скачать книгу бесплатно
Но нам хватило и этого – у нас с Крахом началась «Вселенная „Кручёных рейнджеров“».
КРУЧЁНЫЕ РЕЙНДЖЕРЫ,
или Проволочные солдатики
Что такое «проволочные солдатики»?
Это – звено моей жизни, научившее меня практически из ничего создавать целые миры.
Огромная заслуга в этом, конечно, моего закадычного друга детства Сани Краха – это именно он подсказал мне такую идею, когда, под конец 80-х, из-за пребывания Советского Союза в предсмертной агонии, наши коробки (у меня был чемодан без крышки) под игрушки оказались почти пустыми.
Однажды Саня пришёл ко мне в гости, и принёс маленького проволочного солдатика. Этот солдатик был сплетён из тонкой разноцветной проволоки, и имел размер сантиметров шесть в высоту. У него было две ноги, две руки, туловище, голова и даже одежда. А также самые главные аксессуары, которые и делали этого человечка солдатиком – автомат с гранатами и пулемётная лента наискосок. Всё это, без исключения, было сплетено из проволоки, которую Крах, по его словам, нашёл на улице.
Точнее, он нашёл кусок толстого многожильного кабеля, который из этой проволоки состоял. Дома Саня ножом срезал с него толстую пластиковую обмотку, распустив жилы. Из жилы оранжевого цвета он смастерил человечка, из жилы зелёного цвета – штаны, из красной – рубашку, а из чёрной – автомат. Получился солдат. Потом он повесил на солдата серую портупею, и прикрепил на неё три коричневые гранаты. Немного поразмыслив, Крах сплёл из проволоки чёрного цвета ещё и пулемётную ленту, и перекинул её через всё туловище «бойца». И увидел Саня, что это хорошо, и пошёл он ко мне своего солдата показывать.
Естественно, я был в невероятном восторге! Мало того, что играть в железных и пластмассовых солдатов было неудобно и не интересно, так у проволочного ещё и руки с ногами гибкие, и сам он как хочешь повернётся, согнётся, куда угодно его можно запихнуть, как угодно одеть и что угодно в руки вставить – это предел мечтаний мальчишки того времени!
Где Крах ухватил эту идею – не помню, но мы её стали вместе активно развивать.
Позднее, у моего отца-электрика мы выяснили, что такая проволока использовалась в телефонных кабелях, и искать её в самый раз было на помойках возле автоматических телефонных станций (АТС), коих раньше в каждом районе города было по несколько штук.
Конечно же, мной и Саней были обшарены обе «телефонки», что располагались недалеко от наших домов: на Бабушкина, 19 и Седова, 47. На Бабушкина помойка находилась на самой территории АТС, и нам пришлось лезть через забор, где нас чуть не поймал сторож. Однако пока я бежал в другой конец станции, отвлекая злого дядьку, Крах стибрил из ящика в сарае большой кусок кабеля, метра в два длинной. В нём было пятьдесят разноцветных жил – как раз то, что надо! И хватило его нам надолго.
АТС на Седова имела помойку за территорией, то есть – на улице, и порыться в ней можно было без всяких сторожей. Но там выбрасывали слишком короткие обрезки кабелей – они нам ни на что не годились. Лишь один раз мы нашли в той помойке кусок стожильного кабеля длинной в полметра, где многие жилы имели, ко всему прочему, не однородный цвет, а с примесями, например, белый с красными полосками, или жёлтый с зелёными пятнами. Это был уникальный материал, и ценился он нами очень высоко!
День за днём, месяц за месяцем, у меня и Краха образовалась весьма солидная коллекция проволочных «рейнджеров». Саниных насчитывалось штук сорок и моих – за тридцатку. Среди кручёных рейнджеров были и мужчины и женщины, одежда и обмундирование которых соответствовали их полу и видам деятельности.
