скачать книгу бесплатно
Всполохи звезды. Часть первая: Явление Мадонны
Маркус Дольчин
Повесть жанрово определима как реализм. В ней есть тяга к сверхъестественному, что очевидно по ряду чудесных событий, происходящих с главным героем и меняющих его жизнь. Автор переносит нас в приснопамятные 90-е годы, которые названы «лихими». Парадоксальность книги заключается в том, что автор не солидарен с этим, а называет их «весёлыми». Возможно, автор испытывает ностальгию по поре своей молодости, когда жизнь бурлила изобилием цветов. С тем выходит на вольный суд благосклонного читателя!
Всполохи звезды
Часть первая: Явление Мадонны
Маркус Дольчин
Редактор Татьяна Валериевна Богданова (Аксёнова)
Дизайнер обложки Наталья Валентиновна Тоскина
© Маркус Дольчин, 2022
© Наталья Валентиновна Тоскина, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0056-8038-9 (т. 1)
ISBN 978-5-0056-8039-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
Предисловие
Это было прохладное лето 2019 года. Тучи на небе, словно частые, беспардонные гости, надоедали своим присутствием, заслоняли свет, вытягивали жизненные соки. В летнем кафе быстрого питания ряд столиков находился на улице. Поднос с отходами не успели убрать, и порыв ветра сбросил со стола бумажный стакан из-под газированного напитка с пластиковой крышкой. Тот упал на асфальт с глухим звуком, несколько раз перевернулся и остановился возле металлической ограды. Ветер попытался зашвырнуть стакан подальше, но препятствие не позволяло это сделать. Стакан скрежетал вставленной пластмассовой трубочкой по металлу, словно кошки скреблись на душе…
Тут новый порыв ветра высвободил тару из «плена» и отбросил её к лестнице. Стакан поскакал по ступенькам, отбивая барабанный ритм: тук, тук-тук, тук, тук-тук. Затем крышка совсем отвалилась, и остатки жидкости салютовали асфальту…
Герой этого повествования сидел неподалёку и пил кофе. Он зашёл воспользоваться бесплатным интернетом. Кругом суетились и сновали туда-сюда люди. Они что-то ели, общались, ссорились и мирились, держали друг друга за руки или пытались вырваться из чьих-то объятий… На первой странице поисковой системы он увидел всплывший трейлер известной всему миру певицы под никнэймом «Batuka».
Мужчина переворачивал страницы памяти, стараясь найти то место и время, когда впервые увидел её.
Наверное, в начале 90-х, когда наступила свобода от обязательств, в том числе и финансовых, и жёсткого контроля над личностью со стороны государства. Он отметил, что, прежде всего, стало легче дышать: заводы и фабрики либо закрывались, либо снижали свою активность, превращаясь в акционерные общества. Впервые за долгие годы советской действительности дурно пахнущий культ дебиловатого пролетария перестал давить своей потной и плотной массой. Что бы сейчас ни говорили о «лихих 90-х», и как бы ни пугала их возвратом пресса, это было время весёлое, полное надежд на перемены, которых «требовали наши сердца».
И в это самое время, на общем деструктивно-анархическом фоне явилась она – юная дамочка в шляпке с тёплыми глазами лазурного неба Италии и итальянскими же корнями. Странное имя выбрала она себе: «Мадонна», так католики называют Деву Марию… Но говорить о чем-то божественном в человеческом мире после жестоких испытаний двадцатого века не приходилось… Здесь волна воспоминаний захлестнула лирического героя и он погрузился в них, как в морскую глубину, порою удерживая внимание на кажущихся ему ключевыми определённых вехах своей жизни… Но оставлю его наедине с реминисценциями, к которым вскоре вернусь. Я хочу обратиться к вам, дорогие читатели, предоставив судить всё происходящее беспристрастно. Что ж, уважаемые судьи и присяжные заседатели, действие начинается!
Если есть желание, то посмотрите хотя бы одним глазком.
Глава первая
Скорая
Я настолько люблю комфорт, что моей голубой мечтой было приобретение кресла с откидывающейся назад спинкой и выезжающей под ноги подставкой. И так, полулёжа, смотреть хороший фильм или читать отменную книгу!.. Представили себе, дорогие читатели?..
Удар за ухом остановил небо в его бесконечно холодной синеве. Боль, словно кара небесная, пронзила тело. В глазах она сверкнула вспышкой молнии. И кромешная тьма поглотила главного героя повествования липкой всеядностью и тотальным бесчувствием. Наступило время, когда мир становится мягким.
Он очнулся от холода. Ноги были сдавлены, в непроглядной тьме не разберёшь – чем, и только сверху пробивался робкий свет мутным, круглым пятном.
– Тяни! Тяни помалу. – услышал он сверху.
