скачать книгу бесплатно
«Дейли телеграф» отметила, что в истории преступлений редко встречались убийства, произошедшие при столь странных обстоятельствах. Немецкая фамилия жертвы, отсутствие каких-либо мотивов, зловещая надпись на стене – все это говорит о том, что преступление совершено политическими эмигрантами и революционерами. В Америке существует множество социалистических организаций, и покойный, без сомнений, нарушил их неписаные законы. Решив отомстить, они бросились разыскивать его и напали на его след. Потом, вскользь упомянув феемгерихт (феемгерихт – тайный суд в средневековой Германии, выносивший свои приговоры на ночных заседаниях), aqua tofana (Аква тофана – «Вода Тофаны», сильно действующий яд, которым пользовалась в Сицилии знаменитая отравительница Тофана, 1659–1703 гг.), карбонариев, маркизу де Бренвилье (Бренвилье Мария Мадлен, отравила из корыстных целей своего отца и двоих братьев теорию и была казнена в Париже в 1676 г.), теорию Дарвина, «Принципы» Мальтуса и убийства на Рэтклиффской дороге, автор статьи призвал правительство усилить наблюдение за иностранцами, приезжающими в Англию.
«Стэндэрт» подчеркивала, что дикие беззакония подобного рода происходят, как правило, при либеральном правительстве. И причиной тому служат неустойчивые настроения народных масс, что влечет за собой неуважение к закону. Убитый – американец, он прожил в нашей столице несколько недель. Остановился он в пансионе мадам Шарпеньтье на Торку-террас, в Кэмберуелле. В поездке его сопровождал личный секретарь мистер Джозеф Стенгерсон. Во вторник, четвертого числа сего месяца, они попрощались с хозяйкой и отправились на Юстонский вокзал, намереваясь сесть на ливерпульский экспресс. В последствие их видели вместе на перроне. Больше о них ничего не известно, если не считать того, что, согласно вышеприведенному отчету, тело мистера Дреббера было обнаружено в пустом доме на Брикстон-роуд, улице, находящейся в нескольких милях от вокзала. О местонахождении Стенгерсона до сих пор никто ничего не знает. «Выражаем радость по поводу того, что расследование ведут мистер Лестрейд и мистер Грегсон из Скотланд-Ярда. Заранее можно с уверенностью сказать, что двое хорошо известных сыщиков прольют свет на эту мрачную тайну».
«Дейли ньюс» нисколько не сомневалась в том, что убийство совершено на политической почве. Деспотизм континентальных правительств и их ненависть к либерализму прибили к нашим берегам множество эмигрантов. Все они вполне могли бы стать превосходными гражданами, не будь они так озлоблены воспоминаниями обо всех невзгодах, которые им довелось пережить на родине. У этих людей существует строжайший кодекс чести, и любое его нарушение карается смертью. Необходимо бросить все усилия на поиски секретаря, мистера Стенгерсона, и детально выяснить привычки покойного. Целиком и полностью благодаря усилиям и проницательности мистера Грегсона, инспектора Скотланд-Ярда, установившего адрес дома, где жил Дреббер, расследованию удалось продвинуться на огромный шаг вперед.
Мы прочли эти статьи за завтраком, и Холмсу они показались очень забавными.
– Я же вам говорил – что бы ни случилось, Лестрейд и Грегсон всегда окажутся в выигрыше!
– Все зависит от того, какой оборот примет дело.
– Ох, Господь с вами, в конечном итоге это ничего не значит. Если убийцу поймают, то исключительно благодаря их стараниям; если преступнику удастся скрыться, то исключительно несмотря на их старания. В любом случае ситуация беспроигрышная. И что бы они ни делали, у них всегда найдутся поклонники. Un sot trouve toujours un plus sot qui l’admire. (Дурак всегда находит большего дурака, который им восхищается).
– Господи помилуй, а это еще что такое?! – воскликнул я, в этот момент, услышав в прихожей и на лестнице топот множества ног, сопровождаемый гневными возгласами нашей хозяйки.
– Это отряд уголовной полиции Бейкер-стрит, – серьезным тоном ответил Шерлок Холмс.
Тотчас в комнату ворвалась целая орава самых грязных и ободранных уличных мальчишек, которых я когда-либо видел.
– Смирно! – резко прикрикнул на них Холмс, и шестеро неопрятных проныр выстроились в шеренгу и замерли, превратившись в обшарпанные статуи. – Впредь с донесениями будет приходить только один Виггинс. Остальные пусть ждут на улице. Ты нашел его, Виггинс?
– Нет, сэр, мы не нашли его, – ответил один из мальчишек.
