Песнь Морены

Он укрыл её одеялом, когда она свернулась на койке. Перед уходом написал:

«Отдыхай. Вечером покажу тебе корабль. И научу, как жить среди людей снова».

Морена поймала его руку.

«Эрик. Что если у нас не получится? Что если через год мы оба станем рабами Талассы?»

Он сел на край койки, задумался. Потом написал:

«Тогда мы проведём этот год так, чтобы не жалеть. Покажу тебе мир, который ты не видела сто лет. Научу читать море, как читаю я. И может быть… может быть найдём способ обмануть ведьму».

«А твои глаза? Условие…»

«Обдумаем. У нас есть год. И я упрямее любой ведьмы».

Он поцеловал её в лоб и вышел. Морена лежала в чужой койке, на корабле полном людей, которые боялись её, но приняли. Под боком у неё лежали письма Эрика, а в сердце боролись страх и что-то, похожее на счастье.

Впервые за сто лет у неё был дом. Пусть временный, пусть плавучий, пусть полный опасностей. Но дом.

И человек, готовый ослепнуть ради её спасения.

Глава 6 Первая ночь в море

Морена проснулась от качки и не сразу поняла, где находится. Сто лет она просыпалась под каменными сводами, а теперь над головой скрипели деревянные балки. Сто лет единственным звуком было море за стенами, а теперь сквозь палубу доносились шаги, голоса, жизнь.

Паника накатила волной. Что она делает здесь? Как посмела покинуть свою тюрьму? Вечером будет петь, и все эти люди…

Дверь тихо открылась. Эрик вошёл с подносом – хлеб, сыр, яблоко и кружка воды. Увидев её состояние, он быстро поставил поднос и сел рядом, взяв за руки.

«Дыши, – прочитала она по губам. – Медленно. Я здесь».

Морена цеплялась за его руки как за якорь. Постепенно паника отступила, оставив только страх.

«Я не могу, – написала она дрожащей рукой. – Вечером я буду петь. Твои люди…»

«Знают. И готовы. Мы уйдём от торговых путей, в открытое море. Там некого заманивать».

«А если ошибёшься? Если там будет корабль?»

Эрик долго молчал. Потом написал:

«Тогда это будет моя вина, не твоя. Мой выбор, моя ответственность».

«Так не работает вина за смерть».

«Я знаю. Но мы должны попробовать. Иначе какой смысл в годе, что дала нам Таласса?»

Морена кивнула, хотя страх не отступал. Эрик показал на поднос, и она заставила себя поесть. Вкус простой пищи всё ещё был чудом после столетия магического существования.

«Хочешь посмотреть корабль?» – написал Эрик.

Она кивнула. Всё лучше, чем сидеть и ждать вечера.

«Северный ветер» был красавцем – так решила Морена, следуя за Эриком по палубе. Три мачты тянулись к небу, паруса надувались от попутного ветра. Всё было чисто, ухожено, каждая верёвка на своём месте.

Команда старалась не пялиться, но она чувствовала взгляды. Страх, любопытство, жалость – целый калейдоскоп эмоций. Молодой матрос с рыжими волосами даже попытался улыбнуться, прежде чем товарищ дёрнул его за рукав.

Торвальд подошёл к ним, кивнул Морене с суровой вежливостью.

– Капитан, мы идём на северо-запад, как приказали. До ближайшего торгового маршрута три дня пути.

Эрик кивнул, жестами ответил что-то, что Морена не поняла. Старый моряк усмехнулся.

– Да, капитан, я позабочусь, чтобы Пьер не готовил рыбу три раза в день. Нашей гостье нужно разнообразие.

Морена покраснела. Эрик думал даже о таких мелочах.

Они поднялись на капитанский мостик. Отсюда открывался вид на весь корабль и бескрайнее море. Эрик встал за штурвал, и Морена увидела, как меняется его лицо. Здесь, с деревом корабля под руками и ветром в волосах, он был в своей стихии.

«Хочешь попробовать?» – спросил он жестом.

Морена испугано покачала головой, но он мягко подвёл её к штурвалу, положил её руки поверх своих. Она почувствовала вибрацию корабля через дерево – живую, почти как сердцебиение.

«Чувствуешь? – спросил Эрик. – Корабль говорит с нами. Говорит о ветре, волнах, течениях. Не нужны уши, чтобы слышать это».

