скачать книгу бесплатно
Три желания женщины-мечты
Дарья Аркадьевна Донцова
Виола Тараканова. В мире преступных страстей #37
По моим романам снова будут снимать сериал! Меня, писательницу Арину Виолову, в миру Виолу Тараканову, пригласили присутствовать на съемках. И я с радостью отправилась в городок со смешным названием Гидрозавод! Едва я обосновалась в доме Николаевых, где меня приняли почти как родную, началась череда довольно странных событий. Ни с того ни с сего… умерла Катя Николаева – съела коврижку, купленную для бабушки. Кто, кого и за что хотел отравить? Ведь явно один из домочадцев «постарался». И при чем тут пуштаны, практически исчезнувший с лица земли народ? Вот и снова я, писательница Арина Виолова, очутилась в центре еще не написанного романа. Да и в книжке не придумать таких коллизий, какие иногда устраивает жизнь…
Дарья Донцова
Три желания женщины-мечты
© Донцова Д. А., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015
* * *
Глава 1
– Каждая красавица достойна своего чудовища…
– Мама, что ты несешь? – возмутилась прехорошенькая блондинка, отодвигая от себя полную тарелку.
– Что не так? – удивилась хозяйка дома. В руке она держала кофейник.
– Секунду назад ты обозвала своего зятя чудовищем! – взвизгнула девушка.
Мать поставила кофейник на резиновый коврик, лежавший около блюда с овощами.
– Аллочка, мне и в голову не пришло оскорблять Витю.
Дочь вскочила, обвела глазами сидящих за столом.
– Все слышали твои слова: «Каждая красавица достойна своего чудовища». Катя, почему ты молчишь?
Симпатичная брюнетка сделала вид, будто не слышит вопроса, и стала сосредоточенно намазывать на ломтик хлеба масло.
– Аллуся, – ахнула мать, – отчего ты решила, что я говорила о тебе и о Вите? Я всего лишь прокомментировала телепрограмму. Там показывали молодую прелестную актрису, которая вышла замуж за старого пузатого мужика. Я посмотрела на них и сказала про чудовище.
– Алка считает, что единственной красоткой во всем мире является она, – вот и среагировала, – произнесла брюнетка. – У сестрицы и мысли не возникло, что на свете много симпатяшек, и кое о ком из них по зомбоящику вещают. Мама, а что это за пакость ты подала сегодня на ужин?
– Оладьи из кержача, солнышко, – пояснила хозяйка дома, – к ним соус из ягод годжи.
– Я не хочу стать героиней таблоидов, – ни к селу ни к городу заявила Алла.
– Вроде кирзачи это сапоги, – протянул мужчина, сидевший слева от меня, – их солдатам выдают.
– То-то блинчики на вкус подошву напоминают, – хихикнула Катя.
– Вау, ты ела подошвы? Знаешь, какие они на вкус? – съязвила Алла.
– Олег, ты ошибаешься, – сказал рыжеволосый толстяк, муж обидчивой красавицы, – кирза не обувь, а композитный материал, который используется в качестве заменителя кожи.
Олег уставился на говорившего.
– Но армейские сапоги из него делают?
– Нет, – возразил толстяк, взяв салфетку, – только ту часть, которая охватывает голень.
– Арефьев, а голенище, по-твоему, не сапог? Витя, это смешно! – Олег и впрямь засмеялся. – Моя сестра вышла замуж за зануду.
– «Хелло, хелло, хелло…» – вдруг запел женским голосом дорогой сотовый, лежащий возле его тарелки.
– Ну и звонок, – поморщилась Алла. – Однако тупая песня у тебя в телефоне, братик!
– Слушаю, Сергей Иванович, – сказал в трубку Олег. – Да, как всегда. Извините, я ужинаю с семьей.
Виктор Арефьев увидел, что шурин, закончив разговор, положил мобильный на то же место, и завел:
– Нет, голенище не сапог, а всего лишь его часть. Еще в нем есть…
– Боже, перестаньте! – поморщилась Алла. – Оба прекратите. Олег, не дразни Витю. Говорить во время еды про вонючие ботинки отвратительно!
– Алла, сапог не ботинок, – упрямо заявил Виктор, – надо соблюдать точность в…
Я поняла, что сейчас разразится скандал, и решила перевести разговор на другую тему.
– Нина Анатольевна, все же что такое кержач?
Хозяйка явно обрадовалась возможности сменить тему.
– Это, Виолочка, рыба. В России она не популярна, а зря. В кержаче содержатся уникальные микроэлементы, крайне необходимые человеку. Кстати, я готовила оладушки, перемолов филе в пластиковой мельнице, ведь металл разрушает витамины. И, естественно, манной крупы в составе блюда нет. На гарнир пюре из брюквы, купленной у фермера, выращивающего овощи без химикатов. А соус из ягод годжи повышает иммунитет.
– В здоровой еде есть лишь один недостаток, – серьезно заметил Олег.
– Какой, сынок? – поразилась Нина Анатольевна. – Я готовлю по книге «Как прожить триста лет», стараюсь точно придерживаться рецептов.
