Амазонки в законе. Вторая часть трилогии «Амазонки в Космосе»

Но больше всего Рассел Бейли хотел закончить эту бойню, тем более, что минтакийцы и альнитакцы ему нравились. Не видел он в них врагов. Образ жизни на их планетах он считал образцом для любых разумных существ и для людей в частности.

Но и пойти на открытую конфронтацию против Гонсалеса он не торопился. Слишком мало сторонников было у него среди офицеров космофлота и слишком много стукачей развелось среди них. Но в том, что скоро придётся принимать ответственные решения, он не сомневался.

Из надежных источников он знал, что Гонсалес недоволен позиционной войной, которую вёл Бейли. Вскоре можно было ожидать приказа активизировать действия на ТВД или даже применить оружие устрашения. Возможна даже замена командующего корпусом на более покладистого кандидата.

Бейли стал перед выбором: выполнить свой долг перед империей или пойти против воли императора, заключив перемирие с минтакийцами, тем самым поставив под удар десятки, если не сотни тысяч, землян и минтакийцев. Во втором случае битва будет более кровавая. И где гарантии, что после разгрома империи минтакийцы не возьмутся добивать Земную империю? Заверения пленных гроша ломаного не стоят.

Бейли терзался те ми же сомнениями, что и Нора Бургер за несколько световых лет от места сражения.

Если уже быть полностью откровенным с самим собой, то Рассел на 100% был уверен, что легко разбил бы флот минтакийцев, если бы захотел этого. На худой конец, отогнал бы его далеко за пределы Альнитака. Но дело в том, что этого-то Бейли и не хотел.

Корабли землян патрулировали систему Альнитак на дальних подступах усиленными патрулями. Стычки на границах поддерживали иллюзию войны, но не наносили серьёзного урона ни одной из сторон.

Между делом, Бейли пытался накопить хоть какой-то резерв ДСВ и вооружения. Тайные склады были оборудованы на небольшой планетке на задворках звёздной системы. Диаметр этой планетки не превышал 600 километров, так что и планетой её назвать было стыдно.

Верные Расселу экипажи, всегда несли патрулирование в этом секторе и неизменно пополняли тайные склады.

Боевой корабль не транспортник, многого не возьмёт, но тонн 20 всегда можно было загрузить, да по десятку торпед и ракет. Позже шли рапорты о стычках на границе системы, боеприпасы списывались и вновь пополнялись за счёт резерва флота. И так уже за почти три года удалось накопить почти 8 тысяч тонн ДСВ, около тысячи торпед и столько же ракет. Хуже дело было с ядерным топливом. Им флот снабжался непосредственно из метрополии и контролировался всевозможными комиссиями из ставки императора. Всё, что удавалось списывать на несуществующие стычки на границах системы, с большим трудом вырывали из рук снабженцев. Сущие крохи.

А между тем, как было известно из достоверных источников, в границах Земной империи существовал резервный флот, почти равный по силе флоту, находящемуся на ТВД. Гонсалес не хотел усиливать флот Бейли. Да и доминионы надо было удерживать в повиновении. Боевого опыта резерву не хватало, но сила серьёзная.

Многие офицеры космофлота чувствовали, что что-то назревает и тоже сбивались в клубы по интересу. Пока ещё шёпотком, по уголкам, но бунтарские призывы уже прозвучали. Оставался для всех один вопрос: кто за кого. В личных разговорах вырабатывалась система свой-чужой. Но и эта система иногда давала сбой, провокаторы тоже не сидели молча. Придёт время – тогда видно будет, кто с кем.

Глава 4

Cовсем другие мысли посещали земных колонистов на одной из планет звезды П-3 в созвездии Щит Ориона. Почти 20 лет колония боролась за выживание на очень суровой планете.

Очень жёсткая посадка на каменистое плато разбила радужные мечты 20 тысяч переселенцев с Земли. С первых минут пребывания на планете, названной по чьей-то иронии Цербером, они вступили в борьбу за выживание.

Надо заметить, что первые транспортные суда для колонистов предназначались для путешествия в одну сторону. После посадки на планету судно разбиралось. Жилые секции переоборудовались под общежития. наружная обшивка превращалась в заводские цеха, элеваторы, склады. В чём была нужда на первых порах, то и строили из корпуса. Реактор с достаточным количеством топлива должен был обеспечивать поселенцев энергией на первое время. Имелась на борту и техника, в зависимости от прогнозов разведчиков. Это могла быть сельхозтехника, горно-рудная или строительная. Со временем Земля доставляла ещё колонистов и всё необходимое.

