Ну, здравствуй, 1985-й

Я, посидев немного, решил ковать железо пока горячо, а именно – наладить отношения с Леной. У меня в заначке ещё были пара шоколадок и набор конфет из «Берёзки», была жевательная резинка и мелочи, вроде разной канцелярии. Подумав, беру шоколадку и иду в гости. Стук в дверь соседней комнаты, и мне открывает горбоносая девочка.

– Чего тебе? – недовольно спрашивает, загораживая проход она.

– Я в гости пришёл, – говорю вполне миролюбиво.

– К кому в гости? Мы не ждём никого! – пытается закрыть дверь она.

– Не бойся не к тебе, Лену позови, – ставлю ногу в проход, не давая закрыть, но это было зря, так как в этот момент за спиной бодигарда появилась Лена.

– Толик, заходи, не компрометируй нас! Оля, отойди от двери, не видишь, нас сам Штыба посетил, – улыбается она и Оля исчезает с моего пути.

– Нам бы с тобой переговорить без лишних ушей! – прямо говорю я.

– Щас! Лена, я тебя не оставлю! – пылко ответила на мою просьбу Оля.

Мда, типичная ситуация, у красивой девчонки страшная подруга, которая наверняка мешает той устраивать шуры-муры.

– Да говори при Оле, она никому не скажет, знает, если что, я ей язык вырву. Да и страшно с таким энергичным мужчиной одной оставаться, а вдруг не отобьюсь от тебя? Та старушка вчера так жалобно кричала, – ржет Лена.

Оля моментально идёт и садится на свою кровать. И не похоже, что из вежливости, а значит Лена и вправду неприятна в ссоре.

– Это Бейбут старался, а не я, я наверху был, и не жалобно она кричала, а просительно – ещё, ещё…, – тут уже мы вдвоём смеемся.

– Бейбут твой, оказывается, не только морды бить может, а наверху тоже чем-то так стучали, мы спать не могли, – говорит Оля, опровергая факт, что она уж совсем бессловесная, и во всём запуганная соседкой.

– Я по выпивке! – прерываю смех я. – Есть у меня бутылка армянского коньяка, ноль пять, и набор конфет, это тебе в подарок, но может, кто захочет больше выпить?

– За подарок спасибо, пригодится, а если кто захочет выпить, что в деревне самогона не найдём? – рассудительно говорит Лена и добавляет лукаво. – А шоколадку сам съешь? Принёс подразнить?

– Вам принёс, отдать не успел, боялся, ударят меня сейчас, – протягиваю лакомство я.

– Импортная, – разглядывает обертку Лена. – Откуда?

– Из «Берёзки», – не вижу смысла скрывать я. – Слушай, Лен, может, сходим по лесу погуляем, белок покормим.

– Ты чего такой наглый? – возмущается Оля.

– Чего я наглый! Белочки голодные, а у меня орешки есть. Ты совсем животных не любишь, – шутя, возмущаюсь я, глядя на думающую Лену.

– Пошли, прогуляемся, – наконец решилась она.

– Я с вами, – тут же вскинулась Оля, но её обломала сама подруга.

– Мы вдвоём погуляем, ты, если хочешь тоже иди, но не за нами.

На выходе мы случайно столкнулись со Светой и Бейбутом, спешащими в кино.

– Толя, быстро ты замену нашёл, ещё не успела остыть…, – короче быстро, – немного запнувшись, сказала подруга соседа.

– Слушай, Свет, а ты же из Шарыпово? – внезапно озарила меня мысль.

– Если хочешь приехать в гости – забудь, а так, да, оттуда, – холодно сверкнула глазами девушка.

– Ничего поделать не могу, придётся мне к вам ехать, нас направляют на уборку урожая в Родники какие-то, можешь рассказать про них?

– Ребят мы в кино опаздываем, хоть «Ударник» и рядом, а у нас двадцать минут осталось, или вечером, или давайте по пути до остановки расскажу, – предложила Света.

