Девочка и пёс

– Суд внимательно слушает вас, – церемонно произнес Мастон Лург.

Торговец еще некоторое время помолчал, видимо соображая как лучше высказать то что задумал и наконец проговорил:

– Я собственно хотел сообщить только одно. На счет того злосчастного кинжала, который я подарил сыну.

Лургу стало действительно любопытно и он снова сказал:

– Мы слушаем вас, господин Мелинор.

– Дело в том, что никто не крал этот кинжал.

– Отец, я прошу тебя, замолчи! – Звонко крикнул из толпы Радвиг, привлекая к себе взгляды собравшихся.

Мастон Лург тут же отреагировал. Возвысив голос, он властно произнес:

– Господин Радвиг, прошу вас не мешать судебному заседанию! Иначе я буду вынужден потребовать удалить вас отсюда. – И затем бросил Зузону. – Занеси это в протокол.

Бритоголовый помощник начальника каравана по хозяйственной части недовольно воззрился на судью, ибо тот нарушал собственные же правила.

– Как занести? – Буркнул он.

– Радвиг, в скобках «выкрик из толпы», двоеточие, его слова. И мой ответ, – быстро объяснил Мастон и Зузон яростно заскрипел пером.

Судья благожелательно поглядел на свидетеля:

– Продолжайте, господин Мелинор.

Купец сидел, угрюмо глядя в землю перед собой. На выкрик сына он даже не обернулся. Собравшись с мыслями, он поднял взгляд на судью и сказал:

– Этот кинжал я купил в лавке Джона Свистуна, которая возле Портового рынка. И подарил своему сыну на двадцатилетие. Он же, дней шесть тому назад подарил его этой женщине. – Мелинор мотнул головой в сторону сидящей в первом ряду Кории.

В толпе зашумели, Мастон даже различил злобные возгласы, что-то насчет того что «эта сука» и даже «сжечь». Расталкивая людей, вперед вышел Радвиг.

– Он лжет, – крикнул молодой человек, – мой отец лжет!

Мелинор, удивив своей неожиданной живостью судью, подскочил со стула, обернулся к сыну и со злостью выпалил:

– Перестань! Жених слюнявый! Совсем что ли сдурел из-за этой девки?! Все мозги, твою мать, в хер утекли! На виселицу захотел?!

Мастон Лург не вмешивался, он считал, что такие эмоциональные перепалки всегда только на руку любому расследованию. Люди, теряя над собой контроль, могли поведать много интересного. Хотя, конечно, не следовало исключать и возможность инсценировки. Хитрость и коварство человеческие вполне могут состязаться с человеческой же глупостью, лениво размышлял судья, с усмешкой наблюдая как широкоплечий, чернобородый, бритоголовый, похожий на разбойника с большой дороги Зузон отчаянно работает пером, стараясь успеть за «выступающими». Лург поглядел на Корию. Та сидела как окаменевшая со смертельно бледным лицом. Судья ощутил мимолетное удовлетворение при виде того что молодой женщине явно не по себе.

– Тьфу, дурак! – Наконец сказал Мелинор и обернулся к Лургу. – Господин инрэ, я еще раз свидетельствую о том, что этот кинжал мой сын подарил этой женщине.

– А я свидетельствую о том, что его у меня украли, – запальчиво крикнул Радвиг и тоже поглядел на судью.

– Забить эту суку камнями, – громко сказал кто-то из толпы.

Мастон Лург посмотрел в сторону откуда вроде бы прозвучали эти слова, но кто именно их произнес осталось не ясно. Он лишь наткнулся на холодный взгляд лейтенанта Шайто, говоривший явно стоял где-то в его окружении.

– Кто это сказал?! – Повернувшись к лейтенанту, крикнул Радвиг и схватился правой рукой за меч, показывая, что готов вынуть его в любую секунду. – Кто?

Ему никто не ответил. Не отпуская рукоять оружия, он прошел вперед, пристально разглядывая людей рядом с Шайто.

– Оскорблять женщину, да еще при этом прячась в толпе, может только негодяй и трус, – с презрением сказал он.

Мелинор тяжело опустился на стул. На темном огрубевшем лице пожилого торговца застыло выражение усталого отвращения.

Мастон Лург чувствовал практически тоже самое и в связи с этим испытал некую солидарность по отношению к купцу.