Жёсткая посадка транспорта – это ещё мягко сказано. Судно откровенно потерпело катастрофу. Корпус изрядно был помят, жилые секции тоже. Медицинское оборудование было разбито, часть техники тоже пострадала. Хуже всего было то, что около тысячи человек погибло. Среди погибших преобладали медики, механики, инженеры, электрики.

Именно эти люди и должны были заниматься переоборудованием корабля. Их-то и поселили на время перелёта в той части судна, которая пострадала больше всего при катастрофе.

В течение следующего месяца от травм и болезней умерло ещё около тысячи человек. Это в основном уже были дети.

Не приспособленные к суровому климату колонисты отмораживали себе конечности, простуживались. Из медиков в живых осталось лишь трое, двое из которых были медсёстрами.

Ещё колонисты очень боялись, что рванёт реактор. Не долго думая, собрали всё, что можно было собрать, погрузили на уцелевшую технику оставшийся скарб и двинулись к югу, где они надеялись на более теплый климат.

Таким образом 18 тысяч из 20 через месяц набрели на плодородную долину, раскинувшуюся на сотню километров между руслами двух больших рек. Через два года долину затопило. Реки вышли из берегов. Пришлось колонистам искать другое место для обустройства поселения.

Ещё три года кочевали скитальцы по планете, пока не обрели свою землю обетованную. К этому времени число переселенцев едва насчитывало 15 тысяч человек, если считать рождённых уже на этой планете.

Земля позабыла и про этих людей, и про эту планету. Вся техника к этому времени вышла из строя. Не было топлива для маленьких реакторов. И люди снова взялись за луки и стрелы.

Худо-бедно, но люди приспособились употреблять в пищу местные растения. Весь семенной запас с Земли погиб во время наводнения.

Местные животные тоже шли в пищу все без разбора: травоядные, хищники, насекомые, грызуны. Не брезговали и летающими стервятниками, если удавалось подстрелить.

Планета не кишела живностью, и охотникам часто приходилось уходить всё дальше и дальше от жилища в поисках добычи. Так и набрели на морскую бухту, на берегах которой нежились туши крупных животных, схожих с тюленями. Правда, вместо ласт у них были перепончатые короткие лапы, а головы были скорее акульими. Были они гораздо подвижней тюленей, но люди быстро научились загонять их в ловушки, где и добивали животных.

Вблизи этой бухты и осели окончательно. Море кормило людей рыбой и морскими животными. Было найдено много растений, которые хорошо плодоносили и были неприхотливы к погоде. Их-то земляне и взялись выращивать и окультуривать.

Начали разводить мясных животных, похожих на маленькую зебру. Мясо было невкусным, но к этому люди уже привыкли. А молодое поколение и вовсе не ведало, что такое телятина или свинина.

Таким образом, к концу 2101 года на Цербере проживало всё те же 18 тысяч землян. Большая их часть занималась земледелием, рыбалкой и охотой. Лишь несколько десятков человек, кто имел хоть какие-то знания в науках, пытались заниматься рудным делом, стекловарением, строительством, мастерить по дереву. Методом тыка кое-что у них и получалось. Некоторые детали машин были со временем переделаны на инструменты. Появились добротные телеги, в которые запрягались маленькие зебры. В окна деревянных домов вставлялись мутные стёкла. Первые лодки закачались на волнах, и кое-кто уже поговаривал о паровом двигателе. Но всё меньше оставалось тех, кто помнил Землю, и всё больше тех, кто о ней только слышал. Пройдет еще лет 30—40, и для всех жителей Цербера Земля будет только легендой, не более.

Хотя, к чему гадать, что будет на этой планете через 30 лет. Кое-кто в другом мире помнил об этой планете, и её посещение входило в их планы. Быть может, судьба дарует им встречу, которая окажется судьбоносной.

Глава 5

В конце всё того же 2101 года по земному календарю на Мячике колонисты отмечали свою восьмую годовщину прибытия на эту планету. Почти три года здесь обретался и экипаж «Глории», которому в скорости предстояло покинуть гостеприимную планету.

