Осознанная необходимость

РУДАК. Послушайте, это же чушь какая-то. Клянусь вам, что я здесь не причём. И потом, вы уверены, что это была фотовспышка? Вот, Виктор Васильевич тоже поначалу усомнился. Может, это молния была. Впрочем, откуда здесь молния и в июле. Ага! Это кажется лампочка взорвалась…

С торжеством поднимает с пола случайный осколок.

…пойду, поищу новую.

Дверь парилки открывается и оттуда выходят Собакин и Эст.

Собакин в фирменной клетчатой простыне, закинутой на плечо как у патриция, выступает важно, опершись на плечо своего ученика. Эст прикрывается шайкой, с восторгом домашнего животного внемлет учителю.

СОБАКИН (продолжая начатый в парилке монолог, с пафосом). … Виртуальный характер действительности, мой молодой друг, в которой живёт человек, критичен для его безопасности, как только выходит за рамки развлечения – пусть даже само устройство этой действительности максимально облегчено для восприятия и развлекательно. Есть момент, когда уже…

Из двери, ведущей на реку, отдуваясь, появляется Ежов. У него в одной руках куль из простыни, в нем что-то с острыми углами. Собакин замечает Ежова.

СОБАКИН (продолжает). … не смешно!?

Ежов поднимает куль над головой. Он радостно возбуждён.

ЕЖОВ. Есть доказательства. Юрий Ильич, дорогой, мы с вами были правы.

ПИОНЕРОВ (ехидно). Ура, наш Михаил ж…й раков наловил.

ЕЖОВ (ухмыляясь с угрозойе). Вам, Виктор Васильевич, лучше не знать, какие это раки.

МАЛЮТИН. Неужели нашёл вещдок?

Ежов вываливает содержимое куля на стол, там ржавая ножовка и брус гнилого дерева.

ЕЖОВ. Да. И это покушение, товарищи!

СОБАКИН (завершает начатую в парилке лекцию). …И заметьте, Фима, когда человек бредит, то сам бред может быть весьма увлекателен… Что это за хлам, позвольте вас спросить, товарищ генерал застенных дел.

ЭСТ (протягивает руку к улике). Позвольте.

ЕЖОВ (бьёт его по руке). Руки, Ефим Амбросьевич! Вы там у себя в Нижнем приволжске совсем расслабились.

ЭСТ (к Собакину). Учитель!

СОБАКИН. Эй, заплечных дел мастер, вы зачем Фиму ударили, здесь вам не Лубянка. И что это за дрянь вы притащили? Пыточный инструмент? Фима, нам действительно лучше отойти, а то заразимся чем-нибудь.

МАЛЮТИН. Да, господа, прошу всех отойти от стола и не мешать следствию. (Ежову) Михаил Иванович, вы бы пошли помылись, что ли.

ЕЖОВ (обиженно, вытирая грязными руками грязные щёки). И вы туда же, Юрий Ильич. Я – жеж, жеж – за правду…

МАЛЮТИН. Да, что вы так разволновались? На вас и правда, лица нет.

ЕЖОВ. Да как вам не стыдно, в конце-то концов. Всё намекаете, вместе вот с этим. (тычет грязным пальцем в Собакина) Сами вон какие чистенькие, наманипедикюренные, а тут приходится с горячим больным сердцем, чистыми руками да в дерьмо…! Знали бы вы, как там темно и мерзко, а ты по долгу своему ползаешь, копаешься, каждую щепочку ощупываешь, каждую кочку обнюхиваешь. Холодно, мне. Эх вы!

Бросается в парилку.

ЭСТ. Жалко старика. А зачем всё-таки он там обнюхивал.

МАЛЮТИН. Господа, прошу садиться.

ПИОНЕРОВ. Я не могу, друзья, мне к шефу надо… для доклада.

