The Adventures of Sherlock Holmes / Приключения Шерлока Холмса

“John Clay, the murderer, thief, smasher and forger. He’s a remarkable man, that young John Clay. His grandfather was a Royal Duke, and he himself has been to Eton and Oxford. I’ve been on his track for years, and have never seen him yet.”

“I hope that I may have the pleasure of introducing you tonight. It is past ten, however, and quite time that we started. If you two will take the first cab, Watson and I will follow in the second.”

Sherlock Holmes was not very communicative during the long drive. We went through an endless labyrinth of gas-lit streets until we emerged into Farrington Street.

“We are close there now,” my friend remarked. “This fellow Merryweather is a bank director, and personally interested in the matter. Jones is not a bad fellow, though an absolute imbecile in his profession. He has one positive virtue. He is as brave as a bulldog, and as tenacious as a lobster if he gets his claws upon anyone. Here we are, and they are waiting for us.”

We had reached the same crowded street in which we had found ourselves in the morning. Our cabs were dismissed, and, following the guidance of Mr. Merryweather, we passed down a narrow passage, and through a side door, which he opened for us. Within there was a small corridor, which ended in a very massive iron gate. This also was opened, and led down a flight of winding stone steps, which terminated at another formidable gate. Mr. Merryweather stopped to light a lantern, and then conducted us down a dark, earth-smelling passage, and so, after opening a third door, into a huge vault or cellar, which was piled all round with crates and massive boxes.

Holmes fell upon his knees upon the floor, and, with the lantern and a magnifying lens, began to examine minutely the cracks between the stones. A few seconds sufficed to satisfy him, for he sprang to his feet again, and put his glass in his pocket.

“We have at least an hour before us,” he remarked. “We are at present, Doctor, in the cellar of the City branch of one of the principal London banks. Mr. Merryweather is the chairman of directors.”

“It is our French gold,” whispered the director.

“Your French gold?”

“Yes. Some months ago we borrowed thirty thousand napoleons from the Bank of France. They are still lying in our cellar.”

“Mr. Merryweather,” observed Holmes, “we must put the screen over that dark lantern.”

“And sit in the dark?”

“I am afraid so. And, first of all, we must choose our positions. I shall stand behind this crate, and you will conceal yourselves behind those. Then, when I flash a light upon the criminals, catch them. If they fire, Watson, shoot them down.”

I placed my revolver upon the top of the wooden case behind which I crouched.

“They have but one retreat,” whispered Holmes. “That is back through the house into Coburg Square. I hope that you have done what I asked you, Jones?”

“I have an inspector and two officers waiting at the front door.”

“So now we must be silent and wait.”

Suddenly my eyes caught the glint of a light. At first it was a lurid spark upon the stone pavement. Then it lengthened out until it became a yellow line, and then, without any warning or sound, a gash seemed to open and a hand appeared, a white, almost womanly hand.

With a rending, tearing sound, one of the broad, white stones turned over upon its side and left a square, gaping hole, through which streamed the light of a lantern. Over the edge there peeped a clean-cut, boyish face, which looked keenly about it, and then, with a hand on either side of the aperture, drew itself shoulder high and waist high, until one knee rested upon the edge. In another instant he stood at the side of the hole, and was hauling after him a companion, lithe and small like himself, with a pale face and a shock of very red hair.

“It’s all clear,” he whispered. “Have you the chisel and the bags? Jump, Archie, jump!”

Sherlock Holmes had sprung out and seized the intruder by the collar. The other dived down the hole, and I heard the sound of rending cloth as Jones tried to catch him. The light flashed upon the barrel of a revolver, but Holmes’s hunting crop came down on the man’s wrist, and the pistol clinked upon the stone floor.

“It’s no use, John Clay,” said Holmes blandly. “You have no chance at all.”

“So I see,” the other answered, with the utmost coolness. “I fancy that my pal is all right.”

“There are three men waiting for him at the door,” said Holmes.

“Oh, indeed. I must compliment you.”

“And I you,” Holmes answered. “Your red-headed idea was very new and effective.”

“You’ll see your pal again presently,” said Jones. “He’s quicker at climbing down holes than I am.”