– Я и не ожидал, что вы это сделаете. Ладно. Продолжайте разыскивать его. Вот ваша зарплата, – он вручил каждому по шиллингу. – А теперь идите, и без хороших новостей не возвращайтесь.
Холмс махнул рукой, и осведомители, словно стайка вездесущих, пронырливых мышек, помчались вниз по ступеням. Через несколько секунд их громкие возгласы уже раздавались с улицы.
– От этих маленьких бродяжек гораздо больше пользы, чем от дюжины полицейских, – заметил Холмс. – Достаточно где-нибудь появиться офицеру полиции, и люди тут же умолкают. Эти мальчишки бывают где и когда угодно, и при этом все слышат. Они так же быстры, как швейная иголка, единственное, что нужно – так это организовать их.
– И вы пользуетесь их услугами, чтобы раскрыть дело об убийстве на Брикстон-роуд? – поинтересовался я.
– Да, есть там кое-что, в чем я хотел бы убедиться. Весь вопрос во времени. Ага! Пойдемте-ка теперь послушаем продолжение легенды об убийстве из мести. Грегсон, сейчас как раз переходит дорогу, и вид у него очень счастливый. Думаю, он направляется к нам. Да, да, он остановился. А вот и сам инспектор!
В этот момент раздался яростный звонок в дверь, а спустя несколько мгновений Грегсон, перепрыгивая через три ступеньки, буквально ворвался в нашу гостиную.
– Мой дорогой друг, поздравьте меня! – прокричал он, сжимая вялую руку Холмса. – Я раскрыл это дело от начала до конца.
Мне показалось, будто тень беспокойства промелькнула на выразительном лице моего друга.
– Думаете, вы на верном пути? – спросил он.
– И вы еще спрашиваете, на верном ли я пути?! Преступник пойман и уже сидит под замком.
– И как же имя этого несчастного?
– Артур Шарпентье, младший лейтенант военно-морских сил Ее Величества, – торжественно произнес Грегсон. Он стоял, довольно потирая руки и важно надув щеки.
Шерлок Холмс облегченно вздохнул, губы его растянулись в слабой улыбке.
– Присядьте и попробуйте эти сигары, – произнес он. – И расскажите все по порядку. Нам не терпится узнать, как вам удалось выявить преступника. Не хотите ли немного виски с содовой?
– Очень кстати, – ответил детектив. – То огромное напряжение, в котором прошли эти последние два дня, сильно меня утомили. Я буквально валюсь с ног, но не столько от физической усталости, сколько от умственного перенапряжения. Вы, конечно же, понимаете меня, Холмс, ведь вам тоже приходиться думать.
– Мне очень лестно это слышать, – довольно серьезно заметил Холмс. – Только позвольте узнать, как вам удалось добиться таких потрясающих результатов?
Усевшись в кресло, детектив принялся самодовольно попыхивать сигарой. Вдруг он расхохотался и звучно хлопнул себя по ляжкам.
– Самое забавное во всем то, – воскликнул он, – что глупец Лестрейд, считающий себя корифеем, пошел по абсолютно неверному пути. Он охотится за секретарем, Стенгерсоном, который имеет к преступлению не большее отношение, чем новорожденный младенец. Вот будет умора, когда Лестрейд схватит Стенгерсона и упечет того в кутузку!
– Ну а как вы обнаружили свою путеводную нить?
– Вот об этом я и хотел рассказать вам. Только весь наш разговор, Доктор Уотсон, строго между нами. С самого начала мы столкнулись с трудностью – как узнать о жизни убитого в Америке. Другой бы стал ждать, пока кто-нибудь не откликнется на объявления, или же сам не вызовется дать необходимые сведения. Но Тобиас Грегсон действует совершенно иначе. Помните цилиндр, который мы нашли рядом с покойным?
– Да, – ответил Холмс. – На нем еще была марка: «Джон Андервуд и сыновья», Кэмберуелл-роуд, сто двадцать девять.
Грегсон выглядел подавленным.
– А я и не думал, что вы это заметите, – произнес он. – Вы были там?
– Нет.
– Ха! – облегченно воскликнул Грегсон. – Нет, Холмс, никогда не стоит пренебрегать шансом, каким бы ничтожным он не казался.
– Для великого ума нет мелочей! – заметил Холмс нравоучительным тоном.
– Так вот. Я отправился к Андервуду и спросил у него, продавал ли он шляпу такого размера, фасона и цвета. Он справился в своей книге учета и нашел нужную запись. Оказалось, что он послал этот цилиндр мистеру Дребберу, проживающему в пансионе Шарпентье на Торку-террас. Таким образом, я и узнал адрес убитого.
