Динозавр

Евгений все никак не мог дождаться следующего этапа – когда на него просто перестали бы обращать внимание, он сделался бы невидимкой, пустым местом, никому не нужным и неинтересным – но, видимо, офисному планктону было так приятно обнаружить кого-то слабее себя, что новая забава все никак не надоедала. И когда Евгений уже на полном серьезе начал задумываться о том, чтобы написать заявление об увольнении (хотя и близко даже не представлял где ему потом искать новую работу и как, вообще, он собирается это делать), ровно в этот самый момент и объявились Влад с Максом.

Собственно, они никуда не девались и до этого, мало того – с самого начала вполне успешно принимали участие в общей травле. От Евгения они отличались самым разительным образом насколько это только, вообще, было возможно – оба спортивные, накаченные и регулярно посещающие всевозможные фитнесы и качалки, однако, вместе с тем, в лучших традициях яппи, тщательно следящие за собой, а самое главное – исключительно самоуверенные и, особенно это относилось к Максу, крайне нахальные. Однако их отношение внезапно и достаточно резко поменялось – что один, что второй принялись показательно здороваться с Егением за руку, хлопать по спине, называть своим другом и даже "братом" (хотя, в основном, конечно, "Онегиным" – как то раз случайно процитировав что-то из Пушкина, Максу внезапно вздумалось сравнить Евгения с главным героем классической поэмы, после чего идиотская кличка приклеилась намертво. Не слишком приятно, конечно, но, все же, значительно лучше "целки"), активно обсуждать разные темы, хотя до этого даже и близко не интересовались его мнением. Но самое ударное заключалось в том, что они, вроде как, даже начали его слегка защищать – правда, это больше напоминало покровительство банды рэкетиров по отношению к регулярно выплачивающему дань "за крышу" коммерсу, но, все таки, раньше и такого не было.

Ни к Владу, ни, особенно, к Максу, Евгений не испытывал ни малейшей симпатии – последний, вообще, у него с первого дня знакомства ассоциировался со змеей – не то из-за странных, змеиных глаз, не из-за какой-то скользкой, липкой манеры общаться – даже когда он, вроде бы, говорил по дружески и с теми, кого, казалось, уважал, никогда нельзя было толком понять, насколько он серьезен и можно ли, вообще, его словам хоть немного верить. Умом было совершенно понятно, что в этом неожиданном покровительстве запрятан подвох размером с Сибирь вместе с окрестностями, мало того, его даже не требовалось особенно рьяно отыскивать – Евгений сам не заметил, как помимо своей работы, в полном объеме взвалил на себя и практически все должностные обязанности Влада с Максом, не говоря уже о том, что теперь, по умолчанию, регулярно платил за них в столовой, да и вообще регулярно давал, как бы, в долг, прекрасно понимая, что вернут ему, скорее всего, угольками на том свете.

Тем не менее, с упорством упоротого имбецила, Евгений продолжал регулярно убеждать себя в том, что, как бы то ни было, но все же он обрел приятелей, с которыми можно хоть как-то общаться – пусть даже и столь специфическим образом. Но самое отвратительное заключалось в осознании и даже частичном принятии существующих реалий, при которых, несмотря на все унижения, решительно отказаться от этой навязанной "дружбы" и отправить Макса с Владом куда подальше, у него все равно не хватит ни сил, ни воли. Основная причина все та же – потому как не умел говорить "нет".... а кроме того, возможно, еще и от тлевшей где-то на задворках разума тошнотворной, малодушной и почти что мазохистской надежды, что, возможно, у него когда-нибудь еще и появится шанс доказать свою состоятельность, после чего отношение новых "приятелей" сразу волшебным образом поменяется и у него, наконец, начнется, нормальная, настоящая жизнь… и именно за подобные мысли всегда Евгений больше всего ненавидел и презирал самого себя. Малодушие и трусость намного омерзительнее любой слабости.

И когда, одним липким июньским утром, Макс, хитро блестя своими зелеными змеиными глазами, вдруг предложил совместно взять отпуска и отправиться к морю, конечно же, первое, что ударило Евгению в голову – неужели, вот оно?! Теперь все будет по новому?! Он перестанет быть парией, его приглашают с собой, возможно и не совсем как равного, но, все же, в качестве партнера, чтобы вместе весело провести время… Верно говорят, что идиотизм – понятие клиническое и излечению уже не подлежит. Если угораздило уродится слабаком, размазней и идиотом, значит, скорее всего, именно таким же и помрешь.

