Прогулка в неизвестность

– Господи, сон! – Макс чуть не свалился со шконки, вспомнив, как в одиночку перебил целый лагерь террористов. В сознании всплыла беседа со Стрельцовым и его откровения насчет «общака». Тогда, во сне, этот разговор казался вполне реальным и естественным, а сейчас… – Как, черт возьми, это вообще возможно? И существует ли этот «общак» на самом деле? – у Макса имелся лишь один способ это проверить, но сперва нужно сбежать из жуткого места. – Эх, если бы сейчас можно было призвать дракона и испепелить все вокруг, начав с прожарки доктора Яна…

Его отвлекла медсестра. Макс уже знал, что ее зовут Вера и она так же живет в Балашихе. Эта немногочисленная информация стала ему известна, когда девушка после изнурительных процедур и болезненного укола провожала пациента в палату. На этот раз она принесла какие-то таблетки и настоятельно попросила их принять.

– А хуже не будет? – спросил Макс. – Впрочем, куда уж хуже…

Он запрокинул голову, покорно отправив в рот две синие пилюли, и запил их водой из небольшого пластикового стаканчика.

– Вера, мне кажется, я уже здоров и избавился от кошмаров. Дело в том, что…

– Тс-с! – прошептала медсестра, приложив указательный палец к розовым губам. – Пожалуйста, никому и ничего не говорите о своем состоянии. Даже мне. Целее будете!

– Но я думал, что… – начал был возражать Макс, но Вера вновь на него шикнула, не дав закончить фразу.

– Краснов! – неожиданно крикнула медсестра. – Пройдемте за мной! – Вера посмотрела на ошарашенного Макса, и он вдруг увидел, что девушка демонстративно скрещивает указательный и средний пальцы на левой руке. Это был тайный знак, ведомый лишь ему: иди, мол, дурак, и не дергайся! Что он, собственно, и сделал.

– За нами могут следить! – вновь прошептала Вера, проталкивая Макса в подсобное помещение, где не было работающей камеры наблюдения. – После случая с тем полковником-суицидником во всех палатах ведется скрытое видеонаблюдение, но здесь, к счастью, нет. Боже, какой скандал тогда был! Весь персонал трясли больше месяца, и я не хочу, чтобы это повторилось. Максим, у меня скверная новость: вас приказано оставить здесь до особого распоряжения и провести принудительное лечение шоковой терапией. Вы, наверное, знаете ее последствия из фильмов и книжек. А если нет, то взгляните на дядю Пашу. В общем, этот приказ исходит сверху – из горздрава. Они решили превратить вас в овощ, с вашего молчаливого согласия или без него.

«Все ясно, – подумал Макс. – Если я стану овощем, то любой суд признает меня недееспособным со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот ведь старый козел этот Воронов».

– Верочка! Во-первых, перестань мне выкать, а во-вторых, ответь, какое они имеют право меня тут держать, в особенности после самоубийства полковника?

– Понимаете… ой, – она осеклась, – понимаешь, сегодня и завтра мы будем проверять твое состояние. Приборы покажут, что у тебя все признаки шизофрении, – под влиянием нейролептиков, которые тебе ввели утром и еще неоднократно введут внутривенно. Потом документы, включая заключение комиссии, и ходатайство направят в суд и прокуратуру, а тебя запрут здесь надолго.

– И ты вот так просто мне об этом говоришь? Ты же давала клятву Гиппократа!

– Вот именно поэтому и говорю! Тебе надо бежать отсюда, Максим. Бежать сегодня же, завтра будет уже поздно. Я расскажу, как лучше поступить, а потом ты сам по себе. Эх, если меня после этого уволят, я не представляю, как мне дальше жить… Ладно, сейчас я надену на тебя смирительную рубашку. Не волнуйся, я слабо затяну узлы, и ты без проблем ее снимешь. Иди сюда…

Ее зов был таким пленительным и сексуальным, что Макс, забыв, где находится, прижал Веру к себе и слился с ней в головокружительном поцелуе. Она не была против и не оттолкнула Макса, как поначалу ему показалось; наоборот – протянула свои руки к поясу, придерживающему больничные штаны, и стащила их резким рывком. «Ну и силища у тебя», – подумал Краснов и, подчиняясь животному инстинкту, снял с Веры сначала халат, а затем и нижнее белье.

– Зачем? Вот зачем ты это делаешь? – прошептала медсестра, придя в чувство и освобождаясь от объятий.

