думали, что это Мэри, и все время выдавали ей новые задания, а в школе считали, что она крутой художник. Но несмотря на то, что она действительно ходила в художественную школу, это ее никогда не зажигало так, чтобы она сама по собственной воле стала что-то рисовать. Ее художественная карьера была маминой мечтой, и Мэри наполовину даже воплотила ее. Было время, когда мама могла гордиться дочерью и через нее немножечко собой.
В школе большой отрезок времени, с пятого по восьмой класс, Мэри дружила с девчонками-хулиганками, которые вечно что-то придумывали и вели себя как маленькие бандитки. Несмотря на это, она продолжала прилежно учиться: не прогуливала школу и посещала художку по настоянию мамы. После уроков Мэри с подружками обязательно шла гулять и до вечера сидела на заборах, пела песни и играла с мальчишками в догонялки. Там же, во дворах, ее детский лексикон пополнился ненормативной лексикой, и жизнь потихоньку стала учить ее, где это применять можно, а где за такое можно и схлопотать. Пороки привлекают многих детей, особенно тех, кого сильно ограничивали в этих проявлениях раньше. Для Мэри это было похоже на какую-то игру во взрослую жизнь, как будто, проявляя себя таким образом, она становилась взрослее. С возрастом это уже стало казаться абсурдным, но тогда, в школьные годы, выглядело именно так.
В то время не было принято ходить в гости друг к другу, хотя в седьмом классе дети уже считали себя очень взрослыми. Однако родители не приветствовали домашних посиделок, и сходить в гости было сравнимо с праздником, возможно, потому что только на дни рождения детям разрешали собираться вместе в квартире. И вот однажды разбитная подружка Мэри нарушила родительский запрет и позвала ее к себе. Подружка жила со старшей сестрой, которая по тем меркам считалась очень крутой: она красила губы ярко-оранжевой помадой, а ресницы ее всегда были голубого цвета с засохшими комочками туши, она грубо разговаривала и носила много железа на руках и шее, и дети смотрели на нее, как на американскую звезду с экранов телевизора.
Это было то самое забавное время, 1992 год, когда в Россию потекли товары и предложения из Америки, гуманитарная помощь многодетным семьям выдавалась громадными коробками: там была одежда и медикаменты, пищевые пайки с молоком, лапшой Ролтон, жевательными конфетами, жестяные банки с сосисками и прочий незначительный провиант. Взрослые относились подозрительно к помощи из-за рубежа и считали это пропагандистским мероприятием, но были и те, кто просто радовался всему, что прилетало на халяву, и еще умудрялся делать бизнес, перепродавая забугорные ништяки. Классовые враги скармливали детям социализма неликвидный товар и взращивали общество, которое поклонялось американским богам. Штаты были на пике популярности, и каждый второй мечтал если не уехать туда, то уж точно одеваться и выглядеть как американская рок- или поп-звезда. Надо сказать, что продуктовые наборы в то время пришлись ко двору, в голодные 90-е встречались примеры, когда целые семьи неделями сидели на одной гречке. Это был сложный, но интересный период в истории России: время пробивных людей и больших возможностей. С одной стороны, несовершенство законодательства стало причиной разгула бандитизма и рэкета, самозахвата земель и предприятий, но с другой, именно в это время в моду вошло предпринимательство – молодым и перспективным была везде открыта дорога.
Так вот. Поход Мэри в гости ознаменовался незабываемым событием для ее детской психики и интересным образом оставил отпечаток на ее восприятии романтизма.
Ни для кого не секрет, что двенадцать лет – возраст, когда дети начинают приоткрывать для себя завесу любовно-романтических чувств, и тема секса становится очень интересной и будоражащей юное воображение. От того, что наблюдал ребенок в детстве, от воспитания и окружения зависит, как будет развиваться его чувственная сторона.
День клонился к вечеру, учеба закончилась, и уроки были сделаны. Теплый майский день располагал к прогулке, но возможность сходить в гости была гораздо притягательней. Мэри вышла на улицу. Пахло сиренью и цветущей липой, запах был такой сильный, что кружилась голова. Подруга жила в доме напротив, и Мэри уверенным шагом направилась к ней. Обогнув школу, она пересекла двор и быстро нашла нужный подъезд. Внутри было прохладно, пахло пыльной лестничной клеткой, и блеклый свет пробивался через небольшое окошко, рассеивая полумрак. Почему она решила пойти пешком – неизвестно, обычно пользовалась лифтом. Но в тот день Мэри быстро побежала вверх по лестнице, как вдруг услышала странные звуки этажом выше.