– Умно, ничего не скажешь! – пробормотал Шерлок Холмс.
– Затем я направился к мадам Шарпентье, – продолжал детектив. – Она была очень бледна и выглядела явно расстроенной. В комнате вместе с ней также находилась и ее дочь – между прочим, на редкость хорошенькая. Глаза ее покраснели от слез, а едва я заговорил с ней, губы ее задрожали. Я подметил все это, и потому принялся вынюхивать, в чем же тут дело. Знаете, мистер Холмс, я сразу догадался, что напал на нужный след. Это состояние не опишешь, просто в груди возникает эдакий тревожный холодок. Вам, конечно, знакомо подобное ощущение. Итак, я принялся их расспрашивать.
– Известно ли вам о загадочной смерти вашего бывшего квартиранта, мистера Еноха Дж. Дреббера из Кливленда? – мать кивнула. Очевидно, что у нее не было сил говорить. Дочь вдруг залилась слезами. Тут уж мне совсем стало ясно – эти женщины определенно что-то знают. – А в котором часу мистер Дреббер выехал из вашего пансиона на вокзал?
– В восемь, – вымолвила мать. Стараясь побороть волнение, она судорожно вздохнула. – Его секретарь, мистер Стенгерсон, сказал, что есть два поезда – один в девять пятнадцать, а другой в одиннадцать. Он собирался ехать на первом.
– И после этого вы его уже не видели?
Едва я успел проговорить это, как женщина сильно изменилась в лице. Она побелела, как мел. Лишь через несколько секунд она смогла выговорить дрогнувшим, неестественным голосом всего одно лишь слово:
– Да.
На несколько секунд воцарилось молчание, а затем дочь спокойно и ровно произнесла:
– Ложь никогда не приводит к добру, мама. Давай же будем откровенны с этим джентльменом. Да, мы снова видели мистера Дреббера.
– Да простит тебя Бог! – воскликнула мадам Шарпентье. Прижав руки к груди, она упала в кресло. – Ты погубила своего брата!
– Будь он здесь, он сам бы рассказал всю правду, – твердо возразила девушка.
– И вам сейчас лучше сделать то же самое, – заявил я. – Полуправда гораздо хуже, чем молчание. Кроме того, нам и самим кое-что известно.
– Так пусть же это будет на твоей совести, Элис! – воскликнула мать, и продолжила, повернувшись ко мне. – Я все расскажу вам, сэр. Только не подумайте, что я волнуюсь оттого, что мой сын причастен к этому кошмарному убийству! Он абсолютно не виновен. Я только боюсь, что в ваших глазах, да и в глазах всех остальных он, несомненно, будет скомпрометирован. Хотя, такое вряд ли возможно. Тому порукой его честность, его убеждения, да и вся его жизнь!
– Для вас самое лучшее – это высказаться. Честно, ничего не скрывая, выложить мне все факты, – посоветовал я. – И положитесь на справедливость. Если ваш сын невиновен, мы не причиним ему никакого вреда.
– Элис, пожалуйста, оставь нас вдвоем, – произнесла она, и девушка вышла из комнаты. – Ну что ж, сэр, – продолжила она. – Сначала я ничего не хотела сообщать вам, но раз уж моя бедняжка дочь заговорила, то у меня не остается ничего, кроме как подробно рассказать обо всем.
– Это самое мудрое решение, – я подбодрил ее.
– Мистер Дреббер жил у нас почти три недели. Он со своим секретарем путешествовал по Европе. На каждом их чемодане я заметила наклейку «Копенгаген», значит, они приехали оттуда. Что я могу сказать о Стенгерсоне? Он спокойный, сдержанный. Хозяин же его, к сожалению, – человек совершенно иного склада. Привычки у него были ужасно грубые, да и вел он себя безобразно. В тот же вечер, когда они приехали, он сильно напился, и если уж говорить честно, то уже после полудня он никогда не бывал трезвым. С горничными он вел себя развязано, хамски заигрывал с ними… В общем, позволял себе непростительные вольности. Но ужасней всего то, что вскоре он точно так же повел себя и с моей дочерью Элис. Он часто говорил ей неприличные вещи, которых она, к счастью, не понимала. Однажды он, дойдя до крайней наглости, схватил мою дочь и принялся ее обнимать. Тут даже его секретарь, не сдержавшись, упрекнул Дреббера за такое безобразное повеление.
– Но почему вы терпели все это? – спросил я. – Полагаю, вы можете выставить своих жильцов в любую минуту.