Для чего его на самом деле позвали, выяснилось еще даже до того, как были забронированы билеты на поезд, когда Макс объявил, что для гарантированного обеспечения "полного сбытия мечт" по всем направлениям, ему жизненно не хватает тридцати тысяч. Но Онегин ведь выручит по братски, разве не так?! И "Онегин", конечно, выручил. И раз, и другой, и третий… оплатил все основные расходы на поездку не только для самого Макса, но и для Марины, и, разумеется, Влада, не говоря уже о мелких текущих тратах. В долг, конечно же, под клятвенные обещания непременно все вернуть с процентами… как только, так сразу.

Уже почти совсем ничего не оставалось не только от заначки, которую Евгений откладывал последние несколько лет, но даже и от основного банковского счета, который на его имя открывали еще покойные родители. Как хорошо, когда под рукой всегда есть, прирученная и послушная шестерка, об которую можно не только регулярно вытирать ноги, но выдаивать до последней копейки.

Первого, то есть вытирания ног, впрочем, тоже никто не отменял.

И вот теперь он здесь, обливаясь потом, бредет по жаре неведомо куда, для того чтобы ублажить своих "дружков" несколькими бутылочками холодненького.

Особенно горько было из-за сегодняшнего фильма – мелочь, конечно же полнейшая, но жгучее ощущение того, что ему только что с особым цинизмом нагадили прямо в душу, буквально накрыло с головой. Перед глазами танцевало красноватое марево и Евгений никак не мог разобраться – то ли это было от обиды, то ли он уже находился на грани солнечного удара и обморока. В любом случае, кроме себя винить было некого. Динозавров, доисторический мир и все, что с ним так или иначе связано, в том числе и художественные фильмы, Евгений трогательно любил еще с раннего детства – так, каким же надо было быть идиотом, слабаком и дегенератом, чтобы додуматься позвать этих "друзей" на премьеру картины, которую он с замиранием сердца дожидался несколько лет и на что-то там потом еще рассчитывать… впрочем, честно говоря, ничуть не большим, чем для того, чтобы терпеть от них все остальное.

Он до боли в зубах сжал челюсти. Отыскал в кармане носовой платок, промокнул обильно струившийся по лицу пот. Исключительно удачное время для рефлексии и самобичевания, ничего не скажешь. Встать вот прям тут, на этих чертовых расплавленных досках, и дожидаться, пока не сдохнешь от перегрева и обезвоживания. Или постараться, все-таки, быть хоть немного сильным, взять себя в руки, и идти вперед, как бы мерзко и тяжело это не было.

Евгений выбрал второй вариант.

Как и следовало ожидать, ничего похожего на пиво в ближайшей шаговой доступности не обнаружилось – точно так же, как и не в самой ближайшей. Обливаясь потом и с трудом втягивая в легкие расплавленный, пахнущий солью и нечистотами, воздух, Евгений отшагал вдоль берега не меньше полкилометра, миновал три забегаловки – все, разумеется, были закрыты до вечера, – чахлый сувенирный магазинчик (как ни удивительно, но, похоже, что отрытый, хотя никаких продавцов, равно, как и покупателей, ни внутри, ни поблизости не наблюдалось) и несколько торговых точек под открытых небом, состоявших из прилавка и слегка прикрывающего его сверху от безжалостно ухмыляющегося солнца, брезентового тента. За одним из прилавком даже наблюдались признаки жизни – загорелое до черноты, неопределенного возраста существо женского пола, с большой неохотой оторвавшись от смартфона, поведало Евгению, что "пиво еще утром кончилось и теперь подвезут только после шести". В стоявшем чуть подальше ларьке, парень восточной наружности, которого Евгений своим вопросом про пиво выдернул из состояния сонной дремы, предложил купить "уникальный освежающий коктейль", кивнув на ряд полуторалитровых пластиковых бутылок со странного вида этикеткой и еще более странной мутной жижей внутри. Еще в одном киоске в наличии имелась теплая "Пепси-кола" и несколько видов минералки. При упоминании пива, продавец только мрачно фыркнул – судя по всему, имейся оно в наличии, то долго бы не задержалось, причем, вряд ли бы пошло на продажу.