– Давайте по пути, – ответила за меня Лена, её эта тема сильно заинтересовала.

– Родники – это деревня рядом с городом, километров десять, коровник там есть, сеют что-то, народу мало, меньше тысячи, наверное. Была я там три дня по комсомольской части, даже не представляю, где вас всех расселят. Там всего пара двухэтажек, и частные одноэтажные дома. Контора совхоза этого, разве что, там актовый зал есть. Тоже кстати одноэтажная контора, – пугала нас Света.

– А дискотека там есть? – спросил Бейбут.

– Есть, но вам туда ходить не советую, особенно тебе, Толя, со своим стилем танца, не поймёт местная бухая молодёжь его, – немного раскрыла перед Леной мой танцевальный талант рассказчица.

– Пьяные – хорошо, значит выпить есть где купить? Ну, там самогонку, – вошла в разговор вдруг Лена.

– Все ходят пьяные, а выпивку никто не продаёт, пытались мы купить, да и не советую пить деревенский алкоголь, лучше уж в городе купите что надо, – с сочувствием посмотрела на нас Света.

– Кто нам продаст-то, – ворчливо заметил я, оценив свои возможности в плане покупки.

– Вам точно не продадут, ладно, есть у меня подруга одна, в ОРСе работает, напишу вам записку для неё и предупрежу. Накинете немного сверху, и ей хорошо и вам, – пообещала Светка.

Я вдруг вспомнил это Шарыпово, его потом в Черненко переименуют! Вот откуда оно у меня на слуху! Значит, Черненко там родился?

– Я слышал, Черненко, вроде, родился в вашем Шарыпово? – решил проверить свою догадку я.

– Изучаешь биографию генеральных секретарей КПСС? – подняла бровь Света. – Нет, он родился тоже в крае, в деревне Большая Тесь, её нет сейчас на карте, затопили при постройке Красноярской ГЭС.

Меня словно ударило током! Авария на Саяно-Шушенской ГЭС, я вспомнил подробности. Вспомнил и год, и день, день был днём рождения Лены, а год – две тысячи девятый. Я ехал тогда на съезд геофизиков на озеро Шира, и именно в день заезда мы услышали новость об аварии, ещё подумали, не грозит ли нам какая опасность из-за прорыва плотины? Разрушились шпильки, и сорвало крышку турбины гидроагрегата номер два. Погибло много работников ГЭС. Выяснили и причины, но позже. И одной из версий была неправильная работа второго агрегата с временным колесом, установленным в восьмидесятые. Времени до аварии много, хотя анонимку можно и сейчас написать. Эту катастрофу легко можно предотвратить. Дать на лапу, пусть проверят вибрацию на десять раз.

Тут нам пришлось расстаться, так как на конечной показался троллейбус, который без остановки начал делать разворот на новый рейс, и Бейбут со Светой быстро заскочили в него.

– Нормальная девчонка, шалава, зато полезная, – пробормотала Лена и вдруг спросила. – А что там она про танцы говорила? Ты – танцор?

– Да ничего особенного, ходили вчера на танцы, вот она и подкалывает, – решил не раскрывать все карты сразу я. – Давай я тебя мороженым угощу?

– Ой, девчонки, воон же тот парень с дискотеки, который отпадно танцует! – завопило вдруг курносое недоразумение, стоящее в группе из пяти девушек на остановке.

Те обернулись и завизжали, как фанатки, увидевшие своего кумира, маша мне руками, слава богу, не лифчиками, и, слава богу, мы уже успели перейти дорогу.

– Что-то ты врёшь мне! – рявкнула совсем не детским голосом Лена, да так, что я стал оглядываться в поисках направления до Канадской границы.