Самых неудачных из них (а в процессе плетения случалось и такое) мы превратили в полусгнивших зомбаков, ведь некоторые из наших игр заключались в борьбе с нашествием живых мертвецов. Делалось это элементарно: бракованный солдатик держался пассатижами над газовой конфоркой у меня на кухне. В итоге изоляция проволоки, из которого он был сделан, частично обгорала, и получалось нечто мрачное, тёмное, с прожилками недогоревшей изоляции. Создание зомби, между прочим, тоже было процессом игры – клёво было наблюдать, как горят кручёные человечки. Правда, вся кухня потом была полна едкого дыма, и из комнаты выбегала ошарашенная соседка – бабушка Тамара Петровна, которая ахала, охала, причитала и грозилась рассказать всё родителям.
Но, ведь это же игра, и довольно азартная! А в азарте нам было на всё плевать!
После просмотра известного ужастика «Челюсти» в видеосалоне, Саня Крах изготовил игрушечную акулу. Ножницами по металлу он раскурочил большую жестяную банку из-под маринованных огурцов, и из этого материала стал мастырить детальки: голову, туловище, хвост, плавники… Причём соединил это всё так, что акула была подвижной – могла совершать движения телом, как делают это рыбы. А также у акулы были острые зубы и клацающая челюсть. Это было восхитительно!
Из крутых рейнджеров наши проволочные герои легко превращались в охотников на акул, которые ещё и занимались съёмкой документального подводного кино. Для солдатиков мы делали «сферические подводные кинокамеры», изготовив их из пластиковых перламутровых шариков с отверстием в центре – старые мамины бусы. Это были первые в мире «камеры», снимающие в диапазоне почти 360 градусов! Ведь надо же было создавать фильмы круче тех, что делал Бруно Вайлати[7 - Бруно Вайлати – египетский кинорежиссёр, советским телезрителям известный по документальным фильмам про акул, других морских обитателей и опасную деятельность ныряльщиков. – Прим. автора.], и показывать их потом в альманахе «Вокруг Света»[8 - Альманах «Вокруг Света» – специальный блок, выходивший в эфир в рамках телепередачи «Клуб путешественников». – Прим. автора.]!
Естественно, мастерили мы и акваланги для такого дела. Их мы делали из небольших, конденсаторов, которые находили в ломаных телевизорах на помойках. Мы спаривали их между собой клеем «Момент», и закрепляли на спинах солдатиков.
Были у нас и защитные клетки, и гарпуны, и подводные гранаты направленного действия, и даже приспособление для подводного плавания с большой скоростью.
А однажды мы изобрели батискаф! Я нашёл плоскую маслёнку из-под машинного масла, и хорошенько её отмыл. Носик и ручку мы с Саней отломали. Сверху, где раньше была навинчивающаяся крышка, мы закрепили прозрачную пластиковую полусферу, взятую от какой-то ещё маминой вещицы. Полусфера эта открывалась и закрывалась, и служила фонарём кабины. Внутрь сажалось два солдатика, и… батискаф успешно исследовал морские и океанские глубины.
А просверлив в маслёнке пару отверстий, мы приделали к батискафу два гибких «манипулятора» из капельничной трубки, и могли собирать со дна океана сокровища потонувших кораблей.
Всё, что мы делали – делали из подручных и подножных материалов, найденных на улице, а также стибренных у моего бати и у Сашкиного соседа дяди Коли. Мы таскали домой и использовали в своих играх всё, что находили, что было хоть немного привлекательней обыкновенных камней. Впрочем, камни у меня дома тоже были, я их использовал для реконструкции океанского дна на диване, для скал, поверхностей иных планет и прочего игрового антуража.
В детстве мы с Саней играли почти всегда у меня дома. Саша жил в коммунальной квартире, где его семья занимала две из трёх комнат: в одной жила мама, в другой – сам Крах вместе со своей старенькой бабушкой. Соответственно меня ему некуда было пригласить, ведь бабушка на работу уже не ходила, и постоянно сидела дома. А мои предки каждый будний день, в начале седьмого утра вдвоём мчались на завод, где пребывали до полпятого вечера. В школу нам было утром к девяти, поэтому Саня в семь часов всегда был уже у меня, как штык.