Приглушенным голосом разговаривали парень и девушка, оба они возбужденно дышали и стонали. Мэри остановилась как вкопанная. Конечно, она понимала, что именно там делают эти двое, но не понимала, что теперь делать ей: пройти мимо или спуститься вниз и поехать на лифте? Любопытство некоторое время удерживало ее на лестничной клетке, ей было странно, что она стала свидетелем такого события прямо здесь, в неумытом подъезде, где в любой момент могут пройти люди. Размышляя об этом, она спустилась на этаж ниже и вызвала лифт.
Двери открылись на четвертом этаже, и перед Мэри предстала картина в полном свете. Любовники пыхтели прямо на мусорном баке напротив лифта, и ко всему прочему это была сестра подруги, которая, завидя Мэри, злобно прошипела:
– Я убью тебя, козявка.
Мэри юркнула в открытую квартиру и захлопнула за собой дверь. Ей почему-то стало ужасно смешно, ведь она искренне хотела не мешать им. Подружка была явно в курсе похождений сестры, и когда Мэри с круглыми глазами указала на дверь, она просто немного смущенно развела руками. Они больше не говорили об этом, это как бы стало их маленьким секретом, но для себя Мэри поняла, что романтика грязного мусорного бака – не для нее. Вскоре после этого случая дружба как-то сошла на нет, им словно неудобно было общаться дальше, да и Мэри совсем не хотелось видеть язвительную сестричку.
К тому же, вторая подруга Мэри всегда была рядом, они вместе ходили в художественную школу и с каждым днем становились все ближе и ближе. Ее звали Кати, она была отличницей и просто эталоном хорошего поведения, не в пример Мэри. Но они сошлись и как будто уравновесили друг друга: Мэри стала следить за языком, а Кати стала нарушать правила, из них получилась отличная команда. Они стали как сестры, не разлей вода, а впоследствии еще и родственниками, когда Мэри вышла замуж за ее младшего брата.
Рядом с Кати как-то незаметно для себя Мэри все время хотела стать лучше. Будто со стороны наблюдая, она удивлялась и восхищалась ее аккуратностью, внимательностью и тактом, ее способностью ладить с людьми. Так, можно сказать, началась ее внутренняя работа над собой. Вообще-то за тридцать лет знакомства они поссорились всего один раз, еще в школе, из-за того, что Мэри случайно, не со зла, как-то некорректно отозвалась о прическе мамы Кати, но сразу извинилась, и они быстро помирились, хотя было заметно, что это задело чувства подруги.
Девочки поступили в разные вузы, а позже Кати вообще уехала в другую страну, но дружба не обрывалась ни на секунду. Хоть линии судьбы и тянули их в разные стороны, они словно всегда были связаны невидимыми ниточками и, где бы ни находились, поддерживали эту связь.
Пока они учились в школе, их дома стояли напротив, через дорогу, и перед сном они негласно смотрели в окна друг друга, проверяя, горит ли еще свет. И если у одной из них свет в комнате выключался, то вторая тоже спешила поскорее лечь спать. Вот такой милый подростковый романтизм.
Дерзкий пубертат полностью отработал свою программу в лице Мэри: мальчики, девочки, сигареты, алкоголь, секс, наркотики, ночные крыши больших городов, клубы, бары, бессонные ночи, волосы всех возможных цветов, под мальчика и до пояса, сквоты, песни под гитару всю ночь до утра, костры, закрытые вечеринки, open air… Как можно было вместить столько всего в жизнь в период учебы, даже сложно представить.
Закончив школу, Мэри поступала в академию художеств имени Штиглица и провалила свои первые экзамены. Однако для нее это не стало ударом, потому что она видела, что ее уровень художественного мастерства явно не дотягивает до тех, кто поступал вместе с ней на курс. Больше ее беспокоило, как к этому отнесутся родители. Но, на удивление, они восприняли это спокойно, и решено было отправить Мэри на годовые курсы по подготовке к поступлению. Она должна была посещать живопись, рисунок и композицию пять раз в неделю по несколько часов в день. Занятия проходили по вечерам, и целый день был свободен, это был просто прекрасный год свободы от школы и родителей в том числе. Мама в то время была целыми днями занята своей частной школой, а папа пропадал на работе, поднимая с колен свой бизнес.