Глава 9

Глава 9

В двух словах ей объяснить не удалось что в моём танце необычного, а показывать без музыки смешно. Короче разговор отложили. Идём вдоль улицы Киренского в направлении Академгородка и проходим мимо секции бокса на другой стороне, вот уже лес рядом, а там и вожделенные белки. По пути заглянули за моим фото, ну и купили по мороженому в продуктовом отделе. Идём в сосновый лес.

– Толя! – кричит мне стоящий на улице тренер Игорь Леонидович.

Углядел же, пришлось переходить дорогу, машин немного, просто перебежали с Леной.

– Толя, у нас в выходные турнир по боксу, предлагаю тебе заявиться, турнир юношеский, соперников там тебе не будет. Надо же с чего-то начинать, – с места в карьер начал он.

– Это какой день будет? – довольно почесал голову я, глядя на раскрывшую рот девочку.

– До вашего отъезда в колхоз, с пятницы по воскресение с десятого по двенадцатое. Знаю, что уезжаете, сосед твой уже все уши прожужжал. Что с ним, не знаешь? Какой-то уставший он, будто вагоны разгружает, но довольный, будто по сто рублей ему в день платят, – спросил тонкий психолог Игорь Леонидович.

– Я, в принципе, – не против. Что от меня надо? – решил промолчать про Бейбута я, хотя Ленка многозначительно хмыкнула.

– Паспорт свой, дали уже студенческий? Нет? Ну неважно, надо ещё тебя взвесить, зайди на минутку.

Пришлось идти, а там – ещё одна порция славы, человек пять не погнушались мне руку пожать, да ещё и чемпионом назвать. Вес мой оказался не самый маленький, почти пятьдесят семь кг, что тренера порадовало. Мол, дырка у него в легчайшем. Бейбут, кстати, пока в первом наилегчайшем, но скоро выскочит в наилегчайший вес. Узнав про капу, меня отпускают искать белок.

И мы этих шельм нашли, одну вернее всего, но она успешно уничтожила мой запас кедровых орехов, украденных у Бейбута. Идём назад, общаемся и я узнаю, что Лена полгода училась в железнодорожном техникуме, но зимой сломала ногу и вот сейчас её родители устроили ей направление в эту школу. А родители у неё оба КГБшники. Мои родичи её не впечатлили, но свои акции и так я задрал сегодня высоко. Меня даже за руку взять изволили, и шуткам моим смеяться тоже не побрезговали. На входе в общагу нас удивили свежие пятна крови на полу. Что-то мы пропустили. За вахтёра сегодня был старенький Анисимович, который частенько засыпал, как говорится, на рабочем месте ночью.

– Соседа твоего побили, ну и он их немного, – пояснил Анисимович.

– Бейбута? Он же в кино был! – удивился я.

– Вот и возвращался, наверное, из кино, – раздался голос Анны Дмитриевны. – Герой, один против троих дрался.

– И где эти трое? – спросил я, думая на соседей сверху.

– Двое в милиции уже, одного в больницу повезли. Представляешь, хулиганы хотели без пропуска зайти, вахтёра нашего ударили, и ведь стояло человек пять в холле, никто не помог, один сосед твой вступился, не струсил.

– Он такой, – с облегчением сказал я, понимая, что репрессии если и будут, то не к Бейбуту, а тому подраться – только за радость.

Я отдал фотки для студбилета воспитательнице, и мы направились по местам. В комнате действительно обнаружился геройский Казах с хлопочущей около него Светой. Нос разбили, фингал, ничего больше не вижу.

– Вы чего раньше с кино ушли? – спрашиваю я.

– Нет, фильм закончился, и мы вернулись, это вы где-то часа два с лишним гуляли, – удивленно ответила Света и вернулась к своему занятию.

– Толь, спасибо за прогулку, я – в душ, – попрощалась со мной Лена.

– И главное, решил же не бить никого, говорю, ребята вахтёра не трогайте, – взахлёб начал рассказывать Бейбут.