СОБАКИН (Эсту). Фима, возьмите этого докладчика за руку, пожалуйста, и не отпускайте до дальнейших распоряжений. (Малютину) Судя по паучьей серьёзности вашего лица, вы, Юрий Ильич, шьёте нам дело. Если это не те самые полмиллиона из коробки из-под ксерокса, которые вы бесстыдно зажали от общественности, тогда что же? Я выскажу предположение, что речь идёт о самом дорогом, что у нас есть на сегодня…

ПИОНЕРОВ. Дай Бог ему здоровья! (порывается аплодировать) Послушайте, Ефим Амбросьевич, отпустите мою руку. Я никуда не убегу. И потом, мне тоже интересно, куда же всё-таки делось тело…

МАЛЮТИН. Кстати о теле. Согласно показаниям Александра Силыча, главного…, хм-хм, пока свидетеля, сегодня за пять минут до полуночи достояние нации было унесено таинственной силой из небольшой ямы рядом с подмостками, ведущими к реке Ангара. Яма была образована самим телом и явилась результатом падения оного с высоты мостков в жидкую грязь, состоящую из глины, песка и речных донных отложений.

ВСЕ. Опять!?

МАЛЮТИН. Да опять и снова, но при иных обстоятельствах. И вот эти обстоятельства… (указывает пальцем на куль, принесённый Ежовым) …как раз и позволяют мне, как вы говорите, начать шить дело на всех, кто находится здесь в данный момент.

СОБАКИН. Фима, подайте мне это.

Эст подаёт ему улики с японским поклоном. Собакин проверяет зубья пилы и внимательно осматривает брусок дерева.

СОБАКИН. Вы уверены…?

МАЛЮТИН. Да, гражданин Собакин, именно так. Я помню как вы все, за десять минут до похода Рюрика Феодорыча к роковому месту гуртом и с громкими радостными криками выбежали на воздух.

СОБАКИН. Вам мерещится, что кто-то, воспользовался восторженностью момента и…

ЭСТ. А мне не было радостно, мне было плохо.

СОБАКИН (продолжает). … мог притормозить, вытащить вот эту пилу…

ПИОНЕРОВ. А я вообще только за компанию. Я и не прыгал…

СОБАКИН (торжествующе). Ага!

Пауза… Все впиваются глазами в Пионерова.

ПИОНЕРОВ (вдруг запинается, краснеет как девушка). Прост…

Эст заводит себя звонкими ударам по голой груди, как урка кривляется, приседая и подпрыгивая, подскакивает мгновенно к Пионерову.

ЭСТ. Что! Простить?! Ах ты Иуда!

Собакин с отвращением отбрасывает от себя пилу и брусок и смотрит на свои руки, будто они в крови.

СОБАКИН (Пионерову). Виктор, вы же Ему как сын … были!

Малютин торжествует.

Дверь парилки внезапно распахивается из неё белый как снег выходит Ежов, отплёвываясь. В руках у него начатая бутылка водки.

ЕЖОВ. Товарищи, нашего президента пытались отравить!

Пионеров падает в обморок. Его хлопают по щекам, щиплют, но обморок очень глубокий. Последние слова Пионерова слышит только склонившийся над ним в прощальном поклоне Малютин.

ПИОНЕРОВ. Эст сволочь, оболгал. Прост…, простатит у меня.

Сцена 15. Обкомовская дача – ночь

Гостиная обкомовской дачи.

Пионеров подхвачен Малютиным и Эстом, поднят высоко на руках (его же руки бессильно свисают вниз, то и дело хлеща Ефима Амбросьевича по щекам).

Ногами безмолвного Пионерова Эст и Малютин открывают дверь в дом. За ними в скорбной процессии идут Собакин и Ежов.

Из под ноги Собакина с громким шипением шастает рыжий кот. Собакин едва не отпускает тело.

Тело укладывают на импровизированном (из обувной тумбочки и пары табуретов) ложе в центре. Окружают постамент с телом товарища и застывают в скорбном молчании.

Кажется, что до этого подвывающая неразборчиво и возбуждённо толпа элитных волонтёров внесла собой в дом таёжную или разбудила живущую в нём глубокую тишину.

СОБАКИН (философски). Холодно и темно как в могиле.