Сорвавшись с постели, как только щёлкал замок входной двери квартиры (значит, родители ушли), я начинал расставлять все игрушки по местам. По местам – это значило – для игры: на полу, на диванах, на столе и даже на серванте, который нередко служил нам космической или подводной станцией.
Играли мы обычно до без пятнадцати девять, после чего шуровали в школу. До школы от меня было идти пять минут, поэтому мы и не торопились. Если можно было прогулять первый урок, то это было за счастье. Но чаще всего я и Саня сваливали с последних уроков: когда с одного, когда с двух, а иногда и сразу с трёх. В таких случаях времени для игр, пока не придут мои родители, было навалом.
Всех своих «рейнджеров», в том числе и прочие поделки, типа акулы, Крах хранил у меня, чтобы не таскать каждый раз из дома. Утром, бывало, приносил лишь чего-нибудь новое, что успел смастерить.
Когда мой отец купил в дом первый магнитофон, то наши с Саней игры стали сопровождаться и музыкой. Магнитофон, правда, был катушечный, и у нас первое время имелось лишь четыре бобины: Владимир Высоцкий, Сборник шлягеров 70-х-80-х, а также группы «Технология» и «Кар-Мен», но этого вполне хватало.
Уже тогда я стал осваивать основы радиоэлектроники. В процессе наших с Крахом игр мы строили на столе «жилой дом», где жили наши проволочные герои, и обставляли его «мебелью». Я выводил от магнитофонных колонок на стол два провода, к которым подключал два маленьких, найденных, как и всё остальное – на улице, аудиодинамика. Динамики устанавливал: одну – в «комнате» своего героя, вторую – в «комнате» героя Краха, и наши солдатики тоже «слушали» музыку. Прикольно же, да?
Ах, да, кажется, я совсем забыл вам представить наших героев. У них у всех были свои имена.
Солдатика Сани Краха звали Бен Ричардс, и это имя перешло к нему от главного персонажа фильма «Бегущий человек», сыгранного Арнольдом Шварценеггером. Одевался Бен точно так же, как и Шварц в своих боевиках, и всегда обвешивался оружием. Ричардс – бывший зелёный берет, и ему не было равных!
У Бена, само собой, была подружка, звали которую Эмбер Мендес – подруга героя Шварца из блокбастера «Вспомнить всё». У Краха, короче, много чего было связано с этим актёром, даже собственная причёска – короткий ёжик.
Потом Саня накрутил из проволоки ещё и двух маленьких человечков – это были дети Бена и Эмбер, мальчик и девочка с именами Люк и Лея (Люк Скайуокер и Лея Органа из трилогии «Звёздные войны»). Да, представьте себе, у них было всё так серьёзно!
Что касается моего героя, то звали этого крутого парня… Джеки Чан. Ну, да, тот самый знаменитый китаец-каскадёр – кто его не знает! Образ мой герой тоже носил этого гонконгского киноактёра… в молодости, конечно. И была у него девушка по имени Сара, но не Коннор, и не еврейка. Выглядела она, как тёлка с одной эротической фотки, которую я однажды нашёл около школы. Детей у Джеки и Сары не было.
Я думаю, не стоит и говорить о том, что мой Чан был мастером кунг-фу, а также мастером каратэ, айкидо и даже бесконтактного боя. Он обладал навыками выживания в экстремальных условиях и очень много знал. Всё, больше ничего было и не нужно, чтобы побеждать врагов!
Бойтесь нас, враги!
Мы – Бен и Джеки!
Мы – «кручёные рейнджеры»!
Мы – гроза любой нечисти!
Мы – хозяева своей игровой Вселенной!
Мы…
Кто в детстве не играл в солдатиков? Скорее всего, все пацаны играли, и знают, что эти игрушки бывают очень разные: пластиковые, металлические и даже деревянные. Бывают они убогие, где ни лица не разобрать, ни пальцев, а бывают – крутые, где прописаны самые малейшие детали. Последние и сегодня стоят очень дорого, но родители не жалеют денег для своих любимых отпрысков – лишь бы они не плакали, и рано не беременели.