“I beg that you will not touch me with your filthy hands,” remarked our prisoner, as the handcuffs clattered upon his wrists. “You may not be aware that I have royal blood in my veins. Have the goodness also when you address me always to say ’sir’ and ’please.’”

“All right,” said Jones. “Well, would you please, sir, march upstairs, where we can get a cab to carry your Highness to the police-station?”

“That is better,” said John Clay, serenely.

“Really, Mr. Holmes,” said Mr. Merryweather, as we followed them from the cellar, “I do not know how the bank can thank you or repay you.”

“I have been at some small expense over this matter, which I shall expect the bank to refund,” said Holmes, “but beyond that I am repaid by having had an experience which is in many ways unique, and by hearing the very remarkable narrative of the Red-headed League.”

“You see, Watson,” he explained in the morning as we sat over a glass of whisky and soda in Baker Street, “it was perfectly obvious from the beginning that the only possible object of this rather fantastic business of the advertisement of the League, and the copying of the ’Encyclopaedia,’ must be to get this pawnbroker out of the way for a number of hours every day. It was a curious way of managing it, but, really, it would be difficult to suggest a better. The four pounds a week was a lure which must draw him, and what was it to them, who were playing for thousands? They put in the advertisement, one rogue has the temporary office, the other rogue incites the man to apply for it, and together they manage to secure his absence every morning in the week. From the time that I heard of the assistant having come for half wages, it was obvious to me that he had some strong motive for it.”

“But how could you guess what the motive was?”

“I thought of the assistant’s fondness for photography, and his trick of vanishing into the cellar. The cellar! There was the end of this clue. He was doing something in the cellar-something which took many hours a day. What could it be? Of course, he was running a tunnel to some other building.

“When we went to visit the scene of action, I surprised you by beating upon the pavement with my stick. I was ascertaining whether the cellar stretched out in front or behind. It was not in front. Then I rang the bell, and, as I hoped, the assistant answered it. I hardly looked at his face. His knees were what I wished to see. You must yourself have remarked how worn, wrinkled, and stained they were. I walked round the corner, saw that the City and Suburban Bank abutted on our friend’s premises, and felt that I had solved my problem. When you drove home after the concert I called upon Scotland Yard.”

“And how could you tell that they would make their attempt tonight?” I asked.

“Well, when they closed their League offices that was a sign that they cared no longer about Mr. Jabez Wilson’s presence, in other words, that they had completed their tunnel. Saturday would suit them better than any other day, as it would give them two days for their escape. For all these reasons I expected them to come tonight.”

“It is so long a chain!” I exclaimed in admiration.

“It saved me from ennui,” he answered, yawning. “These little problems help me to do so. Well, perhaps, after all, it is of some little use.”

Союз рыжих

В один осенний день в прошлом году я зашёл проведать своего друга мистера Шерлока Холмса и обнаружил, что он погружён в беседу с очень полным пожилым огненно-рыжим джентльменом. Холмс резко втащил меня в комнату и закрыл за мной дверь.

– Вы пришли как нельзя более кстати, мой дорогой Уотсон, – приветливо сказал он.

– Я боялся, что вы заняты.

– Так и есть. И даже очень.

– Тогда я могу подождать в соседней комнате.

– Вовсе нет. Мистер Уилсон, этот джентльмен был моим партнёром и помощником во многих моих самых успешных делах.

Полный джентльмен поднялся со стула и поприветствовал меня быстрым вопросительным взглядом своих маленьких глазок.

Складывая пальцы вместе, Холмс сказал:

– Послушайте, мой дорогой Уотсон. Мистер Джейбез Уилсон удостоил меня визитом сегодня утром, чтобы рассказать удивительную историю. Мистер Уилсон, пожалуйста, повторите её для нашего друга. Как правило, когда я слышу такие рассказы, я могу перечислить тысячи подобных случаев, которые приходят мне на память. Однако в этот раз я вынужден признать, что факты просто уникальны.