Я поддакивал в нужных местах, а сам думал, как это я во времени выпал в лесу. Ну, пока меня взвесили, пока дошли до общаги, ну повалялись на травке – оказывается пара часов прошла. Не стесняясь Светы, переодеваюсь, ложусь поваляться с магнитолой в руках.

Стук в дверь, открываю, там красная как рак Лена.

– Толя, выйди на минутку, – смущённо просит она.

– Ага, что случилось? – выхожу я.

– Клещ у меня, вытащить не могу, боюсь, вернее, – озадачивает она.

– К врачу надо, – вспоминаю я опасность этих мелких тварей.

Или позже они опасными стали? Я прививки ставил во взрослой жизни, на всякий случай, когда в лесу работал, а это было почти каждый год. Наверно я и сам вытащу, уметь умею, и у себя снимал, и у других.

– Наша медсестра в медпункте до обеда работает, а в профилакторий не хочу, я бы тебя попросила, но он в таком месте.

– Давай я, без проблем, что за место? Попка что ли? Я зажмурюсь, – шучу я.

– Хуже! – Трагически шепчет Лена и показывает рукой на животик, ближе к паху.

– Ты точно хочешь, чтобы я помог? – уточняю у неё.

– Сама не могу, а соседка гуляет, кого мне просить? Девочек? Так они растрепят всем потом. А если не трогать, он глубже залезет. Поклянись! – начала чего-то от меня требовать она.

– Клянусь! – не стал слушать дальше, чего она от меня хочет, и затащил её в комнату.

Нормальное место, живот как живот, труднодоступное, но трусики в горошек приспускать даже не нужно было. Маслом, разумеется, не мазал, и руками не вытаскивал, справился ниткой, сделав петельку и ловко накинув на живность ближе к головке, причём буквально за минуту.

– Продезинфицировать бы, – озадачился я. – Сбегаю за коньяком.

– Подожди, есть у меня, – облегчённо говорит Лена и достаёт фляжку с красивой чеканкой, явно старинную. – Дед с войны привёз флягу, настойка тоже его.

Нюхнул настойку, чуть пригубил, ох тыж! Такая себе самогоночка градусов за сорок, смазываю укушенное место, уши у Лены уже не красные, улыбается, зараза, знает что красивая, думает, полезу приставать? Обломись пока.

– Давай за чудесное спасение, – машу фляжкой. – Заодно попробуем, что там твой дед умеет.

Лена удивляет меня больше и больше и достаёт без звука два складных пластмассовых стаканчика. Наливаю меньше половины, а Лена свой ещё и газировкой разбавила. Зря это она, газводой самогонку – чревато. Пьётся мягко и послевкусие присутствует, зачет деду и за фляжку и за настойку. Ещё посидели, и я, не дожидаясь продолжения пьянки, сам направился в душ. Соседа уже не было, наверное, Лену пугать стуками наверх пошли со Светкой. Помылся, сам себя осмотрел, где мог, вроде без укусов. Повалялся, потом ужин, а перед сном меня начало колбасить, поднялась температура, сколько точно не знаю, градусника нет, Бейбут у Светки – ловит момент, а мне хреново, жар.

«Вот оно как на земле полежать. Это тебе не юг», – мелькнула мысль у меня.

Промучился всю ночь, скорую вызывать не стал, да и как? Телефона нет на вахте, может, есть у соседей в профилактории, но хотелось свернуться калачиком и лежать, ничего не делая. Это, по опыту знаю, градусов тридцать девять. В восемь утра первым сижу около медкабинета и жду врачиху. Она опоздала минут на десять, расслабилась, наверное, ну не пробки же, нет ещё пробок. За это время успел её уже охаять, и оказалось зря. Худая тетка лет под сорок свое дело знала. Померила температуру – тридцать восемь и пять, посмотрела горло, послушала, положила на живот и влепила жаропонижающий укол.

– Обычная простуда, вот тебе таблетки, эти, если жар будет, – она показала на ацетилсалициловую кислоту. – Постельный режим три дня, – черкнула она записку воспитательнице.