– Потому что ты мне помогаешь, и мне кажется, что я тебя люблю… – с этими словами он вновь жадно прижался к Вере своими горячими губами.

– Господи… – смутилась она. – Дай хоть дверь закрою, а то зайдет кто-нибудь…

Никто не зашел. Спустя какое-то время Макс уже спешно одевался. Каждый думал о своем: Вера о том, что не по-христиански отдалась женатому мужчине, а Макс – как бы скорее сбежать из этого ада. Что касалось любовного порыва, то он не испытывал ни малейшего угрызения совести, понимая, что после такого предательства со стороны Ольги жить с ней он уже не сможет. Затем медсестра быстро заговорила, натягивая на пациента смирительную рубашку.

– А теперь слушай меня и не перебивай! И уж тем более не вздумай отвлекаться на любовные утехи. Сейчас ты вернешься в палату, затем через полчаса, когда я уйду с обхода, посетишь туалет. В бачок унитаза я положила самодельный ключ-шестигранник, его мы недавно изъяли у одного буйного пациента. Ключом сможешь открыть окно в палате. Затем прыгай во внутренний двор – тут первый этаж, так что ноги не переломаешь. Только прошу, не попадись персоналу на глаза! Хотя через полчаса у нас начнется пересменка и во дворе никого не будет. Дальше, Максим, ты должен будешь добежать до второго корпуса – оранжевого кирпичного здания напротив нашего блока. Тебе надо войти в дверь с табличкой номер три А, и не дай бог тебе перепутать ее с обычной тройкой или три Б – тебя тут же схватят и вернут, там находятся комнаты отдыха и охраны. За дверью будут стоять два больших зеленых контейнера с мусором – выбирай любой и ложись на самое дно. Ровно в пять вечера их зацепит автокар и погрузит в мусоровоз, чтобы вывезти на свалку. Внутрь контейнеров на КПП никогда не заглядывают, хотя, по инструкции, должны. Как покинешь территорию больницы, прыгай из машины и беги в лес – даже если водитель тебя заметит, он точно не побежит следом. А потом, Максим, постарайся, чтобы наше руководство сполна ответило за твое незаконное содержание – обратись в полицию или еще куда-нибудь. Я бы могла помочь тебе и в этом, но боюсь за последствия, вспоминая инцидент с полковником-суицидником…

– Я знаю, что делать дальше. Спасибо тебе, Вера, – сказал Макс, осознавая, что вряд ли встретит ее в будущем.

– Все, топай отсюда, герой-любовник! И знаешь, будет лучше, если мы оба забудем обо всем, что здесь произошло…

Не дав Максу возразить, Вера быстро открыла дверь и выпроводила «буйного пациента» восвояси, надеясь, что он быстро развяжет узлы на смирительной рубашке. Сама того не понимая, девушка ощутила некоторую привязанность к пациенту (хоть это и противоречило медицинской этике), и вскоре эта привязанность могла вырасти в настоящую любовь…

8

Макс сделал в точности так, как ему сказали. Сперва он избавился от смирительной рубашки, затем выудил из туалетного бачка шестигранник, умело собранный из трех немного отточенных алюминиевых ложек. Затем вернулся в палату и, выждав еще десять минут, принялся активно ковырять ключом в специальном пазу сбоку оконной рамы. С третьей попытки Краснову удалось подцепить замок и открыть окно, слегка приподняв при этом тяжелую конструкцию. Он уже хотел совершить прыжок, мысленно попрощавшись с психушкой и послав доктора Яна в задницу, но в этот момент на его плечо опустилась чья-то тяжелая мужская рука…

«Вот и все! Привет, шоковая терапия», – подумал Макс, собираясь безоговорочно сдаться санитару. С утра дежурили два амбала Женя и Вася, обоим было бесполезно что-либо доказывать.

Обернувшись, Макс оторопел. Он увидел перед собой щупленького дядю Пашу с ясными глазами и добродушной улыбкой. Старикан не был похож на разбитого пациента, а уж тем более на психа.

– Шалом! Возьми меня с собой, – прошептал дедушка, – а не то я такой хай подниму, что мало тебе точно не покажется!

– Дядь Паш, а ты чего – не псих?!

– С волками жить – по-волчьи выть! Я уже третий месяц маскируюсь под растение и ужасно боюсь тут умереть. У меня нет выбора: или смерть, или тюрьма после выписки. Лучше уж в дом престарелых – там тепло и вкусно кормят. А тамошний директор – мой давний знакомый, в беде точно не оставит. Так что, возьмешь с собой старика?