Морена закрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях. И правда – через руки Эрика она чувствовала малейшие изменения. Вот корабль чуть кренится влево, вот ветер усиливается, вот волна поднимает нос…

Она открыла глаза и увидела, что Эрик смотрит на неё с мягкой улыбкой. Смутившись, отступила, но он удержал её руку. Достал уголь и написал прямо на доске штурвала:

«У тебя талант. Научу, если хочешь».

«Зачем? Я же не моряк».

«Но ты будешь жить на море год. Полезно понимать свой дом».

Дом. Это слово согрело что-то внутри.

День пролетел быстрее, чем она ожидала. Эрик показал ей каюты команды, камбуз, где добродушный толстяк Пьер готовил еду на всех, трюм с припасами. Матросы постепенно привыкали к её присутствию, хотя напряжение не уходило полностью.

Но с приближением заката страх вернулся удесятерённым. Морена металась по каюте, пытаясь найти решение, которого не было.

«Может, запереть меня в трюме? Заткнуть рот? Связать?»

«Пробовала раньше?» – написал Эрик.

«Да. Бесполезно. Проклятие сильнее».

«Тогда не будем тратить время. Лучше подготовимся правильно».

Он отвёл её в дальний угол кормы, где установил импровизированное укрытие из парусины. Внутри были одеяла, вода, и – что удивительно – восковые шарики.

«Для команды, – объяснил он. – Не полная защита, но ослабит воздействие».

«Ты думаешь обо всём».

«Стараюсь. А это для меня».

Он показал ей толстую верёвку, один конец которой был привязан к мачте.

«Не понимаю».

«Привяжу к себе. Даже если твоя песня как-то подействует, не смогу прыгнуть за борт или направить корабль на скалы».

Морена ужаснулась. «Ты думаешь, моя песня может пробиться через глухоту?»

«Не знаю. Но лучше подготовиться к худшему. Морена, посмотри на меня».

Она подняла глаза, встретив его спокойный взгляд.

«Что бы ни случилось, это не твоя вина. Это мой выбор. Понимаешь?»

Она кивнула, хотя не верила. Вина не работала по законам логики.

Первая звезда зажглась на небе.

Превращение на корабле ощущалось иначе. Без каменных стен, усиливающих эхо, без замкнутого пространства башни. Морена стояла на корме, лицом к открытому морю, и чувствовала, как проклятие поднимается из глубин её существа.

Команда собралась на носу корабля – максимально далеко от неё. Многие уже заткнули уши воском, другие молились своим богам. Торвальд стоял рядом с привязанным Эриком, готовый вмешаться, если что-то пойдёт не так.

И тут Морена открыла рот, и полилась песня.

В открытом море её голос звучал иначе. Не отражаясь от стен, он уходил в пустоту, растворялся в шуме волн. Но сила оставалась та же – древняя, притягательная, смертельная.

Матросы вздрогнули, даже с воском в ушах. Некоторые упали на колени, другие вцепились в снасти. Но воск работал – никто не бросился за борт, никто не потерял разум.

Эрик стоял спокойно, наблюдая за ней. Морена видела его глазами, полными слёз от собственной песни, и не могла понять – как он выдерживает? Даже глухой, он должен чувствовать вибрацию, магию, зов…

И тут она заметила. Его губы двигались. Он что-то говорил, снова и снова. Она не могла разобрать слов, поглощённая проклятием, но ритм был знакомым. Молитва? Заклинание?

Нет. Имя. Её имя. Он повторял «Морена» снова и снова, как якорь, удерживающий его в реальности.

Ночь тянулась вечность. Звёзды кружились над головой, море пело вместе с ней, и где-то в глубине она чувствовала присутствие Талассы – далёкое, но внимательное. Ведьма наблюдала.

Когда последняя звезда погасла и проклятие отпустило, Морена упала. Но не на холодный камень – в чьи-то руки. Эрик поймал её, всё ещё привязанный, но успевший ослабить верёвку.

Она подняла на него глаза и увидела кровь. Тонкая струйка из уха – его барабанные перепонки были повреждены с рождения, но магия песни всё равно нашла путь, пусть и не полный.

«Ты ранен!» – хотела крикнуть она, но голоса не было.