Каждый следующий метр пути давался тяжелее предыдущего – окружающий мир тонул в мелко трясущемся, желеподобном знойном мареве, насквозь пропитался им, как жирная, промасленная бумага. Евгений переставлял ноги, словно заведенная ключом механическая кукла, уже почти ничего вокруг себя ничего не чувствуя, кроме белого, словно затянутого бельмом, солнечного глаза в выцветших небесах и льющихся от него волн раскаленного гнева. Рубашка с коротким рукавом, которую он зачем-то напялил сегодня вместо обычной футболки, парусиновые брюки, нижнее белье – все было настолько мокрым от пота, как если бы их обладатель только что выбрался из под душа. Носки влажно хлюпали в кожаных мокасинах, подошвы будто кто-то поджаривал снизу на исполинской сковородке. Чрезмерно закрытую одежду еще можно было как-то самому себе объяснять нежеланием лишний раз демонстрировать на публике свои дряблые, неприлично белые, словно брюхо у дохлой лягушки, телеса, но для чего Евгению понадобилось вместо нормальной легкой обуви облачаться в туфли на шнурках и с толстой подошвой – вообще никакого логического обоснования не существовало. Разве что только подсознательное желание хоть как-то отличаться, хоть в чем-то противопоставить себя проклятым "друзьям".

В конце концов, тянувшаяся вдоль берега дощатая балюстрада, по которой тащился Евгений, закончилась – дальше на сером, грязном песке виднелась россыпь одноэтажных строений насколько сомнительного вида, что даже не подходя к ним становилось абсолютно ясно – никакого пива, точно так же, как и вообще чего-нибудь стоящего, там быть не может. Еще дальше вообще никакой цивилизации не просматривалось – лишь узкая, темная полоска волнореза и бескрайнее, до рези в глазах ослепительно сверкающее под огненными солнечными лучами, море.

Единственным выходом было вернуться обратно и попробовать проинспектировать пляж в противоположном от кинотеатра направлении, прогуляться к недостроенному аквапарку – возможно, где-то и обнаружится вожделенный холодильник с пенным хмельным напитком. Он скупит все, что есть в наличии, отнесет Максу и компании, причем, самому ему достанется, в лучшем случае, одна банка, да и то вряд ли… затем, после очередного каскада плоских шуточек, больше похожих на откровенные издевки, его куда-нибудь потащат, упоминал же Макс про какую-то свою "гениальную идею", где будут до вечера использовать в качестве штатного клоуна и объекта для острот, ну а под конец, когда изнуряющий тропический жар временно отступит, а город начнет просыпаться для настоящей курортной жизни, просто отделаются как от надоедливой мухи, пошлют куда подальше, даже не попытавшись выдумать какой-то более менее правдоподобный предлог. "Время для больших и плохих мальчиков, а хорошим давно спать пора. Никогда себе не прощу, если наберешься от нас всякой гадости", – как было сказано ему вчера всегдашним покровительственным тоном, – "Мы тебе завтра все расскажем". При этом, конечно же, не забудут вытрясти в долг пару тысяч "по братски, до получки". Тебе же все равно не надо, ты не куришь и не пьешь, здоровеньким помрешь…

От этих невеселых мыслей в груди у Евгения вновь поднялась такая острая и горькая волна вселенского разочарования и обиды на весь мир, перемешанных с адским коктейлем из дикого отвращения к собственной персоне напополам с еще более сильной жалостью к ней же, что на несколько мгновений все вокруг подернулось размытой, влажной пеленой, а в глазах предательски защипало. От осознания того, что совершенно по детски не сумел удержать слезы, ощущение подлого предательства со стороны всего окружающего мира сперва сделалось совсем уже невыносимым, но затем внезапно сменилось приступом злости. А вот не будет он больше бегать за пивом и, вообще, вести себя как последний убогий балаганный дурачок! Никакого сейчас возвращения к этим садистам, а вместо этого…

Раздумывая, что же он такого сделает, вместо того, чтобы побито ползти обратно к Максу и оправдываться, почему не принес пива, Евгений яростно протер глаза, проморгался… и его взгляд почти сразу уперся в ярко-зеленое пятно на грязно желтом фоне деревянной стены одного из сараев впереди. В первый момент он даже не сообразил на что именно смотрит, но уже через секунду пятно обрело очертания зеленого навеса с большой красной звездой и белыми буквами – HEINEKEN. Под навесом к деревянной стене прилепился длинный прилавок, за которым со скучающим видом восседал дородный дядька в камуфляжной майке-алкоголичке, а по обеим сторонам от него гордо возвышались несколько массивных шкафообразных металлических ящиков со стеклянными дверцами, которые могли быть только холодильными витринами. И даже с такого расстояния можно было разглядеть, что внутри у них не пусто.