– Ну пошли, что с тебя взять? – согласился Макс, подсаживая соседа на подоконник. Через полчаса они уже лежали бок о бок на дне вонючего мусорного контейнера.

– А это обязательно? – настороженно спросил дядя Паша. – По-моему, нас здесь найдут при первом же шухере.

– Не найдут! Лежи и жди, а как подам знак – вылезай и беги за мной. Я знаю, что говорю!

– Ох… Неужели это Верка тебе помогла? Она хорошая девка, если уж вытерпела такого психа, как я.

– Дядь Паш, а зачем ты сына-то убил? – сменил тему Макс.

– Не сын он мне, наркоман чертов! Мало того, что мать угробил, так еще и все ценности из дома вынес. Как-то раз заявился с расфуфыренной шалавой, так я ее выгнал взашей. А потом… Господи! Мы с женой стали его отчитывать, а он вдруг ляпнул ей: «Не мать ты мне, старуха, и вообще на хрена ты меня родила?» Вот у моей родной сердечко после этих слов не выдержало. Сын тогда ушел из дома, а мне сказал, что меня скоро ждет такая же внезапная смерть. Я промолчал тогда, а через неделю он снова домой заявился. Пока мой отпрыск кайф ловил, я нашел у него в куртке мудреное заключение о том, что я псих, каких еще свет не видел. Когда сын очнулся, ткнул ему этой липой прямо в рожу, а сын мне в ответ: «Батя, не серчай, завтра мы едем в больничку, где ты останешься до конца своих дней, если только квартиру не перепишешь на одного моего друга». Я сразу допер, что это барыга, которому он задолжал денег за героин…

– А дальше что? – спросил Макс, предполагая ответ.

– Что-что… Нож я схватил в сердцах и всадил ему прямо в гнилую печенку по самую рукоятку, как одной мрази двадцать лет назад, что в подворотне жену мою снасильничал. Мне тогда, молодому, семь годков дали и по УДО через пять выпустили. В общем, не хотел я сперва в тюрьму, поэтому психом и прикинулся, когда менты приехали. Помню, что орал в коридоре, мол, Сталина на них нет. Они меня, конечно, для порядка скрутили, но при обыске нашли то самое липовое заключение. Я им как мог объяснил, что не помнил, как за нож взялся, и менты меня со спокойной душой упекли сюда. Но я быстро осознал, что в тюрьме лучше, чем здесь.

– Ой, не знаю я, лучше или нет…

– Лучше-лучше! Мне всего шестьдесят, а выгляжу я на двадцать годов старше своего возраста. Тут меня два месяца подряд шарашили током. Я сперва держался, а потом стал косить под овощ, надеясь, что эти изверги пытать перестанут. И они перестали!

– Ясно все с тобой… Так, кажется, машина приехала, а ну тихо!

Спустя минуту открылись ворота дебаркадера, куда действительно въехал небольшой погрузчик и перенес контейнеры в мусоровоз. И слава богу, что перенес бережно, не перевернув их вверх дном.

Вскоре машина отъехала, миновав два кордона, на каждом из которых охрана для галочки заглядывала в кузов, не утруждая себя дополнительной проверкой. После КПП мусоровоз взял курс на полигон возле Электростали, и беглецы без труда спрыгнули на бровку шоссе, а затем и вовсе скрылись в ближайшем лесу.

Чуть позже Макс испытал легкую панику. Не зная, куда идти, он предложил вернуться на трассу и поймать попутку до Балашихи, но дед категорически запротестовал, приказав молча идти за ним. Вскоре они подошли к небольшой речке и, следуя по ее течению, к закату добрались до какой-то богом забытой деревеньки.

– Это Малые Бережки. Здесь многие дома давно оставлены. Заночуем в одном из них, а завтра с утра будем в Балашихе – отсюда с рассветом автобус ходит… Да не смотри ты на меня так – я грибник и часто в этих местах грузди собирал.

Ранним утром они действительно были в Балашихе, переночевав в заброшенном доме, наскоро ополоснувшись из ведра и заодно прихватив одежду прошлых его обитателей. Старикан принарядился в длинную рубаху с огромной заплатой на спине, а Макс забрал себе шерстяной свитер и штаны, которые пришлось подпоясать бечевкой из-за большого размера. На городском вокзале два буйнопомешанных психа расстались, как старые друзья. Дядя Паша радостно сообщил, что заглянет домой, чтобы прихватить кое-какие документы, и уедет на такси в Калугу, где обретет последнее пристанище в доме престарелых. Макс, напротив, не знал, куда ему идти. Домой, к Ольге? И что он ей скажет? К Стрельцову? Бред, не поверит ему Толик про Хмурого и «общак»…

Немного поколебавшись, он все-таки выбрал дом.