Эст бросается к вешалке, хватает первую попавшуюся вещь, ею оказывается китель Гвардина.

ЭСТ. Учитель, вот накиньте.

СОБАКИН (с отвращением смотрит на китель). Что бы я – в облачение сатрапа!? Вы с ума сошли, Фима…

Указывает на безмолвного Пионерова.

…Вот он, думаю, не откажется.

Эст набрасывает китель на тело, берёт с полки фуражку и надевает Пионерову на голову.

СОБАКИН (романтически и с наигранной скорбью). И комиссары в потных шлемах…

ЕЖОВ (шепчет Малютину). Юрий Ильич, по-моему интуиция нас не подвела. Вот он с поличным и прилёг. Хлипок оказался, но крут Виктор Васильевич, ох крут. Не мытьём так катаньем, со свёрнутой шеей не получилось, так он в печень Президента решил поразить.

МАЛЮТИН (так же шепотом). А с чего вы решили, что патрона хотели отравить?

ЕЖОВ. Не хотели, а уже начали. Вот доказательство. Попробуйте.

МАЛЮТИН. Вы Ефиму Амбросьевичу предложите, он из нас самый молодой, а мне ещё пожить охота.

ЕЖОВ. Да я не об том. Водка в бутылке разбавленная.

МАЛЮТИН. Тогда какого чёрта вы нам мозги морочите, товарищ генерал! Виктор Васильевич, если очнётся, думаю, будет очень недоволен.

ЕЖОВ. Обижаете, Юрий Ильич, это для вас сей разбавленный продукт не представляет никакой опасности, а для Папы, с его многолетним…, скажем так, партийным и политическим стажем, – это верная смерть.

МАЛЮТИН (задумчиво). Однако, здесь что-то есть.

ЕЖОВ. Вот и я говорю! Клинические испытания доказывают…

МАЛЮТИН. Вы что же считаете, что гражданин Пионеров втёрся… и в течение продолжительного периода пребывания в непосредственной близости… тайком, из-под полы, так сказать, разливал суррогатный продукт с целью…?

СОБАКИН …Клинические испытания доказывают, что мы сейчас все здесь околеем. Фима, отойдите от этого доходяги, что вы вокруг него крутитесь.

ЭСТ. По-моему, он нас слышит? Притворяется гад!

СОБАКИН. Оставьте некроманам с Лубянки этого несчастного, а я предлагаю пойти в номера.

Собакин величественно поднимается по лестнице.

За ним Эст – поддерживает невидимый шлейф белых одежд учителя.

СОБАКИН (Эсту через плечо). Фима, а вам известно, что если бы обе половины лица человека были зеркально симметричны, то это выглядело бы как уродство.

ЭСТ. Хм, не замечал, учитель. Впрочем если приглядеться к генпрокурору или к Ежову, то…

СОБАКИН. Фима, заткнитесь. Это на всех распространяется, и на вас тоже. Но поразительный факт – если человек мёртв, то лицо его неожиданно обретает ту самую симметрию. Наверное поэтому всегда так неприятно смотреть на покойника.

ЭСТ. Бедный Пионеров. Не знаете, у него есть жена, дети?

СОБАКИН (искренно, торжественно). У него был Рюрик Феодорыч.

В конце лестницы Собакин и Эст расстаются.

Эст исчезает за дверью своего номера.

Собакин задерживается. Ещё раз сморит вниз.

Из своего номера к нему со спины выбегает Неврозова, суёт в карман халата лист бумаги и скрывается у себя в номере.

Собакин чувствует прикосновение, оборачивается… – никого. Находит в кармане лист бумаги.

Эст выглядывает из номера.

ЭСТ. Учитель, вы что-то нашли?

СОБАКИН (в задумчивости смотрит на номер Неврозовой). Что? (быстро прячет бумагу) Нет, нет. Вам показалось.

Малютин и Ежов остаются в гостиной одни.

ЕЖОВ (кивает в сторону Собакина). И долго ещё будет позволено этому, как говорит товарищ Гвардин, «полезному идиоту» измываться над нами.