От такого вполне естественного вопроса мадам Шарпентье внезапно покраснела.
– Видит Бог, я могла бы им отказать в квартире, – произнесла она. – Но каждый из них платил по фунту в день. Искушение было слишком велико. Каждый платил по фунту в день – значит, четырнадцать фунтов в неделю. А в это время года очень трудно найти жильцов. Я – вдова, сын мой служит во флоте, и это стоит мне немалых денег. Страшно потерять доход. И я надеялась на лучшее. Но последняя его выходка возмутила меня настолько, что я немедленно приказала ему освободить комнаты. Вот почему он и уехал.
– Продолжайте.
– Когда он уехал, у меня прямо от сердца отлегло. Сын мой сейчас дома, он в отпуске, но я побоялась рассказывать ему о случившемся. Уж очень он вспыльчивый и сильно любит сестру. Когда я закрыла за этими двумя дверь, у меня словно камень с души свалился. Увы, через час раздался звонок, и я услышала, что мистер Дреббер вернулся. Он был очень груб, и очевидно, успел порядком напиться. Вломившись в комнату, где сидели мы с дочерью, он на ходу пробормотал что-то невразумительное про то, что он, дескать, опоздал на поезд. Потом повернулся к Элис и, не обращая на меня никакого внимания, предложил ей уехать с ним. «Ты уже совершеннолетняя, – произнес он, – и по закону никто не может тебе помешать. Денег у меня достаточно. Не обращай внимания на эту старуху, поедем сейчас же со мной! Будешь жить, как принцесса!» Бедняжка Элис так перепугалась, что бросилась бежать от него, но Дреббер схватил ее за запястье и потащил к двери. Я закричала, и в этот момент в комнату вошел мой сын Артур. Не помню, что произошло потом. Слышала только ругань и шум борьбы. Я была настолько напугана, что боялась даже поднять голову. Когда же набралась храбрости и открыла глаза, Артур, с палкой в руке, стоял в дверях и смеялся. «Думаю, что этот франт больше сюда не явиться», произнес он. «Пойду за ним, посмотрю, что он там делает». С этими словами он схватил шляпу и вышел. На следующее утро мы узнали о таинственной смерти мистера Дреббера.
Мадам Шарпентье перемежала свое повествование вздохами и всхлипами. Иногда она говорила настолько тихо, что я с трудом разбирал слова. Ее рассказ я полностью записал стенографией, чтобы избежать возможной ошибки.
– Очень любопытно, – произнес Шерлок Холмс, подавляя зевок. – Что произошло потом?
– Когда мадам Шарпентье замолчала, – продолжил инспектор, – я сразу понял, что все зависит от одного обстоятельства. Взглянув ей прямо в глаза, а я не раз убеждался, как сильно мой взгляд действует на женщин, я спросил, в котором часу ее сын вернулся домой.
– Я не знаю, – ответила она.
– То есть как это – не знаете?
– У него есть ключ, и он сам отпирает дверь.
– Вы уже спали?
– Да.
– А когда вы отправились спать?
– Около одиннадцати.
– Следовательно, ваш сын вернулся домой часа в два?
– Да.
– Возможно, в четыре или в пять?
– Да.
– И где же он был все это время?
– Я не знаю, – прошептала она, побледнев, как мел.
Конечно, после этого и делать-то было нечего. Потом я узнал, где находится лейтенант Шарпентье, взял с собой двух офицеров и арестовал его. Когда я тронул его за плечо и предложил спокойно последовать за нами, он с наглостью, присущей всем военным, произнес: «Я полагаю, что вы арестовали меня в связи со смертью подлеца Дреббера». Мы промолчали, словно намекая ему на то, что его слова сами по себе уже кажутся подозрительными.
– Даже очень подозрительными, – согласился Шерлок Холмс.
– Он держал в руке палку, с которой, по словам матери, бросился вслед за Дреббером. Тяжелую, массивную дубинку.
– Так в чем же заключается ваша гипотеза?
– Она заключается в том, что лейтенант проследовал за Дреббером до Брикстон-руд. Едва они там оказались, между ними завязалась ссора, в результате которой Дреббер получил удар палкой, возможно, в область желудка. Подобный удар не ставил бы следов на теле жертвы. В результате бедняга умер. Ночь была настолько дождливой, да и вокруг не было ни души. Поэтому Шарпентье беспрепятственно оттащил тело жертвы в пустой дом. Что же насчет свечи, крови, надписи на стене и кольца, то все они, возможно, были просто уловками, попыткой направить полицию по ложному следу.