Пиво! Из холодильника!! Ледяное!!!

Начавшая было пробуждаться гордость вместе со всеми остальными благими побуждениями моментально опустилась куда-то на самое дно сознания, оставив после себя лишь горький осадок осознания собственного убожества – но Евгений и его немедленно загнал подальше, запретив себе думать о чем-либо кроме насущной задачи – как можно быстрее купить холодного пива. Это почти получилось и даже отчасти смогло вернуть относительно хорошее настроение. Сейчас можно считать, что ему повезло, поэтому главное разжиться десятком ледяных бутылок, а дальше… дальше видно будет.

Соскочив с грязных досок настила балюстрады на еще более загаженный песок, Евгений торопливо заковылял к прилавку. С каждым шагом сердце все больше наполнялось если не ликованием, то чем-то отдаленно на него похожим – "Хайнекена" здесь, конечно же, не было, но за стеклом приветливо поблескивали влажной ледяной испариной ряды разнокалиберной "Балтики" и "Клинского". Мужик за прилавком поднял глаза от кроссворда и осовело взглянул на приближающегося клиента. На вид ему было около пятидесяти и, судя по мясистому испитому лицу, большую часть из оставленных позади лет он явно не отказывал себе в плотских удовольствиях. Помимо пива и холодильников, у него за спиной приткнулось к стене несколько полок с нехитрым, но вполне полезным товаром – снеки, чипсы, крекеры, шоколадки, что-то отдаленно похожее на гамбургеры. Из раздолбанной магнитолы дребезжала какая-то замшелая попса 90-ых.

– Билет? Один?

– Пива! Давай десять… не, двенадцать! Семерку! – выдохнул Евгений одной рукой выуживая из заднего кармана бумажник, а второй тщетно пытаясь хоть немного утереть водопадом струящийся по лицу пот, – И пакет! Не! Два пакета! А полторашки нет? Только по поллитра?

На то, что, в добавок ко всему, здесь имеются еще и пакеты, Евгений, разумеется, не рассчитывал, но мужик понимающе ухмыльнулся, полез куда-то под прилавок и зашуршал пластиком. Груду бутылок даже не придется тащить в руках – везение становилось каким-то уже совсем запредельным.

– Карты не принимаем, аппарат сдох, – возвестил мужик, звеня стеклом и укладывая бутылки, – Только наличка. И сдачи тоже нет, кстати, – добавил он, прилипнув взглядом к появившейся в руке Евгения пятитысячной купюре.

Евгений тяжело вздохнул. Ну, везение же не может быть беспредельным.

– А билет брать не будете? Только пиво? Точно не хотите посмотреть? – мужик явно истолковал вздох, как сомнение в разумности всей затеи и быстро добавил – Мы тут на неделю всего, в субботу уже в Краснодар поедем. А сегодня скидка как раз. Пятьдесят процентов. Уникальный шанс можно сказать. Такая редкость – и за полцены!

До Евгения, наконец, дошло, что здесь явно продается что-то еще помимо пива и прочих напитков, мало того, если в наличии имеются некие билеты, то значит, точно существует и какое-то шоу на которое с их помощью можно попасть. Возможно там даже получится переждать жару, спокойно попить пивка, да и вообще расслабится… а так же как-то реабилитироваться в глазах Макса с Владом и девчонок после этого несчастного фильма. И избежать потока подколок и издевательских вопросов, которые, скорее всего, не иссякнут до самого вечера, несмотря даже на холодное пиво.

– Что за билет-то? – спросил Евгений, протягивая деньги, – Куда?

Мужик удивленно вскинул кустистые брови, потом молча кивнул на выкрашенную в тускло-лимонный цвет стену строения у себя за спиной. Там красовалась выведенная громадными, чуть ли не в полметра каждая, буквами, аляповатая черно-красная надпись:

"ЧУДОВИЩЕ ИЗ СЕКРЕТНОЙ ЛАБОРАТОРИИ. ГЕНЕТИЧЕСКИЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ США".

