Няня для (дочери) босса

Он источал аромат сливочного масла, миндаля и чего-то еще, неуловимо французского. Мой круассан пах голодом и безысходностью, этот – как рай.

Лена, эта воплощенная мисс Эффективность, проплыла мимо, оставив за собой шлейф дорогого парфюма и ледяного спокойствия.

– Тимур Артурович, вам срочный звонок из Красной Поляны, – пропела она своим идеально поставленным голосом и исчезла за дверью, оставив меня один на один с искушением.

С круассаном! А вы о чем подумали?

Искушение лежало прямо передо мной, золотистое, хрустящее, словно насмехалось над моей нищетой.

Я представила себе, как это будет выглядеть: я сцапываю эту французскую булочку со стола босса, как мой кот – селедку со стола, и одним махом отправляю её в желудок.

Не будет же он из меня ее выколачивать?

Тимур Артурович, тем временем, взял в руки свой «коммуникатор» и принялся что-то там сосредоточенно тыкать.

И вот тут-то мой предательский организм снова подал голос. Живот заурчал так, словно я проглотила целый оркестр.

Босс вскинул брови и посмотрел на меня с выражением одновременно умоляющим и брезгливым.

– Я вас умоляю, ешьте! Я больше не могу это слушать, – процедил он сквозь зубы.

Что ж, если настаивают…

Я потянулась к круассану с видом, будто делаю величайшее одолжение в его жизни.

Первый укус – и мир заиграл новыми красками. Воздушное тесто таяло во рту, оставляя божественное послевкусие. Я закрыла глаза от удовольствия, мысленно прощая Москву за все её недружелюбие.

Пока я блаженствовала, Тимур Артурович вел какой-то напряженный разговор. Хмурил брови, пил кофе маленькими глотками и говорил короткими, отрывистыми фразами.

Из обрывков фраз я поняла, что он должен срочно вылететь в Сочи, в Красную Поляну, на какой-то крупный объект.

Видимо, там случился какой-то форс-мажор, требующий немедленного вмешательства высокого начальства. Мои проблемы с чуланом, кажется, отошли на второй план.

Тимур Артурович бросил трубку, взгляд его мгновенно метнулся к дорогим часам на запястье.

Я про себя сосчитала, сколько мне придется выплачивать ему по гроб жизни за его потраченное драгоценное время. Наверное, лет двести, не меньше, если выплачивать почками и роговицами.

Допив кофе (бесплатный, между прочим, кофе!), я выдавила из себя что-то вроде благодарной улыбки и тихо, но искренне прошептала:

– Спасибо.

Кажется, босс слегка удивился. Но потеплел.

Может, его в жизни вообще мало кто благодарил? Все только просят, выслуживаются, лебезят… Бедняга!

Он потер переносицу, вид у него был такой, словно он только что выиграл в лотерею билет на работу в две смены без выходных. Пожизненный.

– Так, ладно. Почему вы ночевали в моей кладовке? – спросил он, скорее из вежливости, чем из реального интереса.

Я судорожно вздохнула и начала свой печальный рассказ.

– Я тут стажируюсь, уже неделю. Стажерам, как вы знаете, не платят. Я приехала сюда к парню…, – на этом месте мой голос предательски дрогнул. …а он мне изменил. А подружка…, – я запнулась. …а подружка, я уже рассказывала, у которой я жила, меня кинула. Я не рассчитывала, что… я думала, что меня сразу примут на работу, и стажировка немного подкосила мои расходы… и..

Босс, судя по всему, слушал меня вполуха.

Он устало прошептал что-то похожее на молитву, встал, засунул руки в карманы своих безупречных брюк и, уткнувшись взглядом в окно, погрузился в глубокую задумчивость.

Что он там высматривал? Приближение конца света?

Судя по тому как он на меня смотрел и как со мной разговаривал – я была его предвестником.

Глава 6

– В вашем личном деле указано, что вы стажируетесь на должность ассистента-проектировщика… – начал было Тимур Артурович, но раздался звонок с его личного телефона.

Тимур Артурович, словно очнувшись от транса, стремительно вернулся к своему столу.

Он ловким движением включил телефонный вызов на громкую связь.

На другом конце провода раздался плачущий голос пожилой женщины.

– Тимур Артурович, миленький, я упала… ногу сломала….

Справедливости ради, ломать ногу – это то еще удовольствие.