Около года ушло на то, чтобы переоснастить один корабль минтакийцев для межзвёздных переходов. Ката-Кхил очень хотел, чтобы оба их корабля покинули эту туманность, но Нора ссылалась на нехватку материалов, компьютеров, экипажа.

Половина экипажа с «Альбатроса» настаивала на участии в операции. Пришлось оснащать «Альбатрос» пусковыми установками для ракет и торпед. Усилили электромагнитную пушку. С планеты Близнец с последней партией топлива для реакторов и особо дефицитными минералами прихватили кое-какую горно-рудную технику для сооружения бункеров на Цербере.

Добыча руд на Близнеце ложилась на плечи остающихся колонистов. Поэтому Нора и хотела оставить один корабль минтакийцев для нужд землян, раз уж «Альбатрос» собрался в поход.

Корабль минтакийцев, получивший новое имя «Тигр», был обшит, где это только было возможно, бронебойным стеклом. Оно оказалась настолько прочным, что десятисантиметровый слой такого стекла мог заменить почти полуметровый слой броневой стали. Плазменная струя частично поглощалась стеклом и распределялась по внутренним молекулярным связям. Часть плазмы отражалась, а того, что оставалось, не хватало, чтобы пробить достаточную брешь.

Все единогласно решили, что пятисантиметрового листа такого стекла будет достаточно. Плюс обшивка самого корабля.

На «Глории» тоже установили дополнительную защиту в особо уязвимых местах. Также более тонкими листами обшили все мелкие суда. Не забыли заменить все батареи на энергетических установках.

По настоянию Кацубы из тонких листов такого стекла были отлиты пластины, после установки которых на наружной обшивке полностью изменилась конфигурация «Глории» и «Альбатроса». Это, в свою очередь, не давало возможность идентифицировать суда и узнать их принадлежность.

Такое стекло обнаружило ещё очень полезное свойство. Оно поглощало радиоволны и делало при некоторых условиях корабль невидимым для противника, что было очень выгодно в условиях боя. Кокон Юхенсона в этих условиях проигрывал. Сам Тумба весьма ревниво относился к этому открытию.

Паршивцев, как и планировали, определили на Новую Землю. Бунтарям объявили амнистию. На радостях они готовы были работать на любом участке без сна и отдыха, но быстро выдохлись и дальше трудились в обычном режиме.

А вот паршивцы с первых дней показали себя во всей своей красе. Получив относительную свободу, эти озабоченные придурки начали охаживать олених. После того, как парочка олених околела от таких любовных утех, эти Кинг-Конги переключились на волкособак. Они парами гонялись по окрестным лесам и отлавливали самок этих животных. После отлова возобновлялись любовные утехи, несмотря на яростное сопротивление возвращающих сук.

Не обошлось здесь без укусов. Двух Кинг-Конгов загрызли насмерть. Стаи волкособак, прореженные людьми, после появления паршивцев и вовсе стали малочисленны. Пришлось занести несчастных хищников в красную книгу, а Кацубе срочно вылететь на ферму и устроить там правиловку.

Изъятие топлива для минтакийских судов прошло успешно. Когда на территорию АЭС опустились корабли минтакийцев с десантом на борту, все аборигены разбежались в ближайшие леса. За два дня из хранилища, устроенного в горной пещере, вывезли почти все контейнеры. Было их меньше, чем ожидалось, но один корабль загрузили полностью.

Со слов Ката-Кхила, контейнеров было больше, но где остальные, он не знал. Может быть, возле второго реактора, или на космодроме? Возле второго реактора не было места для посадки, а на космодром наведаться почему-то никто не хотел. Так и решили, что этого топлива хватит. С этим земляне и минтакийцы решили распрощаться с Беглецом и его жителями.

Пилот тоже отлично справились с кораблями минтакийцев. После того, как группа Юхенсона переоснастит эти корабли, управлять ими будет ещё проще, чем «Глорией».

Среди самих колонистов за те три месяца, что «Глория» провела на другой стороне светила, особых изменений не произошло. Разве что детей заметно прибавилось. Большинство женщин, покинувших службу на «Глории», нянчились со своими малышами. Степан не отходил от своей Марианны, которая тоже родила вскорости после Лёли. Кацуба тоже при каждом удобном случае нянчился со своими близнецами. Он всё никак не мог решиться рассказать Лёле о своем решении уйти в экспедицию.

