скачать книгу бесплатно
– Так, пустяки… Тут другое. Я о другом хотел тебе сказать, Алёнка. Нам с тобой дальше нельзя быть вместе…
– Ты бросаешь меня? – с исказившимся от ужаса и неожиданности лицом всплеснула руками Лагуткина.
– Я не могу тебя бросить… Но нам дальше нельзя так. Я притягиваю несчастья, словно магнит. У меня сейчас большие неприятности, и я не хочу, чтоб они коснулись тебя. "Бита" говорит, что я, наверное, проклят. Я погублю тебя, понимаешь? Хотя, что ты можешь понимать? Ты ж ничего не знаешь… В общем, для твоего же блага, ты должна бросить меня…
– Да расскажи ты толком, что у тебя произошло? Какие ещё неприятности? Мы вместе все преодолеем, Сергей! – с мольбой протянула Алёнка, глядя на него блестящими и полными слез глазами.
– И не проси. Я в это не хочу тебя впутывать. Если я решу свои проблемы, быть может, расскажу тебе о них потом. А если у меня не выйдет, то скоро ты сама обо всем узнаешь…
– Да что я узнаю-то? – разрыдавшись, и не в силах больше сдерживаться вскрикнула Алена, – Что за загадки? Я вижу только одну причину всему этому. Другая девушка! Меня не было с тобой один вечер, и ты уже спутался с кем-то. А теперь тебе и самому стыдно признаться в этом… Катись ты к чёрту! – со злобой воскликнула она, заскочила в сени и резко захлопнула дверь у Харламова перед носом с такой силой, что сквозняком закинуло назад все волосы на его голове. Звук хлопнувшей двери оглушил и эхом раздавался в его голове. Он не успел ни слова сказать Алёнке в своё оправдание, хотя в ту минуту готов был уже все рассказать ей. Её слезы, как огнем обожгли ему сердце. Но её понесло, словно каток с горы, и она уже не смогла остановиться. В эту минуту она рыдала, лёжа на кровати и уткнувшись лицом в подушку, корила себя за свою вспыльчивость, а он, покачиваясь, будто пьяный, и уставившись в одну точку, шагал к калитке. В груди болело и тряслось, будто внутри него разорвалась одна из тех бомбочек, которые он так любил мастерить. По лицу периодически пробегала спазма. Он сел на свой старый мотороллер, завёл его, и, смахнув рукавом белой рубашки набежавшую слезу, вывернул гашетку газа до громкого и дикого рёва. Мотороллер, выбрасывая дерн и землю задним колесом, рванул вперёд, стремительно оставляя позади дом, в котором осталась его первая настоящая любовь. В одном из окон дома отдернулась занавеска, и показалось её заплаканное грустное лицо с поплывшей по щекам тушью. Ей вдруг непреодолимо захотелось ещё разок увидеть его, посмотреть ему в след на прощание.
Сергей же без оглядки летел вперёд по дороге. Он уже не испытывал страха попасть в аварию. У него пылало нутро, и он гнал на полную катушку свой мотороллер. Вдоль дороги на обочине мелькали фонарные столбы, и Харламов поймал себя на мысли, что это и есть выход из всех его проблем. Влететь в один из них на полном ходу и разом все кончить. Но вспомнилась сестра и родители. Его смерть сейчас означала бы неминуемую гибель и для них. И это было бы подлостью с его стороны. За свою жизнь в данный момент «Сапёр» не дал бы и ломаного гроша, но ради спасения своих родных он должен был жить. Жить и сделать все, чтобы избежать самого страшного исхода. Даже ценой собственной жизни, если потребуется такая цена.
В гараже Укрытцева было душно. Стоял запах дорожной пыли и бензина. Пыль тонким слоем покрывала в гараже каждый предмет, придавая ему сероватый оттенок. Она была мелкая и просачивалась в помещение через микроскопические щели, поэтому избавиться от неё не было никакой возможности. Лишь только вытрешь её с поверхности, как через несколько минут на ней вновь появляется тончайший серый налёт. Она клубилась в прямых лучах солнца, падающих в гараж сквозь распахнутую калитку, и её частички сверкали в них словно иней в морозном воздухе. Пыль резала глаза и щекотала нос. Её привкус постоянно ощущался на языке.
В гараже звучал медленный печальный рок. Его негромко играл магнитофон, в который сверху была воткнута большая отвёртка с чёрной рукоятью. Клавиша воспроизведения в последнее время стала барахлить и отщелкиваться, поэтому Павел зафиксировал её остриём плоской отвёртки, загнав его в зазор между кнопками.