Клиент вытащил из внутреннего кармана пальто грязную, скомканную газету. Я внимательно его разглядывал. Однако наблюдения ничего не дали. Наш посетитель казался обычным, средней руки британским торговцем: тучным, самодовольным и медлительным. На нём были довольно мешковатые серые брюки, чёрный расстёгнутый сверху сюртук и серый жилет с массивной медной цепью, на которой в качестве украшения болтался просверленный насквозь четырёхугольный кусочек металла. Поношенный цилиндр и выцветшее бурое пальто со сморщенным бархатным воротником лежали рядом с ним на стуле. В этом человеке не было ничего примечательного, кроме пламенно-рыжих волос и выражения большой досады и недовольства на лице.

Шерлок Холмс с улыбкой покачал головой, заметив мой вопрошающий взгляд.

– Помимо очевидных фактов, что он некоторое время занимался ручным трудом, нюхает табак, является франкмасоном, был в Китае и что недавно ему приходилось много писать, я не могу ничего больше отгадать.

Мистер Джейбез Уилсон вскочил со стула, уставившись на моего друга.

– Как вы всё это узнали, Мистер Холмс? – спросил он. – Как вы, например, узнали, что я занимался ручным трудом? Действительно, я начинал как корабельный плотник.

– Ваши руки, мой дорогой сэр. Ваша правая рука заметно больше левой. Вы работали ею, и её мускулы более развиты.

– Ну а нюхательный табак и франкмасонство?

– Вопреки строгому уставу вашего ордена, вы носите булавку для галстука с изображением дуги и циркуля.

– Ах, конечно, я забыл об этом. А занятия письмом?

– На что же ещё может указывать лоснящийся на пять дюймов правый рукав, в то время как на левом рукаве сукно протёрто до гладкости возле локтя – где вы опирались на него о стол.

– Хорошо, а Китай?

– Татуировка в виде рыбы на правом запястье могла быть сделана только в Китае. Я немного изучал татуировки. И, кроме того, я вижу китайскую монетку, висящую на цепочке ваших часов.

Мистер Джейбез Уилсон громко рассмеялся.

– Вот оно что! – сказал он. – Оказывается, всё очень просто!

– Я начинаю думать, Ватсон, – сказал Холмс, – что совершаю ошибку, давая объяснения. Моей скромной славе, какой бы она ни была, грозит крушение, если я буду столь откровенен. Вы нашли объявление, мистер Уилсон?

– Да, вот оно здесь, – ответил он. – Вот оно. Сэр, прочитайте его сами.

Я взял у него газету и прочитал следующее:

«Союз рыжих. Во исполнение завещания покойного Иезекии Хопкинса из Лебанона, Пенсильвания, США, открыта вакансия для члена Союза с жалованьем в четыре фунта в неделю за чисто номинальную службу. Может подойти любой рыжеволосый, находящийся в здравом уме и трезвой памяти, возраст не моложе 21 года. Обращаться лично в понедельник в 11 часов к Дункану Россу в контору Союза на Попс-Корт, 7, Флит-стрит».

– Что это значит? – воскликнул я после того, как дважды перечитал это крайне необычное объявление.

Холмс хихикнул и поёрзал в кресле.

– Странное объявление, не так ли? – спросил он. – А теперь, мистер Уилсон, пожалуйста, расскажите нам всё о себе, своём хозяйстве и том, как это объявление сказалось на вашей жизни. А вы, доктор, заметьте, что это за газета и от какого числа.

– «Утренняя хроника» от 27 апреля 1890-го года. Равно два месяца назад.

– Очень хорошо. Итак, мистер Уилсон?

– Что ж, мистер Шерлок Холмс, – сказал Джейбез Уилсон, вытирая лоб, – у меня небольшой ломбард на Кобург-Сквер, неподалёку от Сити. Я когда-то держал двух помощников, но теперь – только одного; и он готов работать на половинное жалованье, чтобы изучать дело.

– Как зовут этого юношу? – спросил Шерлок Холмс.

– Его зовут Винсент Сполдинг, и он далеко не юноша. Трудно сказать, сколько ему лет. Мистер Холмс, мне прекрасно известно, что он мог бы зарабатывать в два раза больше того, что я в состоянии дать ему. Но, в конце концов, если он доволен, зачем мне внушать ему такие мысли?

– Да, действительно, зачем? Вам, кажется, очень повезло. Нечасто попадаются подобные работники. Ваш помощник столь же примечателен, как и ваше объявление.