Он покачал головой, вытер кровь и показал жестами: «Мелочь. Ты как?»

Как она? Живая. На корабле полном живых людей. Которые слышали её петь и не умерли.

Торвальд подошёл, лицо серое от пережитого, но решительное.

– Капитан, – сказал он, зная, что Эрик прочтёт по губам. – Мы выдержали. Команда в порядке. Приказы?

Эрик улыбнулся устало и показал жестом: «Ром для всех. Двойную порцию. Заслужили».

Радостный крик прокатился по палубе. Матросы обнимались, хлопали друг друга по спинам. Они сделали это. Пережили ночь с проклятой певицей на борту.

Молодой рыжий матрос – Жак, как узнала потом Морена – подошёл неуверенно. В руках он держал кружку с водой. Протянул ей, кивнул и убежал, покраснев.

Морена смотрела на кружку, на удаляющегося юношу, на команду, праздную своё выживание. И впервые за сто лет почувствовала себя не чудовищем.

Не полностью. Тень вины никогда не уйдёт. Но здесь, на этом корабле, с этими людьми – она была больше, чем проклятие.

Эрик отвёл её в каюту, уложил на койку. Перед уходом написал:

«Первая ночь позади. Осталось триста шестьдесят четыре».

«Ты считаешь?»

«Каждый день приближает нас к свободе. Сплю. Утром начнём уроки».

«Уроки?»

«Навигация. Если будешь жить на корабле, должна понимать море. И… мне нужно начать учиться не смотреть на тебя».

Последние слова заставили её сердце сжаться. Конечно. Условие проклятия. Он должен полюбить, не видя.

«Как?»

«Придумаем. У меня есть идеи. Но сначала – отдых. Ты заслужила».

Он ушёл, оставив её с мыслями. Первая ночь в море прошла. Никто не умер. Но Морена знала – Таласса не дремлет. Ведьма дала им год не из милости.

Она готовила что-то. И Морена боялась узнать что.

Но сегодня… сегодня она пережила ночь пения среди людей. Сегодня молодой матрос принёс ей воды. Сегодня Эрик держал её, повторяя её имя как молитву.

Сегодня она сделала первый шаг к тому, чтобы снова стать человеком.

В своей каюте Эрик изучал старые записи матери. Где-то здесь должно было быть решение. Хранители маяков сталкивались с морскими проклятиями веками. Должен быть способ…

Его палец остановился на строчке в древнем дневнике.

«Любовь слепа, говорят люди. Но что если сделать слепоту путём к любви? Видеть сердцем, а не глазами. Старая магия хранителей знает такой путь…»

Эрик перечитал абзац трижды. Потом достал чистый лист и начал писать план. У него был год. Триста шестьдесят четыре ночи песен смерти. И женщина, которую он уже любил, но должен был полюбить заново.

Вслепую.

Буквально.

Утром он начнёт. А пока… пока он позволил себе вспомнить её лицо в лунном свете, слёзы на щеках, дрожащие руки. Запомнить, пока ещё может видеть.

Потому что скоро придётся это отпустить.

Глава 7 Уроки слепоты

Две недели прошло с той первой ночи. Две недели, и жизнь на «Северном ветре» обрела свой ритм. Днём Морена училась быть моряком, ночью пела свою проклятую песню. Команда привыкла – насколько можно привыкнуть к ежевечерней встрече со смертью.

Сейчас она стояла у штурвала, самостоятельно ведя корабль под присмотром Эрика. Её руки уже не дрожали, чувствуя вибрацию дерева. Она научилась читать ветер по натяжению парусов, предугадывать волны по лёгкой дрожи палубы.

«Правее на два румба», – показал Эрик жестом.

Морена повернула штурвал, и «Северный ветер» послушно изменил курс. Она улыбнулась – маленькая победа, но важная. Каждый день она становилась меньше пассажиром и больше частью команды.

«Хорошо, – Эрик кивнул одобрительно. – Теперь закрой глаза».

Морена удивлённо посмотрела на него.

«Доверься мне. Закрой глаза и веди корабль».

Она подчинилась, и мир сузился до ощущений. Ветер на коже, вибрация штурвала, скрип снастей. Поначалу было страшно, но постепенно появилось новое чувство – она «видела» корабль иначе, полнее.