К гаражу друг за другом подъезжали мотоциклы тех, кого "Паук" решил собрать этим вечером. Они выстраивались в ряд перед воротами Укрытцева, а их наездники глушили моторы и заходили внутрь. Сергей весь день после встречи с Лагуткиной провёл, как в забытьи. Он был задумчив и раздражителен. Его мучали постоянные сомнения: правильно ли он поступил, разорвав с Аленой. Временами ему хотелось все отыграть назад, и избежать того неприятного разговора, но это было, увы, невозможно. Он настолько углубился в свои неприятные мысли, что вечерняя встреча совсем вылетела у него из головы, и он вспомнил о ней в последний момент. К гаражу Укрытцева "Сапер" прикатил последним. Его мотороллер неспешно проехал стройные ряды припаркованных мотоциклов и занял свое место в самом конце, рядом с запорожцем "Пельменя".
Он вошел в гараж, когда беседа о восстановлении "шмелёвской" шестерки была уже в самом разгаре. Попытавшись перешагнуть высокий порог, не сгибая коленей, он споткнулся и едва не упал. Услышав шум, все сидевшие вокруг "Паука" парни, прервали свою беседу и повернули лица к Харламову, а Павел соскочил с мотоцикла и метнулся к воротам, чтобы помочь ему войти. Сергей же ухватился рукой за стальной уголок, обрамлявший вход, тем самым избежав падения, и вошел внутрь без посторонней помощи. Он протянул руку Павлу, подскочившему на помощь. Тот пожал её, с сочувствием проникновенно глядя в усталые не выспавшиеся глаза "Сапера".
Вид его внушал жалость не только "Пауку", он поразил всех собравшихся. Бессонные ночи последней недели и переживания, которые Сергей испытал в минувшие сутки, изменили его до неузнаваемости. Он осунулся и побледнел. Красные глаза его смотрели на окружающих отрешенно и бессмысленно. На его лице, которое прежде всегда было живым и отражало постоянный мыслительный процесс, было теперь лишь выражение безразличия ко всему. Дополняла картину сильная хромота, которая издали бросалась в глаза.
Ошеломленный болезным видом своего друга, Укрытцев, как остолбеневший замер на месте и молча провожал взглядом Сергея, когда он медленно прошел к толпе, и стал здороваться с остальными.
«Мамонт» привстал с перевернутого ведра, на котором сидел, учтиво наклонил голову и слегка сжал руку Харламова, хотя обычно делал это до характерного хруста. «Друппи», сидевший в самом дальнем и темном углу в черной мотоциклетной люльке, не дожидаясь своей очереди, сам вскочил с места и подбежал к "Саперу" поздороваться. Он обхватил своей маленькой детской ручонкой с отстриженными до мяса ногтями горячую ладонь Сергея и заискивающе взглянул на него. Но увидев глаза Харламова, Храмцов немного отпрянул назад. Что-то испугало его в лице "Сапера". Оно было настолько бледным, что напомнило ему лицо покойника. "Друппи" увидел обреченность в белом неживом лике Сергея. Какой-то Злой рок отразился в нем, будто сама смерть прикоснулась к его образу и оставила на нём свой отпечаток. Испуганный рыжий паренек, поздоровавшись, поспешил вернуться в свой угол и во весь оставшийся вечер старался больше на Сергея не смотреть.
Следом за ним "Сапера" поприветствовал "Шмель". Он привстал с собранной наспех из всякого хлама скамейки всем своим тучным телом, протянул пухлую ладонь с короткими пальцами, похожими на сосиски и сел обратно, особо Сергея не разглядывая. Вид он и сам имел не важный. Он был угрюм и напряжён. И видимо собственные проблемы тяготили его в тот момент больше, чем проблемы остальных.
Далее посыпались приветствия сидевших на противоположной стороне от мотоцикла ребят. Первым его поприветствовал «Пельмень», который с сочувствием осмотрел "Сапера" с ног до головы перед рукопожатием… Из-за мотоцикла блеснула его голова, и удивительно холодная рука с силой сжала кисть Харламова. Затем его поприветствовал "Филин". Он буднично хлопнул своей ладонью о ладонь Сергея и повернул лицо к "Пауку". Видимо Харламов своим приходом оборвал разговор на чем-то интересном и "Филину" не терпелось дослушать его и сказать что-то важное от себя.
Бок о бок с ним сидел "Бита". Он был одет в больничную одежду, в которой Сергей видел его утром, и обут в домашние тапочки. Он пришел к "Пауку" пешком, покинув больничную палату. Сергею он в знак приветствия быстро махнул правой рукой, и с улыбкой сказал: "Здоровались утром…"
– Ты из больницы ушёл? – изумился Харламов.
Дробилин лишь довольно кивнул в ответ.
– А тебя не хватятся?
– Нет, вечерний обход уже был, а бабке вахтёрше – до фонаря. Мимо нее все ходят туда-сюда. Она то спит, то вяжет носки, то читает книжку про "Чапаева", – ответил Антон, помогая другу усесться рядом.
– Так на чём я остановился? – усаживаясь верхом на мягкое кожаное сидение своего мотоцикла, уточнил Павел.
– На автосервисе, – напомнил "Филин" ни на секунду не спускавший с Павла своих ввалившихся глаз.
– А, точно! Автосервис… У "Пельменя", есть друг в автосервисе, который красил "Сапёру" мотоцикл. Ты не разговаривал с ним, Санёк?
Пельмень задумчиво почесал затылок и привстал с места. Глаза его бегали, переводя взгляд то на Укрытцева, то на «Шмеля».
– Газговаривал… Он готов помочь. Может сделать все аккугатно и в сжатые сгоки. Батя твой не заметит ничего. За габоту свою возьмет символически… Можно уболтать его вообще за бесплатно. Потом сочтемся с ним как-нибудь. Но есть одна загвоздка…
– Какая? – заерзал в нетерпении "Шмель".
– Я описал ему состояние твоей "Шахи" и он сказал, что нужны запчасти. Кгылья, капот, фагы, гешетка и бампег – это по-любому. Помимо этого возможно гадиатог и что-то ещё. Запчасти стоят денег и бесплатно он их достать не сможет…
«Шмель» сморщился и, склонив голову, потер лоб правой ладонью. Он был нервозен, и весь вечер теребил в руках одноразовую зажигалку, ерзал на скамейке и облизывал высохшие запыленные губы.
– В том-то и беда Санек, что у меня их нет. Денег-то. Может ещё какой-то выход есть?
"Пельмень" опустил глаза и пожал плечами.
– У тебя, "Паук" барыги вроде знакомые есть, которые перекупкой запчастей занимаются. Может они смогут продать все необходимое? По дешевке, и, возможно, в рассрочку.
– Должен тебя огорчить, "Шмель", – вздохнул Укрытцев, – но мои барыги специализируются чисто по мотоциклам. Вот если б ты мотоцикл разбил, то – без проблем. Да я бы тебе сам любую зап. часть нашел. А по машинам работают люди более высокого полета… И у меня таких знакомых нет.
– Плохо, плохо, – пробормотал Никифоров и облизал высохшие губы, – А сколько денег нужно примерно?
– По самым скгомным оценкам, не меньше 8 – 10 тысяч. А то и больше… Точно можно будет сказать после того, как тачку пгигонишь посмотгеть… – ответил "Пельмень".
– Плохо, плохо… – повторил "Шмель", раскачивая от волнения своё тучное тело вперёд – назад, – Столько мне не найти в такой короткий срок… Даже если мотоцикл продам, не хватит. Неужели никакого выхода нет? Хоть в петлю лезь! – с отчаянием протянул он и закрыл лицо ладонями.
– Нам бы твои проблемы! – внезапно огласил гараж Харламов, и в голосе его прозвенели нотки презрения.
– А у вас что стряслось? – изумился Укрытцев, который в двух словах слышал о произошедшей аварии из уст "Друппи". В ответ Сергей и Антон наперебой принялись рассказывать всем окружающим о постигшей их беде. Харламов рассказал подробно об обстоятельствах аварии и первом разговоре с двумя громилами, а Дробилин описал утренний визит "Гасана" и "Пластилина" и второй разговор с ними. Укрытцев тихо закурил сигарету, сделал пару глубоких затяжек и назидательно сказал:
– Не летайте быстрее, чем ваш ангел-хранитель, пацаны. Вам ещё повезло, что так всё обошлось… Всё могло бы быть ещё хуже…
– Куда уж хуже? Мы на такие бабки попали! – возмутился Дробилин.
– Ну, вы живы, здоровы, с руками и ногами!
– Боюсь, что в данном контексте это ненадолго… – заметил Харламов, – Слушай, "пельмень", а знакомый твой с автосервиса джипами не занимается? Может он нашим громилам дверь по дешевке подлатает. А то десять тысяч баксов за это, на мой взгляд, – слишком жирно…
– Нет, Сегёга. Они – кустаги. Иномагками не занимаются. Латают только наши отечественные тачки. К тому же с "Гасаном" и "Пластилином" вгяд ли кто-то из местных станет иметь дела. Здесь каждая собака наслышана об их нгавах. Они на всю голову отмогоженные…
– А как принцесса твоя отнеслась к аварии и всему произошедшему? – Обратился Укрытцев к "Сапёру".
– Я ей не сказал. Мы расстались…
– Как расстались? – опешил "Паук" – Почему расстались?
– Да потому что не хочу, чтоб у неё проблемы были из-за меня. А то мало того, что своей головы не сношу, так еще и ее убьют из-за меня…
– Ну, это уж совсем паршиво. Столько добивался её и вот так сдал без боя! Я уверяю тебя, что Тараканов теперь свой шанс не упустит… И потом: рановато ты себя хоронишь брат. Ты живой и полон сил. Бороться нужно за выживание, барахтаться, а не опускать руки и превращаться в барана, которого ведут на убой.
– Что сделано, то сделано… – вздохнув, отрезал Харламов.
– А ты сам какой выход видишь из нашего положения? – поинтересовался "Бита".
Павел задумался. Он закурил сигарету, слез с мотоцикла и молча прошелся по гаражу.
– Положение ваше печально, – заключил он. – Если проблему "Шмеля" еще можно решить законными способами, и даже найти несколько вариантов решения: например занять, или заработать эти деньги, продать что-нибудь в конце концов… То в вашем случае все эти варианты отпадают. 10 косарей баксов – огромные деньги, которые на дороге не валяются. Люди годами собирают такие суммы, а у вас всего неделя… Даже если вы обо всём расскажете своим родителям и выставите на продажу свои квартиры – вы всё равно не успеете их продать за неделю. Это процесс не быстрый. Не верите мне, так у "Филина" спросите.
– Да, да, – закивал головой Епишев, – Мы уже 8 дней, как квартиру продаём по заниженной цене. И во всё это время, лишь один человек приходил посмотреть. Обещал перезвонить, ушел и пропал. Никто не хочет в нашей дыре жилье покупать. Ни работы, не перспектив… Все в город едут.
– А у тебя вроде какие-то подвязки есть, в криминальном мире, "Паш"… – ухватился за последнюю соломинку, "Сапёр", – они, может, попросили бы за нас этих двух Быков. Чтоб сбавили цену, ну или отсрочили хотя бы…
– Да какие там подвязки… – махнул рукой "Паук", – Так… Барыги, торгаши и перекупщики… Мелочь, в общем. Не авторитеты они для "Гасана" и "Пластилина". К тому же видно по всему, что эти ребята всерьёз настроены с вас бабла поиметь. Иначе не вломились бы утром в больницу к "Бите". Так что вряд ли кому-то удастся их переубедить.
– Что же нам остаётся?.. – растерянно развел руками "Сапер".
Расхаживающий из стороны в сторону по гаражу, Укрытцев остановился, пристально посмотрел на Сергея и серьёзно сказал:
– Я думаю, что спасти вас может только ограбление! Никто не поможет вам, кроме вас самих, и деньги не свалятся на вас с неба. Пойми, "Сапёр", в этой жизни рассчитывать можно только на себя…
Харламов опешил и раскрыл рот от удивления. Он ожидал услышать все, что угодно, но только не это. Несколько секунд он пристально и молча смотрел Павлу в глаза, пытаясь понять, уж не шутит ли он. Но на суровом и неподвижном лице не просматривалось и тени улыбки. Сергей покачал головой и с горечью ответил:
– Это безрассудство… Павел, ты подталкиваешь нас к безумию…
– В вашем случае безумие – это сидеть, сложа руки. Времени слишком мало. Если решаться на ограбление, то нужно делать это уже сейчас. Такие дела не планируются за один день. Нужно все как следует подготовить, раздобыть оружие, в конце концов… Но мое дело предложить, а там уж сами решайте. В любом случае ни одного другого реального способа решить вашу проблему я не вижу…
– Слушай, но если ты предлагаешь оружие раздобыть, не проще ли нам грохнуть этих парней – и все дела? – не выдержал "Бита".
"Паук", сохранявший до последнего невозмутимое и серьёзное лицо, внезапно расхохотался и сверкнул своим золотым зубом. Отсмеявшись, он переспросил Дробилина:
– Как ты сказал? "Грохнуть"? А тебе вера твоя позволит?
– Я думаю, что лучше предстать перед Богом старым грешником через годы, чем через неделю святым подростком. А там может и простит Господь, учитывая обстоятельства и срок давности…
– Тоже мне выискался "святой", – скептически улыбнулся Укрытцев.
– Если меня убьют бандиты, я сделаюсь мученик! – парировал "Бита", – И тогда все мои прошлые грехи спишутся…
– Как у Николая кровавого… – усмехнулся "Шмель", – Его теперь тоже решили святым сделать…
– Боюсь тебя огорчить, "Бита", но если ты и впрямь решишь грохнуть этих парней – то мучеником ты сделаешься ещё раньше. Это – матерые головорезы. Они последние 15 лет проводят будни в разборках и перестрелках и отправили на тот свет народу больше, чем маньяк Чикатило. На них профессиональные киллеры охотились, и не смогли завалить. А ты думаешь, что так запросто придёшь и убьёшь их? К тому же марать руки кровью не хотелось бы. Грабеж – это одно, а убийство – совсем другое.
– Существенных различий, я не вижу. Юридически и то, и другое – тяжкие преступления, за которые мы можем получить лет 15 строгого режима. Но проблема даже не в этом, – заметил "Сапёр", – Пойти на такое преступление, отнять деньги у другого невинного человека… Если мы сделаем это, то чем же мы будем отличаться от этих уродов, которые вымогают у нас десять тысяч?
– А я скажу чем! – Вот вы действительно ни в чем не виноваты с "Битой", а Вас прессуют. Причем делают это люди, на которых негде пробу ставить… И где вам искать защиты? Почему не идете в милицию? Ведь должны же они защитить вас от беспредела? Ваши родители платят налоги государству для того, чтобы оно обеспечивало им и вам безопасность от таких отморозков… Так почему же оно не делает этого? Почему милиция заняла сторону откровенных бандитов, которых видно не вооруженным глазом? А я скажу почему. Потому что там сидят такие же преступники. Это они за небольшую мзду закрывают глаза на их очевидные преступления или обвиняют в них невинных людей. Это они, серые мыши в милицейских погонах, прячут улики, оставленные отмороженными бандитами на местах своих преступлений, это "мусора" сдают потом в архив уголовные дела из-за отсутствия доказательств, хотя точно знают: кто есть истинный преступник. А чиновники в больших и светлых кабинетах, зная об этом – потворствуют милиции, стараются всячески замалчивать эту проблему, чтобы не бросить тень на власть. Многие из них и сами связаны с мафией. Наше государство – это часть мафии. Оно позволило этим бандитам появиться, и оно ничего не делает для того, чтобы от них избавиться. По сути, оно виновно в их преступлениях не меньше, чем сами исполнители. Виновен каждый, кто вовлечен в эту систему, значит и вся эта система виновна. Поэтому, если мы эту систему ограбим, то ограбим и бандитов, которые, сами того не сознавая, являются частью этого механизма. Это даже и не грабеж вовсе, мы просто вернем себе то, что нам причитается. Деньги, которые платят государству наши родители в виде налогов и грабительских процентов за кредиты. Деньги, на которые государство должно нас лечить, учить и защищать, но почему-то этого не делает…
– Это звучит справедливо, но как можно ограбить государство? – удивился "Сапёр".
– Можно ограбить госучреждение, в котором достаточно наличности, и которое содержится за счет бюджета, – Пояснил "Паук".
– Я предлагаю ограбить "почту" – заявил Дробилин, – Там совершенно нет никакой охраны, и деньги туда тоже привозят: для почтовых переводов и пенсий.
– То есть ты предлагаешь мне пенсию моей бабки украсть? – возмутился "Сапер", – Она итак еле перебивается от пенсии до пенсии, а ты хочешь, чтоб из-за нас она на месяц без денег осталась?
– Нет, почта – это плохой вариант. Там вряд ли наберется столько денег, сколько вам нужно… – поддержал его "Паук", – Грабить нужно банк!
– А во время ограбления нам убивать никого, не придётся? – осторожно спросил "Сапёр".