– О, у него есть также и свои недостатки, – сказал мистер Уилсон. – Малый обожает фотографию. Он снимает всё время, а затем ныряет вниз в подвал, как кролик в нору, чтобы обрабатывать фотографии. Это его главный недостаток; но, в целом, он хороший работник. У него нет никаких пороков.

– Он всё ещё с вами, я предполагаю?

– Да, сэр. Он и девчонка четырнадцати лет, которая кое-как готовит и убирает. Это все мои домочадцы, поскольку я вдовец, и у меня никогда не было детей. Мы живём очень тихо, сэр, мы трое; платим по счетам, ничего больше.

Но это объявление! Восемь недель назад Сполдинг вошёл в контору с этой газетой в руке и сказал:

«Хотел бы я, мистер Уилсон, чтобы Господь сделал меня рыжеволосым».

«Зачем?» – спрашиваю я.

«Да ведь, – говорит он, – вот появилась вакансия в Союзе рыжих. Это очень выгодно и приносит много денег. Если бы только мои волосы изменили цвет!»

«Ты о чём это?» – спросил я.

Видите ли, мистер Холмс, я домосед. Поэтому я не много знал о том, что происходит за пределами дома, и всегда был рад услышать новости.

«Разве вы никогда не слышали о Союзе рыжих?» – спросил он, вытаращив глаза.

«Никогда».

«Это удивительно, ведь вы могли бы занять одну из вакансий».

«И сколько я получу?» – спросил я.

«О, всего лишь несколько сотен в год, но работа простая и не будет мешать заниматься другими делами».

Что ж, моё дело не слишком процветало в течение нескольких лет, и дополнительные несколько сотен были бы весьма кстати.

«Расскажи мне всё об этом», – сказал я.

«Вот, – сказал он, показывая мне это объявление, – вы можете лично убедиться, что в Союзе есть вакансия, а вот и адрес, по которому вы могли бы узнать все подробности. Этот Союз был основан американским миллионером, Иезекией Хопкинсом, который был большим чудаком. Он сам был рыжим и испытывал большую симпатию ко всем рыжеволосым людям. Когда он скончался, обнаружилось, что он оставил своё огромное состояние душеприказчикам – с поручением помогать людям, чьи волосы того же цвета».

«Но, – сказал я, – найдутся миллионы рыжеволосых, которые обратятся по объявлению».

«Не так много, как вы думаете, – ответил он. – Видите ли, вакансия предназначена для лондонцев, причем взрослых мужчин. Этот американец сам родился в Лондоне и хотел что-нибудь сделать для своего города. И потом, опять-таки, я слышал, что бесполезно обращаться, если ваши волосы светло-рыжие, или тёмно-рыжие, или какие-либо ещё, а не настоящего, яркого, ослепительного огненно-рыжего цвета. И если бы вы решились обратиться, мистер Уилсон, вы бы им как раз подошли; но ради нескольких сотен фунтов… Не знаю, стоит ли».

Как вы, господа, можете сами видеть, мои волосы действительно очень красочного богатого оттенка, поэтому мне показалось, что у меня есть шанс. Таким образом, я велел Винсенту Сполдингу отвести меня в ту контору. Он был очень рад получить выходной, и мы отправились по адресу, указанному в объявлении.

Мистер Холмс! С севера, юга, востока и запада в Сити по объявлению шли люди, чьи волосы хоть чуть-чуть отдавали рыжиной. Попс-Корт был похож на тачку разносчика апельсинов. Присутствовали все оттенки: соломенный, лимонный, апельсиновый, кирпичный, желчи, глины; но, как и говорил Сполдинг, немного было тех, у кого был настоящий яркий огненный оттенок волос. Когда я увидел, сколько людей стоит в ожидании, я уж в отчаянии решил всё бросить; но Сполдинг не желал об этом и слышать. Не могу представить себе, как ему это удалось, но он протискивался и проталкивался сквозь толпу, пока не провёл меня прямо к ступенькам, которые вели в контору. На лестнице было два потока людей: одни поднимались с надеждой наверх, а другие удручённо спускались вниз. Скоро мы оказались в конторе.