Как ни оттягивал Кацуба разговор с Лёлей, время неумолимо приближало планету в ту точку, из которой надо было стартовать в обратный путь. Как бы там ни было, но разговор состоялся. Однако закончился он неожиданно для обоих – Лёля первая заявила, что не может оставить «Глорию» в такое время.

– Виталик, я всё уже для себя решила. Я не сомневаюсь, что ты тоже хочешь уйти в поход. Я же видела, как ты маешься.

– Что мне остаётся сказать моей глазастой? Ты права, я ухожу в поход. Но я не думал, что ты оставишь наших малышей.

– Детей возьмёт к себе Мариша. За них я спокойна. Инъекции из крови икаров будут оберегать их от болезней. Степан их в обиду не даст, если мы задержимся.

– Мы можем не просто задержаться, мы ведь можем не вернуться. Шансы на возвращение малые, а ставки в этой игре высокие. И нас очень мало.

– Потому я и возвращаюсь на «Глорию», что нас очень мало. И прошу тебя, не отговаривай меня.

Кацуба не был готов к такому развитию разговора, поэтому благоразумно промолчал. Лёля была не тем человеком, который легко сдавал свои позиции. Если и был мизерный шанс отговорить Лёлю от её затеи, то не сейчас.

– Хорошо, мы ещё обсудим твоё решение, А сейчас идём к Степану с Маришей, обсудим это дело с ними.

– Мариша согласна взять Даньку с Вероникой к себе.

– Не стоило это решать за моей спиной. Но, что сделано, то сделано, пошли.

Николаевы проживали напротив, так что долго идти не пришлось. Встретили их радушно. Казалось, что Степан и Виталий никогда не были в соперничающих лагерях. Марианна только уложила спать своего Егорку и собирала на стол. Приход друзей очень её обрадовал, и она быстро утащила подругу на кухню для нарезки салатов и пошептаться.

– Чуйка у меня, что заглянули вы к нам по очень серьёзному делу. Я даже догадываюсь, о чём пойдет речь.

– Не сомневаюсь в твоей прозорливости. Да и Мариша, скорее всего, не держала в секрете Лёлькины устремления.

– Тут ты угадал, эта тема для нас не нова. Правда, есть один нюанс, и я боюсь, что Лёлю поджидает неожиданность, да и тебя тоже. Девчонки, долго вы там? Есть хочется, аж кишки сводит.

Девушки не заставили себя долго ждать. Стол быстро заставили едой и фруктовыми напитками. Кацуба вынул из кармана бутылку коньяка «Наполеон».

– Откуда такое великолепие?

– Тумба позаимствовал из Нориных запасов. Он проиграл мне ящик элитного виски, но на «Глории» такого не нашлось, пришлось рассчитываться коньяком.

– С тобой лучше не спорить! Это я понял ещё тогда, когда фрицев линчевать хотели. Давайте по рюмашке за удачу.

Никто не возражал против рюмочки благородного напитка, чудом оказавшегося так далеко от тех мест, где его разливали.

– Теперь хочу сообщить вам новость. Я тоже решил уйти с «Глорей».

– Вот это новость, так новость! Я уж и не думал, что меня можно ошарашить. Но как же так? А Мариша как, как наши Данька с Никой? Дай и Нора вряд ли согласится взять кого-то, кроме меня.

– Ещё как возьмёт, и ты её в этом убедишь, а я попытаюсь убедить тебя в таком шаге.

– Я весь внимание. Попробуй быть очень убедительным или я палец о палец не ударю, чтобы уговорить Нору.

– Судя из того, что известно мне о предстоящей операции, без высадки на территории противника не обойтись, это факт. Без данных о выходе каравана и сопровождающим его конвое не обойтись. Радиоразведка здесь не поможет. И кто, по-твоему, будет осуществлять вылазку?

– Вообще-то я тоже думал об этом и подготовил для этого наших канониров. Они сами вызвались на эту роль.

– Вот видишь, ты тоже подумал об этом, потому и предлагаю себя на эту роль вместо фрицев или вместе с ними.

– Стёпа, ты опоздал. Я почти два года готовил их к выходу в тыл врага, научил кое-чему из рукопашки, минированию, работе с метательными ножами и сюрикенами. И уверенности в них у меня до сих пор нет. А ты вообще не проходил курс молодого бойца. Я с тобой в разведку идти не смогу, тем более совершить диверсию.