И тут же на заднем плане прорезался звонкий детский голосок:

– Это не я няне ножку сломала, папочка, не злись!

Меня прорвало.

Я не удержалась и расхохоталась.

Нет, я, конечно, сочувствую сломанной ноге и прочим жизненным неурядицам, но эта детская непосредственность… Это было гениально!

Я прикрыла рот рукой, осознав, что мой смех привлек внимание босса.

Он смотрел на меня с таким выражением лица, словно я только что призналась, что ногу его няне сломала именно Я.

– Простите, – пролепетала я, пытаясь изобразить на лице скорбь. – Я просто… оценила юмор вашей дочери.

Но на этом комедийный талант маленькой наследницы не иссяк. Она снова что-то выдала в трубку, от чего у меня задергался глаз и плечи непроизвольно начали подрагивать от сдерживаемого смеха.

– Еще раз простите, – пробормотала я, чувствуя, как щеки заливаются краской. – Я… постараюсь быть серьезной.

Босс, судя по всему, мой внезапный приступ веселья оценил не так высоко. В его глазах читалось отчаяние.

– Так, – сказал он, отрывисто бросив в трубку, – Тамара Павловна, вам нужно в больницу. Вызывайте скорую. Затем, повернувшись ко мне: – А мне… Мне нужно ехать к ребенку. И тут же добавил с отчаянием в голосе: – Но я не могу! Мне нужно срочно вылетать в Красную Поляну!

Он снова что-то пробормотал в трубку, пообещал «что-то непременно придумать» и, наконец, уставился на меня.

Ну, что? Доржалась, Настенька?

Взгляд был оценивающим? Нет, скорее, обреченным. Я замерла, прекрасно понимая, о чем он сейчас меня попросит.

Сдаётся мне, моя «стажировка» только что резко сменила направление…

– Вы приняты, – Тимур Артурович возвышался надо мной, словно гранитная скала, и не удостоил меня даже взглядом. Он как бы между прочим уточнил: – На должность няни.

Няни? Правда? Я? Да я сама еще ребенок, как он и заметил, и не могу о себе даже позаботиться.

– Н-но… я совсем не умею ладить с детьми. – Мой голос вибрировал от страха.

Он же взрослый человек, должен понимать, что для ухода за маленькими детьми нужна соответствующая квалификация. Желание это делать, в конце концов!

– У меня нет времени на обсуждения, Нестерова. Мне нужно срочно в Сочи. К тому же, ассистент проектировщика – это не ваш уровень. А вот няня мне нужнее.

А вот это было очень обидно! Знал бы он о моем проекте…

Два года назад я отправила свой проект дома на архитектурный конкурс и неожиданно выиграла. За эту работу мне вручили грант от компании… Его же, между прочим, компании! И теперь её руководитель говорит, что я не подхожу на должность ассистента?

Лучше бы он оскорбил меня как женщину, сказал бы что-то вульгарное о моей попе или груди, но когда меня не ценили по заслугам – меня всегда это жутко триггерило.

– Это временная обязанность, за которую я буду вам платить, – на слове «платить» он сделал акцент. Как будто это весомый аргумент. Хотя… да. В моем положении – очень весомый.

– Насколько «временная»? – спросила я, надеясь на пару дней.

– Пока я не вернусь из командировки и не найду вам замену, идет?

Я колебалась, взвешивая все за и против. Давайте будем честными, как будто у меня вообще был какой-то другой выбор.

И пока я думала, босс решил добить меня последним весомым аргументом:

– Вы будете жить в моем доме.

И вот тут-то строгий взгляд босса неожиданно скользнул по мне с головы до ног, оценивая уже не мои профессиональные навыки, а, скажем так, товарный вид.

Я всегда говорила себе, что мне плевать. Что мнение мужчин о моей внешности – это пустой звук, не имеющий никакого отношения к моему интеллекту, к моим достижениям.

Но сейчас, когда этот взгляд, холодный и цепкий, прошелся по мне, словно сканер, я вдруг осознала, что это не так. Чертовски не так.

Мне было важно. Важно, что он увидел. Важно, насколько я соответствую его… чему? Ожиданиям? Фантазиям? Или просто какому-то абстрактному образу женщины, которую он хотел бы видеть рядом.

Самолюбие, конечно, задето изрядно. Потому что я, видите ли, недостаточно хороша для чертежей и сложных расчетов, но вполне сгожусь для… чего? Для чего, Тимур Артурович, я сгожусь? Жить в его доме и нянчить его дочку?

Ответ тонул в непроницаемом выражении его лица. На нем не было ни тени эмоции, ни намека на мысль. Кирпичная кладка, возведенная годами успешного бизнеса, надежно скрывала все, что могло выдать его истинные намерения.

И я понимала, что не узнаю. Не добьюсь от него ни слова, ни жеста, ни взгляда, который бы пролил свет на эту загадку.

Единственное, что выдавало его внутреннее состояние – предательская венка на виске. Она пульсировала, словно маленький барабанщик, отбивая яростный ритм то ли раздражения, то ли… чего? Нетерпения? Злости? Или, может быть, разочарования? Разочарования от того, что я не оправдала его ожиданий? Что я не та самая, идеальная, бессловесная кукла, которую он мечтал увидеть в роли домашней прислуги?

Я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Беспомощной перед его властью, перед его молчанием, перед этой чертовой венкой, которая стала для меня единственным окном в его непроницаемую душу.

Его ледяной взгляд пробуравил меня насквозь.

– Это предложение не обсуждается. Приступайте к работе немедленно. Мой водитель вас отвезет.

Я сглотнула ком в горле и пропищала что-то вроде «хорошо», чувствуя себя загнанной мышкой перед огромным бесчувственным котом. Ну, а какой у меня был выбор? Никакого.

Мне негде и не на что жить – он предоставил мне эту возможность.

Ему срочно нужна няня… Ой, ну, то есть не ему, а его дочке, – вот я удачно вывалилась из чулана.

Судьба.

Тимур Артурович сухо кивнул, даже не попрощавшись, и отвернулся к окну.

– Я… я могу идти?

Он ничего не ответил, уже кому-то набирал по сотовому.

Я встала и вышла из его кабинета, стараясь не споткнуться на высоких каблуках. За дверью я позволила себе выдохнуть, но облегчения не почувствовала.

Ну, вот, а ты боялась, что тебе жить негде, Настя! Теперь живи в доме этого жуткого, властного… и невероятно харизматичного человека. К тому же шикарного мужчины, сошедшего с обложки «Форбс»… Или где сейчас наши миллиардеры тусуются?

А ведь только вчера думала, что меня с такими, как наш босс никогда и ничего не связывает и не будет связывать и вот…

Да уж, впредь надо быть осторожнее в своих желаниях.

Глава 7

Ну вот я и стою на пороге «АртСтрой Групп».

Сама, своими ногами. Честно говоря, до последнего момента ожидала, что меня выведут под белы ручки, с табличкой «враг народа» на груди и под улюлюканье злорадствующих коллег.

Но нет, обошлось. Видимо, даже у Тимура Артуровича не хватило наглости устраивать публичные казни.

И вот она, «ласточка». Та самая черная бестия, в которую вчера вальяжно уселся строительный король в черном плаще.

Двери, словно по мановению волшебной палочки, распахнулись, являя миру вышколенного водителя с лицом, на котором можно было бы смело писать диссертацию по стоицизму.

Он, словно дворецкий из старого фильма, учтиво пригласил меня занять место внутри. Как будто ничего и не было. Как будто я – долгожданная принцесса, а не пойманная мышь в кладовой.

Стиснув зубы, я вплыла в салон.

Вау! Кожа, дерево, тишина, звук закрывающихся дверей, напоминающий вздох дорогого коньяка.

Да, комфорт – это его второе имя.

Незаметно для водителя, а то еще высадит где-нибудь в промзоне, сделала пару селфи. На память. Когда еще доведется покататься по городу в таком лимузине?

Час. Целый час мы колесили по столице, пока я судорожно пыталась понять, куда меня везут. А точно в загородную резиденцию? А то, может, не дай бог, в бордель какой? Моя фантазия разыгрывалась не на шутку.

А потом мы съехали с трассы и оказались в элитном районе Подмосковья. Здесь воздух, кажется, пах деньгами, а деревья, наверное, платят налоги. И вот, наконец, мы подкатили к подъездной дорожке… и у меня отвисла челюсть.

– Да ла-а-адно!

Дом. Тот самый дом. Мой дом!

Вернее, дом, спроектированный мной. Мой проект. Моя мечта, воплощенная в бетоне, стекле и стали.

– Бо-о-ожечки!

Я выскочила из машины за пару секунд до того, как ее собрался открыть передо мной водитель.

Не могу поверить! Неужели это не сон? Неужели я и правда смотрю на дом, который когда-то был лишь набором линий и цифр на ватмане, 3D-моделью в компьютере, бессонными ночами, проведенными за чертежами и бесконечными спорами с куратором.

Дом, в который я вложила не только талант и умение, но и частичку своей души.

Именно за этот проект я получила грант. Грант, конечно, смешной по меркам строительного бизнеса, но для меня тогда – целое состояние. Состояние, которое я, не задумываясь, отдала маме, чтобы хоть немного облегчить бремя долгов, тяготевших над нашей семьей.

Тогда я думала, что, скорее всего, мой дом так и останется жить только в моей голове и в архивах жюри конкурса молодых архитекторов, который он, кстати, выиграл. Вот ведь ирония судьбы!

А теперь он стоит передо мной, во плоти. Живой. Настоящий.

И смотреть на него… это как писателю держать в руках свою книгу, изданную огромным тиражом, с прекрасной обложкой и восторженными отзывами критиков.

Но только гораздо, гораздо сильнее. Потому что это не просто текст на бумаге, это воплощенная идея, материализованная мечта, часть меня самой.

Дом именно такой, каким я его задумала. Минималистичный, но не холодный. Геометричный, но не скучный.

Панорамное остекление, словно стирающее границы между внутренним пространством и окружающей природой. Фасад, облицованный натуральным камнем, гармонично вписывающимся в ландшафт.

Асимметричная крыша, придающая зданию динамику и оригинальность. Все продумано до мелочей: расположение окон, направление солнечного света, циркуляция воздуха.

Дом дышит, живет, словно у него есть свой характер, своя история.

Входная дверь, массивная и неприступная на вид, но при этом приветливая и гостеприимная. Она как будто говорит: «Добро пожаловать. Здесь тебя ждут уют, тепло и безопасность».

Терраса, скрытая от посторонних глаз зарослями декоративных кустарников. Идеальное место для утреннего кофе или вечернего вина. Балкон, с которого открывается потрясающий вид на окрестности. С него можно наблюдать закаты и рассветы, не покидая собственного жилища.

А внутри… я могу только догадываться, но уверена, что там все так, как я и планировала. Просторные комнаты, наполненные светом. Высокие потолки, создающие ощущение свободы. Открытая планировка, объединяющая кухню, гостиную и столовую в единое пространство.

И камин, конечно, камин! Без него дом – не дом, а просто коробка.

К горлу подкатил ком. Слезы незваные, непрошеные, но такие искренние. Слезы радости, гордости, облегчения. Слезы, которые я так долго сдерживала. Слезы триумфа.

Тимур Артурович узнал мое имя – как автора проекта его собственного дома!

Черт бы его побрал! И не сказал мне об этом!

Любуясь совершенством линий, гармонией форм, я наконец заметила её. Сначала – проблесковый маячок, отражающийся в панорамных окнах. Потом – саму машину скорой помощи, замершую у парадного входа.

И носилки. На них лежала женщина, скорчившись от боли, её лицо искажено страданием.

Рядом, на пороге, стояла женщина постарше – то ли экономка, то ли гувернантка – и крепко обнимала маленькую девочку, лет трех-четырех. Малышка, с испуганными глазами, цеплялась за её юбку.

В тот момент время словно замедлилось. Я стояла, как парализованная, не в силах отвести взгляд от этой трагической сцены. И вдруг женщина на носилках увидела меня. Её лицо, и без того перекошенное болью, выразило неподдельное удивление. И… кажется, неприязнь.

Я невольно двинулась к другой женщине и малышке, словно какая-то неведомая сила тянула меня вперед.

– Здравствуйте, – неловко поздоровалась я, стараясь скрыть растерянность. – Я… э… я от Тимура Артуровича.

Женщина с трудом сглотнула и смерила меня оценивающим взглядом.

– Я – Ирина, я тут занимаюсь хозяйством, – произнесла она хриплым голосом. – Тимур Артурович предупредил о вас. Не ожидала, что он наймет такую… молодую девочку. И… такую…

В её голосе отчетливо слышался сарказм, а глаза сверлили меня с подозрением. Словно я не просто новая няня, а претендентка на что-то большее. Словно эту должность я «заслужила» какими-то особенными «заслугами».

– Рада знакомству, – ответила я, стараясь сохранять спокойствие и игнорируя её колкость. – Надеюсь, с Тамарой Павловной все будет в порядке.