МАЛЮТИН. Кстати, о Гвардине. А вам известно, что с недавних пор наш адъютант его превосходительства, якобы из соображений безопасности, объявил монополию на поставку любимого напитка нашего «лучезарного товарища».

ЕЖОВ. В первый раз слышу.

МАЛЮТИН. Эх, служба… Так вот эта бутылочка с его склада, я по пробочке узнал – краешек под «бычком» характерным образом замят. Такое впечатление, что генерал сам её разливает и закупоривает, а Виктор Васильевич только подносит и сам не ведает, что творит.

ЕЖОВ. Ничего не понимаю. Выходит, что супостат – это наш друг и соратник, а Пионеров – жертва заговора. Ничего, Юрий Ильич, зато теперь у нас есть улики.

МАЛЮТИН. Это мелочь…

Кладёт бутылку на грудь Пионерову.

… В том-то и дело, что главная и самая неопровержимая улика десять минут назад исчезла, по словам того же Гвардина, в неизвестном направлении. И он сам, если вы заметили, запер нас и испарился.

ЕЖОВ. Следы заметает гад!

МАЛЮТИН. Ладно, нужно привести себя в порядок, а то ведь я тоже прилично продрог. Кстати, вы заметили, что и Авангард Борисович отсутствовал на панихиде, и на процессии я его не наблюдал?

Помещение залы устроено так, что звук, исходящий из-за ширмы распространяется по всему пространству как dolby surraund, не выявляя источника звука.

Оба поднимаются по лестнице. Ежов впереди, Малютин за ним.

ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ (девичьим дуэтом). А он симпатичный.

Ежов и Малютин вздрагивают, оглядываются.

ЕЖОВ. Что за чёрт! Вы слышали, Юрий Ильич?

МАЛЮТИН (сразу кидает взгляд на Ширмудведевицы). Нет. Да нет здесь никого! Вам померещилось, дорогой генерал.

Малютин берёт Ежова за локоть и настойчиво ведёт наверх, при этом оглядывается на Ширмудведевицы и показывает её зачем-то кулак.

МАЛЮТИН (продолжает). Заговор? Вы уверены, Виктор Иванович? Значит, всех мочить будем.

ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Мужчина, куда же вы! Мы вам понравимся.

ЕЖОВ. Это переходит все границы.

Малютин не даёт ему остановиться, заталкивает в номер и закрывает дверь.

МАЛЮТИН. Виктор Иванович, спокойной ночи,…

Проходит несколько минут.

Малютин быстро, но тихо спускается по ступенькам, ещё раз оглядывает залу.

МАЛЮТИН (продолжает, потирая руки и скабрезно улыбаясь) …а после полночи вытаращи очи.

Видит большого рыжего кота, который трётся о ширму и урчит.

Малютин подходит к ширме, поднимается на цыпочки, намереваясь заглянуть за красочно разрисованную матерчатую перегородку. Но наступает коту на хвост и получает удар лапой. Вскрикивает, хочет его схватить.

Взгляд его падает на тело Пионерова. Разворачивается и быстро поднимается по лестнице, внезапно останавливается и шепчет в сторону Ширмыдведевицы.

МАЛЮТИН. До скорой встречи!

Оттуда слышится короткий манящий смешок девичьего дуэта.

Конец третьего действия

Действие IV. Ядерный чемоданчик похищен

Сцена 1. Обкомовская дача – ночь

Огни в окнах гаснут. Дом затихает.

Фердыщенко прячется в кустах рядом с домом. Он замёрз, не помогают даже прыжки на месте и мантра: «Кто не скачет, тот москаль». В костюме Рюрика он издалека очень похож на Президента. Решает предпринять ещё одну попытку вскрыть сейф Рюрика. Ныряет в кусты и вскоре появляется наверху в номере Рюрика. Приступает к взлому сейфа

В мешковине на бёдрах и в портупее, исполняя волю президента, Гвардин крадётся к дому. На подходе к дому внезапно видит в окне номера президента тонкий луч света – он то пропадает, то вновь появляется размытым пятном на противоположной стенке комнаты. Зажав кобуру под мышкой, кремлёвский гренадёр, пригнувшись, кидается в глубокую тень дома прямо под балконом номера президента.