– Тогда позвольте представиться ещё раз: Степан Игоревич Николаев, старший лейтенант или, скорее всего, капитан спецназа ГРУ, стажировался в Израиле в антитеррористическом отделе. Владею русбоем и боевым самбо, стреляю из всех видов огнестрельного, лазерного и прочего оружия, метаю всё, что можно метать, вожу всё, что может ездить, и летаю на всём, что летает. Да, плаваю я тоже очень неплохо.

Когда астрономы обнаружили стартующие с Беглеца звездолёты, Кацуба не был так удивлён, как от признания Степана. Лёля тоже была огорошена. Одна Марианна смотрела на гостей улыбающимися глазами.

– Ошарашить меня дважды за столь короткое время ещё никому не удавалось, ты первый. Ловко же ты придуривался все эти годы. Казалось бы, я, стреляный воробей, но и меня ты провёл, как молокососа. Колись теперь, что к чему и почему?

– В то время, как ты учился летать, я закончил школу ГРУ и проходил дальнейшее обучение в Израиле. Позже меня отозвали для работы в Интерполе. Была одна большая проблема в то время по фамилии Бандера.

– Степан, давай не будем касаться темы украинских националистов.

– Это имя не имеет никакого отношения к Степану Бандере и моим взглядам на эту тему. Был такой криминальный авторитет Остап Бандера, который со своей бригадой перебрался с Украины в Курск, где организовал такую мощную группировку, что с ней не могла соперничать ни одна банда в радиусе 300 километров, включая и восточные области Украины.

Много агентов погибло, пытаясь внедриться в его банду. Чутьё у него была на подставу, как у зверя. Он постоянно менял свои хазы, внешность, документы. Через его руки проходили тонны наркоты, торговля женщинами в борделе, угон и продажа украденных автомобилей, а боеприпасами и военной техникой он торговал, как семечками. Не брезговал и торговлей органами. Короче, не гнушался ничем. У него были сотни способов зарабатывать деньги, потому и сменил своё погоняло на Остапа Бендера.

В 85-м году началась операция по моему внедрению в его банду. В Орле я создал свою группировку, которая специализировалась на ювелирке и предметах искусства. Это была сфера деятельности, где позиции Бендера были не так сильны. Он повёлся на наживку и решил прибрать мой бизнес к своим рукам. Я с потрохами сдал всё под его руку и стал одним из его бригадиров.

Два года я положил на то, чтобы приблизиться к нему. Замечу, что о моём внедрении знал только начальник Курского ОБОПа и его зам, и это всё. Периодически они поставляли мне засланцев, которых якобы вербовали. Я успешно вычислял их, чем я приблизился к этому уроду.

– Наверное, пришлось не одну шкуру живьём содрать, чтобы всё выглядело натурально?

– Тут ты прав. В таком деле мягкотелость непозволительна. Мне и погоняло дали соответствующее – Орловский мясник. Не скажу, что подсадных мне совсем не было жалко, но лохи они все были конкретные. Мой шеф знал, кого вербовать на роль жертвенного ягнёнка. Да и кололись они сразу. Приходилось с ними обходиться так жестоко, чтобы не сболтнули лишнего. А так – пресекались происки врага, предатели жестоко наказывались в назидание другим агентам, а я зарабатывал свою репутацию.

– Стёпушка, я не думала, что ты способен на такую жестокость.

– Все мы на многое способны, когда требуют обстоятельства. Да ты и сама, Машуня, знаешь это не хуже меня.

– К сожалению, знаю.

– Да, работа не из приятных, но необходимая. Что там дальше-то случилось?

– А дальше была проведена операция по ликвидации группировки Бандеры-Бендера. Только что-то пошло не так, как планировалось. Когда задействовано много людей, обязательно найдётся стукач, да и на самом верху его кто-то крышевал.

В завершающей фазе Бендер мог уйти, но тут я подсуетился и самого его грохнул под шумок. По тому, как ему сливали информацию о ходе операции, я понял, что суда не будет – обмажут его подчистую. Ну, и решил, что зажился он на этом свете.

Повязали меня вместе со всеми, кто остался в живых. Моя легализация должна была произойти позже, после нескольких дней дознания.