– Какая поистине необычная история с вами приключилась, – заметил Холмс, так как его клиент сделал паузу и освежил свою память значительной понюшкой. – Пожалуйста, продолжайте ваш интереснейший рассказ.

– В конторе не было ничего, кроме нескольких деревянных стульев и стола, за которым сидел маленький человек с ещё более рыжей головой, чем моя. Он обменивался несколькими словами с каждым кандидатом, по мере того как они подходили к столу, и ему всегда удавалось найти в них какой-то изъян, который дисквалифицировал претендента. Получить вакансию, как оказалось, было не так-то легко. Однако, когда подошла наша очередь, маленький человек встретил меня намного приветливее, чем других; когда мы вошли, он закрыл дверь.

«Это мистер Джейбез Уилсон, – сказал мой помощник, – и он желает получить вакансию в Союзе».

«И он полностью подходит, – ответил его собеседник. – Он отвечает всем требованиям. Не могу вспомнить, когда я видел что-нибудь столь же прекрасное».

Он отступил назад и глядел на мои волосы, пока я не почувствовал себя неловко. Тогда он внезапно кинулся вперед, схватил мою руку и горячо поздравил меня с успехом.

«Колебаться было бы непростительно, – сказал он. – Однако, я уверен, вы извините меня, если я приму некоторые меры предосторожности».

С этими словами он схватил обеими руками мои волосы и дёрнул так, что я взвыл от боли.

«Извините меня, – сказал он. – Но мы должны быть осторожными, поскольку нас дважды обманывали при помощи париков и один раз с помощью краски».

Он подошёл к окну и крикнул из него во весь голос, что вакансия занята. Снизу донёсся стон разочарования, и претенденты разошлись в разных направлениях, пока в округе не осталось ни одной рыжей головы, кроме моей и управляющего.

«Моё имя, – сказал он, – мистер Дункан Росс, и я сам получаю пособие от этого фонда. Вы женаты, мистер Уилсон? У вас есть семья?»

Я ответил, что нет.

На его лице сразу отразилась досада.

«Боже мой! – мрачно сказал он, – вот беда! Мне жаль это слышать. Фонд был создан, конечно, для приумножения, распространения и поддержания рыжих. Какое несчастье, что вы холостяк».

Моё лицо при этих словах вытянулось, мистер Холмс, поскольку я подумал, что не получу эту вакансию; но после некоторого раздумья он сказал, что всё в порядке.

«Не волнуйтесь, – сказал он, – человек с такой копной волос, как ваша… Когда вы сможете приступить к своим новым обязанностям?»

«Что ж, есть небольшая трудность, поскольку у меня уже имеется другое занятие», – сказал я.

«О, не беспокойтесь об этом, мистер Уилсон! – сказал Винсент Сполдинг. – Я смогу обо всём позаботиться».

«Каковы рабочие часы?» – спросил я.

«С десяти до двух».

Такая утренняя подработка меня бы очень устроила. Кроме того, я знал, что мой помощник – человек хороший.

«Это мне подходит, – сказал я. – А оплата?»

«Четыре фунта в неделю».

«А работа?»

«Чисто номинальная».

«То есть?»

«Ну, вы должны всё время находиться в конторе или, по крайней мере, в здании. Если вы уйдёте, то навсегда потеряете службу. В завещании очень ясно это оговаривается».

«Всего лишь четыре часа в день, конечно, я никуда не уйду», – сказал я.

«Никакое оправдание здесь не поможет, – сказал мистер Дункан Росс, – ни болезнь, ни дело, ни что-нибудь ещё. Вы должны оставаться на месте или всё потеряете».

«А что за работа?»

«Надо переписывать «Британскую энциклопедию». Вот первый том. Вы должны принести свои чернила, перья и бумагу, а мы обеспечим вас столом и стулом. Вы готовы приступить завтра?»

«Конечно», – ответил я.

«Тогда до свидания, мистер Джейбез Уилсон, и позвольте мне ещё раз вас поздравить со столь важной должностью».

Я пошёл со своим помощником домой, не находя себе места от выпавшей мне удачи.

Утром я купил бутылочку чернил за пенни, гусиное перо, семь листов бумаги и отправился на Попс-Корт.