В лунном свете мелькает перепоясанное портупеей мощное обнажённое тело охотника, каким-то непостижимым образом взметнувшееся вверх по вертикальной стене. Гвардин хватается за перила и мягко переваливается на балкон.

Дверь балкона открыта. Легко соскакивает замковая петля кобуры и «стечкин» сам ужом выползает в раскрытую ладонь.

Он прислушивается.

В номере президента Фердыщенко возится с сейфом.

Внезапно дверь балкона открывается.

Фердыщенко бросается под кровать.

Входит Гвардин. Взводит курок «стечкина». В комнате не видит никого. Не зажигая света – в комнате прозрачный полумрак, ищет одежду в шкафу, находит только тренировочный костюм. Спешит. Открывает сейф, забирает сумку с чемоданчиком. В процессе сборов разговаривает сам с собой.

ГВАРДИН (про себя). И угораздило тебя, Рюрик Феодорыч, в такую дыру забиться. Впрочем, оно и к лучшему. Теперь ты как Иван Грозный сидишь на Петровке и наблюдаешь, как бояре грызутся.

Всё это время Фердыщенко, затаив дыхание, лежит под кроватью. Он слышит щелчок взведённого курка. Чтобы не крикнуть от ужаса, зажимает в зубах ботинок Рюрика, который тот случайно забросил под кровать, разуваясь, во время своего первого визита. Гвардин выходит из номера Рюрика.

Гвардин заходит к себе в номер. Ложится на кровать немного передохнуть.

Напротив дома, рядом с мостками на реке появляется лодка.

Из неё выходят Затейник Модест Львович (мужчина лет 50-ти) и дочь Рюрика Татьяна (молодая женщина лет тридцати).

ТАТЬЯНА. Ну что же вы, Модест Львович всё так медленно делаете.

ЗАТЕЙНИК. И взбрело же вам в голову, Татяночка Рюриковна, в такую ночь, да ещё и без разрешения вашей матушки.

ТАТЬЯНА. А вы разрешения у меня спросили, когда Валю сюда отправляли?

ЗАТЕЙНИК. Так я же ради общего блага его – на рекогносцировку.

Затейник и Татьяна крадучись направляются к дому.

ТАТЬЯНА. И всё равно. Много вы на себя берёте, товарищ Затейник.

ЗАТЕЙНИК. Так ведь по Сеньке и шапка…

ТАТЬЯНА. Ой…

Из кустов появляется Валентин Машев (мужчина 40-лет).

Татьяна бросается ему на шею.

Затейник ревниво наблюдает за сценой.

Затейник отводит Машева в сторону.

ЗАТЕЙНИК. Валя, как обстановка? Все живы?

МАШЕВ. Не совсем, Модест Львович.

ЗАТЕЙНИК. …?

МАШЕВ. Рюрик Феодорыч …

ЗАИЕЙНИК. Президент?

МАШЕВ. Он самый.

ЗАТЕЙНИК. Как это произошло?

МАШЕВ. Ну…

Это таинственное общение двух мужчин, тревожное выражение их лиц пугают Татьяну. Затейник замечает движение Татьяны в их сторону.

ЗАТЕЙНИК. Так. Молчок. Позже расскажешь.

ТАТЬЯНА. А где папа? Валентин, что же ты молчишь.

Машев неопределённо машет рукой.

МАШЕВ. Он… там.

ЗАТЕЙНИК. Таня, вы же устали. Может быть остановимся, перекусим. Кофейку горяченького. Я и термос собой взял.

ТАНЯ. Всё вы опять врёте. Нет у вас никакого термоса. Валентин, немедленно отведите меня к отцу. И дайте мне сигарету.

Из засады Даши видит Затейника, Татьяну и Машева.

На секунду лицо девушки освещается светом от зажигалки.