– Очень хорошо! – произнес Холмс ободряющим голосом. – Грегсон, вы просто растете в моих газах! Пройдет совсем немного времени, и вы станете настоящим детективом.
– Я льщу себя надеждой, что вы и не заметили, как я им стал, – заметил гордо инспектор. – В своих показаниях молодой человек утверждает, что некоторое время он шел за Дреббером, но вскоре тот заметил его, и в надежде отвязаться от настойчивого провожатого, вскочил кэб и исчез. По дороге домой Шарпентье встретил своего давнего товарища по плаванию и долго бродил с ним по улицам. На вопрос о том, где живет его приятель, он так и не смог ничего вразумительного ответить. Да, все сходится один к одному на удивление точно. Но Лестрейд! Вот растяпа! Как подумаю сейчас о том, что он плутает по ложному следу – меня так смех и разбирает. Да, на этот раз ничего у него не выйдет. Ба, да вот и он сам собственной персоной!
Действительно, в дверях показался Лестрейд. Увлекшись разговором, мы даже не услышали, как он поднялся. На этот раз от присущей ему не только в поведении, но и в манере одеваться самоуверенности и лоска не осталось и следа. Вид у него был на редкость помятый. Лицо инспектора выражало тревогу и озабоченность. Очевидно, он пришел посоветоваться с Шерлоком Холмсом, но в присутствии своего коллеги он чувствовал себя крайне неловко. Стоя в центре комнаты, он нервно вертел в руках шляпу, и казалось, не знал, как поступить.
– Довольно необычное дело, – наконец произнес он. – Крайне запутанное.
– А, так вы тоже это заметили, мистер Лестрейд! – победно воскликнул Грегсон. – Я не сомневался, что вы придете к такому выводу. Ну что, удалось вам разыскать секретаря, мистера Джозефа Стенгерсона?
– Секретарь мистер Джозеф Стенгерсон, – мрачно начал Лестрейд, – был убит сегодня в «Холидейз Прайват» около шести часов утра.
Глава 7
Мгла рассеивается
Неожиданное известие, которое принес нам Лестрейд, было столь ошеломляющим, что Грегсон, вскочив со своего кресла, опрокинув стакан с недопитым виски с содовой. Я в молчании смотрел на Шерлока Холмса – он сидел, нахмурившись и поджав губы.
– Значит, Стенгерсон тоже,… – пробормотал он. – Дело осложняется.
– Оно и так-то было нелегким, – проговорил Лестрейд, садясь в кресло. – И, кажется, я попал на военный совет?
– А вы… вы точно уверены… в том, что он убит? – запинаясь, спросил Грегсон.
– Я только что был в его комнате, – ответил Лестрейд. – И я первым обнаружил труп.
– Мы тут уже слышали, как Грегсон раскрыл это дело, – заметил Шерлок Холмс. – Не будете ли вы так любезны, рассказать нам о том, что же вы обнаружили и успели предпринять?
– Буду только рад, – присаживаясь, откликнулся Лестрейд. – Честно признаюсь, я был абсолютно убежден, что секретарь имеет непосредственное отношение к смерти Дреббера. Сегодняшняя трагедия дала толчок к новому развитию дела, следовательно, я ошибался. Одержимый идеей о его причастности к преступлению, я кинулся на поиски секретаря, пытаясь выяснить, где он и что с ним стало. Третьего числа, вечером, примерно в половине девятого, Дреббера и Стенгерсона видели вместе на Юстонском вокзале. В два часа утра тело Дреббера было обнаружено на Брикстон-роуд. Следовательно, передо мной стояла задача определить, что делал Стенгерсон между половиной девятого и временем, когда был убит Дреббер, и куда исчез сам Стенгерсон. Я отправил телеграмму в Ливерпуль, сообщив приметы Стенгерсона, и просил проследить за пароходами, отплывающими в Америку. Затем я объехал все отели и меблированные комнаты, расположенные в окрестностях Юстонского вокзала. Видите ли, я надеялся, что в случае, если Дреббер и его секретарь разделились, скорее всего, Стенгерсон переночует где-то поблизости, а утром снова явится на вокзал.
– Вероятно, они заранее условились о месте встречи, – заметил Холмс.
– Так и вышло. Весь вчерашний вечер я напрасно потратил, разыскивая Стенгерсона. Уже рано утром я продолжил поиски, и к восьми часам добрался до отеля «Холидейз Прайват», что на Литл-Джорж-стрит. На вопрос, проживает ли здесь мистер Стенгерсон, мне сразу ответили утвердительно.
– Безусловно, вы и есть тот самый джентльмен, которого он поджидает, – ответили мне. – Он ждет вас вот уже два дня.