9

Макс прошел пешком пару километров и, переминаясь с ноги на ногу, открыл подъездную дверь, поднялся на седьмой этаж и в раздумьях остановился перед собственной квартирой.

– Проучу-ка я ее, – сказал он сам себе и открыл одиноко стоящий в углу тамбура ящик с песком на случай пожара. Нащупав на самом дне запасной ключ, Макс удовлетворенно кивнул. Он давно хранил этот предмет на случай, если дверь захлопнется от сквозняка, когда, к примеру, он будет выносить мусор. Однако за долгие годы проживания Макс ни разу им не воспользовался.

До сегодняшнего дня.

Он отпер дверь, стараясь не издавать лишнего шума, чтобы Ольга не догадалась о его возвращении. На часах было полвосьмого утра. Это означало лишь одно: скорее всего, она сейчас в душе – распорядок дня жены Макс знал наизусть. Он наконец вошел в квартиру и уловил шум воды в ванной, что лишний раз подтверждало его правоту. Сперва он хотел просто напугать Ольгу до чертиков, но в самый последний момент оставил эту дурную затею.

Потому что в доме было что-то не так.

Макс не мог понять, что именно ему не нравилось, но чувствовал, что обстановка слегка изменилась. С виду было все как обычно, но что-то его напрягало… Наконец его озарило: дверь в спальню была закрыта – вот что было не так!

За три года супружеской жизни эта дверь всегда была нараспашку – когда Красновы спали, занимались любовью и даже ели в постели за интересным сериалом по кабельному – дверь была открыта. Изначально так пожелал Макс, ведь после пережитого кошмара он, выбегая на кухню, постоянно налетал на эту чертову дверь, поэтому попросил жену впредь ее не закрывать. Ольга тогда согласилась, и правило не нарушалось до позавчерашнего дня.

А сегодня дверь была закрыта, и вдобавок за ней кто-то находился, громко посапывая.

Не теряя времени, Макс аккуратно приоткрыл шкаф-купе в коридоре, чтобы добраться до небольшого сейфа, накрепко прикрученного к стене. Он на ощупь набрал на сенсорной передней панели код 01021993 – дату своего рождения, и достал оттуда наградной пистолет Макарова с позолоченной рукоятью – подарок за участие в первой боевой операции в Сирии. Тогда, в две тысячи шестнадцатом году, весь офицерский состав группы, включая лейтенанта Краснова, представили к награде: кого к медали, а кого к оружию.

Он быстро вставил магазин в пистолет, легко завел патрон в патронник и снял оружие с предохранителя – каждый шаг был точным и доведенным до автоматизма. Затем Макс приоткрыл дверь в спальню и неспешно вошел в образовавшийся проем.

– Ну наконец-то! – послышался грубый мужской голос. – Оль, прыгай ко мне, я соскучился!

Далее события развивались как в замедленной киносъемке. Максу показалось, будто он вновь вернулся в две тысячи шестнадцатый год, в состав миротворческой боевой группы. Словно паук, Макс прыгнул в кровать, застав врасплох горе-любовника Олега, управляющего салоном красоты, где работала его благоверная. В тот же миг в голове Краснова всплыла сцена ревности, когда полгода назад он случайно прочитал в телефоне Ольги СМС с одним-единственным словом: «Целую». Тогда она невинно похлопала глазками, внушив мужу, что, дескать, Олег – голубой, а ревность Макса не только необоснованна, но и неуместна. Тогда Краснов как порядочный мужчина, конечно же, ей поверил.

И вот он приземлился на жертву, которая от неожиданности намеревалась заорать благим матом. Но на этот случай у Макса имелись свои четкие инструкции: он резко тюкнул рукоятью пистолета по волосатому затылку Олежки, заставив его ненадолго потерять сознание и временно умолкнуть. Затем Макс соорудил из валявшихся неподалеку трусов что-то вроде кляпа и брезгливо запихал его прямо в рот пылкому любовнику. Увидев на прикроватной тумбе початую бутылку вина, Макс щедро облил им Олега, заставив очнуться.