– Мама, не спорю, правильное питание сделает нас всех вечными, – сказал сын, – но вот беда: есть все эти полезные продукты просто невозможно. Жареная картошка, по твоему мнению, яд, зато она очень вкусная.
– О да! – закатила глаза Алла. – Помните, как папа ее готовил? С корочкой!
– Геннадий Петрович был прекрасным человеком, – прошептала миловидная шатенка, до сих пор не проронившая ни слова. – Он был лучший на свете муж и отец, о таком свекре любая женщина мечтает.
– Спасибо, Эллочка, – нежно пропела Нина Анатольевна, – я очень ценю твое доброе отношение к моему покойному мужу.
– Элла всегда знает, когда и какое замечаньице ввернуть, – ехидно заметила Алла. – И – раз, за это ей конфетка в ротик валится.
– Я имею право высказывать свое мнение, – пролепетала Элла, – а если оно кому-то не нравится, извините. Папа Гена был и навсегда останется для меня самым близким и родным человеком. Безмерно жаль, что он так рано нас покинул.
– Спасибо, кисонька, – еще больше растрогалась хозяйка дома, – ты совершенно права. Но из-за врожденной деликатности не упомянула, что он скончался из-за вредных привычек. Увы, мой супруг курил, ел жареное, жирное, копченое, соленое, не занимался спортом…
– Мама! – в один голос воскликнули Алла и Катя. А последняя добавила:
– Виоле Ленинидовне, наверное, не хочется слушать твои причитания.
– Нет, нет, мне интересно узнать о чужих семейных традициях, – сказала я и осеклась, осудив себя мысленно. Ну, Вилка, ты сморозила отменную чушь. Какие такие традиции ты имела в виду? Смерть от обжорства? Сиди лучше молча и, чтобы не обижать хозяйку, попытайся слопать хоть кусок непотребного блина из неизвестной рыбы.
– Ой, Виолочка, – испугалась Нина Анатольевна, – извините, я не хотела доставить вам неудобство! Вы столько хорошего сделали для нас, предоставили сыну шанс, о котором он мечтал. Олегу не везло, никто его всерьез не воспринимал, и тут вы, добрый ангел, фея…
Олег вдруг отшвырнул вилку. Та угодила прямо в тарелку Кати. Пюре из брюквы взметнулось и осело на белой блузке девушки. Отпрыск Николаевой вскочил и быстро ушел в глубь дома.
– Мама! – укоризненно произнесла дочь, вытирая салфеткой блузку. – Ну нельзя же так!
– Что плохого я сделала? – удивилась Нина Анатольевна. – Просто поблагодарила Виолу. Почему Олежек вышел из себя?
Катя, закатив глаза, тоже встала из-за стола и убежала из столовой со словами:
– Ну, мама, ты просто безмозглая курица!
Хозяйка повернулась к другой дочке:
– Аллочка, что происходит? По какой причине Олег и Катя разволновались?
Блондинка усмехнулась:
– Мама, успокойся. Некоторые вещи ты просто не способна понять. Никогда. Поэтому расслабься и забудь. Знаешь, как пашет адронный коллайдер? Объяснишь принцип его работы?
– Кто? – жалобно спросила Нина Анатольевна. – Андрон Колкайдер? Он тоже режиссер, как Олежек?
Аллочка поднялась, подошла к матери и похлопала ее по плечу.
– Вот видишь, ты чудесно живешь, не парясь от того, что не слышала про одно из величайших достижений современной науки. А про войну в Кении знаешь?
Хозяйка дома опешила.
– Значит, нет, – резюмировала дочурка. – В мире происходит миллион разных событий, о которых ты понятия не имеешь и не страдаешь от этого. Почему ты разволновалась из-за Олега? Ведь твой любимый сынок в планетарном масштабе пылинка.
– Расстроилась, что обидела его, – пробормотала Нина Анатольевна. – И Катя недовольна. Оладьи ей не по вкусу пришлись – унеслась, их на тарелке оставила.
После этих слов из глаз Аллы ехидство испарилось. Она вернулась на свое место за столом, быстро запихнула в рот все оладьи, демонстративно пожевала, схватила салфетку, вытерла губы и, держа в руке бумажный комок, с чувством произнесла:
– Мамуля, ужин прекрасен! Я бы попросила добавку, но ведь не стоит растягивать желудок, да?
С лица Нины Анатольевны исчезло несчастное выражение.
– Конечно, солнышко, ты права.
– Спасибо, всем спокойной ночи, – улыбнулась Алла и ушла, унося испачканную салфетку.
Я посмотрела вслед девушке. За несколько дней, проведенных под крышей семейства Николаевых, я убедилась: обе дочери считают мать глупой курицей и не особенно ее любят. Но у Аллочки порой просыпается нечто вроде жалости к родительнице. Вот и сейчас старшая дочь заявила, что восхищена оладьями, искусно изобразила, будто с аппетитом их ест. Но я заметила: вытирая рот, она выплюнула еду в салфетку, которую, удаляясь, предусмотрительно прихватила с собой.
– Кофейку? – засуетилась Нина Анатольевна. – Виолочка, напиток из цикория полезен невероятно!