«Наверное, я умер, и ангел тащит меня наверх?» – мелькнула у мужчины мысль. Он знал, что, по заключениям мистиков прошлого, всех ждёт свет в конце тоннеля… Ему хотелось бы, чтобы лично его встретил ангел, похожий на актера Кристофера Уокена из клипа «Bad girl». Артист в этой роли выглядел заботливым и понимающим, что было бы сейчас как нельзя кстати. К небу тянулась некая связующая нить. Она потащила его вверх по узкой трубе, больно врезаясь в замёрзшие ноги. «Вознесение» было трудным, тело покачивало из стороны в сторону, и оно, обмякшее, непослушное, ударялось о твердую поверхность тоннеля или какие-то металлические перекладины…
«Тяжёл путь на небо. Мама, роди меня обратно!» – взмолился про себя мужчина.
Его вытаскивали из коллектора по трубе за верёвку, привязанную к лебёдке. Другой конец этой верёвки обвязали петлёй за ноги. Голова и руки безвольно болтались, а полы твидового пиджака тёмно-синего цвета раскинулись крыльями обречённой птицы. Черные брюки из полушерстяного габардина завернулись и обнажили волосатые ноги выше шелковых носков кофейного оттенка, на которые были надеты лакированные итальянские, темно-коричневые туфли. Белая сорочка вызывающе смотрелась на фоне серого неба, но и она выскочила их брюк и топорщилась, соответствуя ситуации. Небо застилала серая пелена, а невдалеке маячили миражами жидкие деревья. Возможно, это всё показалось, поскольку после тьмы беспощадный дневной свет резал глаза и доставлял дополнительные страдания?.. Пришлось зажмуриться…
– Ну, что – жмур? – спросил кто-то.
– Да нет, ещё дышит… – ответил другой голос.
Вытащенный на свет человек приоткрыл глаза, но из-за сухости во рту язык не шевелился и поэтому издать какой-то звук, а уж, тем более, что-то произнести у него не получалось. В ещё подвешенном состоянии он заметил машину скорой помощи и людей в медицинской форме: фельдшера – молодого человека с бульдожьим лицом и врача, здорово в возрасте, сероватого и «матёрого». Но его благополучно опустили на сырую землю. Врач подошел и, заметив вялые признаки жизни, произнёс:
– Бомжу скажи спасибо, он скорую вызвал.
Рядом стоял бомж – носитель всех запахов подземного мира канализации. Это был не такой импозантный бомж, который ему, герою повествования, повстречается позже, в Таиланде, но свой, российский и родной бомж… Тот, что повстречался позже, был англичанин, непонятным образом оказавшийся на улицах Паттайи. Носил затасканный клубный пиджак от мусорного ведра к помойке и собирал пустые алюминиевые банки. Грязноватый, но с прямой осанкой и не теряющий сомнительного достоинства туманного Альбиона… Наш герой никогда не критиковал человека за его выбор. Этот же, родной, бродяга вполне соответствовал образу жизни и занимаемой «должности». У всех людей России полное вживание в роль: чиновник, так чиновник, барин, так барин, а если бомж или нищий, то на все сто процентов.
– Тоже мне, скорая, часа три вас ждал, аж замёрз – капризно кочевряжился бомж.
– Не бузи, у нас забастовка намечалась. Могли вообще не приехать. – неожиданно заявил водитель скорой.
Бомж был грязным и вонючим, в рваной куртке, с всклоченными волосами ржавого цвета, спутанной и свалявшейся колтунами бородой с проседью, отупевшее лицо «украшал» шрам, тянувшийся через нос и щеку. Он смотрел куда-то мимо выцветшими глазами с пепельным оттенком, пританцовывал и щёлкал заскорузлыми пальцами в грязных трещинах вшей, что копошились в складках давно нестиранной одежды.
– Эй, лепилы, забирайте это говно быстрее отсюда. Лаврентия Павловича на вас, уродов, не хватает. Он бы вас, тунеядцев, давно к стенке поставил! А этот, – бомж ткнул пальцем в страдальца, – ишь, разлёгся! Не даёт людям отдыхать…
И полез обратно в люк канализационного коллектора.
– А почему «говно»? – поинтересовался водитель.
– Хорошую вещь в канализацию не выкинут. – безапелляционно отрезал тот и исчез в трубе коллектора.
И только уже откуда-то из утробы подземелья раздался инфернальный окрик:
– Уходя, закройте дверь!
– Что? – хором удивилась бригада скорой помощи.
– Чего-чего! Крышку на место верните. – потребовал подземный житель, после чего уже умолк насовсем. Но медики не откликнулись на его требование, а подняли пострадавшего на каталку, поудобнее зафиксировали, закатили её внутрь машины и помчались в путь. Фельдшер ловко приладил капельницу к руке транспортируемого и расположился рядом.
В полузабытьи мужчина услышал разговор врача с фельдшером.
– Что у него с сознанием? – спросил доктор.