Он напряжённо вглядывается в него. Быстро достаёт из куртки обложку журнала и лицо его расплывается в довольной улыбке.

Даши хлопает себя по ляжкам и танцует боевой танец вогуннских воинов.

Сцена 2. Обкомовская дача - ночь

Дом со стороны гостиной. Здесь плотный полумрак.

Входная дверь медленно и бесшумно, приоткрывается, и в залу, крадучись, входят Татьяна и Затейник.

Машев, повинуясь Затейнику, остаётся на стрёме.

Татьяна уже на грани истерики. Дойдя почти до центра залы, оба замирают.

Затейник выглядывает в темноте скорбный постамент с недвижным Пионеровым и произносит мрачно.

ЗАТЕЙНИК. Неужели свершилось? Боже мой, какой человек… И так не вовремя.

ТАТЬЯНА. Что, что такое?

ЗАТЕЙНИК. Ничего, ничего, Татьяна Рюриковна. Только не волнуйтесь. Здесь покойник.

ТАТЬЯНА. Но вы, кажется, сказали – труп. Где?

ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Труп? Боже мой, покойник!

Татьяна вздрагивает, идёт на ощупь с вытянутыми вперёд руками и натыкается на скорбное ложе. Затейник как кошка передвигается в темноте, подходит к Татьяне. Видит китель и фуражку Гвардина.

ЗАТЕЙНИК (в сторону). Никаких сомнений, это он.

Татьяна осторожно протягивает руку, намереваясь открыть лицо неподвижно лежащего человека.

ТАТЬЯНА. Но чей это труп? Он не дышит!

В зале становится немного светлее. Там, над озером, поднимается солнце.

ЗАТЕЙНИК (останавливает её руку, говорит ласково) Таня, ничего не надо трогать. И успокойтесь. Это не обязательно… В общем, в таком бардаке это может быть кто угодно. Э… например, Александр Силыч… (тихо про себя) Надеюсь. (Татьяне) Вы посмотрите на его руки!

ТАТЬЯНА. Что руки?

ЗАТЕЙНИК (смотрит на руки Пионерова, сравнивает со своими маленькими ручками). Э… большие, сильные руки солдата.

ТАТЬЯНА (свыкнувшись с темнотой). Да никакие они не большие, и кобуры нет. Ах, Боже мой! Модест Львович, а вдруг это…!

Бросается на грудь Затейнику.

… Не зря маме сегодня ночью снился Угробин…

Отталкивает Затейника.

… Но он не может быть таким маленьким. Папа всегда был большим…

Начинает всхлипывать.

…и весёлым. Ах, смотрите, бутылка. Это же его любимая, как он её называет, «Гвардинка»…

Снова падает на грудь Затейнику. Тот поддерживает Татьяну и с трудом наклоняется над телом.

ЗАТЕЙНИК. Чёрт побери, а действительно, плоти маловато, и…

Тычет пальцем в подмышку Пионерова, тот тихонько икает.

ТАТЬЯНА. Вы слышали?

ЗАТЕЙНИК. Что? А – это газы.

ТАТЬЯНА. Фу какая гадость!

ЗАТЕЙНИК. …точно, кобуры нет. Он же всегда при ней. Но, может быть, её кто снял? А вдруг действительно… И бутылка знакомая…

Хватает себя за остатки волос.

ЗАТЕЙНИК. Как темно здесь! Горе мне, горе…!

С показным ужасом смотрит на тело, и тут же замечает философски:

ЗАТЕЙНИК. …Что ж, больше некому. Э… как, однако, смерть укрощает и укорачивает властелинов…

Подхватывает Татьяну под локоть.

…Татьяночка Рюриковночка, Таня, не убивайтесь, пойдёмте быстрее отсюда, нас могут заметить, и подумают опять на меня… и на вас. Чёрт знает что могут подумать…

ТАТЬЯНА (у неё начинается истерика, она вот-вот закричит во весь голос) Да что вы такое говорите, товарищ Затейник. Никуда я отсюда не пойду.

