скачать книгу бесплатно
– Да, конечно, – согласился Артём. – Ты мне сказала почти прямым текстом: мы на явочной квартире. Как здесь насчёт микрофонов?
Анжелика подошла к нему вплотную, положила руки на плечи и ласково заглянула в глаза.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросила она.
– Зачем? Чтобы язык развязался? Это бессмысленно. Я действительно ничего не знаю.
– Я это поняла. Просто хочу, чтобы ты расслабился. Поверь: нас никто не видит и не слышит. Здесь мы в полной безопасности.
– Мы? – спросил Артём. – Мне кажется, что это слово предполагает единство. О каком единстве между нами может идти речь, если ты используешь меня в тёмную?
Анжелика вздохнула, сокрушённо качая головой.
– Как же с тобой тяжело! Тебя испортила твоя интуиция. Ты совершенно разучился думать. Если ты хотя бы попробуешь вспомнить и проанализировать наш сегодняшний разговор, то поймёшь одну простую вещь: я фактически раскрылась перед тобой в своих намерениях, а ты мне ничего ценного не сообщил. Так кто из нас двоих темнит, Тёма?
Артём был вынужден признаться себе, что, в сущности, всё обстояло именно так.
– Тогда мне и вовсе непонятно, – сказал он. – Ведь получается, что я могу раскрыть тебя перед Пашей.
– Можешь, – согласилась она. – Но не сделаешь этого.
– Почему ты так уверена?
– Всё очень просто, Артём. Я уже говорила, что у тебя прекрасная интуиция. И она подсказывает тебе, что я более честна и надёжна, чем Паша Меллер.
Немного подумав, Окунев пришёл к выводу, что она и на этот раз права. Смутное необъяснимое чувство, вопреки здравому смыслу и логике, склоняло его выбор в пользу этой практически незнакомой женщины.
– Что у тебя есть? – спросил он.
– Коньяк, виски, – ответила она.
– Давай коньяк. И большой стакан для меня.
Анжелика вновь улыбнулась. На этот раз её улыбка получилась немного грустной, но искренней.
* * *
В последующие дни Павел задействовал Артёма в организационных делах. В первую очередь требовалось создать логотип, которым Меллер планировал маркировать все работы своего подопечного. Имя и фамилия Артёма становились брэндом, и это, несомненно, повышало стоимость его фотокартин. Предприимчивый делец Паша Меллер однажды сообразил, что вместо обычной подписи снимка разумнее будет использовать отличительный знак, поскольку очень многие люди легче ведутся на символику.
Для решения данного вопроса они собрались в студии втроём: Меллер, Окунев и Алесь Босевич – компьютерный гений, также работающий на Пашу. После недолгих прений было решено в качестве логотипа использовать изображение остроносой рыбки с поперечными полосками на туловище и красными плавниками. Его планировалось размещать в правом нижнем углу фотокартин. От Алеся требовалось создать логотип окуня таким, чтобы он имел свои особые признаки, которые было бы невозможно или почти невозможно подделать.
Затем они обсудили некоторые вопросы, касающиеся издания фотоальбома, а также оформления фоторабот в электронном и отпечатанном вариантах. Меллер, как видно, не слишком стремился посвящать своих коллег в сферу деятельности, касающуюся сбыта готовой продукции и получения прибыли. Но всё же на кое-какие вопросы ему пришлось дать ответы, из которых можно было сделать вывод, что спрос на шедевры Артёма шагнул далеко за пределы Новосибирска. Поэтому некоторые заказчики желали получить снимки в электронном виде, чтобы потом, задействовав свои возможности, материализовать эти творения. Альбом для выбора заказа им высылался также в электронном виде. По нему вполне можно было судить о художественном уровне работ, но увеличить и сделать полноценные портреты не представлялось возможным, так как Алесь до определённой степени выхолащивал представленные на выбор варианты. И лишь после оплаты заказчик получал оригинал снимка. При этом главным оставалось требование, чтобы приобретённый снимок был уникальным. Одним словом, чтобы ни у одного другого человека на Земле не было ни точно такого же, ни даже отдалённо похожего. Касательно данного условия заказчикам, скорее всего, приходилось полагаться исключительно на Пашину честность.