– Оглушение. Довезём, наверное… Если извозчик не подведёт. Не подведёшь, Григорьевич?
– Постараюсь. – буркнул водитель.
– Послушай, Федя, давно собираюсь тебя спросить, – продолжал доктор, – а почему ты в институт не поступаешь? Ты же умный парень!
– Потому и не поступаю, что умный. Вы сколько лет учились, прежде чем профессию получили? Восемь? – поинтересовался, в свою очередь, фельдшер.
– Примерно, так. Шесть лет в институте, два года в ординатуре, и тогда уже дипломы на руках.
– А зачем?
– Так – профессия же, и престижно, вроде как… – высказался врач.
– Вот именно, что «вроде как». А что это даёт, кроме проблем?
– Нужную квалификацию, зарплату…
– Зарплату? – удивлённо выкатил глаза Фёдор. И что вы можете на свою зарплату? Вернее, спросим так: фрукты давно ели?
– Недавно. Тёща с дачи яблок и груш привезла.
– Это не в счёт! – не сдавался фельдшер, – А на свою зарплату давно покупали импортные товары, такие как ананасы там, киви, бананы?
– Ты чего издеваешься, Федя? Не знаешь нашу зарплату? На неё еле концы с концами сводятся, а к концу месяца и вовсе жить не на что! Потому и бастовать хотели, но чиновник из Горздрава пообещал прибавку.
– Вот о том и речь, что Ваша зарплата на воробьиный клюв больше моей, но у меня по факту раза в три больше набегает. Кручусь, особенно когда один на фельдшерской машине выезжаю. Здоровье – оно дорогого стоит!
И оскалился в самодовольной улыбке.
– Как же у тебя так получается, Федь? – ласково спросил доктор.
– Вот так и получается, доктор Птицын, что многие знания – многие печали, особенно в наше время. Меня друг из психушки таблеточками разными снабжает, а я ими обеспечиваю старичков и старушек с бессонницей. Для их возраста отсутствие сна – самое вредное: сердечко шалит, артериальное давление скачет, хандра нападает. Так они пьют и меня благодарят. Или кто-то в больницу после пищевого отравления ехать не хочет – капельницу ставлю. Народ у нас отзывчивый, если ему правильно политику разъяснить. А запои? Это же – золотое дно!
– И что с ним – с «дном» этим?
– Приезжаю на вызов, и если вижу человечка бледненького, до синевы, с трясущимися руками, и от которого разит перегаром, то вопрошаю: «Как лечиться будем: бесплатно или за вознаграждение?» Тот, конечно, сначала говорит: «Бесплатно». Тогда я ему говорю по-доброму: «До свидания. Вызывай наркологов, они с тебя в три раза больше возьмут». А если он ерепенится и на советскую трактовку клятвы Гиппократа уповает, то я не имею принципиальных возражений. Пускай прочитает первоисточники или задаст свои вопросы самому Гиппократу, который только в исключительных случаях лечил бесплатно, а учеников своих назидал брать плату за свой труд вперёд… Многие соглашаются на мои условия, у меня даже постоянная клиентура сформировалась.
– Федя, а как же так: брать деньги с больного?
– Вы меня поражаете, Афанасий Всеволодович. Не надо с совестью советского врача носиться- это уже вещь просроченная. На дворе несколько лет капитализм, рыночные отношения: деньги-товар-деньги. И за услугу надо платить. И труд должен быть оплачен. Вы как свободное время проводите?
– Дома, с семьёй.
– А я весело тусуюсь. У меня есть друг- негр…
На этом месте уже перебил врач:
– Негр?!
– Негр!
– А он не обижается?
– На что?!
– Что ты его «негром» называешь.
– Но он же негр!
– Это нетолерантно. Надо его как-то по-другому называть. – наставлял врач.
– Черный? – спросил фельдшер.
– Черных и без черных очень много.
– А они, точно, черные?
– Кто?
– Ну, люди не местные?
– Они ещё и попрошайки?
– Почему?
– Ты попрошаек не видел?
– Видел. А что?..
– Так у них же первая фраза: «Мы сами люди не местные».
– Вот, чёрт неумытый… – расстроился Фёдор.
И, подумав, добавил:
– Ненавижу негров и расовую дискриминацию.
– А негров – за что?
– Слишком многого хотят. А как же его звать?! Не Лумумбыч же?
– Лумумба – имя собственное, на всех не распространяется.
– И что теперь делать с другом? —
Фёдор после тягостного раздумья неожиданно заявил:
– Всё. Не друг он мне… Правда, звал завтра на вечеринку. Девок приведёт – они на него клюют, как на экзотику. Ну и мне перепадает… Водки выпьем.
– Только паленую не пейте.
– С ним невозможно, у него нюх, как у добермана: на течку и контрафакт. – фельдшер продолжил, немного подумав:
