Эликсир счастья

Вот и в мужской душе есть какое-то пространство, предназначенное природой для женщины. А без этого ни один мужик не будет чувствовать себя полноценным, как бы ни утверждал обратное. Как говорит наш директор, если на предприятии вас не окружают красивые женщины, значит это место нельзя считать качественным. В этом смысле на нашем заводе все хорошо, красоток хватает. Есть даже две девчонки, которых я хотел бы узнать поближе, такие прям неземные, Катя и Арина. Батя мне в 6 утра сегодня звонил и тоже пытался как-то поддержать, пообещал, что найдет мне «разведеночку подходящую». Меня чуть не перекосило от такого предложения. Может японцы правы и горе не надо выставлять на показ, оставляя его дома как старое рваное платье. А с другой стороны, хоть и злюсь на батю, но на душе легче. Просто не могу я пока в новые отношения. Сейчас даже мысль, что я буду распушать перед какой-то другой женщиной хвост, вызывает отвращение. Да, конечно, тут дело не в любви, а в биохимии, рефлексах. Не верю я как-то в то, что у мужика есть только одна баба на земле, которая ему подходит. Я скорее из тех для кого любовь – это что-то типа гиперстимуляции нейронов миндалевидного комплекса лимбической системы. Просто время для новой любви еще не пришло, и сейчас кажется, что и не придет никогда.

Распутывать и дальше этот клубок скопившихся переживаний одному было просто невыносимо. И к родителям, чтобы пожалели, тоже не хотелось – они сами в разводе. Просто не надо усложнять. Зачем распутывать узел, который можно разрубить? Зачем я все опять усложняю, это глупо. И бензин жечь, катаясь по городу, тоже глупо и нерационально. Размышлять тут не о чем. Когда есть любовь – есть повод для размышлений, можно рассуждать, разговаривать с ней и с собой, можно все исправить и все легко простить. Но если любви нет, то любое размышление, самобичевание или осуждение бессмысленно, нет предмета разговора. А на нет и суда нет, вступать в артель «Напрасный труд» – это как-нибудь без меня.

В книжных историях всегда подкупает способность героя анализировать свои чувства и профессионально разбираться в них. В реальной жизни это совсем не так просто. Когда на вас наставлено оружие, вашим первым импульсом не будет желание абстрагироваться от ситуации. Бей, беги или замри – вот три вида реакций любого нормального человека, который попал в серьезный замес. Он не будет пытается осознавать внутренние переживания, анализировать, какой жизненный урок пришел к нему через человека с пистолетом. Не будет размышлять о том, чтобы сделать свою жизнь более осознанной и счастливой. Когда речь идет о ситуации, требующей немедленных действий, вы вообще не будете думать, вы будете действовать, удачно или нет – это другой вопрос.

Скорее всего, вы будете действовать наиболее эффективным и правильным способом просто потому, что в критические моменты жизни голос разума уступает место гораздо более осведомленному в таких случаях голосу интуиции. Или, как объясняла Кристина на утреннем сеансе, включаются давно позабытые, но дремлющие до поры, скопленные миллиардами лет эволюции рефлексы и инстинкты. Гораздо хуже обстоит дело, если затруднительная история, в которую вы попали, не требует от вас немедленных действий, а предполагает нудную и долгую работу по очистке души от груза обид, решения бытовых проблем при дефиците ресурсов. А ведь еще надо на работу ходить при полном отсутствии желания туда ходить и выполнять прописанные в контракте должностные обязанности. Короче, сегодня во мне смешался коктейль из самых поганых чувств, доступных человеку. И обида на бывшую жену, и желание обнять хоть кого-то более теплого и близкого, чем кошка. Хотя сегодня подошла бы даже кошка. Эх, дядя Вася, совсем не вовремя ты улетел в Индию.

Я уже выбрался на Профсоюзную, но до дома было ехать еще далеко, даже до Академички еще не добрался. Решил бросить машину и ехать на метро, там хотя бы люди рядом. Припарковался на только что освободившееся место во дворе напротив здания Роснано и пошел вдоль пятиэтажки, стараясь вообще ни о чем не думать, тупо разглядывая машины других обладателей хорошей парковочной кармы. Без опытного проводника в мир алкогольных путешествий я чувствовал какую-то совершенно неадекватную беспомощность. Но для прохожих, наверное, выглядел просто как спокойный, хорошо одетый молодой человек. То есть никто, такой же незаметный, как капли этого непрекращающегося дождя. Теперь еще и костюм попорчу.