А ещё, любые детские игры в чём-то должны обязательно развивать ребёнка, будь то игры умственные, настольные, спортивные, или те же солдаты. И наши «кручёные рейнджеры» развивали нас сразу в нескольких аспектах, главные из которых – смекалка и фантазия. Голь на выдумки хитра, и, когда в игрушечных магазинах продают не совсем то, что бы нам хотелось, то к нашим услугам всегда были воображение и улица, где можно найти всё необходимое!
Итак, проволочные солдаты – классная игруха, где ты сам создаёшь и персонажей, и игровые поля. Однако из всех игр, в которые я когда-либо играл, игра под названием «Жизнь» – самая сложная, но и самая интересная! И как почти во всех играх, в ней тоже имеются свои уровни. Поэтому давайте уже отложим солдатиков в сторону – пусть в них играют наши младшие братья. А нам пришло время перейти на следующий уровень – уровень II…
…Три, два, «Энтерпрайз»,
номер двадцать пять.
– Вызывает Джеки Чан:
Как дела у вас?
– Отвечает вам Бен Ричардс:
Как всегда, опять
на планете обнаружен
ядовитый газ!
Я, Крах и Наша Вселенная
Уровень II: Рейнджеры в натуре
Слоган серии: Взрастим свой дар, как колосок пшеницы!
Музыка к финальным титрам: Алиса – Всё в наших руках.
В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.
Автор текста: Алексей Доцент.
Очень часто вспоминаем
мы с тобой те дни,
Когда нам была до фени
всякая напасть,
Когда только мы с тобою,
только мы одни,
Колоссальную имели
над Вселенной власть…
Пролог
Примерно апрель 1991 года. Утро рабочего дня.
В коммуналке Лёхи Доцента раздался дверной звонок. Его родители минут тридцать назад ушли на работу, и Лёха ждал своего закадычного друга Саню Краха.
– Привет! – полушепотом сказал Доцент, отворив дверь. – Заходь, только тсс.
– Здарова! – так же тихо ответил Саня, и друзья пожали друг-другу руки.
Крах разулся и крадучись проскользнул в комнату Доцента. Конечно, громкий звонок, скорее всего, разбудил соседку Тамару Петровну, но на глаза ей лучше лишний раз не попадаться.
– Ну, чё, едем сегодня? – уже в полный голос начал Саша, когда за парнями закрылась комнатная дверь.
– Конечно! Я и схему у бати надыбал, – ответил Доцент, разворачивая на столе большую карту Ленинградской области.
– Доза, прикинь чего надыбал я! – Саня вытащил из-за под своей куртки хоккейную маску – точно такую, как в американском ужастике «Пятница 13». – Мать, как и обещала, вчера притаранила. Игранём по-кайфу сегодня!
– Хоба! Круто! – Доцент выхватил у Краха маску, и тут же напялил её на себя. – А у меня обалденная тесачина есть! Батя с деревни привёз!
Не снимая маски, Лёха полез в нижний шкафчик серванта, и вытащил оттуда здоровенный нож для рубки мяса. Он резко повернулся к Сане, замахнулся на него тесаком, и угрожающе зарычал.
– Аааа, жуть! – подыграл ему Крах, состроив гримасу ужаса. – То, что надо! Но куда поедем, решил? Ты говорил, что родоки тебя куда-то там под Приозерск возили в поход.
Лёха снял маску, отложил нож, и снова подошёл к карте.
– Да, в Синёво, но это далеко – три часа на электричке.
– Три? Да, это далековато. А поближе возили?
– На Ладожское озеро. Но там надо на лодке через Новоладожский канал переправляться. Вот здесь, смотри.
Лёха ткнул пальцем в карту в области Синявино.
– Да ну, и это – не вариант, – взглянув на карту, отрезал Саня. – Тебе батя лодку не даст. Да, и тоже далеко. А просто лес где-нибудь есть? Ну, чтобы воды не так много было. Одного маленького озерца достаточно, а вокруг лес глухой. Вспомни, как в фильмаке было.