– У нас сегодня торжественное собрание, – промямлил я.

– Без тебя проведут. Лечись, если хуже будет, вызывай скорую, – строго сказала врач.

Я нашёл Анну Дмитриевну и отдал её записку, и был отруган ею. Оказывается, она сегодня дежурила в ночь, мы же дети, воспитатели положены нам, одних не оставляют. Она сказала, где искать, если что, помощь, и познакомила с молодым парнишкой Игорем, который сегодня будет дежурить. Потом пошла к врачихе уточнять, не заразный ли я.

Жаропонижающий укол подействовал, температура спала, оставив после себя холодный пот, и я отправился на завтрак. Там меня ждал выбор, куда сесть – с Леной, которая держала для меня местечко, или с любвеобильным Бейбутом, который, радостно светя фингалом, махал мне рукой. Он был последнее время в хорошем настроении, которое какой-то фингал явно испортить не мог, как не могло и то, что я променял друга на бабу.

– Толя, ты чего такой измученный? – спросила чуткая Лена.

– Тоже как соседа его, наверное, женщина била, – криво пошутил один из Петров, как видно, постоянно приписанных ко двору королевы.

– Жар был всю ночь, с утра укол в попу получил, и полегче стало, а так три дня болеть сказали, – не стал скрывать я.

Ленка тут же проявила заботу, трогая ладошкой мой лоб и уточняя, как меня лечат. Стало приятно, собственно я потому и сел к ней, зная, что хоть она-то пожалеет чуток меня, в отличие от беззаботного Казаха.

На торжественное заседание я всё-таки пошёл, перед ним меня зашёл проведать директор. С собой принёс трехлитровую банку яблочного сока, сказал пить больше жидкости, ну и разрешил не ходить на торжество. Я, однако, пошёл, зря, конечно. Приехало городское комсомольское начальство, и куча их патриотических речей вынесла мне мозг. Всем вручили студенческий, а вернее, билет учащегося. А геройскому со всех сторон Бейбуту ещё и грамоту, похвалив за самоотверженность, и обрадовав его, что он теперь в оперативном комсомольском отряде дружинников! Чёрт, это ведь и мне надо будет туда вступать, чтобы не оставлять этого шебутного малого без присмотра. Хорошо, хоть идти недалеко, опорный пункт ОКОДа на той же конечной Студгородка, в десяти минутах ходьбы от общаги.

На обед я ещё сходил, а вот на ужин уже сил не было. Ещё час назад я отправил своего друга за градусником в аптеку, но того нет до сих пор, хотя аптека тоже недалеко. Вдруг слышу стук камешком в окно, выглядываю и вижу потерянного соседа, в руках у него как бы не трехлитровая стеклянная банка пива! Где он взял, интересно, её?

– Ты где взял, лишенец, алкоголь? – спросил я, открывая окно комнаты и принимая тару и купленный градусник.

Ясно чего он с тыла зашёл, на вахте враз засекут такое безобразие. Пить я, разумеется, не собирался, при температуре алкоголь совсем не идёт. Не знаю, как другие лечатся, мне от простуды водка с перцем никогда не помогала. И вообще чего её лечить, сама пройдёт за неделю, а если лечить, то за семь дней. Тут в комнату зашёл Бейбут и поведал историю появления банки. Вчерашние хулиганы, которые ошиблись дверью, а шли они в профилакторий к дамам, выловили Бейбута и слезно просили не писать на них заявление, и вообще отказаться от претензий. Видно за них всёрьёз взялись. Мол, Анисимович уже не в претензиях, остался только он. Я так понял, думали они думали, чем подкупить пацана и ничего лучше не придумали, как притащить непьющему и некурящему спортсмену три литра пива. Бейбут взял. Парень простой, решил, что раз мне надо больше жидкости пить, то и пиво подойдёт.

– Зря взял, но дело твоё, фингал тоже твой. А с пивом решай, можешь Светке в дорогу дать, когда у неё поезд на Шарыпово?