Я непроизвольно остановился, пытаясь понять, что привлекло мое внимание. И даже скорчил скептическую гримасу. Дурацкая привычка смотреть на номерные знаки припаркованных машин и загадывать, через какой номер вселенная пошлет мне знак. Не то чтобы верил в разумность вселенной, но играть в это мне иногда нравилось. Психиатр на профосмотре сказала, что такого рода параноидальные явления нормальны для шизоидного типа личности, но что эти врачи вообще знают? Их теории строения личности меняются чаще, чем поколения студентов в медвузах. Пару лет назад я увидел на книжной полке у Васи Авенариус книгу по нумерологии, и где-то вначале было написано, что в числе 147 заключено имя Бога. Видимо, того самого, сотворившего Небо и Землю. С тех пор я стал невольно обращать внимание на номера машин с номером 147 и в шутку говорил себе, что это знак поддержки со стороны высших сил. Так вот, именно число 147 значилось на номерных знаках сразу трех ближайших ко мне машин. Причем все три автомобиля явно принадлежали владельцам с разным достатком. ВАЗ 2106, свеженький мерс и гибридная тойота приус. Вот те на! И что все это значит?

Предположим, что это какой-то знак, ну так, чисто в порядке бреда. Знак чего? Вон там впереди вывеска продуктового. Знак купить бухло и идти домой? Так, 22:17, извините господа высшие силы, алкоголь в это время мне уже не продадут.

Что тогда? С ума схожу?

Вот живет себе человек и думает, что просто так припарковал здесь машину, потому что было свободное место, а на самом деле нет. На самом деле он участвует во вселенской программе по углублению и расширению моей паранойи.

Настроение само собой заметно улучшилось. В душе появилась какая-то призрачная надежда, что план все же существует, ситуация под контролем, и моя жизнь, катящаяся под откос, всплывет под лучи божественного солнца, которое, как известно, светит для всех. Похоже, мой недосып начинает явно себя проявлять. И дело даже не в том, что я сильно похудел за последний месяц, а коллеги загнали меня к психологу из-за высокого уровня рассеянности. Я на полном серьезе начал оглядываться и рассматривать окрестности, чтобы понять, что за знак посылает вселенная. И даже нашел, что привлекло мое внимание и худо-бедно тянуло на то, что я искал: яркую вывеску какого-то ресторанчика или кафе, которая служила единственным источником освещения на другой стороне двора.

Правильно, в ресторанчике я могу выпить в любое время. Вот о чем мне пыталась сообщить интуиция. Я двинулся по направлению к заведению, пока в голове навязчиво крутилась на повторе песня, которая играла по радио перед тем, как я выключил двигатель: «Это не любовь, это дикая охота на тебя…». Ноги сами понесли меня в неведомое, и я наконец вспомнил ту мутную фразочку, подсмотренную в блокноте у психологини на утреннем приеме: «склонность к контринстинктивному поведению».

Встреча в баре

Когда кто-то катится с горы или взбирается на гору, не зная, куда он доберется, события навязываются ему как цель его пути. Воистину, события – это цель для бесцельного и история для беспутного.

 Николай Сербский

Когда я подошел ближе, мне стало как-то не по себе. Заведение оказалось пивным баром, о чем свидетельствовал новенький рекламный стенд выше моего роста справа от входа. На стенде был изображен темный профиль какого-то индийского то ли храма, то ли дворца, а поверх этого профиля светящейся темно-зеленым краской было написано:

«Бар Маха Сомадхи, закрытие сегодня!»

Какое еще закрытие? Я же тут гулял неделю или две назад, этого бара вообще не помню, вроде как не было его. Или это копирайтер такой креативный попался, решил поймать обывателей на противоходе мозговых усилий? А может, все гораздо банальнее и слова «открытие» и «закрытие» тупо перепутали по злому умыслу или по уловке подсознания. Может, уволиться человек решил и вот так незатейливо хлопнул дверью, а может, просто задумался о чем-то своем полиграфист, которому давно уже хочется закрыть что-то конкретное или вообще все закрыть в этом городе к чертям собачьим. Ну не набирали же они текст в смартфоне, который проклятым автозаполнением решил испортить праздник новым хозяевам точки честного отъема денег у населения. Фух, сколько мусорных мыслей поднимает в голове всего одно неосторожное слово. В любом случае бар – это еще лучше, чем кафе. Кафе обычно оккупируют офисные сотрудники, функционирующие на топливной смеси из кофе с неадекватно дорогими пирожными или псевдосвежей выпечкой. Ну или парочки студентов из тех, у кого родители побогаче.

В московских барах публика приличней. На этой мысли процесс пустых рассуждений оборвался, т. к. классифицировать обнаруженное заведение было крайне сложно. Объект не влезал в шаблон и не вмещался в мой шкафчик реальности. Как-то слишком дорого-богато для бара в спальном районе. Откуда здесь такое шикарное заведение? Хотя до главного офиса Сбера метров четыреста и чуть больше до совсем не бюджетного ресторана Анджело, куда Вася Переверзев водил нас на дегустацию своего любимого Gewurztraminer после одного из байдарочных походов. Сам я по таким заведениям не хожу, теряюсь в этих морских гребешках и омарах в аквариуме. Получается, что чисто теоретически и в этом дворе мог появиться шикарный бар. Так что, может, Москва и правда то ли похорошела, то ли зажралась. Заметьте, это я еще не вошел вовнутрь, а уже было от чего присесть на задние лапы.

Сначала я подумал, что вход выполнен в стиле классического архитектурного портала, как в итальянских палаццо эпохи Возрождения, но, подойдя ближе, понял, что это какая-то дикая эклектика. Пять лет брака с искусствоведом кого угодно заставят разбираться во всей этой архитектурной требухе. Оказалось, что конструкция по факту довольно эклектичная. Общая компоновка портала действительно напоминала фасад античного храма в миниатюре, но были и существенные отличия. По бокам от входа расположились две массивные стилизованные под деревья колонны, вырастающие из гранитных сфинксов, с головами, повернутыми на посетителя. По коже невольно пробежали мурашки: сделаны эти львы с человеческими головами были довольно натуралистично. Стволы деревьев-колонн явно отливали золотым металлическим блеском, то есть, скорее всего, кто-то заморочился и покрыл их нитридом титана, имитирующем золото, как на куполах некоторых православных храмов. На колонны опирался вполне классический треугольный фронтон с какими-то золотыми орнаментами внутри. Остальная часть портала облицована белоснежным мрамором с закрепленными на крупных плитках гербами из похожего на нефрит камня. Ко всему этому великолепию прилагалась массивная двустворчатая дверь, окованная металлическими полосами в форме окружностей с расположенными внутри равносторонними крестами.

Антураж явно требовал хоть какой-нибудь охраны или хотя бы швейцара на вход. Хотя о чем это я, тут, наверно, все пространство метров на двести камерами высокого разрешения простреливается и следит за хозяйством не дед с ТОЗом, а бывший спецназовец с левой, а может, и не левой лицензией на огнестрел. Странное место. Подойдя вплотную и задрав голову, я смог разглядеть фронтон более подробно. Оказалось, что внутри находятся не просто растительные орнаменты, а выложенное золотыми буквами четверостишие, которое как-то не очень вязалось с названием заведения:

Страдай, если хочешь наслаждаться;

Опустись, если хочешь подняться;

Теряй, если хочешь получить;

Умирай, если хочешь жить.

Ну навертели! Я забил текст в поисковик, чтобы проверить свою интуицию, и оказалось, что это текст старинной испанской коплы, то есть народной песенки. Что ж, для бара вполне в тему. Вот, а если бы не пять лет с Алей, я бы подумал, что это просто вычурный стишок из больного воображения личинки олигарха, в голове которой родилась гениальная мысль открыть очередной пивной бар в аляповато-безвкусном стиле. Жизнь с дипломированным искусствоведом имеет свои плюсы. Меня, вообще-то, хлебом не корми, только дай покритиковать и опустить чью-то работу. Так-то ведь бар и не аляповатый вовсе, даже с претензией. Наверное, поэтому мне не по себе. Слишком вычурное все какое-то и амбициозное для пивного бара.

Рассуждать дальше было бессмысленно, нужно было идти внутрь или уходить. Второй вариант представлялся более разумным решением, но когда это я поступал разумно? Надо ж как-то оправдывать звание «склонного к контринстинктивному поведению».

Неожиданно массивная дверь открылась почти без усилий. Не из-за того, что была бутафорской, а из-за какого-то гениального уровня центровки петель. Сам бар, похоже, располагался в подвале, но лестницу явно переделали: спуск был прямым, с широкими ступенями, внизу просматривался кусочек хорошо освещенного холла. Ступени не меньше метра шириной и застелены толстым ковром. Приятно, но как-то расточительно, на улице грязища. Уровень внутренней тревоги стал более существенным.

А по карману ли мне вообще заведение с такими толстыми и явно ухоженными коврами? Зачем в принципе делать дорогую ковровую дорожку в проходном месте, где ее моментально загадят посетители? Отсутствие логики пугало, и я попытался хоть как-то объяснить себе увиденное. Есть расхожее мнение, что невозможно объяснить логику непрофессионалов, но те, кто создавал это место явно что-то имели ввиду так вкладываясь в детали антуража. Получается, что вот они где настоящие храмы современности. Места, где собраны золото, благовония и мраморные статуи. Сюда люди несут свои надежды и сбережения, пытаясь умилостивить бога алчности и заглушить трагедию разделенности человеческих судеб. Разделенности, потому что в бары редко идут запивать радость. Хотя тут можно и поспорить. На звание «кафедрального собора», где великий Мамон, повелитель ночного светила, собирает свою паству, вполне могут претендовать и гипермаркеты. Там тоже золото и мрамор, туда люди относят свои мечты, чтобы поменять их на вещи. Впрочем, это меня, похоже, от страха и волнения понесло, будто я подросток какой. Не дрейфь, Ваня, на кофе денег тебе в любом случае хватит, а может, и на что покрепче, ты по нынешним временам не сильно бедный парень.

Мысль, призванная успокоить бешено колотящееся сердце, почему-то не подействовала, внутреннее напряжение только росло.

Заболеваю, что ли? Озноб какой-то и потею, как капитан Кук, опознавший ближайшие перспективы как неблагоприятные. В голове опять включился голос моего внутреннего сценариста:

«Скорее всего, он слишком долго проработал в одном из институтов бывшей Академии наук, и его внутренний мир просто не мог смириться с несистематизированными явлениями природы, в ряды которых прямо-таки рвалось это заведение. Исправить положение вещей можно было только изнутри, тем более что желание непременно напиться никуда не делось, прочно обосновавшись в моменте сейчас.

В стороне от питейных заведений Чуйкова держала вовсе не привычка к бережливости, сохранившаяся в виде атавизма со времен работы в сфере российской науки с ее миниатюрными зарплатами, а развитый природный инстинкт самосохранения. По этой же причине в свое время он покинул и научное поприще. Сначала Иван наивно полагал, что все научные сотрудники живут в одинаково бедственных условиях с робкой надеждой опубликовать одну-две статьи в каком-нибудь скромном журнале типа Annals of Urology, но оказалось, что все не так. Руководители, когда-то попавшие на вершину государственных финансовых потоков, благополучно перенаправляли основную их часть себе в карман, а это уже жгучая несправедливость, которая была для Ивана самым веским поводом для разрыва отношений в любой сфере жизни».

Можете считать меня меркантильным. Да, кто-то может так работать, когда начальник катается на свежем мерсе, а сотрудники доедают последний хрен без соли и придумывают, как поставить эксперименты на реактивах, оставшихся от СССР с давно вышедшими сроками хранения. Но я не мог помочь. У меня этот датчик справедливости выкручен на максимум. Я считаю, что отсутствие равноценного энергетического обмена между работодателем и работником является не только крайне эффективным средством уничтожения продуктивности любого дела, но и плохо сказывается на всех видах здоровья человека. Впрочем, возможно, именно так все и было задумано. Как здесь конкурировать с западными лабораториями, когда вместо того, чтобы взять чистый реактив с полки, нужно самому перекристаллизовывать акриламид в хлороформе или перегонять грязный фенол на открытом огне?