– Говорю один раз, повторять не буду – просто пристрелю, – холодным голосом прошептал Краснов, пристально глядя в испуганные глаза жертвы. – Сейчас ты быстро и без лишнего шума покидаешь этот дом и больше здесь не появляешься. Тебе ясно? Если усвоил – моргни два раза.

Олег моргнул.

– Если я еще хоть раз увижу тебя рядом с домом, пускай даже мне кто-то об этом скажет, я отрежу тебе яйца, а хрен запихну в твою жирную задницу. Если понял – еще раз моргни дважды.

И снова моргание.

– И последнее – передай ее отцу: уж теперь-то я понял, что вы с ним закадычные друзья, что его идея с психушкой была так себе. И если еще хоть раз о ней услышу, в особенности при разговоре с Ольгой, он пожалеет, что родился на свет.

Вновь моргание.

– Да чего ты все время моргаешь, баран недоделанный?! Пшел вон отсюда, и чтобы духу твоего здесь не было!

Решив не испытывать судьбу, Олег в ужасе убежал на цыпочках, а из одежды на ходу схватил лишь летние кеды. Он трусливо прикрыл за собой дверь, а затем, судя по характерному шуршанию, извлек изо рта тряпичный кляп.

– Браво, чувак! Теперь твоя очередь, стерва! – Макс с головой накрылся одеялом и стал терпеливо ждать. Он уже понял, что тесть, догадываясь про роман этих голубков (ведь это он устроил жену в салон красоты), решил сделать доброе дело для дочери, а заодно списать со счетов неуравновешенного родственника. Только вот старый хрен не учел, что своими действиями любезно излечит Макса от недуга, а заодно откроет ему глаза на происходящее в семье.

Ольга появилась в чем мать родила, не заметив подвоха, нырнула в кровать. Она нежно провела рукой по волосатой груди и, двигаясь все ниже и ниже, вдруг оторопела. Видимо, размер достоинства Олега оставлял желать лучшего…

– Ты? – взвизгнула Ольга, освобождаясь от одеяла. – Макс, но как ты?..

– Удивлена, сучка? Это ты здорово придумала с психушкой, очень удачно получилось! – Макс предусмотрительно выставил вперед ногу, заблокировав Ольге путь к отступлению, а затем без лишних прелюдий взял ее на мушку пистолета.

– Макс, ты все не так понял! Я… не хотела, точнее, я устала и…

– И решила от меня избавиться? Круто, родная, пять баллов! Ты знаешь, я теперь абсолютно здоров, и меня впредь никогда не побеспокоит тот кошмар, да и этот тоже – я сейчас о тебе говорю!

Затем Макс схватил Ольгу за длинные волосы и без колебаний вышвырнул за дверь. Голой. Он сообщил напоследок, что на развод подаст сам, а ее вещи оставит у входной двери чокнутого папаши. Спустя минуту, когда рогоносец нервно смолил сигарету (о боги, теперь уже никто и никогда не отругает его за курение на кухне!), из подъезда послышался звонкий крик и угрозы вызвать полицию, если эти извращенцы не уберутся восвояси из его собственной квартиры. А вскоре довольный собой Макс наблюдал с балкона, как два голых испуганных человека, будто Адам и Ева, изгнанные богом из райского сада, перебегали дорогу, прикрывая на ходу срамные места.

– Господи, этот недоумок даже не сообразил надеть трусы после того, как вытащил их изо рта, – удивился Макс, а затем, неспешно попивая крепкий кофе, сел за ноутбук.

10

Он хотел вновь проверить почту, но среди суточного спама его заинтересовало лишь одно письмо – уведомление о входящем сообщении от Джеймса.

«Тебя можно поздравить с исцелением?»

– Вот же гад, следит он за мной, что ли? – выругался Макс, но внезапно осознал, что его собеседник имел в виду не побег из психушки, а ночной кошмар. Задумавшись, он быстро написал ответ:

«– Откуда ты все знаешь? В общем, мне позавчера приснился тот же сон, но я сумел его осознать и победить всех террористов. Надеюсь, что все они меня больше не побеспокоят…

– Разумеется, не побеспокоят. Ты же их всех до единого из базуки расстрелял».

У Макса сжалось горло. Уж что-что, но об этой сказочной подробности не знал никто. Никто! Даже Вера, которой он и вовсе не успел рассказать сон. Так кто же ты такой, Джеймс? Очередное входящее сообщение оторвало его от размышлений.