Внезапно Татьяна видит, как китель на груди Пионерова поднимается горбом, будто у покойного начинает расти женская грудь.

ТАТЬЯНА (в ужасе) А… а! Он дышит!

ЗАТЕЙНИК. Успокойтесь, это черви.

Татьяна намерена упасть в обморок.

ЗАТЕЙНИК (в сторону). Майн гот! Что я несу! Но надо же как-то заставить дамочку покинуть это проклятое место.

Затейник с неожиданной силой хватает Татьяну за талию, зажимает рот свободной рукой и тащит на улицу.

ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Эй ты! Оставьте девушку в покое! Всё папе будет доложено.

Затейник в страхе оглядывается. Никого.

Хватает Татьяну и они бегут из дома.

На улице Татьяна неожиданно вырывается, кричит, обвиняет его в смерти отца, теряет разум и бежит куда-то в лес.

Машев устремляется за ней.

Даши едва успевает укрыться, чтобы не быть незамеченным.

Затейник остаётся один. Сначала кидается за молодыми. Понимает, что не догнать. Останавливается.

ЗАТЕЙНИК. Вот дура! А ты, Валя… Не быть тебе зятем Рюрика. Впрочем, сейчас важно другое. Понять, что за каша здесь заваривается. Зайду-ка я с тылу, как учил меня товарищ Ежов.

Крадётся вдоль дома в сторону реки, куда смотрят окна номеров.

Сцена 3. Обкомовская дача - ночь.

Та же гостиная. Темно во всём пространстве. Есть слабое свечение в районе барной стойки от ночника.

Гвардин осторожно спускается по лестнице. Он в штанах с лампасам, кедах, тельняшке. В руках куль, наполненный чем-то, сумка с ядерным чемоданчиком. Он решает идти в выходу не по центру залы – тем более, там что-то или кто-то лежит в темноте – а вдоль стеночки. По дороге минует барную стойку. Внезапно оттуда появляется белая рука и хватает его за плечо.

НЕВРОЗОВА (шипит). Руки вверх! Морду в пол! Стоять! Стрелять буду!

ГВАРДИН. Неля, ты что ли?

НЕВРОЗОВА (грубо). А кому же ещё в такую рань…? А ты кто? Чего здесь шляешься?

ГВАРДИН. Твою дивизию, Неля! Лейтенант Неврозова!

Неврозова наконец узнаёт своего командира.

НЕВРОЗОВА. …Лейтенант Неврозова! Разрешите доложить, товарищ генерал?

Левой рукой отдаёт честь, но другой рукой продолжает направлять ему в грудь что-то похожее на пистолет с очень толстым дулом.

ГВАРДИН. Да не ори ты. И опусти, пожалуйста пистолет. Медленно… Ещё медленнее.

Неврозова прячет руку с неизвестным предметом за спину. Задевает что-то. Раздаётся звон стекла.

ГВАРДИН. Тссс…, Неля, опять ты за своё. Если это пистолет, то вы будете наказаны за нарушение инструкции. Дайте сюда.

Неврозова упрямо встряхивает волосами.

ГВАРДИН. А гимнастёрку зачем надела?

НЕВРОЗОВА (обиженно). Докладываю. Это кофточка из Эйч энд ЭМ, товарищ генерал, такие сейчас в моде, и Анатолю очень она нравится. Он вообще прикольный мужчина, но какой-то неестественный…

ГВАРДИН. А любая неестественность…

НЕВРОЗОВА. Так точно, – настораживает: либо человек из себя что-то изображает, либо скрывает истинное отношение к конкретным персонам. (жеманно) Может быть – кофе?

ГВАРДИН. Хм… Пожалуй, водочки…

Выпивает рюмку.

… Хвалю за прилежание, товарищ Неврозова. Однако, что конкретно вы имеете в виду в отношении контролируемого объекта?

НЕВРОЗОВА. Ну, он всё время щиплется как гусь, а ещё профессора из себя корчит!

ГВАРДИН. Потише. У вас горячее сердце, товарищ Неврозова.