Есть, конечно, люди, фанатично преданные науке, готовые работать совершенно бесплатно и даже доплачивать за возможность ковыряться в молекулах, но цена такого рода фанатизма для обычного человека, к которым я, конечно, отношу и себя, непомерно высока. Фух, разошелся я что-то сегодня. Я постарался сосредоточиться на том, чтобы пройти последние ступеньки и улыбнуться в ответ молоденькой гардеробщице, скучающей по поводу отсутствия у большинства посетителей верхней одежды, мне тоже было нечего отдавать в гардероб, и я присел на пуфик у зеркальной стенки завязать шнурок. Внутренний сценарист упорствовал.

«Прикрываясь принесением блага человечеству или даже рассуждая о христианских добродетелях, многие научные руководители ничуть не стесняются обращаться с окружающими до крайней степени потребительски, выжимая из них все соки, дабы достичь свою эфемерную цель. Поняв это, Иван не стал, подобно многим другим, уезжать за границу, хотя возможность уехать была. Он написал заявление об увольнении, даже не имея примерных мыслей, чем будет заниматься. Никто о причинах увольнения спрашивать не стал, девчонки в бухгалтерии вяло пошутили по поводу еще одной жертвы МРОТовирусной инфекции, на том все и закончилось. 

Что касается питейных заведений, то ситуация была все же не столь однозначная. Чуйков был человеком тоски, и в его душе, даже во время веселья, вечно звучало заунывное португальское фаду. По счастливой случайности или по тонкому расчету судьбы, в юности Чуйкову не были знакомы ни Амалия Родригес, ни португальские портвейны с труднопроизносимыми по музыкальному красивыми названиями, иначе его душа, найдя физический эквивалент своей тоски, никогда не выпустила бы юное и неопытное тело Чуйкова из оков беспробудного пьянства».

Фух, вроде отпустило. Как-то странно на меня девушка из гардероба смотрит, похоже, я действительно подзавис тут со своими фантазиями. Встал и пошел по холлу дальше. После гардероба холл расширялся.

Охранник в заведении все же был, но я не мог заметить его раньше из-за выступа, образованного гардеробом. Здоровый парень под два метра в приличном костюме, но при этом в армейских берцах, выглядывающих из-под штанов. Он почтительно кивнул, умудрившись изобразить дружелюбие без улыбки.

Холл вполне соответствовал по обстановке вычурному входу в заведение: тканевые зеленые обои, декоративная золоченая лепнина и двери на каждой из трех стен. Все три двери высокие, с позолоченными рельефными орнаментами на белом фоне и плотно закрыты. Прямо, очевидно, находится вход в какую-то рабочую зону, так как дверь с «пуш-баром», то есть из тех, что открывают надавливанием на ручку животом, когда руки заняты. Опять эклектика. Пуш-бар на дворцовой двери – это, на первый взгляд, что-то из раздела седла на корове. Но в действительности позолоченная деревянная ручка пуш-бара смотрелась вполне гармонично. Такие механизмы иногда ставят на аварийные выходы, но, судя по приятно будоражащему запаху еды, это не тот случай. Слева доносилась едва слышимые крики людей и посвистывания в такт дребезжанию стен, которые таранили басы какой-то натужной русской попсы в исполнении то ли Лепса, то ли кого-то его изображающего.

Я обернулся к охраннику и спросил, куда мне.

– Да куда хотите. В главном зале сегодня свадьба, но они вроде как и всех посетителей из малого, то есть из бара к себе перетаскивают, традиция у них такая. В малом сейчас никого, но свадебные иногда и туда заглядывают.

Подтвердив мои догадки, из двери напротив меня вышел официант с большим подносом из нержавейки заполненным вычурными закусками. При этом сквозняком приоткрыло неплотно закрытую дверь, ведущую к бару. Звуки на несколько секунд стали громче и из приоткрытого прохода, будто из другого мира, полилась тихая молитва пятой октавы электронного японского фортепьяно. Официант открыл дверь слева и величественно прошествовал в главный зал, шум из которого заглушил музыку. Двери по обе стороны от меня закрылись почти одновременно и стало снова тихо.

Куда мне?