Доцент внимательно разглядывал карту. Его взгляд пробежал по Малуксе, Турышкино, где он тоже с родителями как-то раз бывал по грибы-ягоды – там были какие-то карьеры, но… он чувствовал, что это тоже – не то. Лёха стал изучать местность по разные стороны от Питера. И вдруг его палец остановился на населённом пункте под названием Дибуны, до которого можно было быстро добраться с Финляндского вокзала.
– Вот, зырь, – ткнул пальцем Доц, – Дибуны!
– Как? Дибуны-ибуны? – стебанулся Крах, подозрительно сузив глаза. – Лёх, мож, не надо?
– Просто Дибуны, Сань. Я думаю, – норм.
– Ты там был?
– Неа. Но так даже интересней, будем сами исследовать. Смотри, там, если по прямой идти, то меньше километра до какого-то небольшого озерца, а за ним – большой лес. Как нам и нужно. Правда, хоть в городе снег и растаял весь, в Ленобласти он ещё может лежать. Да и озеро, наверно, ещё замёрзшее – ночами мороз ведь.
Крах резко откинулся на стуле, да так, что тот под ним жалобно затрещал.
– Да по фиг! Чё, будем ждать, когда снег растает, что ли? Погнали!
И пацаны, чтобы не терять времени, сразу засобирались в путь. Саня Крах снова спрятал свою хоккейную маску за пазуху. Лёха Доцент сложил карту и отправил её во внутренний карман своей куртки. Затем Доц обмотал батин тесак полотенцем, и засунул его за пояс. Ребята обулись, и вышли на улицу.
Сегодня им предстоял один из самых увлекательных дней в их жизни – они впервые выезжали для игры за город. Игра называлась «Пятница 13-е», где маньяк Джейсон Вурхис в хоккейной маске и с большим ножом наперевес должен был гоняться за заблудившимся в лесу парнем. Джейсона вызвался играть Саня, а парня-жертву – Доцент. Это должно было быть охрененно интересным и захватывающим! Ко всему прочему, Лёха взял с собой плёночный фотик «Смена-8М» – самый дешёвый и простенький на то время, и планировал наделать интересных кадров. Ради такого можно было прогулять и целый школьный день!
И ребятам было совершенно наплевать, что скажут предки, когда им позвонит классная руководитель, и сообщит, что их не было сегодня на уроках. Ведь игруха так поглощает! В ней – другой мир, другие проблемы, и там нет ни училок, ни предков! А в реале… в реале потом всё само как-нибудь разрешится – уже не первый прогул.
Реальная натура
Конечно же, мы росли и, в некотором роде, даже взрослели. Проволочные рейнджеры с именами Джеки Чан и Бен Ричардс постепенно обретали реальную натуру. Теперь, отложив в сторону солдатиков, и выбросив из дома остальные игрушки, рейнджерами становились мы сами, а наши игры перенеслись из моей комнаты во внешнюю среду. Мы вышли на улицу – теперь она стала для нас и другой планетой, и опасными джунглями, и заражённым страшным вирусом миром… Масса разной «текстуры» зарождалось в наших головах, жаждущих фантастики и приключений!
Вместо разноцветной проволоки наши с Крахом руки теперь научились виртуозно обращаться с канцелярскими принадлежностями и слесарными инструментами, в частности с авторучками, карандашами, фломастерами, а также молотком, отвёрткой и пассатижами. А главным ремеслом отныне у нас стало – изготовление оружия… Не настоящего, конечно, – игрушечного, но в натуральную величину.
Бабушка Сани Краха умерла, и однажды он впервые пригласил меня к себе в гости. Поразительной мне показалась его комната, а точнее то, как он её оформил! Все стены были увешаны плакатами с героями голливудских фильмов, обои перед его письменным столом и шкаф над диваном были обклеены огромным количеством красивых картинок, вырезанных из цветных, чаще всего – иностранных, журналов. Над местом, где Саня спал, висел большой ковёр с изображением Манхеттена… Крах тогда был насквозь пропитан западной культурой, хотя и очень интересовался русской историей.
Это сейчас быть прозападным, значит – быть, как минимум, – врагом России, но в то время большинство населения нашей страны грезило Америкой, Европой и их ценностями. Всё это было в диковинку для обитателей бывшего «железного занавеса»!