– Если у этого негодяя осталась хоть капля самоуважения, – продолжил Радвиг, – пусть он…

– Хватит! – Перебил его судья. – Хватит, молодой человек. Вы не в рыцарском романе. А выкрик из толпы это всего лишь выкрик из толпы, собачий лай, на который разумные люди не обращают внимания. И перестаньте хвататься за меч. Я надеюсь вам достанет ума не устраивать поединков в присутствии королевского судьи или вы не осведомлены о том что любые дуэли и поединки категорически запрещены Третьим кодексом?!

Молодой человек молчал, опустив глаза, но рукоять меча не отпускал.

– Итак, господин Мелинор, позвольте резюмировать ваши показания, – громко объявил Мастон Лург, чувствуя прилив сил при мысли что обед близко. – Вы утверждаете, что ваш сын, господин Радвиг солгал королевскому суду, когда заявил что кинжал, который был использован как орудие убийства, был у него украден, правильно?

Торговец замешкался с ответом. Судья с холодной усмешкой наблюдал за его терзаниями. Конечно, купцу не хотелось чтобы его отпрыска окрутила хитроумная алчная особа, возможно уже отправившая на тот свет двух своих состоятельных мужей. Но с другой стороны он наверно вдруг понял, что его заявление может иметь плохие последствия и для этого самого отпрыска. Интересно, что там говорит Третий кодекс о лжесвидетельстве на королевском суде, да, господин Мелинор?

– Я …, – заговорил наконец пожилой торговец, но затем трескуче, надрывно закашлялся. Почти минуту он пытался прочистить горло. Мастон Лург терпеливо ждал, когда он закончит. Мелинор выплюнул изо рта какую-то гадость и, расправив плечи, решительно сказал: – Да, я утверждаю это.

– Также вы утверждаете, что ваш сын передал вышеозначенный клинок присутствующей здесь госпоже Кории, правильно?

– Да. Так всё и было, – уже совершенно спокойно ответил Мелинор.

– Вы видели или слышали это лично?

– Да!

– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес Мастон Лург. – Суд принял ваше заявление к рассмотрению, господин Мелинор. Если вам больше нечего сообщить по данному делу, вы можете быть свободны. И соблаговолите забрать вашего сына. Возможно вам следует в следующий раз вместо мечей и кинжалов подарить ему пару хороших книжек.

Кое-кто из окружающих площадку людей улыбнулся. Мелинор, ничего не ответив, подошел к сыну, взял его за локоть и направился прочь. Радвиг вырвал свою руку, но тем не менее покорно поплелся на отцом.

Проводив их взглядом, Мастон Лург сказал:

– Суд вызывает госпожу Корию Панвиг.

Наступила практически полная тишина. Люди жадно глядели на молодую женщину. Последняя некоторое время медлила, но затем все же поднялась со своего места и, гордо и неторопливо, проследовала к стулу в центре площадки. Судья увидел что даже Зузон оторвался от своей писанины и с откровенным интересом рассматривает возлюбленную Радвига.

Мастон Лург еще немного потянул театральную паузу и наконец сказал в столь приятной его сердцу тишине:

– Госпожа Кория, суд желает чтобы вы ответили на следующий вопрос. Подтверждаете ли вы, что кинжал, который использовался в качестве орудия убийства, был передан вам на днях господином Радвигом в качестве подарка?

Кория спокойно посмотрела на судью и без колебаний ответила:

– Нет.

Мастон Лург чуть улыбнулся ей, показывая что именно такого ответа он и ждал и, перекрывая вспыхнувшие в толпе разговоры, громко сказал:

– Вы свободны, госпожа Кория.

После чего с облегчением объявил:

– Заседание королевского суда объявляется закрытым.

69.

Элен увидела сидящего прямо на земле, метрах в трех от тропинки, туру, покрытого темно-серой шерстью. На нем были черные, весьма изодранные снизу шорты и два широких ремня, крест-накрест пересекавшие его могучее туловище. Рядом с ним стоял небольшой сундук. Туру, явно находясь в весьма скверном расположении духа, занимался тем, что вертел в широких толстых пальцах какой-то вроде бы круглый металлический блестящий предмет. Он подносил вещицу к своим большим коровьим глазам, пытался что-то разглядеть, потом яростно тряс её, подняв над собой. После чего гулким низким голосом сердито произносил на неизвестном Элен языке слова, которые явно были из разряда бранных.