Когда основные векторы грядущих дел были определены, Меллер отпустил Босевича. Некоторое время он обсуждал с Артёмом разные пустяковые дела. Это было похоже на прелюдию к более важному разговору. Наконец, Паша заговорил о том, что его интересовало на самом деле:
– Тёма, я сбросил тебе номерок блондинки. Ты в WhatsApp заглядывал?
– Да, я видел. Спасибо! – ответил Артём.
– Ну и?..
– Что «ну и»?
– Ты звонил ей?
Ещё три дня назад Артём не придал бы этому вопросу никакого значения. Но теперь, после разговора с Анжеликой, он на всё смотрел сквозь призму подозрений. С досадой Окунев признался себе, что для этого были веские основания. Нежелание Меллера открыто разговаривать о реальных доходах с продажи фотокартин, а также об объёме и географии этих продаж, вызывало сомнение в честном партнёрстве. Да и сама манера общения со стороны Паши стала выглядеть театрально-фальшивой, на что Артём прежде не обращал внимания.
Можно было бы плюнуть на все эти досадные детали. Без Паши Меллера он до сих пор прозябал бы в нищете. Именно благодаря Паше Артём получил возможность жить в своё удовольствие и при этом регулярно пополнять свой банковский счёт. «Скоро, Тёма, у тебя будет своя хата и крутая тачка», – не раз говорил ему Павел. При таком раскладе можно было не засорять свою голову ненужными вопросами и спокойно жить дальше, но… до поры – до времени, как сказала Анжелика. И ещё она предупреждала о каких-то сюрпризах, которые могут вдруг посыпаться. В свете этих предупреждений скрытность и словесная изворотливость Меллера уже не казались пустяшными и безобидными.
– Нет, ещё не звонил, – сказал Артём.
– Чего так? – полюбопытствовал Павел. – Ты, вроде бы, сам у меня её номер спрашивал.
– Ну, спрашивал. Да вот чего-то вдруг сдулся. Видимо, на Карину израсходовался весь.
По лицу Паши трудно было определить, как он воспринял ответ. Но глаза его напоминали рентгеновский аппарат.
– Ничего, Тёма, восстановишься, – сказал он добродушным голосом. – Ты, главное, не забывай, что в сложной или опасной ситуации тебе есть на кого опереться. Держи меня в курсе своих дел. Так нам обоим будет спокойнее.
– Что-то я не возьму в толк: какие ещё опасные ситуации у меня могут возникнуть? – спросил Артём, изобразив удивление и растерянность. – Мы в чём-то нарушаем закон?
– Нет, но жизнь – сложная штука. Иногда серьёзные проблемы на первый взгляд выглядят довольно привлекательно.
– Постой-постой, Паша! Ты говоришь о ком-то конкретном? Кто может оказаться для нас привлекательной проблемой? Анжелика?
– Не исключено, – Меллер глубоко вздохнул. – Не хочу преждевременно нагнетать обстановку, но… что-то в этой красотке меня настораживает. Будь внимателен с ней. Меньше говори, больше слушай.
– Откуда она взялась?
– Из пены морской, если судить по её внешности. В интернете я периодически публикую объявления, пригашающие красивых женщин на конкурсные фотосессии. Там, понятно, указываю номер, по которому они могут предложить свои услуги. Вот она и предложила.
– А как к тебе попала Карина? Она тебя не напрягает?
– Ты вопросы мечешь очередями, прямо как автомат Калашникова, – сказал Павел. – Нет, Карина не напрягает.
Артём изобразил на лице удивление.
– Странно. Мне показалось, что она тоже из пены морской – судя по внешности.
– Ничего странного, – буркнул Паша. – Она из прозрачной пены.
По его интонации Артём понял, что разговор окончен.
Через несколько дней в студии Меллер вручил Окуневу первый номер альбома и бумажный конверт, в котором лежали деньги.
– Я продал четыре твои работы, – пояснил Павел.