– Конечно, всё будет прекрасно, – ответила Ирина сквозь стиснутые зубы. И взгляд её красноречиво говорил: «Лучше бы ты здесь не появлялась».

Санитары тем временем закончили свою работу и стали заносить носилки в машину скорой помощи. Пожилая женщина бросила на малышку полный боли и отчаяния взгляд. А потом на меня:

– Присмотри за Каришей, – попросила она. – Она сегодня совсем расклеилась.

И тут я вспомнила, ради чего я здесь.

Ради девочки.

Я присела на корточки перед ней и улыбнулась.

– Привет, Карина, – ласково сказала я. – Меня зовут…

Но она отвернулась. Маленькое личико сморщилось, на глазах блеснули слезы.

– Я не хочу с вами разговаривать! – прошептала она, пряча лицо в юбке экономки. – Я хочу к маме!

Классное начало работы, ничего не скажешь…

Глава 8

Сердце сжалось от боли. Эта малышка только что пережила сильнейший стресс, потеряла маму. Да еще и няня, к которой она привыкла – тоже уходит.

Теперь ей предстояло остаться одной. А я, в её глазах, была очередной чужой, вторгшейся в её маленький, хрупкий мир.

Я попыталась дотронуться до её ручки, но она отдернула её, словно от огня.

– Не трогайте меня! – закричала она. – Я не хочу, чтобы вы были моей няней! Я хочу маму!

Экономка обняла её крепче, пытаясь успокоить.

– Тише, тише, солнышко, – шептала она. – Всё будет хорошо. Это хорошая няня, вот увидишь, твой папа не стал бы нанимать тебе плохую.

Она как-то странно зыркнула на меня и снова обратилась к ребенку, продолжая ее успокаивать.

Но я видела, что Ирина сама не верит в свои слова.

И тогда до меня дошло, что передо мной стоит задача гораздо сложнее, чем просто присмотр за ребенком. Мне нужно завоевать её доверие. Мне нужно стать для неё другом.

Во мне взыграл какой-то потаенный азарт, который я раньше в себе не замечала. Я здесь не просто так. И я докажу это. И Карине, и Ирине, и, в первую очередь… Тимуру Артуровичу.

Вот же хитрый жук!

Почему не сказал, что знает мое имя? Почему обозвал меня недостойной ассистентки-проектировщика? Это было еще обидней, ведь он жил в доме, который спроектировала я, и он об этом знал.

Чертовщина какая-то!

И вдруг меня осенила идея: я нашла способ пробраться сквозь броню детского отрицания. А для этого нужно задействовать то, что ещё не успело покрыться слоем цинизма – веру в сказку.

– Кариш, знаешь что? Я – волшебница, – выпалила я с невозмутимым видом, будто каждый день заявляю о своих сверхспособностях. Подняла бровь, изображая вселенскую мудрость. – Я знаю, где твоя комната, хотя ни разу там не была. И еще… я знаю большой секрет этого дома!

Уголки губ девочки дрогнули. Интерес, пусть и едва заметный, промелькнул в её заплаканных глазах.

– Правда? – прошептала она, все еще прячась за экономкой.

– Конечно! А хочешь, я тебе кое-что покажу? Я могу передвигаться по этому дому с завязанными глазами! Ты будешь мне говорить, куда идти, а я буду туда приходить. Как тебе такое, а?

В глазах ребенка разгорелся настоящий, неподдельный восторг. Она отцепилась от экономки и сказала:

– Хочу. Сейчас, я принесу повязку.

Пока девочка, путаясь в собственных ногах, умчалась на поиски подходящего реквизита, экономка устремила на меня взгляд, полный испепеляющей ненависти. И, что-то мне подсказывает, не только детской ревностью.

– Вы уверены, что вам стоит этим заниматься? – процедила она сквозь зубы, даже не пытаясь скрыть презрение. – Мы здесь всего пару дней. Переехали, как только умерла Наталья Игоревна…

Наталья Игоревна. Мама малышки, её имя повисло в воздухе, словно тяжёлый ком. В глазах Ирины читалось невысказанное обвинение.

– Вы знаете, Наталья Игоревна была хорошей, верной женой Тимуру Артуровичу, – продолжила она, не сводя с меня глаз. – И я начинаю подозревать… что вы с ним знакомы с этим домом не понаслышке.