Уже в камере до меня дошла весть, что моего шефа убили, а его зама повязали по наспех состряпанному делу и содержат в том же изоляторе. Когда меня вели с допроса, мы с замом пересеклись в коридоре – его вели на допрос. Знаком он мне показал, чтобы я не раскрывал себя перед органами.

Позже его бросили в пресс-хату, очень уж им хотелось узнать имя казачка. Майор оказался мужиком-кремнем. Он знал, что его в камере опустят, а потом под пытками всё равно вытянут из него моё имя. Он сломал шею смотрящему, отбил яйца ещё одному гребню, но против десятка много не повоюешь. В конце концов, ему свернули шею, а после, мёртвого, всё равно отпустили.

– Да, петухи – не воры, уважения к достойному врагу не имеют. За это их и долбут во все дыры. Нормальная братва не позорилась бы опусканием мёртвого, если это даже мент.

– Вот так я и получил свою пятнашку. Пять лет откантовал у хозяина. А потом встал на лыжи. Обрыдло мне там. Я, конечно, был в авторитете, но чалиться ещё червонец на хозяйских харчах было в лом. Да и что меня ждало после зоны? Ксивы мои были чистыми, так что я вербанулся в дальний поиск и попал на «Альбатрос».

Так что, Виталя, в рейде по тылам я составлю тебе неплохую компанию. Если форму я немного и подрастерял, то за оставшееся время восстановлюсь, обещаю.

– Сдаюсь, меня ты убедил. Думаю, что Нору я тоже смогу убедить. А сейчас, ребята, только не смейтесь, ради бога. Прозвучит это нелепо, но я всё же спрошу: Мариша, у тебя в Колумбии нет родственников? Как только я смотрю на тебя, так перед глазами стоит девчонка, которую пришлось выручить в колумбийских джунглях, тоже Марианну.

– Ха-ха, а ты говорила, что не узнает. Да нет, всё правильно, прошло около 14-ти лет, и была она соплюшка, грязная, голодная, уставшая. Но таки узнал. Я же говорил тебе, что взгляд у него цепкий и память на лица хорошая.

– А я с тобой и не спорила особо.

– Ты и правда та самая девчонка?

– Да не девчонка я тогда была, мне уже было почти 16, просто похудела сильно, блуждая по джунглям, потому и казалась ребёнком.

– Вот так встреча! Я рад, что ты тогда выжила и что у тебя сейчас всё хорошо. Надеюсь, с твоей мамой тоже всё в порядке?

– Мама умерла через три дня после того, как вы вывели нас в Бразилию.

– Очень сожалею об этом и сочувствую тебе. Твоя мама была ещё очень молодая и очень красивая.

– Да, молодая и красивая. Ей тогда не было 32-ух лет.

– Дружище, каким это образом ты оказался в Колумбии, если был в это же время в Боливии? Или я что-то перепутал?

– Всё верно, в Боливии я и обретался, воюя с повстанцами-террористами. А, ладно, здесь уже не имеет смысла хранить тайну. Поступили сведения, что дон Хуан Мануэль Доминик Форейра Санчес Эскобара, поставщик оружия повстанцам, прибыл в свою резиденцию. Его асиенда находилась как раз между реками Инирида и Гуавьяре в Колумбии. Тоже, между прочим, не один человек голову свою потерял, разыскивая эту резиденцию. При том, что головы они теряли в прямом смысле слова.

– Я это так и воспринял.

– В общем, через штаты Амазонас и Акри моё отделение тайно перебросили в штат Колумбия. Пришлось порядком побродить ещё и по колумбийским джунглям, пока вышли к асиенде дона Хуана. Ближе высадить нас никак было нельзя: слишком удачно этот дон разместил свою резиденцию, как и плантации коки.

Он имела около тысячи пеонов и где-то сотни три боевиков. Нам тогда очень повезло, что большинство его боевиков отправились с караваном кокаина в Эквадор. Из тех, что остались, тоже многие пустились в погоню за какими-то беглецами, часть сторожила пеонов на плантациях коки. Так что три десятка человек, что находились в это время на асиенде, не составили для нас большой проблемы. Ликвидировали всех, попутно взорвав склад с оружием на продажу и большую партию кокаина.

Уже поближе к границе со штатом Амазонас мы настигли группу боевиков, которые преследовали эту милую леди с её матерью. Таким вот образом мне повезло оказать нечаянную услугу двум женщинам, нуждающимся в защите.