Артём вынул купюры и пересчитал – сто тысяч рублей! Двадцать пять тысяч за один снимок! Однако! В Иркутске за такую сумму ему приходилось пахать полтора месяца и даже больше. Он уже усомнился в справедливости своих подозрений. Получать такие деньги за непыльную работу и считать, что тебя дурачат – несусветная глупость.
Потом настал черёд альбома. Артём бережно взял в руки свой экземпляр. Плотная глянцевая обложка смотрелась великолепно. Девять квадратных букв-печенюшек, плавно уходящих вдаль, составляли название альбома. Они были в разной степени размыты, и лишь сокровенное «ню» выделялось из общего ряда своей резкостью. А под названием красовалась рыба окунь, которой отныне было суждено стать визитной карточкой всех фоторабот Артёма, отобранных для продажи. Что и говорить, Алесь прекрасно справился со своей задачей.
Окунев стал пролистывать страницы, и в груди у него защемило. Его творческие труды, в которые он вложил душу, уходили навсегда к неизвестным людям. Всё, что от них оставалось автору – единственный экземпляр альбома. Что ж, придётся беречь этот экземпляр как зеницу ока.
Паша внимательно наблюдал за его реакцией и, похоже, остался ею доволен. Он дружески похлопал Артёма по плечу и ушёл.
Глава 2. Раздвинутые горизонты
1. Острые ощущения
Отныне единственной темой работ Артёма в студии стала обнажёнка. Кандидатки в фотомодели время от времени приходили сюда и предлагали свои услуги. Девушки старательно демонстрировали свои прелести в различных позах и ракурсах. Меллер и Окунев придирчиво оценивали внешние достоинства претенденток. Часто их взгляды на красоту и привлекательность значительно расходились. Паша внимательно выслушивал мнение своего коллеги, но окончательное решение оставлял за собой. Это обстоятельство серьёзно досаждало и портило настроение. Но работа продолжалась. Из немалого числа желающих позировать отбирались несколько красоток. С ними у Артёма начинались рабочие будни, переходящие время от времени в более тесные отношения.
Вскоре обилие голых женских тел набило оскомину. Хотелось как-то разнообразить свою трудовую деятельность, вернуться хотя бы частично к прежним традиционным портретам, городским и природным пейзажам. Но поскольку Паша ничего не хотел слышать об этом, Артём стал заниматься своим увлечением в свободное время. Вечерами он бродил по городу с личным фотоаппаратом в поисках интересных видов и сюжетов. Объектами его внимания становились фрагменты городских пейзажей, скверы, забавные ситуации и, конечно же, лица людей, на которых в определённые моменты проявлялись глубокие чувства или яркие эмоции. Такие ситуации возникали неожиданно и длились считанные мгновения. Их нужно было как-то уловить, прочувствовать, предугадать. И это необъяснимое, неведомое чувство просыпалось в нём всякий раз, как только Артём брал в руки своё сокровище. К тому же объектив с широким фокусным диапазоном позволял делать снимки издалека, оставаясь практически незаметным для тех, кто попадал в поле зрения фотографа.
Вернувшись в квартиру, Артём садился за компьютер и просматривал результаты своей фотоохоты. Всё, что не соответствовало его личным требованиям и не вызывало резонанса в душе, безжалостно отбраковывалось. Из десятков снимков отбирались единицы, но это были настоящие жемчужины. Особенно впечатляли лица взрослых и детей, случайно попавших в прицел фотоаппарата. Люди не знали, что их снимают, поэтому вели себя вполне свободно и естественно. Радости, восторги, печали, слёзы, смех – всё было настоящим, искренним, без позирования и наигранности.
Впрочем, и с позированием дело обстояло неплохо. Иногда прямо на улице Артём заговаривал с людьми, которые привлекали его внимание своей яркой, интересной или необычной внешностью. Как правило, это были девушки, женщины или молодые и не очень молодые пары. Он объяснял незнакомцам причины своего интереса и предлагал им послужить фотомоделями, обещая сделать высокопрофессиональные портреты и не требуя за это платы. Люди реагировали по-разному. Одни удивлённо переглядывались, пожимали плечами и всё же уходили. Другие просили дать время на раздумье. Третьи давали положительный ответ практически сразу. Охотнее других соглашались пары – мужчина и женщина. При полном отсутствии мужского сопровождения женщины вели себя решительнее, если их было не менее трёх.