– Если все сделаем быстро и чётко, то обойдёмся вообще без единого выстрела. Ну а если начнут стрелять в нас, то и мы будем стрелять в ответ.
– Так ты тоже хочешь участвовать? – оживился "Сапер".
– Да, я давно думаю об этом. Сорвать большой куш – единственный способ решить денежные проблемы моей семьи. Больно смотреть, как мать мечется. Но в одиночку об этом даже думать глупо. А с вами втроём у нас должно получиться.
– Почему это втроём? – возмутился "Шмель", – Мне тоже деньги нужны!
– И ты из-за 8000 готов рисковать своей свободой, а может даже жизнью? – изумился "Паук".
– Ты же сам говоришь, что дело – верняк! Риск минимален, зато выгода очевидна. Мы по сути итак рискуем каждый день, удирая от "мусоров" на своих мотоциклах. И разбиться можем, и под пули попасть…
– Ну, с тобой всё понятно… – ответил Укрытцев, – Только "Сапер" и "Бита" ещё не согласились.
Харламов почесал затылок. Всё внутри него напряглось в этот момент. Он понимал, что от его решения будет зависеть вся его дальнейшая судьба. Он собственно уже всё решил. Всё что мог он уже потерял, и терять ему было больше нечего, кроме своих близких. А ради их спасения он готов был положить на алтарь даже собственную жизнь.
– Как писал Островский: "И самого кроткого человека можно довести до бешенства. Не все преступники – злодеи, и скромный человек решится на преступление, когда ему другого выхода нет". Так что я с вами, пацаны…
– А я вообще за любой кипишь, кроме голодовки! – весело повторил "Бита" свою любимую фразу, после чего добавил: – Да и мучеником становиться я пока не хочу… Короче я в деле.
– Добро, – удовлетворённо кивнул "Паук", – Значит нас уже четверо.
– И я с вами! – улыбнулся Епишев, – Эти деньги – единственный шанс вызволить отца из лап чеченских боевиков. Мать уже отчаялась продать нашу квартиру. А если срочно не собрать деньги – его убьют. И она, боюсь, зачахнет от одной мысли, что не смогла его спасти. Мне уже больно смотреть на неё…
– Моя мать тоже угасает, – с тоской пробасил "Мамонт", – раз есть возможность крупную сумму раздобыть, – возьмите и меня с собой! Ещё остались небольшие шансы операционным путём её спасти от рака, но с каждым днем эти шансы тают. Операция эта дорогостоящая, и делают её только в Европе. Денег таких у нас нет, а просто сидеть и смотреть, как она умирает, мне не выносимо тяжело…
"Паук" с согласием кивнул, и перевёл свой серьёзный взгляд на "пельменя", который с интересом наблюдал за окружающими. Почувствовав, что в него пытливо впились глаза Укрытцева, Кузённый замотал головой и возбужденно затараторил:
– Э, нет "Паук", на меня не гассчитывай. Я в этой авантюге не участвую. Еще помочь чем-то вам – пожалуйста, но под пули с вами лезть я не собигаюсь. Это без меня…
Внезапно из своего укрытия выскочил "Друппи", до этого тихо сидевший в углу. Он подбежал к толпе и с оживлением огласил гараж своим звонким голоском:
– Возьмите и меня с собой, ребята. Я пригожусь. Вы не пожалеете. Мне тоже лишние деньги не помешают.
– Нет, "Друппи", – осек его "Паук", – Извини, конечно, но ты пока еще слишком мал для таких дел. В крайнем случае, придумаем тебе какую-нибудь задачу в тылу. Будешь, к примеру, нас ждать в гараже с распахнутыми воротами, готовый быстро их закрыть, когда мы вернемся.
– Точно, а то ещё укусит кого-нибудь… – ухмыльнулся "Бита".
– Итого шесть человек… – задумчиво заключил Укрытцев, обведя глазами толпу.
– Где ж вы столько стволов возьмёте, ггабители-гецидевисты? – скептически ухмыльнулся "Пельмень" – Вам тепегь целый агсенал нужно где-то газдобыть…
– Нам бы и одного ствола хватило для острастки. Но ствол должен быть реальным… Чтоб и в воздух пальнуть можно было, и от погони отстреливаться, – заключил Укрытцев.
– В наших краях Гражданская война гремела, – помявшись немного и смочив слюной засохшие губы, тихо сказал "Шмель", – Я знаю все участки, где проходили бои. Можно всем пройтись с лопатами по тем местам, может что-то и найдём.