Туру тыкал в вещицу палочкой, что-то ковырял там, опять тряс, опять сердился и даже стучал громадным кулаком по земле в приступе бессильной злости. Темно-серая шерсть на спине и боках приподнималась и от этого казалось что и без того немаленький туру раздувался еще больше.

Элен сделала несколько шагов по направлению к инопланетянину. Тот сидел к ней почти спиной и, судя по всему, её не замечал. Но сойдя с тропинки на ковер красно-коричневой травы, девочка остановилась. Её одолели сомнения. Что если она опять кому-то чем-то помешает и на неё снова обрушатся с негодованием и злобой? Ей даже захотелось обернуться и взглядом попросить какой-то подсказки у Галкута. Но это, конечно, было неприемлемо. Вместо этого она пристально вгляделась в ауру мохнатого гуманоида. В районе мощного затылка плавала темно-багровая с крупицами грязных вкраплений пелена с очень рваными выбрасывающими длинные нити краями. Это, несомненно, было раздражение и недовольство, но все же в целом аура, по мнению Элен, говорила о спокойном и не жестоком нраве своего владельца. Хотя, конечно, девочка понимала, что ей рано судить об этом, она почти еще ничего не знает о цветовых гаммах и геометрии форм в аурах туру. Но с другой стороны она давно уяснила, что некоторые общие принципы их структур и изменений верны практически для всех живых существ. В частности она знала, что чем меньше разноцветной пестроты и сложных объемных образовании в ауре, тем более спокоен и безмятежен человек. Видимо в идеале она должна приближаться к абсолютной прозрачности и без всяких фигур вообще. Что-то относительно близкое к этому она видела у мистера Таругу, но чтобы полностью прозрачная и без рисунков эмоций такого Элен еще никогда ни у кого не видела. И по большому счету считала, что это вряд ли достижимо и такая аура была разве что у Будды.

Даже спустя семь с лишним лет наблюдений за самыми разными аурами, они всё еще оставались для неё непостижимой тайной. Что это такое? Какова их физическая природа? Почему их не видят остальные? Она не знала ответов на эти вопросы.

Элен улыбнулась про себя. Но еще большей тайной они представлялись для её папы и дедушки. Раньше, пару альфа-лет назад они регулярно устраивали ей «допросы с пристрастием», пытаясь докопаться, что именно она видит и каким образом. Особенно усердствовал дедушка, устраивавший всякие хитроумные эксперименты над способностями своей внучки.

Когда она была совсем маленькой, они ей просто не верили, считая, что она всё выдумывает, что она всего лишь ребёнок с богатой фантазией. И ей пришлось приложить определенные усилия, чтобы их переубедить. В какой-то момент это стало для маленькой Элен чуть ли не смыслом жизни, чтобы два самых близких для неё человека наконец поверили ей и не только поверили, но и объяснили ей самой что с ней происходит, почему она отличается от других и что это вообще такое. У неё даже бывало нечто вроде нервных срывов, она ревела, замыкалась в себе, пыталась колотить отца, обвиняла его в равнодушии, требовала маму, обещала что сбежит из дома. И именно эти неврастенические выходки убедили Валентина Акари, что его дочь ничего не выдумывает. Однако когда она сумела доказать обоим мужчинам что её странная способность реальный факт, выяснилось что ничего объяснить они ей не могут. Элен была разочарована и потрясена. Не только папа, но и дедушка, представлявшейся ей чуть ли не хранителем вселенской мудрости, которому известно обо всём на свете, оказывается не имели ни малейшего представления о том что она видит, как это происходит и почему эта особенность только у неё. Вместо ясных успокаивающих объяснений её завалили вопросами. Каким образом она видит человека? Словно в зыбком туманном цветном костюме? Мешает ли ей аура различать допустим выражение лиц, цвет глаз, татуировки на коже и так далее? Аура присутствует над всем телом человека? Видит ли она ауру в полной темноте? Видит ли она ауру с закрытыми глазами? Видит ли она собственную ауру? Видит ли она ауру в зеркале? Есть ли аура у инопланетян, у животных, у рыб, у насекомых, у растений? Но больше всего их, конечно, интересовали цветные и объемные трансформации аур. У них казалось просто миллион вопросов. Что происходит с аурой человека, когда он смеется, когда плачет, когда замерзает, когда сердится, когда спит, когда болеет, когда напрягается, когда расслабляется, когда боится, когда лжет, когда радуется и так далее и тому подобное. Элен, мягко говоря, обескураженная всем этим, была и сама уже не рада что ей наконец поверили и приняли её всерьез.