«Течение слева», – подсказал Эрик, касаясь её плеча.

И правда – она чувствовала, как корабль чуть тянет в сторону. Скорректировала курс не открывая глаз.

«Превосходно. Можешь смотреть».

Морена открыла глаза и обнаружила, что Эрик улыбается. Но что-то было не так. На его глазах была повязка из тёмной ткани.

«Что ты делаешь?»

Он снял повязку, достал уголь: «Практикуюсь. Два часа в день с закрытыми глазами. Учусь ориентироваться без зрения».

«Но… но это опасно! Ты капитан, тебе нужно видеть!»

«Торвальд помогает. И я не делаю это во время шторма или в опасных водах. Морена, это необходимо».

Она знала, что он прав. Условие проклятия было ясным – любовь без видения красоты. Но смотреть, как он добровольно лишает себя зрения…

«Есть другой способ, – написал Эрик. – В записях матери. Хочешь увидеть?»

Каюта Эрика была завалена старыми книгами и свитками. Морена не знала, что у него столько – наследие рода хранителей маяков, бережно сохранённое.

Он открыл потрёпанный дневник, указал на абзац:

«Ритуал Внутреннего Зрения. Древняя практика хранителей для тех, кто ослеп в битве с морскими тварями. Позволяет видеть суть вещей, а не их форму. Видеть души, а не тела».

Морена читала дальше. Ритуал был сложным – месяц подготовки, специальные травы, медитации. И в конце – добровольное отречение от обычного зрения.

«Это слишком опасно, – написала она. – Что если не сработает? Останешься слепым навсегда».

«Лучше, чем стать рабом Талассы. И ты – не останешься».

«Я не стою такой жертвы».

Эрик взял её лицо в ладони, заставляя смотреть на него.

«Стоишь, – прочитала она по губам. – Всегда стоила. Просто никто раньше не видел».

Слёзы потекли по её щекам. Он вытер их большими пальцами, потом написал:

«Но сначала – практика. Ритуал требует, чтобы я уже умел ориентироваться без зрения. Поможешь?»

«Как?»

«Будь моими глазами, пока я учусь. И… поговори со мной».

«Но ты не слышишь».

«Не ушами. Но я чувствую вибрацию твоего голоса, когда ты говоришь рядом. Не слова, но… музыку речи. Это успокаивает».

Морена кивнула, хотя сердце сжималось. Учить его быть слепым, чтобы он смог полюбить её. Ирония судьбы была жестокой.

Следующие дни превратились в странный танец. По утрам Морена вела Эрика по кораблю с завязанными глазами, описывая то, что он не мог видеть. Он учился узнавать матросов по походке, определять направление ветра по запаху, находить дорогу по скрипу досок.

Команда привыкла к странному зрелищу – их капитан с повязкой на глазах, ведомый проклятой певицей. Некоторые шептались, что это новое проклятие. Другие – что капитан сходит с ума. Но Торвальд пресекал все разговоры железной рукой.

– Капитан знает, что делает, – говорил он. – А кто сомневается – может поговорить со мной. Или с морем.

На пятый день практики случилось непредвиденное. Морена вела Эрика по палубе, когда раздался крик впередсмотрящего:

– Корабль по правому борту!

Паника охватила всех. Они специально держались вдали от торговых путей, но океан велик, и встречи случаются. Если корабль приблизится к вечеру, когда Морена запоёт…

Эрик сорвал повязку, взбежал на мостик. Морена последовала за ним, и её сердце упало. Корабль был странным – чёрные паруса, отсутствие флага, и что-то… неправильное в том, как он двигался.

«Пираты?» – написала она.

Эрик покачал головой, лицо было мрачным. Написал одно слово:

«Хуже».

Торвальд подбежал с подзорной трубой.

– Капитан, это «Летучий Голландец». Корабль-призрак. Говорят, им управляют те, кто продал душу морю.

Эрик взял трубу, долго смотрел. Потом написал приказ на доске:

«Полный ход. Уходим».

Но было поздно. Чёрный корабль двигался против ветра, против течения, против всех законов мореплавания. Он настигал их с неестественной скоростью.

И тут Морена увидела фигуру на носу призрачного судна. Женщина в зелёном платье, с волосами цвета морской травы.