Что ж, к моему удивлению и радости, всё шло как по маслу. Для меня был подготовлен стол, и мистер Дункан Росс уже был там, чтобы проверить, готов ли я к работе. Потом он оставил меня; но заглядывал время от времени, чтобы посмотреть, всё ли у меня хорошо. В два часа он запер за мной дверь конторы.

Так продолжалось день за днём, мистер Холмс, а в субботу пришёл управляющий и дал мне четыре золотых соверена за недельную работу. То же самое было и на следующей неделе, и через неделю. Каждое утро я был на месте в десять, а днем, в два, уходил. Постепенно мистер Дункан Росс стал приходить только утром, а затем, через некоторое время, он вообще не приходил. Конечно, я не смел выйти ни на мгновение из комнаты, поскольку он мог зайти когда угодно.

Так прошло восемь недель, и я переписал статьи об Аббатах, Арматуре, Арсенале, Архитектуре и Аттике. А затем всё внезапно закончилось.

– Закончилось?

– Да, сэр. Сегодня утром. Я пришёл на работу, как обычно, к десяти часам, но дверь была заперта на замок, а к двери был прибит гвоздиком клочок картона. Вот он, и вы можете сами всё прочитать.

Он протянул кусочек белого картона размером с лист почтовой бумаги. На нём было написано:

«Союз рыжих распущен. 9 октября 1890 года».

Шерлок Холмс и я захохотали.

– Я не вижу здесь ничего смешного, – воскликнул наш клиент. – Если вы только и можете, что посмеяться надо мной, я лучше пойду в другое место.

– Нет-нет! – вскричал Холмс, снова усаживая его в кресло, с которого тот уже привстал. – В этом, если вы извините мои слова, есть кое-что забавное. Какие шаги вы предприняли, когда нашли этот листок на двери?

– Я был поражён, сэр. Я не знал, что делать. Тогда я обошёл соседние конторы, но там никто ничего, казалось, не знал. Наконец, я пошел к домовладельцу, который жил на первом этаже, и спросил его, может ли он сообщить мне, что случилось с Союзом рыжих. Он сказал, что никогда не слышал о таком. Тогда я спросил его, кто такой мистер Дункан Росс. Он ответил, что это имя слышит впервые.

«Хорошо, – сказал я, – джентльмен из номера 4».

«Рыжий?»

«Да».

«О, – сказал он, – его зовут Уильям Моррис. Он поверенный, и вчера он съехал».

«Где я могу найти его?»

«В его новой конторе. Он оставил мне адрес. Да, 17 Кинг-Эдуард-стрит, около собора святого Павла».

– Я отправился туда, мистер Холмс, но, когда добрался до нужного адреса, оказалось, что там никто никогда не слышал ни о мистере Уильяме Моррисе, ни о мистере Дункане Россе.

– И что вы сделали потом? – спросил Холмс.

– Я пошёл домой. Но мой помощник не мог ничего поделать. Однако я не желал терять такое место без борьбы, и, поскольку я слышал, что вы достаточно добры, чтобы давать советы бедолагам, я сразу же приехал к вам.

– И поступили очень мудро, – сказал Холмс. – Ваш случай весьма примечателен, и я буду рад рассмотреть его. Но если говорить о вас лично, похоже, вам не за что обижаться на этот необычный Союз. Напротив: вы, как я понимаю, стали богаче приблизительно на тридцать фунтов, не говоря уже о знаниях, которые вы приобрели, переписывая статьи на букву A. Вы ничего из-за них не потеряли.

– Нет, сэр. Но я хочу узнать о них: кто они такие, какова цель этой шутки надо мной – если это была шутка. И довольно дорогая шутка, поскольку стоила им тридцать два фунта.

– Мы попытаемся это выяснить. Но сначала пара вопросов, мистер Уилсон. Этот помощник, который первым привлёк ваше внимание к объявлению, – как долго он уже с вами?

– Около месяца.

– Как он появился?

– Откликнулся на объявление.

– Он был единственным претендентом?

– Нет, у меня их была дюжина.

– Почему вы выбрали его?

– Потому что он ловкий и обошёлся бы дёшево.

– Фактически за половину жалованья.