– Поздно, – расстроился, вспомнив о расставании, сосед, в девять тридцать две и добавил. – Пойду, предложу, она меня, правда, брать с собой не хочет, наверняка, говорит, знакомые будут тем же рейсом.

Оставив пиво в холодильнике, он умчался наверх, и вернулся только через минут тридцать, явно прощались.

– Сказала, возьмёт! Надо собираться мне! – запутал меня сосед.

– Кого возьмёт? Тебя провожать? А пиво? – уточнил я.

– Пиво, а чтобы донести его, возьмёт меня! – пояснил заполошный.

Сразу после ужина они умотали, а я даже прощаться со Светкой не стал, становилось хреново, и я померял температуру. Тридцать восемь и две, можно пить таблетки, что я и сделал.

Бейбут вернулся, когда я уже спал, разбудив меня, но я быстро уснул опять. Сон хороший, когда молодой и не болеешь. Утром Казах сразу принялся страдать, разглядывая фотку Светы, то ли украденную, то ли полученную в дар. Начал после завтрака страдать и я, и если сосед нашёл себе дело, убежав на тренировку, то я маялся. Сходил на обед, поковырялся без аппетита, потом поспал. На ужин не пошёл совсем, пил чай литрами, померив температуру, опять выпил жаропонижающее, не спадает пока. От нечего делать вечером стал ловить разную музыку. Ещё дома я сделал выносную антенну и сейчас нашёл какой-то зарубежный голос на английском языке. Бейбут хоть и смотрел телевизор, спорить не стал.

– Ты обещал языку научить, – вспомнил он.

– Научу, три года ещё нам тут жить, – меланхолично сказал я, и вдруг, услышав слово «катастрофа» стал слушать внимательнее.

– Что там? – загорелись глаза у соседа, видя моё внимание к передаче.

– Самолёт разбился, наш, АН-12, в Ташкент летел, – задумчиво ответил я. – Рядом с пакистанским городом каким-то.

– Хреново, – огорчился сосед.

А я стал думать, а не зря ли я шифруюсь? Может мне пойти и сдаться? Так глядишь, и СССР спасём, и может, под гипнозом, ещё какие катастрофы вспомню? Положим, убедить я их смогу, не сразу, но смогу. Помню много разных событий, в том числе и спортивных. И вообще, не для этого ли меня сюда перебросили? Разберут меня на кусочки, понаставят опытов, и к гадалке не ходи. Потянуло в сон, как всегда после спадения жара, и мне приснился полный натурализма сон.

Глава 10

Глава 10

Поначалу мне приснилась Толиковская бабуля, она шла по улице с сумкой молока и сметаны, не иначе разносила товар покупателям. Я видел как небольшой «Зилок», вроде как дяди Саши Вострикова, задел её, идущую по обочине, и уехал, даже не остановившись. А бабуля лежала, не вставая. Потом видел отца Толика, пьяного, но не в своём обычном злом состоянии, а убитого каким-то горем. Сердце защемило у меня во сне, и я проснулся.

«Завтра иду на переговорный пункт, закажу разговор, или вообще, может, через участкового свяжусь», – решил про себя и тут же уснул.

Затем мне снился мой дед-фронтовик, но не молодой, а старый, каким я его видел при Горбачеве. Он бросил мою бабку сразу после войны, и мои отец и мать с ним в отместку не общались. А я, уже наслушавшись разной информации, наседал на дедка:

– А, правда, что вы в окопах кричали «За родину! За Сталина! »

– Мама, мама там кричали, страшно было, – буркнул дед и отвернулся.

Махровый НКВДшник, потом прокурор района, он всю жизнь оставался сталинистом. В армию его призвали из политического училища в Волгограде, и попал он в десятую дивизию НКВД, что встретила немцев первой в Сталинграде. Осенью их вывели из города, из десяти тысяч человек, вывели человек триста. Остальные погибли там, в Сталинграде, но немца за Волгу не пустили. Для меня, молодого, он был тогда человеком непонятным, уж очень много разной информации во время перестройки было.