Иногда, если Мэри становилось скучно, она приезжала на работу к маме и пыталась ей с чем-нибудь помочь там. Ей очень нравилось видеть маму в роли директора частной школы, она была невероятно красива, и Мэри училась у нее вести дела.
И вот в один из таких дней Мэри встретила ЕГО – свою, можно сказать, первую влюбленность.
Это было эпичное знакомство на улице, перешедшее в какую-то придорожную забегаловку. По невероятному стечению обстоятельств оказалось, что Саша живет в соседнем доме и, как и Мэри, приглашен на день рождения друга в тот же день. Саша не был красавцем, но был чертовски сексуальным, хотя, возможно, в юном возрасте все казались таковыми. Как вскоре выяснилось, начали они с вранья: он обманул, сообщив, что старше, хотя на самом деле был сильно младше и еще учился в десятом классе школы. На тот момент Мэри еще не знала, что все знаковые мужчины в ее жизни будут младше, и даже не на три года, а поболее, и это ее немного смутило. Но все сомнения были отброшены прочь, когда случился первый поцелуй, он был таким же эпичным, как и все знакомство, потому что они оба упали с табуреток в тот момент, когда коснулись друг друга губами. Подобного в жизни Мэри больше не повторялось. Этот мальчик целовался как бог! Может, это чудеса восприятия, гормоны, подростковый максимализм, первая влюбленность, но, когда он целовал Мэри, она улетала в космос. И, видимо, не она одна, потому что на том дне рождения, пока Мэри летала в космосе, другая девушка чуть не вылетела из окна.
Отношения не были долгими, они продлились всего пару месяцев, но оставили свой след. Романтизм как-то сам собой пропал, но некоторое время Мэри хотелось вернуть его назад, и она очень переживала по этому поводу. Как-то раз она с подругой даже организовала слежку за Сашей, но очень быстро поняла, насколько глупо выглядит, и забросила это дело. Примерно через год Саша вдруг внезапно нагрянул в ее жизнь и снова со своими чертовскими поцелуями чуть не запудрил ей голову, но тут в процесс вмешалась мама, и встречи прекратились. Вообще Мэри никогда не позволяла маме что-то решать за нее, но в тот момент почему-то отступила. Видимо, поняла, что это не имеет никакого смысла.
Через год она поступила в академию художеств, и ее жизнь кардинальным образом изменилась.
Богема
Мэри перестала жить дома со второго курса института, а произошло это, как говорится, по воле судьбы. Это было время, когда второй экономический кризис в 1998 году ударил по многим сферам деятельности и, соответственно, по новоиспеченным бизнесменам, которым и являлся отец Мэри. В то время он занимался торговлей сахаром и возил большими вагонами товар для заказчиков, являясь как бы соединительным звеном, посредником между поставщиками. И вот однажды случилось то, что, видимо, и должно было случиться с человеком, который иногда позволял себе выпить лишнего и терял контроль. В один день у него украли все документы на товар и сам товар, то есть несколько вагонов с сахаром бесследно исчезли.
В 90-е годы вопросы решались жестко, и о правилах игры все были осведомлены. Начались угрозы со стороны людей, которые теряли деньги в этой цепочке продаж, и, как итог, обстановка в доме становилась похожей на переполох в курятнике, все были очень напряжены. Однажды утром отец предложил Мэри временно переехать к какой-нибудь своей подруге по причине того, что ее жизни может что-то угрожать. На самом деле она действительно несколько раз видела, как за ней следует черный внедорожник, сопровождая по дороге до института. Это было похоже на шпионские игры. С того времени она неосознанно старалась не ходить одинаковыми путями, каждый раз меняя свой маршрут. Позже ей это стало даже нравиться, но в то время она специально меняла путь следования, чтобы ее было сложнее вычислить. С этим она справлялась неплохо, потому что вскоре перестала замечать своих преследователей.
Именно с этого времени началась ее самостоятельная жизнь вне родительского гнезда. Можно сказать, Мэри повезло. Когда она озвучила свою проблему подругам в институте, оказалось, что у сокурсницы Инги мама была вынуждена уехать из страны, оставив ее одну по тем же причинам смутных дел 90-х годов, и Инга благосклонно согласилась принять подругу к себе. Это было хорошее яркое время, которое Мэри потом всегда будет вспоминать с благодарностью и улыбкой.