«А ты, вероятно, сейчас материшься, недоумевая, откуда я все это знаю? Кстати, ты уже рассказал Толяну о Хмуром и его „общаке“?:)»

Макс покрылся испариной. Он не потел так даже в сирийском плену. Ему казалось, что где-то рядом витает неведомое зло, непрерывно читая его мысли. Дрожащими руками он набрал короткое сообщение.

«Да кто же ты такой, мать твою?!»

Ответ пришел быстро, но не так, как раньше. Макс было подумал, что Джеймс вновь вышел из Сети.

«Я обычный человек, как и ты, Максим. Я ведь обещал помочь – вот и помог, хоть и не верил. Скажем так, я на свой страх и риск влез в твой сон и чуть-чуть его изменил в надежде, что ты обнаружишь новые детали. Ты их увидел и поговорил с пленником. Он, кстати, всегда там был, просто за занавеской, которую я украл:) А затем превратил меня в дракона и на моем же хребте уничтожил лагерь с террористами. У меня спина, кстати, до сих пор болит…»

Дважды перечитав текст, Макс ущипнул себя за ногу, полагая, что все это дурной сон, – уж слишком много необычного произошло за последние часы. Он почувствовал боль в области щипка. Значит, все это правда, и нужно что-то отвечать Джеймсу.

«– То есть ты хочешь сказать, что вошел в мой сон, заставил его осознать и вдобавок превратился в орла? Разве это возможно?

– Чувак! Поверь, это лишь детские шалости. Но, к сожалению, твое исцеление неизбежно притянет что-то плохое – Система стремится к балансу, так что жди беды. Она, кстати, вполне может быть связана с Хмурым и „общаком“.

– Да нет, Джеймс, все проще: я только что застукал жену с любовником в своей же квартире.

– Ой, чувак, мне жаль! Но поверь, это достойная плата за твое лечение. Думаю, Системе будет этого достаточно. Ты как? Не одурел от происходящего?

– Ты знаешь, то, что случилось со мной во сне, – лишь малая крупица из всех сюрреалистичных событий последних двух суток. Но эта твоя тема с осознанием кажется мне весьма интересной. Где ты всему этому научился?

– Много читал, ну и практиковался, конечно. Учти, то, что я для тебя сделал, – это в первый и последний раз, иначе Система мне этого не простит. Если ты хочешь дальше бродить во сне – учись. У тебя дар свыше, и я не просто так об этом говорю. Все твои осознанные сны тесно сопряжены с реальностью: взять того же пленника и его дружбана Хмурого… Если ты научишься владеть снами, то сможешь неоценимо помочь многим людям.

– Помочь людям? Не смеши! Я просто избавился от кошмара, а что до моего брата по оружию, считаю, что это плоды разыгравшегося воображения.

– Ой ли? А ты проверь! В любом случае, реакция Системы – знак того, что ты Избранный!

– Да ну тебя! Мы же не в „Матрице“ или „Фоллауте“. И что это вообще такое – Система?

– Система – это Вселенная, Бог, если угодно. До Системы можно достучаться, в частности, через подсознание. Вчера мы вдвоем в одном и том же сне, по сути, бросили Системе дерзкий вызов, а потом усилием воли разрушили военный лагерь, убив кучу людей. Поверь, этим ты изменил реальность – они на самом деле были уничтожены. Даже если кто-то из этих нелюдей выжил три года назад, они скоро умрут. Но и Система в долгу не осталась – она тебе показала, пусть не смертью, но расставанием с близким человеком, что в мире существует баланс. Таких Избранных Система всегда жалеет:)

– Ты говоришь будто писатель-фантаст. Ладно, я тебе верю. Учи меня! Как мне достичь нирваны?

– Никто тебя этому не научит. Ты знаешь путь, и для воина этого вполне достаточно:) Учись расслабляться, а уже через расслабление заходи в сон. Потом, по идее, ты сам должен разобраться, что к чему. Вспомни трюк с базукой и драконом: это же надо, превратить меня, гордого орла, против моей воли… Короче, подстрой сон под себя, и вперед. Главное – научиться его осознавать, а внутри будет проще.

– Ага, то есть первичная задача – это осознание? Это надо во сне найти что-то необычное?

– Именно! Любые ненормальные вещи. Но это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Понимаешь, все, что мы привыкли считать ненормальным, во сне может быть вполне обыденным. Например, увидеть там живого дракона – это нормально.

– Но я же не просто его увидел. Я его создал!