Евгений не смог сдержать улыбку – настолько наивно и по провинциальному помпезно это выглядело. Особенно на фоне самого строения, которое он только сейчас рассмотрел поподробнее – больше всего оно походило на приземистый колхозный амбар для хранения какой-нибудь там брюквы. Или картошки, или что там сейчас выращивают. Хрестоматийная деревянная хибара с щелями между досками и под облезлой шиферной крышей, которую, наверное, настилали еще до распада СССР. Удивительнее всего было то, что надпись так и лезла в глаза, ее смог бы разглядеть даже слепой, причем, с доброй сотни метров. Как же нужно было загнать самого себя, чтобы обратить внимание на рекламу пива, но в упор не заметить этих громаднейших букв – при этой мысли Евгений сразу ощутил, как было воцарившееся в душе относительное равновесие вновь сменяется глухим, колючим раздражением.

Продавец вновь расценил его эмоции по своему, быстро наклонился вперед, и жарко зашептал, обдав Евгения непередаваемой смесью никотинового амбре с застарелым перегаром:

– Ты не думай, он там внутри в клетке сидит и еще цепями прикован. Танковыми, с Т-72, в руку толщиной. Те же самые ребята их продали, что и его самого притащили. А все равно у меня от него мороз по коже. Бля буду, ты в жизни ничего подобного никогда не видел еще.

"Ничуть не сомневаюсь", – промелькнуло в голове у Евгения и ему сразу резко захотелось немедленно забрать свои пакеты с пивом, а потом как можно быстрее оказаться от этого мужика на как можно более почтительном расстоянии. Неожиданно бросилось в глаза, что во рту у продавца поблескивало несколько золотых зубов, а темные, толстые, волосатые пальцы обвивали несколько синих наколотых перстеньков.

– Он – это кто? – спросил Евгений, старясь чтобы голос звучал максимально ровно, – Кто прикован?

– А заходи и увидишь, – мужик ухмыльнулся, золотой зуб сверкнул на солнце, – Давай, возьми еще пивка, а я тебя бесплатно пущу, без всякой скидки. Его стоит увидеть, я тебе говорю. Я раньше даже не подозревал, что такая гадость на свете существовать может. Хотя, бля, много где был и много чего в этой жизни видел.

– И все-таки – какая гадость то? – Евгений сгреб пакеты, из всех сил стараясь не показывать, сколь быстрым и радикальным образом нарастает его желание незамедлительно развернуться и взять руки в ноги в максимально возможном темпе, – Что там внутри?

– А в том и хрень, что никто толком не знает, – улыбка мужика сделалась еще шире и теперь можно было видеть, что средств у него явно хватило только на передние золотые фиксы – все остальное сгнило на корню, – Кореша корешей с Донбасса вернулись, там у вагнеров воевали. Лабораторию какую-то нашли или что-то вроде того – они сами толком не знают. Там много чего было, но почти все начальство прибрало – рассказывали, что его туда сразу немерено понабежало. Говорят, полно там разных уродцев было. Нескольких умыкнули – а одного сюда протащить сумели. И нам продали – не знали, что делать с ним и, вообще, на кой он им сдался. Мы тоже не сразу вкурили, что это такое, а потом вот показывать начали – но в этой дыре одна только гопота тупая, тут разве кто оценит. В Краснодар вот скоро повезем, там, думаю, шансов больше. Но ты – интеллигент, я сразу понял, – по тону продавца никак невозможно было разобрать, как именно смысл он вкладывает в слово "интеллигент" – откровенно издевательское или, напротив, уважительное, – Ты оценишь. Реально, догонись с пивком и заходи. Взгляни на него.

– Хм, – Евгений замолчал, мучительно подыскивая слова. Он снова взопрел, с головы до ног покрывшись липким потом, но теперь уже совершенно не от жары. Ситуация стремительно перетекала в откровенно карикатурную, напоминающую идиотский малобюджетный слешер для обкуренных подростков. Монстр, секретная лаборатория – что, вообще, может быть тупее!? Этот жирный хрен с уголовными наколками на полном серьезе полагает, что он должен вот так просто поверить в подобный бред? Да и в любом случае, меньше всего на свете Евгению хотелось заходить в этот разваливающийся барак для того чтобы заценить некоего "уродца", к тому еще и прикованного какими-то цепями. Надо было незамедлительно отказываться, но сделать это мягко, чтобы этот приблатненный, не дай Бог, не посчитал себя оскорбленным, однако, вместе с тем, и достаточно твердо, дабы пресечь любые дальнейшие разговоры. Про упоминание о сдаче с пятерки уже, конечно же, и речи идти не может… ладно, пусть подавится. Главное сейчас отделаться от него и его щедрых предложений.