В начале она старалась ответить на все их вопросы и вполне охотно участвовала во всех придуманных для неё экспериментах.

Человека она видит абсолютно ясно и четко, ауры не кажутся ей цветным туманом вокруг тела, который бы как-то загораживал для неё выражение лиц, цвет глаз, татуировки и прочее. Да, аура присутствует над всем телом, но самая пестрая её часть вокруг головы. Да, она видит её в полной темноте. Нет, она не видит её с закрытыми глазами. Нет, она не видит её в зеркале. Да, она видит собственную ауру. Да, ауры есть у инопланетян, у животных, у рыб, у насекомых и у растений, но гораздо более скромные и бесцветные чем у человека.

Но никаких ответов она не получала, папа и дедушка в результате своих исследований казалось еще больше увязли в каких-то непонятных теориях и размышлениях. Они пришли к выводу, что у неё присутствует некий дополнительный орган чувств и что, судя по всему, он, так или иначе, связан со зрением. Виденье ауры никак не мешает ей видеть человека, то есть это все равно, что она одновременно видит и слышит, воспринимает электромагнитное излучение в видимом спектре и звуковые колебания. Взрослые решили, что возможно она способна улавливать электромагнитное излучение еще каких-то неведомых частот, а папа даже высказывал идею, что его дочь считывает вообще неизвестный вид энергии, но дедушка считал это ересью. Они любили подискутировать на эту тему. Но Элен это быстро надоело. Она поняла, что два её любимых человека ничего не могут ей объяснить и ей придется разбираться с этим самой. Ей представлялось, что это было весьма взрослое переживание, ведь она осознала, что обречена до конца жизни быть другой, не такой как все и так или иначе эта неизбывная инаковость наложит свой отпечаток на всю её судьбу. И хотя эта способность казалось дает ей некоторые преимущества перед другими людьми, вместе с этим она определенно и как-то отделяет её от них. А в одном скрытно подслушанном ею разговоре дедушка даже говорил о том что его внучка обречена на одиночество. Элен не поняла до конца его слова. Ведь совершенно очевидно, что она никогда не будет одинока, ведь с ней рядом папа, дедушка, Кит, мастер Таругу, Александра Уэйлер и другие. И тем не менее в голосе Родерика Атинховского несомненно звучала глубокая печаль, от которой девочке стало не по себе.

Но с другой стороны Элен настолько уже привыкла полагаться на этот дополнительный источник информации, что если бы вдруг лишилась его, некоторое время определенно чувствовала бы себя словно ослепшей или, по крайней мере, оглохшей. Теперь она анализировала ауры людей почти автоматически, вычисляя характер, нрав, темперамент, душевный настрой и эмоциональное состояние субъекта она использовала эти данные порой практически неосознанно, подстраиваясь под них, учитывая их, корректируя согласно им собственное поведение. Для неё это стало естественным, а вопросы о том как и почему это работает отошли на второй план. Во Вселенной существовало столько чудесных и странных вещей без каких-либо объяснений причин своего существования, что к этому следовало просто привыкнуть. И Элен, как и многие другие в Звездном Содружестве, так и поступала.

И считая что может быть действует не осмотрительно, но доверяя тому что ей подсказывала её необъяснимая способность, девочка приблизилась к широченной спине туру и звонко сказала:

– Здравствуйте!

Инопланетянин резко обернулся и поглядел на ребёнка через левое плечо. Потом с подозрением посмотрел в сторону застывшего на тропинке Галкута. И затем, видимо не посчитав маленького детеныша народа Омо достойным своего внимания, вернулся к своему занятию. Но Элен такое игнорирование собственной персоны ничуть не обескуражило, недавние встречи словно сделали ей прививку против подобного поведения и она вполне жизнерадостно продолжила:

– Может я могу вам помочь?

Туру перестал трясти свою вещицу, повернулся к настырной незнакомке всем корпусом и еще раз оглядел её. Не найдя в ней ничего примечательного, он с кислой физиономией поинтересовался:

– Чего тебе нужно, детёныш?