В арендуемой квартире, в комнате, представляющей собой мини-студию, Артём закреплял «Никон» на штативе – и начиналось священнодействие, заставляющее его забыть обо всём на свете. По окончании работы он демонстрировал своим случайным фотомоделям результаты съёмок, пролистывая снимки на компьютере. Как правило, на гостей просмотр производил яркое впечатление. Не в силах сдержать эмоции, люди говорили, что не ожидали ничего подобного, что сами даже не подозревали в себе такой привлекательности. Они горячо и от души благодарили фотографа. Для Артёма это были минуты истинного счастья. Он обещал всем запечатлённым разослать их портреты на электронные адреса, которые они ему сообщали, и с удовольствием выполнял своё обещание.
Он не ставил Пашу в известность о своих несанкционированных фотосессиях. Да и при чём тут был Паша? Артём занимался своим любимым делом, занимался для души. И не был обязан перед кем-то отчитываться. Однако у Меллера на этот счёт оказалось другое мнение. Однажды он сказал с недовольством:
– До меня дошла информация, что ты водишь домой случайных людей. Мне это не нравится.
– Эти люди ничуть не хуже тех тёлок, которых я периодически снимаю голыми в студии, а затем «снимаю» в другом смысле этого слова и тащу в кровать, расположенную в спальне твоей квартиры, – возразил Артём. – Но ты почему-то против этих распутных девок ничего не имеешь.
– Тёма, я не обязан тебе что-то объяснять, – медленно, почти по слогам произнёс Меллер, буравя собеседника холодным взглядом. – Однако запомни: с некоторых пор всеми твоими работами распоряжаюсь я. Кто платит, тот и заказывает музыку. Поэтому ни на побочные заработки, ни на щедрые подарки ты не имеешь права, не согласовав эти вопросы со мной.
– Кто тебе сказал про то, что я кого-то вожу домой?
– Не будь ребёнком.
– Ладно, понял: бережёшь агентуру. Но есть ещё вопрос: откуда ты узнал, что я там провожу фотосессии?
Паша отвёл взгляд в сторону.
– От верблюда, – проворчал он.
– Это не ответ, – тут же вцепился в него Артём. – Я могу понять, что кто-то наблюдал за мной и докладывал тебе. Но как он мог узнать про то, что происходит в квартире?
– Чёрт возьми, да очень просто! – вдруг взорвался Меллер. – Каждый раз при тебе был фотоаппарат. Короче, всё: точки расставили, тему закрыли.
Можно было ещё поспорить с шефом. Ведь свою любительскую деятельность Окунев развернул лишь потому, что в студии Паша прикрыл все работы с классическими портретами, переключив всё внимание на эротические снимки. Но сейчас Артёма волновало не это. Посеянные Анжеликой сомнения вновь зашевелились в его душе.
После той нервозной встречи и не слишком удачной ночи они ни разу не виделись и не созванивались, хотя прошло уже почти два месяца. Тогда Артёму никак не удавалось расслабиться, пока он не напился. Накачавшись коньяком, он немного успокоился, но настроение не улучшилось. Глухое раздражение продолжало будоражить душу. Лика, обрушив на кавалера свои женские чары и ласку, пыталась вернуть его в состояние душевного равновесия, и в некоторой степени ей это удалось. Благодаря её стараниям Артём не потерпел в ту ночь полное фиаско.
Утром она отвезла его до дома, не заезжая во двор. Высадила у кромки тротуара. Перед расставанием сказала:
– Когда возникнут проблемы, непременно позвони мне. Буду ждать твоего звонка.
Она так и сказала: «когда возникнут», а не «если возникнут». Эта фраза вновь поселила в душе Артёма смутную тревогу.