– Дед, скажи, о чём в окопах думали? О том, как построите коммунизм? – пытал я его в сегодняшнем сне.

– Думал, как вечером дадут наркомовские сто грамм и с ними уже кашу перловую можно кушать. Она сухая, горло дерёт, а с водкой пойдёт. Да и спать будет легче, забыть смогу как товарища мина разорвала. Думал и о будущем, как хорошо, когда нет войны и можно жить для себя, а не для победы. Живи внучок для себя, небо над головой мирное же! Значит, не зря мы умирали там, в окопах. Будет война – будет время умирать, а пока живи и радуйся, – ответил дед и растворился во сне.

Живи для себя, может это и верно. Что-то никто не вступился, из числа давших присягу, когда разваливался СССР, миллионы смолчали, зачем я буду в одиночку спасать его? Буду жить, как планировал, разумеется, если будет возможность помочь – помогу кому, я свою прошлую жизнь так и прожил.

Проснулся с испариной, значит, температуры у меня нет. С Ростовом четыре часа разница, есть время решить, как связаться с бабкой. В церковь сходить? Я вроде видел на главпочтамте храм какой-то красивый. Можно и сходить, а можно и нет, человек сам решает, раз бог его сделал свободным.

Бейбуту снилось что-то тревожное, он ворочался во сне.

Спокойно встаю с кровати, никаких рывков, берегу сердечко. Разминаюсь, и чувствую голод, лезу в холодильник и делаю бутерброд, кипячу воду в чайнике и смотрю на утро за окном. Встал Бейбут, сбегал в туалет и тоже норовит позавтракать, но сырыми яйцами.

– Кипятком сполосни их, – советую я, открывая окно.

Сосед не спорит и споласкивает их в чашке водой из чайника, выплёскивая воду в окно.

– Ты выздоровел? А то тобой Игорь Леонидович интересовался, я сказал, что ты заболел, – спрашивает, шумно швыркая чай, сосед.

– Вроде нормально, но полежу пока, – морщусь от бескультурья Бейбута, надо его манерам поучить, что ли.

Иду на завтрак, там заботливая Ленка уже держит для меня место рядом с собой. Потом чищу зубы, до нормальной стоматологии ещё далеко, а переживать заново кошмар у зубного врача неохота. На вахте сегодня дежурит Сан Саныч, и я пытаюсь у него узнать, как позвонить по межгороду и где ближайший переговорный пункт.

– Я не знаю, в центр города надо ехать, наверное, на Предмостную, – задумывается тот.

Неожиданно вспоминаю, что видел телефон дома у Зинки в поселке! Надо сходить в общагу. Бейбут умотал тренироваться, ему сейчас надо отвлечься, уж больно сильно он вздыхает, когда на фотку Светы смотрит. Джинсы, футболка, с короткими рукавами, кроссы. Билет учащегося, деньги с собой тоже беру, почти четвертак, кстати, и про деньги надо будет уточнить у своих. Легко иду вверх к общагам универа по лесу, по пути срывая цветы, те, что не сильно зачуханные. На вахте общежития пытаюсь вызвать Зину, меня не пускают, а наверх никто не идёт, по причине утра, ещё часов десять, судя по моим часам. Наконец солидный взрослый парень, по виду из старшекурсников или, вообще, аспирантов соглашается помочь. Ура. Жду. Прошло минут двадцать, нет никого, я уже думаю ещё раз заслать гонца, так как похоже обманул меня аспирант, но тут появляется во всей красе Зина. Оказывается, она красилась и наводила красоту, пока я ждал. Довольна до ушей моему чахлому букету, и рвётся назад в комнату поставить сокровище в воду. Наконец мы идём по тропинке в сторону университета, а я сообщаю ей о своёй просьбе.