Нужные фразы никак не желали находиться. Мужик выжидательно смотрел на Евгения.

– Эээ… Не уверен, что я…, – неубедительно начал Евгений, но договаривать ему не пришлось. Помощь явилась с той стороны, откуда ее меньше всего можно было ожидать.

– Братан! А мы уж там начали думать, что ты нас умирать бросил, а сам смылся вместе с пивчанским! – рявкнул прям над ухом зычный голос Макса, а тяжелая ладонь, как обычно, грубо сдавила плечо, – Или что тебя тут утащил кто-нибудь. Решили отправится по следу, лично прояснить ситуацию! Говорил же, Чип и Дейл не дадут тебе пропасть! Ну, как посмотрю, как минимум, самое главное ты отыскать сумел, а все остальное уже не так важно!

Евгений облегченно перевел дух. Чуть ли не впервые в жизни, по крайней мере, точно в первый раз с момента начала этого идиотского отпуска, он был вполне искренне рад слышать и видеть своих приятелей. Ну, вернее, почти искренне. Однако, в любом случае, исключительно своевременное появление.

Под неизменное обезьянье гыгыканье Влада, возникшего по левую сторону от прилавка и хихиханье обеих девчонок, Макс ловко извлек из пакета только что упакованные бутылки, затем отработанным движением, откупорил одну, подцепив крышку об угол одной из холодильных витрин. Перехватил устремленный на него не слишком одобрительный взгляд продавца, нагло ухмыльнулся и, приподняв темные очки, подмигнул своим бесстыжим змеиным глазом.

– Так, отец, вижу, пивка еще тут достаточно? Думаю, мы еще возьмем, а то оно тут сейчас у вас, похоже, в дефиците. А у тебя еще и холодненькое! Это же просто шикардос!

Если искрометное появление Макса и компании, мужика за прилавком как-то и смутило, то в руки он взял себя поистине с рекордной скоростью. Невозмутимо кивнув, продавец лаконично поинтересовался:

– Сколько и какого? К пиву еще надо чего? А билеты будете брать?

– Если это билеты на свингер-пати – берем не глядя! – с жадностью исстрадавшегося в пустыне пилигрима Макс присосался к горлышку бутылки и только тут, наконец, обратил внимание на исполинские буквы за спиной продавца. Глаза у него полезли из орбит, плечи затряслись от смеха, а пивная пена едва не хлынула из носа:

– В натуре, Резидент Эвил! Джилл Валентайн и Клэр Редфилд наносят ответный удар по злобным мутантам из толчка, но корпорация Амбрелла не сдается!! Чувак, я много разводов видел, но это прям шедевр века! Вы тут совсем от синьки уже опухли? Чего у тебя там сидит, признавайся? Поймали бомжа, неделю не кормили, а потом засунули в цирковой костюм гориллы? Блядь, ну реально, я думал, таких балаганов уже просто не существует – типа, вымерли естественным образом!

– А них тут эволюция не действует – отбор прямо противоположный естественному! Вперед, в прошлое, – Влад, который тоже уже успел откупорить и даже почти ополовинить свою бутылку, карикатурно отдал пионерский салют, – Светлый путь обратно от совка к средневековым балаганам!

Хранитель "чудовища из секретной лаборатории" отреагировал на все эти кривлянья примерно так же, как сытый кот на новости о повальном голоде в странах Черной Африки – то есть вообще никак. Сально ухмыляясь, он с минуту неприкрыто изучал прелести обеих девушек, ничуть не смущаясь их ответными раздраженными взглядами, потом снова лениво взглянул на Макса:

– Ну так как? Не зассыте прямо сейчас пойти и поглядеть на бомжа в костюме гориллы? Или очко свистит?

– Отец, так глупо и откровенно пытаться взять на слабо – это даже не прошлый век, а позапрошлый. Еще большая дешевка чем весь этот твой балаган, – отхлебнув еще пива, Макс перешел на свой любимый менторский тон, – Даю бесплатный совет профессионального менеджера высочайшего класса – меняй подход к рекламе. А в идеале – и вообще заканчивай с бизнесом, не твое это!