Однако его растревоженная душа быстро успокоилась, когда Паша Меллер вдвое увеличил оплату каждого снимка. Фотокартины обнажённых женщин, помеченные в правом нижнем углу замысловатой рыбкой, пользовались спросом и, судя по всему, высоко ценились. Банковский счёт Артёма стал увеличиваться значительно быстрее, хотя он продолжал жить, ни в чём себе не отказывая. Окунев пришёл к выводу, что Паша с ним достаточно честен, а все мутные разговоры на его счёт являются либо мышиной вознёй, либо глупым розыгрышем. Даже если Меллер где-то в чём-то хитрит и финтит, то какое ему, Артёму, дело до всего этого? Он получает хороший заработок, а остальное его не касается. Меньше знаешь – крепче спишь.
Но вот сегодня опять появился повод для сомнения. Вернувшись домой, Артём тщательно осмотрел всю квартиру, но ни жучков, ни камер не обнаружил. Однако душа на этом не успокоилась. Он решил, что при таком тёмном и непонятном раскладе нужно сделать единственно правильный шаг – срочно сменить жильё. Сбережения позволяли обзавестись пусть не слишком большой, но собственной квартирой. Правда, пришлось бы немного повременить со сменой автомобиля.
Меллер, узнав о его решении, сказал:
– Не глупи, Тёма. Сейчас ты приличную хату в Новосибе не возьмёшь. Потерпи чуток. Скоро к нам такие бабки потекут, какие тебе и не снились. Ещё малость подкопишь и сможешь выбрать себе приличные апартаменты. А если ты взбрыкнул из-за разногласий по поводу съёмок в моей квартире, то я готов пойти на уступки. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Хочешь заниматься классикой – занимайся. Хоть дома, хоть в студии. Я не стану возражать, если твоё хобби будет не в ущерб работе.
В его словах, несомненно, был резон. Как бы не хотелось Артёму поскорее сменить жилище, всё же он решил повременить. Вечером на всякий случай ещё раз провёл обыск в квартире – и вновь безрезультатно. Он уже не знал, что думать и кому верить. Окунев сел на кровать, с грустью и тревогой размышляя от том, что у него начинает развиваться паранойя.
* * *
В середине августа неожиданно произошло неприятное событие. Артём готовил съёмочную аппаратуру и освещение, а модель только что пришла и даже не успела раздеться, как в помещение вторглись четверо незнакомцев. Невысокий мужчина средних лет и его молодая спутница по-хозяйски вошли в студию в сопровождении двух верзил с бандитскими лицами. Бросив небрежный взгляд в сторону застывшей в растерянности фотомодели, невысокий главарь этой живописной компании небрежно цыкнул:
– Кыш отсюда!
Он вальяжно уселся на стул, ритмично похлопывая пальцами по колену. Девушка ещё больше стушевалась, вопросительно глядя на фотографа.
– Тебе повторить? – грозно рявкнул один из верзил, и она пробкой выскочила из помещения.
– В чём дело? – спросил Артём.
Тут же второй амбал сгрёб ворот его рубашки мощной пятернёй.
– Не вякай, пока тебя не спросили.
– Отцепись! – со злостью сказал Артём, безуспешно пытаясь освободить воротник. – Да отцепись ты!
Хозяин жестом приказал своему псу отпустить жертву, и тот послушно выполнил команду.
– Слушай внимательно, – сказал невысокий. – Это моя девушка, – он кивком указал на спутницу. – Сейчас ты сделаешь её портреты. Мне сказали, что ты непревзойдённый мастер. Поэтому смотри, не разочаруй меня.
– Я не полномочен решать такие вопросы, – хмуро отозвался Артём. – У меня есть свой начальник. С ним договаривайтесь.
– Ты чё, не понял? – верзила вновь хотел схватить Артёма, но он увернулся и отскочил на безопасное расстояние.
– Ты, парень, и в самом деле чего-то не понимаешь, – изрёк босс с ленивым презрением. – Я таких ершистых враз успокаиваю. Запомни: ты – никто. Тебе сказали делать – делай!
В груди у Артёма кипело от негодования. Ситуация была серьёзной, и он не знал, как из неё выйти, не нарвавшись на большие неприятности. Фотографировать смазливую куклу при таком хамском обращении было противно до тошноты, но отказ мог привести к непредсказуемым последствиям.
– Я могу хотя бы позвонить? – спросил он.
Верзила тут же метнулся к нему.
– Я тебе щас позвоню!
В этот момент в студию стремительно вошёл Меллер.