– Я только хотела узнать не могу ли я вам чем-нибудь помочь, мистер… простите не знаю вашего имени, – бодро ответила девочка, с интересом разглядывая многочисленные мешочки, карманчики, металлические крючки, цепочки и заклепки на широких поясах, крест-накрест пересекавших туловище инопланетянина.

Туру казалось задумался, он раскрыл рот и длинным розовым языком лизнул свой черный нос.

– Ты на вкус как гаширский персик, – объявил он. – Странно, зачуханные детеныши Омо обычно так не пахнут. Ты рабыня? Это твой хозяин? – Он кивнул в сторону Галкута.

Элен улыбнулась.

– Нет, я не рабыня. Я свободна как ветер.

– Ветра не свободны, – возразил туру, – они дуют туда, куда прикажут аирны – духи воздуха. Я знаю одного из них.

На лице Элен ясно отразилось нечто, что громадный инопланетянин принял за сомнение, хотя это скорее была растерянность, девочка вдруг осознала, что всё-таки общается с существом полным очень примитивных первобытных верований.

– Ты не веришь? Хочешь сейчас он ударит тебя в левую щеку? – И не дожидаясь ответа, туру сделал едва заметный жест правой рукой и Элен явственно ощутила холодный поток воздуха, разбивающийся о левую сторону её лица. Девочка вздрогнула, а туру пронзительно забулькал и заурчал, что, как поняла Элен, было смехом. Она осторожно улыбнулась в ответ, фокус с воздушным потоком всё же удивил её.

– А он кто? – Спросил туру, глядя на Галкута. – Почему он следит за тобой как хищный зверь? Он как будто хочет съесть тебя. Он не пугает тебя? Если хочешь, я могу разорвать его надвое.

Не надо, – улыбнувшись, сказала Элен и прикоснулась к могучей мохнатой руке. Туру весь содрогнулся от её прикосновения и сердито отдернул руку. Девочка испуганно уставилась на него. Увидев её страх, туру вроде как смягчился и снисходительно объяснил:

– Омо грязные, ведь они постоянно моются, но грязь к ним так и липнет. Мы не любим когда они к нам прикасаются.

– Ясно, – сказала Элен. Она прекрасно видела что туру уже ничуть не сердится на неё, более того она явно любопытна ему и еще ей казалось что этот инопланетянин очень молод, хотя она пожалуй и не смогла бы объяснить почему так решила. Наверно ауры как-то могли ей подсказать возраст, но поскольку большую часть жизни она имела дело с представителями вида Homo Sapiens, у неё не было нужды анализировать ауры в этом направлении и она не умела этого делать.

– Так зачем он следит за тобой?

– Это слуга моего дяди, его приставили ко мне, чтобы он оберегал меня от всяких опасностей.

Туру еще раз внимательно оглядел Галкута.

– Странный слуга, он похож на хищного зверя, – повторил он. Затем вдруг протянул руку и потрогал куртку Элен.

– Такой ткани не существует, – объявил туру недоуменно, словно и сам растерялся от парадоксальности своего заявления.

– А что это за штука? – Торопливо спросила Элен, желая перевести разговор от своей персоны на что-нибудь другое.

Туру поднес к ней на широкой ладони то что на первый взгляд напоминало круглые механические часы в золотистом корпусе, только на циферблате у этих «часов» было четыре стрелки.

– Это крауцер, – сказал инопланетянин. – Его сделали "Первые". А может черные лоя, еще когда Сандара благоволила им. Точно неизвестно, но он очень древний. – И еще немного подумав, добавил: – Он мой.

– А для чего он нужен?

Туру совсем по-человечески пожал плечами и ответил:

– Он показывает ответы.

– Какие ответы?

– Разные. О времени, о погоде, о пути. Но его надо завести, а ключ упал внутрь механизма и я теперь никак не могу его достать.

– Можно я попробую.

Туру испытующе поглядел на девочку. Хотя конечно все нюансы его эмоций и мимики оставались для неё несколько условными, неизвестными, она скорее додумывала их, чем автоматически считывала как в случае со своими соплеменниками, тем не менее, ей показалось, что туру отнесся к её предложению с неудовольствием.

– Я купил его за двести тон, – сообщил он.