Ах, вот оно что! Я, значит, любовница! Тайная пассия, разлучница, коварная соблазнительница… Ох уж эти шаблонные мышления! Да на Тимура Артуровича у меня аллергия в радиусе пяти метров!

– Поверьте, моё знакомство с Тимуром Артуровичем ограничивается исключительно рабочими моментами, – отрезала я, стараясь сохранять ледяное спокойствие. – И мне совершенно неинтересно, что было между ним и покойной Натальей Игоревной. Я здесь ради Карины.

Ирина смотрела на меня, как на кусок… Не буду уточнять, чего именно. В её взгляде читалось: «Врёшь! Не верю! Знаем мы вас, охотниц за чужими мужьями!»

Ну да, конечно, в её глазах я, наверное, выглядела как опытная куртизанка, забывшая надеть маску невинности.

Но тут подоспела Кариша, зажимая в руках цветастый шарфик. От злобной Ирины пришлось отвлечься, надевая на себя образ доброй феи.

Завязав мне глаза, девочка начала командовать:

– Теперь… покажите, где моя комната!

– Будет сделано, капитан! – весело откликнулась я и послушно двинулась в дом.

Шарфик, к слову, оказался на редкость неплотным, так что я скорее прищуривалась, чем действительно ничего не видела.

Мебель, расставленная не совсем по моему проекту, доставляла массу неудобств. Пару раз я наступила на валяющиеся на полу игрушки, чуть не перевернула вазу (хорошо, что пустую!) и зацепилась за какой-то подозрительный пуфик, который не вписывался в общую концепцию дома.

Но в целом, скажу я вам, справилась я процентов на 80.

Когда, наконец, добралась до финишной точки – комнаты Карины – и развязала глаза, девочка смотрела на меня с неподдельным благоговением. Реально как на волшебницу.

Но магия длилась недолго. Через мгновение восторженное выражение сменилось печалью.

– Всё равно, вы не моя мама, – прошептала она, опустив голову. И, глядя куда-то в пол, добавила: – Уходите!

Вот тебе и сказка. Вот тебе и волшебство. Жестокая реальность развеяла чары в один миг.

Я сделала всё, что могла. Привлекла внимание, развлекла, вызвала восторг…

Но не смогла заменить маму. И, наверное, никто не сможет. Никогда.

Что ж, по крайней мере, я попыталась. И, может быть, в этой маленькой душе всё-таки поселилась крошечная искорка надежды. А этого уже немало.

Да и, в конце концов, я здесь не для того, чтобы заменять маму. Я здесь для того, чтобы помочь. Временно.

Что ж, засучим рукава и будем колдовать дальше. Может, в следующий раз получится лучше. Кто знает, вдруг я и вправду окажусь волшебницей?

Ну, хотя бы немножко. Для одной маленькой девочки.

Глава 9

Ирина не без сарказма в голосе показала мне мое место. Точнее, мою комнату для персонала.

Для няни выделили отдельную спальню, которую я, в общем-то, планировала под гардеробную.

Ха! Забавно. Я все-таки буду жить в чулане. Правда, этот по-элитней и побольше.

Какие-никакие семь квадратных метров и окно в пол. Дома в Алексеевке у меня и того меньше было.

Эх, сейчас бы маме по видеосвязи набрать и показать ей где я!

Это же мой дом. Тот самый! Каждая линия, каждый изгиб, каждый чертов оконный проём – плод моей бессонной фантазии, рожденный в муках креатива и бессонных ночей.

И здесь, посреди всего этого великолепия, живет мой босс Тимур Артурович – человек, который до сих пор не удосужился сообщить, что вообще-то знает мое имя. Ах да, и что живет в доме, который я с маниакальным упорством проектировала.

То есть, серьёзно? Он, Тимур Артурович, с его-то изысканным вкусом, с его статусом гендиректора «АртСтрой Групп» выбрал ИМЕННО МОЙ проект? И после этого он имеет наглость говорить, что я недостойна своей должности? Я, видимо, в этой жизни уже ничего не понимаю…

Наверное, поэтому меня и взяли в няньки!

О, насчет няни – тут такое дело…

Я думала, приглядывать за детьми и находить с ними общий язык – проще простого. Смотришь, чтобы он не самоубился обо что-то, и играешь с ним. Вовремя кормишь, моешь и спать укладываешь.

А вот и нет! Это целая эпопея! А мне еще предстоит найти подход не просто к ребенку, а к малышке, которая только что потеряла маму…