Секунд пять я задумчиво рассматривал себя в зеркале на потолке. Благо охранник отвернулся и не торопил меня с выбором. Вытянутое худое лицо и трехдневная щетина. На свадебного генерала или даже рядового не очень тяну, но все же в офисном костюме, вполне приличной двоечке и дорогой кремовой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей, ботинки из плетеной коричневой кожи от лори блю – вполне нормальный вид, чтобы раствориться в московской свадьбе и забыть о своих проблемах на этот вечер. То есть сбежать от решения, отложить на потом, не брать ответственность за свою жизнь, за последствия хотя бы сегодня вечером. Спрыгнуть с этой сказки-неотвязки. Нет ничего плохого в том, чтобы на время замаскировать раздирающие тебя противоречия. Или есть?

Может, права была Этери, и мне просто надо «быть по-мужски»? Поступить как мужик, что-нибудь сделать. Вот хотя бы выбрать другую сторону бара. Ту, где играет оркестр. Скажете, это не поступок и не выбор. А вот и нет, очень даже выбор. Может, прозвучит пафосно, но между плясками на чужом празднике и скучной классической музыкой есть одно важное отличие. Попса – она как маскировочная сеть, накрыл ей весь внутренний бардак, и вроде как ничего не видно, нормально себя чувствуешь. А классическая музыка и поэзия, если они настоящие, – это всегда путь, всегда призыв переставлять ноги. И если этого не делать, то скрипки и виолончели вызывают только раздражение. Бонус в том, что классическая музыка – это тропинка, которую кто-то уже протоптал, путеводная нить, по которой можно дойти до той точки, куда смог добраться автор. И чаще всего это какие-то очень прекрасные места, где свет и тепло для заблудившихся в земном лабиринте.

Но надо ли туда мне? Куда мне?

Вопреки сложившимся стереотипам относительно мужской природы, налево я не пошел.

Внутри помещения оказалось очень мило и комфортно. Пианистка, стройная крашеная блондинка в черном с блестками концертном платье, аккуратно складывала ноты, и необходимость ее присутствия в практически пустом заведении действительно вызвала сомнения. Посетителей, считай, не было, только я и обнимающаяся в дальнем темном углу парочка, по всей видимости забредшая не ради пива или гастрономических утех, осколок свадебного гуляния. Из явно очень дорогих аудиофильских динамиков негромко выливалась в пространство зала Stabat Mater dolorosa Перголези, что уже само по себе и шокировало, и в то же время успокаивало, резонируя с моей внутренней депрессией. Очень меланхоличная, супергрустная и в то же время поднимающая настроение с точностью математического действия, переводящего произведение двух отрицательных членов в позитивную бесконечность.

Я пристроился за столик рядом с баром, чтобы не мешать парочке и быть поближе к динамикам. Бармен сам принес мне меню и попросил нажать на кнопку вызова, когда буду готов сделать заказ. Гости из свадебного зала заглядывали в бар то ли в поисках туалета, то ли в поисках передышки и собеседников. Меня пока никто не трогал. Может быть, просто не замечали в дымном от индийских благовоний помещении бара. Еще сюда заходили, чтобы забрать тех, кто отлынивал от своих обязанностей на свадебном пиршестве. Я тупо пялился в меню и не мог выбрать, найти хоть одно знакомое название. Похоже, придется спрашивать совет у бармена-официанта. Чтобы не выглядеть совсем уж глупо, я попросил принести кофе с тирамису. Высокий и полноватый молодой человек в черном фраке и с кудрявым шаром волос на голове был особенно настойчив и явно пытался поделиться своей бесшабашной радостью с максимальным числом сбежавших гостей, вследствие чего одного за другим физически уносил прячущихся в баре людей обратно в большой зал. Я постарался скорчить максимально недружелюбное лицо в стиле «не подходи» и, к счастью, пока не попал в зону внимания этого великана и других свадебных гуляк. В действительности не хотел себе признаваться, что втайне завидовал их умению искренне веселиться без оглядки на окружающих. Ну не драться же с ними в самом деле, если меня тоже прихватят. Даже если бы я помнил из частых юношеских походов на татами все двадцать основных движений окинавского каратэ, устраивать в баре побоище не стал бы, пошел бы с этим кудрявым или с любым другим, кто утащил бы меня. Моя свадьба, как и почти все свадьбы, на которых я был, являли собой довольно мерзкую смесь из вымученного, почти фальшивого веселья и штампованных пошлых мероприятий, вселявших в брачующихся одно-единственное желание: дожить до вечера и остаться наедине.