– С удовольствием попробую, – покривила я душой.
– А как вам оладушки? – спросила она. – Я соли совсем чуть-чуть в них добавила.
– Они потрясающие, – похвалила я, – ароматные, нежные, настоящий кулинарный шедевр.
– О-о-о! – зарделась хозяйка. – Наверное, вы из вежливости мой ужин нахваливаете?
– Нет, нет! – горячо возразила я. – Кирзач…
– Кержач, – поправил Витя.
– Впервые попробовала его, вот название и перепутала, – оправдалась я. – Рыбка великолепна, я готова есть и есть ее, никогда ничего вкуснее не пробовала.
Нина Анатольевна повеселела.
– Приятно это слышать! Похвала всегда окрыляет. Знаете, я люблю читать интервью знаменитостей, так вот, некоторые из них говорят, что их мотивирует к движению вперед критика. Поругают звезду зрители, журналисты, а он или она думает: «Назло вам во всех рейтингах первые места займу!» И принимается работать с десятикратным усердием. А со мной все наоборот: если услышу от родных, что блюдо невкусное или я что-то другое плохо сделала, сразу расстраиваюсь, плачу, опускаю руки. Сейчас кофеек из цикория подам…
Хозяйка убежала на кухню, а я начала мысленно уговаривать желудок, шокированный порцией кержача, не урчать на всю столовую.
Наверное, пора рассказать, почему я очутилась в доме Николаевых. А заодно и о том, что я делаю в городе с поэтичным названием Гидрозавод.
Весной текущего года Иван Николаевич Зарецкий, владелец издательства «Элефант», решил снять телесериал по книгам Арины Виоловой и буквально заставил меня написать на основе моих произведений сценарий. Иван не стал связываться с московскими кинокомпаниями, обратился на фирму «Кинофабрика» из Гидрозавода. Объяснил он свое решение просто:
– Народу надоели одни и те же актеры, мелькающие на всех каналах. Вчера я специально сел телик смотреть, чтобы понять, что людям нравится, и развеселился. На одном канале Николай Бузлакин злодея изображает, а на другом он же влюбленный юноша. Причем везде парень одинаковые рожи корчит. Смешно, ей-богу! Пощелкал пультом, попал на псевдоисторическую ленту. И кто в ней царем в парче и золоте на троне восседает? Опять же Бузлакин со своими выпученными глазами и мимикой больного гиббона. Мне такой радости не надо. В провинции много прекрасных лицедеев, но о них столичные режиссеры не слышали и работают с теми, кто под носом вертится. Короче, твой сериал снимаем в Гидрозаводе. Там вполовину меньше, чем в Москве, денег на производство израсходуем, местные актеры мегагонораров не потребуют. Кстати, знаешь, сколько у Бузлакина один съемочный день стоит? Десять тысяч долларов.
– Круто! – восхитилась я.
– И за какие таланты ему столько отстегивают? – бушевал Иван Николаевич. – За выпучивание глаз? Больше-то красавчик ничего не умеет. Да я за такую сумму армию кривляк найму, уж найдется среди них один талантливый артист, а не просто пучеглаз. Короче, в Гидрозаводе одним выстрелом мы двух зайцев убьем: сократим бюджет и найдем незамыленные лица исполнителей. Между прочим, на тамошней «Кинофабрике» уже многие московские проекты снимали. Продюсеры приглашают парочку столичных звезд и дополняют актерский состав провинциальными артистами.
– Неужели в Гидрозаводе такое количество актеров? – удивилась я.
Зарецкий потер руки:
– В массовых сценах снимается местное население, на «Кинофабрике» работает отдел подбора исполнителей. Смотришь фото и говоришь: «О, вот этого хочу». А тебе в ответ: «Артист служит в Ухрюпинском театре, сейчас свяжемся с ним». Утром «Алену Делону» местного розлива звякнут, вечером он уже в Гидрозаводе. Это Бузлакин выделывается: «Я сейчас занят… сценарий не подходит… обеспечьте мне гримваген-люкс… на обед кролика, фаршированного икрой, подайте…» Ребята же из глубинки совсем не капризны, на все ради роли готовы. А таланта у них часто поболе, чем у столичного выпендрежника.
– Я не понимаю, как делают кино, – осторожно заметила я, – но, думаю, многое зависит от режиссера.
Зарецкий выложил на стол снимки.
– Есть три кандидатуры. Номер один – Эдгар Бондарчук-Герасимов.
– Наверное, режиссер взял такой псевдоним? – предположила я. – Ведь навряд ли он потомок сразу двух великих режиссеров, Сергея Бондарчука и Сергея Герасимова. Однако как-то нескромно, я бы не решилась написать на обложке своей книги Виола Кристи-Конан Дойл.
– Мне выскочка не понравился, – поморщился Зарецкий. – Представляешь, нахал заявил: «Никаких вмешательств в свой творческий процесс я не потерплю. С вас исключительно бабло, остальное – задача великого творца. То есть моя». Красиво, да? Я, значит, ему вагон денег, а он мне в ответ то, что получится. Забирай, Иван Николаевич, и ешь. Как тебе сей герой?
Я пожала плечами.