«Врёт», тут же подумала девочка. И не только потому что прочитала это в его ауре, обычно чтобы научиться распознавать ложь по изменчивости цветов и колебании фигур у инопланетян ей требовался некоторый опыт наблюдения за ними, но двойной контур мышления, точно такой же как и у землян, она узнала сразу же. Она также припомнила что это, по словам судьи, её возможная цена как рабыни в Шинжуне. «Не могу же я стоить как какие-то часы», подумалось ей и переживание о собственной цене показались ей забавными.

– Я буду очень осторожна, – пообещала она.

Туру с неохотой протянул ей прибор. Элен взяла его. Крауцер оказался на удивление тяжелым для своего размера. Девочка посмотрела на «циферблат». Он весь был исписан по кругу значками и словами. Язык Элен был неизвестен. Значки, возможно были цифрами, решила она. Вообще слов и значков было очень много и она не представляла каким образом здесь ориентироваться, да еще и с четырьмя стрелками. Она попыталась разобраться, но туру обеспокоенно спросил:

– Что ты там рассматриваешь?

Элен ничего не ответила и перевернула прибор. В задней крышке имелись большие отверстия сквозь которые можно было разглядеть дебри внутреннего механизма. Девочка быстро нашла застрявший среди трубочек, полосок и шестеренок ключ. Мимоходом она припомнила что производство шестеренок кажется требует от кузнецов совершенно нового уровня мастерства и техники, то есть лоя или эти неизвестные "Первые" достигли в этом деле небывалых высот. Возможно даже кто-то помог им в этом. Ведь когда звездные переселенцы только прибыли на Каунаму они обладали невероятными по меркам аборигенов технологиями. И часть этих технологий может быть достались лоя. Интересно как это происходило. Элен всегда очень любила истории о контактах между землянами и другими разумными расами, ей представлялось это жутко любопытным и волнительным и она иногда всерьез мечтала о том, что когда вырастет станет ученым и будет работать в группе Первого контакта. Она не могла себе представить более увлекательного занятия, чем это.

Элен осторожно просунула мизинец внутрь механизма и потрогала ключ. Убедившись что он не застрял намертво, она перевернула крауцер циферблатом вверх и принялась пальцем аккуратно двигать ключ туда-сюда, стараясь освободить его. В конце концов ей удалось это, ключ переместился ниже, где она могла уже взяться за него большим и указательными пальцами. Вскоре заветный ключик лежал у неё на ладони.

– Вот, – сказала она с улыбкой, протягивая добытую вещицу инопланетянину. Туру жадно схватил и ключ и сам крауцер и тут же принялся пытаться завести его. Сделать это толстыми мохнатыми пальцами было не просто.

– Давай я …, – начала Элен.

– Я сам! – Сердито перебил её туру. – Каждый должен заводить крауцер сам.

Мимо по тропинке с корзиной в руках неспешно шла пожилая женщина в платке, синей блузке и цветастой юбке. Она видела что произошло, в какой-то момент даже специально остановилась, чтобы пронаблюдать как маленькая девочка отважно пытается помочь громадному туру. Теперь она продолжила свой путь, а напоследок беззлобно бросила:

– Хоть бы конфеткой ребятенка угостил чудище волосатое. Скупердяй хренов.

– Тебя не спросил грымза колченогая! – Тут же откликнулся туру, не прекращая своих усилий завести крауцер.

Наконец ему удалось вставить ключик в маленькую скважину и он принялся осторожно поворачивать его. Но видимо слова женщины всё же задели его и в какой-то момент он покосился на сидящую на корточках девочку и хмуро произнес:

– Нет у меня конфет. Честно. Хочешь жука?

Элен, сдерживая улыбку, посмотрела в коровьи глаза инопланетянина и как будто с обвинительной интонацией сказала:

– Ты разве не знаешь что детёныши Омо не едят жуков?

– Знаю, – признался туру и отвел взгляд, словно слегка устыдившись. – Вы глупые.

– Пожалуй мне нужно идти, – сказала девочка и встала.

Туру испытующе поглядел на неё.

– Разве ты не хочешь задать вопрос? – Спросил он с ноткой подозрения.

– Какой вопрос?

– Любой. У тебя что, совсем нет вопросов?

Элен с непониманием глядела на него. Туру снисходительно пояснил, протягивая ей свой драгоценный прибор: