Ну, здравствуй, 1985-й

Иванов Дмитрий

Ну, здравствуй, 1985-й

Название: Ну, здравствуй, 1985-й

Автор(-ы): Дмитрий

Ссылка: https://author.today/work/187931

Глава 1

Глава 1

Да ладно! В самом центре города! Рядом с каким-то милицейским штабом, да ведь ещё на той стороне проспекта Мира полно людей в форме! А тут, в пяти метрах от улицы Ленина, до меня докопались два утырка.

– Показывай, чувачок, что в сумках, – говорит один из них, долговязый парень лет двадцати пяти, а второй того же возраста старается мне загородить переход через улицу, обходя меня сбоку.

Сюр!

Поворачиваюсь к нему лицом и вижу на другой стороне четырехэтажную школу! Причем выход из неё прямо на тротуар, огороженный от дороги невысокой оградкой. Дети выходят веселой стайкой, чуть ли не под колёса автомобилей.

«Это что за школа такая, это что за гопники такие наглые?» – роятся вопросы в голове, а руки делают на автомате, что должны.

Сюр!

Сумки соскальзывают с рук, и я бью левого в челюсть, а правого бросаю через бедро. Рюкзак не снимаю даже.

Внезапно раздаётся знакомая детская мелодия, поворачиваю голову и вижу, как открываются створки в доме напротив над самым входом, как я вижу, в кукольном театре, и начинают кружиться куклы. Вот кукла-часы, вот кукла-свирель.

Сюр!

Мотаю башкой, пинаю по разу гопников и, поднимая сумки и переступая через них, перехожу дорогу. На той стороне ещё раз оглядываюсь, надо вернуться по улице назад, там остановка транспорта.

Случайно повернул голову в другую сторону и вижу ресторан «Север» и человек десять солидных мужчин, судя по активной жестикуляции и громкому смеху, пьяных. И опять напротив школы и прочего. А дом, где находится ресторан – красивый, старинный, с колоннами.

Сюр!

«Что-то много всего на один квадратный метр города», – размышляю я про себя и вижу магазин «Нива» – наверное, хлебный. Захожу и точно – с одной стороны хлебный, с другой – кафе, против воли захожу в кафешку. Угловая раздача, стаканы с какао, и куча разных горячих булочек! Беру обсыпушку и ром-бабу, ну и какао. Тут же с десяток столиков, занятых разными людьми. Сажусь за столик с одиноким парнем, аккуратно вкушающим бутерброд с варёной колбасой и яичко вкрутую. Парень выглядит интеллигентно, кушает аккуратно, и вообще, хорош собой.

– Приятного аппетита, – запоздало желаю я ему.

– Что влетит? – не понял он моего зажёванного булкой пожелания.

Я повторяю уже внятнее, проглотив кусок, мы смеемся и знакомимся.

– Анатолий Штыба – будущий комсомольский работник, – представляюсь я.

– Дима Хворостовский, пока учусь в институте культуры, – говорит парень. – Планирую служить в нашем оперном театре, есть шанс на следующий год войти в труппу.

– Тут и институт культуры есть и театр оперы и балета? – удивляюсь я.

– А чем мы хуже? – смеётся парень.

– Анекдот рассказать про оперу? – спрашиваю я, и, получив согласие, рассказываю:

Сидит мужик на опере и вдруг спрашивает у соседа:

– Простите, это не вы только что "ЕБ ВАШУ МАТЬ!" сказали?

– Ннннет…

Мужик то же самое у другого соседа спрашивает, тот так же дико открещивается.

– А, – откидывается на спинку кресла спрашивающий. – Значит музыкой навеяло.

Димон ржёт и говорит:

– Надо нашим парням рассказать, я квартиру снимаю вскладчину.

А я вдруг понял, откуда знаю эту фамилию! И этого парня, соответственно, тоже!

Сюр!

Глава 2

Глава 2

Знаменитый оперный певец в будущем, сейчас его карьера, скорее всего, на старте. Я, смеясь, рассказал про попытку гоп-стопа на виду у милиции.

– У нас такое бывает! Ладно, бывай! – попрощался со мной оперный певец.

Я покушал и пошёл за хлебом, там продавалась та же выпечка, и я не удержался, набрал рубля на полтора разной, ну и хлеб. Наконец, иду на остановку, там стоят десятка три пассажиров, и места присесть нет. Стою, жду своего автобуса, а нет его, почти час прошёл, уже охота в туалет немного. Смотрю, автобус подходит, жаль, не мой, однако на нем табличка с маршрутом, где есть нужная мне улица, вернее, проспект Свободный. Думаю:

«Дай сяду на него, сокращу расстояние между мной и общагой».

Гид из троллейбуса назвал адрес, докуда мне необходимо добраться – проспект Свободный, семьдесят девять».

Еду всмятку, зажатый со всех сторон, а что делать? Транспорта тут мало, набиваются, похоже, всегда по полной. Но мне повезло, стою около окна и вижу номера домов, переживаю, как бы этот семьдесят девятый дом не проехать. Не должен, по идее, ведь здание немаленькое, похоже. Уже проехали какой-то университет, но улица другая – Маерчака, потом сразу за ним – уже виденный из окна поезда кинотеатр «Космос». Номера домов уже за пятьдесят, решаю выйти и дойти пешком, надоела толкучка. Выхожу и иду, по правой стороне домов, шестьдесят, шестьдесят четыре, перехожу дорогу – там нечётные дома, институт с красивой чеканкой на стене, Промпроект какой-то и номер дома у него семьдесят пять.

«Рядом уже», – радуюсь я.

Однако дальше дома закончились и по левой стороне – кладбище! По правой – вообще нет ничего из построек, забор вдалеке и дачи. Иду круто вверх, надеясь, что скоро за кладбищем я увижу Красноярский Госуниверситет. Не самое лучшее соседство для учебного заведения. Кладбище закончилось, а за ним начались… дачи! А горка всё круче, терпеть сил нет, я подхожу к забору и отливаю, сразу сил прибавляется. Наконец, когда я уже полностью выдохся, после сорока минут ходьбы вижу большое и современное, даже по меркам будущего, здание госуниверситета. Километра два в гору пёрся, и, вроде, дома по номерам совсем рядом. Теперь надо взять языка и узнать, как на Ленинградскую, сорок четыре дойти. Спрашиваю у девушки, вышедшей из университета, та морщит лобик:

– Ориентир есть какой? Нет? Ну, можно дойти до общаг, там народу много, или спросить у вахтёра.

– Меня Анатолий зовут, а тебя? – от нечего делать знакомлюсь я, хоть девушка и не в моём вкусе.

– Я Ирина, – расцветает улыбкой девушка, видно я ей понравился больше чем она мне, и засыпает вопросами.

Идём по асфальтированной тропинке, кругом сосновый лес, нежарко, после недавнего дождика так вообще хорошо. Местами, прям на тропинке, растут деревья, их спиливать не стали, залили асфальтом вокруг. Цивильно!

Нам навстречу попадаются два молодых парня, судя по росту баскетболисты, на плечах спортивные сумки. Настроение у них хорошее, гогочут на весь лес и ведут себя – ну вот как козлы. Один попытался поймать идущую впереди нас девушку, но та ускользнула, услышав в свой адрес «сучка» и получив звонкий шлепок по попе. Вот они догнали другую девушку и, подхватив её на руки, стали передавать друг другу, не забывая везде полапать. Вроде как шутка, они смеются, но девушке не смешно – на кой ей, чтобы её тащили одной рукой на высоте полутора метров, да ещё и держат её на весу за самое интимное место под юбкой. Это уже не шутка, а прелюдия к изнасилованию. Что за город-то такой? Скидываю сумки и рюкзак, стою на тропинке, рядом со мной замерла и испуганная Ира. Вот они подходят к нам и один из них, так же по-дебильному смеясь, пытается схватить на руки Иру. А зря он нагнулся, бью ему правой апперкот в подбородок и хук справа левой. Мощно вышло, баскетболист даже на задницу сел, держась за лицо, а вот второй моментом бросил свою жертву и ринулся в мою сторону. Бежать нельзя, тут девушки, да и догонит. Он пытается длинными руками схватить меня, сближаться просто опасно, уронит на землю и замесит. Но вдруг за его плечом мелькнула молния из серии ударов по корпусу от неожиданно появившегося союзника. Парень моих лет так отработал по печени, что баскетболист упал на траву рядом с асфальтом и, с трудом глотая воздух, завыл. На весь бой ушло секунд пять. Смотрим с парнем друг на друга, а сзади меня скулит Ира и брошенная на землю девчонка.

– Тихо девочки, всё прошло уже, эти так быстро не встанут, и часто такое тут? – затараторил азиатского вида парень.

– Я слышала, что по вечерам ходят такие дылды и глумятся, – сказала Ира. – Давно их не было.

– Эй, губошлёпы? Вы чего себя так ведёте? – спрашиваю я у своего поверженного, он уже начал отходить от моей двоечки.

– Мы шутили, что нельзя? – просипел тот.

– Да можно, – великодушно разрешил азиат и засандалил ногой в рожу уже встающего парня.

Тот упал в отрубе! А жесткий парень этот Брюс Ли. На вид одного роста и возраста со мной, но жалости совсем нет, как и страха убить.

– Кто такие, что тут делаете, фамилия, имя, место учёбы? – наклоняюсь я ко второму, смотрящему на нас уже со страхом, видно, никогда отпор не получал в жизни.

– Отвали, дай уйти, – пытается встать он.

– Он твой, – киваю я своему помощнику, или это я ему помог?

Тот бьёт коленом второго и бесцеремонно лезет в сумки. Мы как два полицейских добрый и злой.

– Студики ваши заберу, отдам тренеру. Живу я в комсомольской школе, на Ленинградской, одиннадцать, зовут Бейбут, – размеренно и спокойно, как для идиотов, говорит парень. – Девушки, давайте вас провожу.

– Слышь, парень, а почему одиннадцать? Вроде же сорок четыре дом там? – идя вслед за девушками и парнем, спрашиваю я.

– Да, Толя, ты искал школу эту, а вот Бейбут там живёт, сказал, – вспомнила Ира.

– А тебе зачем школа? – спрашивает Бейбут, поворачиваясь ко мне.

– Учиться там буду, вот направление, – достаю я бумажку, и мы рассматриваем её вчетвером.

Ну, что сказать, криворукие козы писали направление, и единица у них выглядит как четверка, вот я бы замучался искать, наверное, сорок четвёртый дом.

– Бейбут, – тянет ко мне руку парень и зачем-то добавляет. – Казах.

– Анатолий, – и добавляю. – Казак Ростовский.

– Ты не понял, фамилия моя Казах, – ржёт парень. – Придётся тебя проводить, а то заплутаешь.

Я, было, хотел сказать, что знал человека по фамилии Казах, но понял, – что это и есть тот Казах, который выбил меня из турнира в восемьдесят седьмом зимой, в городе Москве. После этого я спорт и бросил, оставшись на своём первом разряде, а мой соперник, побив меня и выиграв в финале, прошёл отборку в юношескую сборную и стал КМС. Мы с ним потом пересекались в лихие девяностые, он тоже бросил спорт и занимался металлоломом. Слышал я, его подрезали, но год не помню. Вот и сейчас смотрю на Бейбута и радуюсь, что он живой.

– А живу я в триста первой, – вернул меня из воспоминаний голос Иры, только рассказывала она не мне, а Бейбуту, даже обидно.

Первая спасенная уже умчалась на занятия, переживая, что уже и так опоздала, а препод – зверь. Кое-как отделавшись от Ирины, мы идём в общагу.

– Так-то это санаторий, но часть его передали комитету комсомола края, вот мы там и живём. Санаторские нас не любят, – рассказывал мой новый старый друг.

– Ты, я вижу, спортом занимался? Не хило так вырубил парня, – навожу на нужную тему разговора я.

– Боксёр, пока третий разряд, но уже второразрядников наказывал, – хвастается тот и продолжает трепаться. – Отец мой приютский, дали ему такую фамилию, а отчество у меня Иванович. Отец – Иван Иванович Казах.

– Нормально, чё. А там, рядом студгородок какой-то, наверняка и секция бокса есть, – говорю Бейбуту, держа в голове мысль самому поддерживать форму, разряды мне не нужны.

– Уже ходил два раза на тренировки, я тут уже пять дней живу. И всё один в комнате. О, придумал, а давай ко мне просись? У меня двухместка, их мало в школе и не для первого курса, мне земляк оставил свою, он сам уже выучился, – предложил Бейбут. – И этаж первый!

– А чем это круто? – заинтересовался я.

– Через вахту можно не ходить вечером, окно же есть, – поясняет будущий сосед.

Идем мы по смешанному лесу, в основном берёзы и сосны, воздух чистейший. От универских общаг мы спустились по крутому склону и повернули налево.

– Смотри, чего покажу, – полез в карман Бейбут, и достал кедровые орешки, явно прошлогодние.

Оказывается, в этом лесу водятся совершенно безбашенные белки! Они любят, когда их кормят, при этом запрыгивают или прямо на руку или суют с дерева вниз свою мохнатую рожицу в ладошку с лакомством.

Мы с удовольствием угощаем их.

Идём дальше по широкой тропинке, то и дело нас обгоняют бегуны, и не только спортсмены а и старички, вроде меня бывшего. В таком лесу бегать одно удовольствие! И ведь это крупный промышленный город! А лесу края не видать. Ещё и белки ручные.

Сюр? Нет – кайф!

Доходим до санатория, вдали виднеется небольшой стадион без трибун, но с воротами. Жаль, в футбол я не умею играть.

На вахте вертушка и бдительный старичок, такой, со взором товарища Сталина. Неприятный тип… для врагов советской власти. Но, посмотрев моё направление, меня пускают без проблем, и я тут же узнаю почему.

– Земляк ты мне! – улыбается старик лет семидесяти. – На шахте у вас работал, потом уехал на Кузбасс, потом сюда перебрался, но в Новочеркасске раз в два года бываю.

– А директора нет? – сразу развиваю знакомство я.

– Олег Палыча? Нет, приболел он, – огорчает меня старик.

А это хреново, ведь он про меня в курсе, а тут, получается, и заступиться за меня некому.

– Тебя как звать, парень? – спрашивает старик. – Меня Сан Саныч.

– Штыба я, Анатолий. А к кому идти заселяться?

– К Аннушке иди, воон в ту дверь, да она сама сюда идёт.

– Так, кто это, новенький? – окинула меня взором тетка лет тридцати пяти, в самом соку для меня прошлого. – В триста третью иди, потом бельё получишь, там уже трое живут, с тобой комплект будет.

– Анна Дмитриевна, а можно его ко мне поселить? – просит Бейбут.

– Нельзя! И тебя переселим. А ты думал, никто не узнает, что ты вчера в окно в самоволку бегал? – цедит сквозь губу женщина. – Звать меня Анна Дмитриевна, я – ваш воспитатель, вашего первого курса и одновременно заместитель директора школы.

Надо брать ситуацию в свои руки, а то загонят меня в комнату на четверых, лучше уж с шебутным Бейбутом, да и не мешало бы его на спарринге под орех разделать, развиты физически мы одинаково, а вот техника у меня выше намного, его пик впереди, шансов сейчас у него нет. Нечестно, конечно, а кто сказал, что жизнь справедлива? Хе-хе.

– Анна Дмитриевна, а вам директор ничего не говорил про Анатолия Штыбу? – надеюсь на благополучное решение вопроса.

– Вот только о тебе и говорил, все переживал, когда же Штыба мой приедет, – говорит воспитательница и поворачивается, чтобы уйти.

– Анечка, удели старику две минуты, – шамкает вдруг вахтёр.

И о чудо, Анечка послушно поворачивается, и морду, накрашенную довольно умело, уже не кривит.

– Земляк это мой, и если он сказал, что должны предупредить, значит должны, – спокойно говорит старик. – Иди, позвони и спроси, трудно тебе? У Палыча телефон домашний есть, у тебя в кабинете тоже.

– Да что больного человека отрывать? – ворчит Анна, но идёт звонить.

– Спасибо, Сан Саныч, его друг должен был предупредить обо мне, я не вру, – улыбаюсь приятному старику.

Анна вылетает пулей через несколько минут.

– Где твоё направление, – торопливо тянет руки ко мне взволнованная женщина.

Отдаю.

– Сразу надо было дать, – злится она, но так тихонько-тихонько, чтобы никого не обидеть, даже Бейбута.

– Так можно мне к Бейбуту в комнату, мы оба боксёры, двадцать минут назад двух девушек от хулиганов отбили, и, вообще, в комсомольскую дружину хотим вступить, – говорю я.

– Можно, почему нет, бельё сама принесу, иди, селись, Толик. Ах, да, – как бы вспоминает она:

– Если, что я тебя на вокзале на машине встретила, – но смотрит на Сан Саныча при этом, а ну как сдаст тот?

– Встретила, встретила, – с улыбкой киваю я головой старику.

– Ну раз встретила, а что там за хулиганы? – интересуется вахтёр, или не пойми кто он тут.

Пришлось убить пять минут на рассказ и отдать оба студика спортсменов старику.

Сам поговорю с тренером, это же надо таких скотин тренировать, – возмущается тот.

Идём в комнату, и следом меня догоняет Анна Дмитриевна с бельём.

– Вот твой комплект, обед уже пропустил, на ужин приходи, и вообще, если что нужно – говори.

– Нам бы чайник в комнату, – просит совершенно бескомплексный Бейбут.

– Чайник не положено! – рявкает Анна, и противоречиво добавляет, я вам свой пока принесу.

– Что ей директор такого про тебя сказал? – спрашивает Бейбут у меня, когда мы остаёмся в комнате одни.

– Да погоди, – отмахиваюсь я, привлечённый зрелищем в окне.

Глава 3

Глава 3

– Зачетная девочка, – соглашается со мной, глядя мне через плечо, мой новый сосед. – Тут таких много. Давай занимай место, – он кивает на свободную кровать.

– Зиночка! – кричу я, открыв окно.

Да, за окном идёт мой бывший комсорг, идёт она по лесу, судя по всему к общагам, и в руках у неё две тяжёлые, по виду, сумки. Она озирается, видит меня и ставит на землю свою поклажу.

– Толя, а ты как тут? – кричит Зина мне, ближе подойти нельзя – забор стоит огораживающий территорию санатория и школы.

– Только заехал, пять минут подожди, переоденусь и выйду к тебе, – говорю я, и слышу глас с небес:

– Девочка, иди лучше к нам, зачем тебе не пойми кто! Слышь, паренёк, дай с девочкой поиграть.

Голос тоже из раскрытого окна, но этажом выше.

– Зин, через семь минут буду, – кричу я. – Надо в гости подняться!

– Ой, боюсь, боюсь, – смеётся сосед сверху.

Быстро раздеваюсь, костюм для драки совсем вещь не подходящая, и обычный костюм, и модный спортивный.

– Знакомая? Да? Когда ты успел? А зачем раздеваёшься? – забрасывает вопросами Бейбут.

– Комсорг с нашей школы, в универе тут учиться будет, костюмы жалко. Ай, пойду в кроссах и шортах, – отвечаю я, попутно решая вопросы с амуницией.

– Я с тобой, – радуется, не пойми чему, сосед, и тоже снимает рубашку, оставаясь в трико и с голым торсом как я.

«А подкачан он не хуже меня», – замечаю мельком. Только больно драчливый, как он дожил до юниорской сборной по боксу в будущем? Но от поддержки не отказываюсь. Оглядываю нашу комнату. Ничего так особенного – две кровати, причём полуторки, встроенный шкаф двустворчатый, два небольших квадратных стола придвинутых друг к другу у окна, две табуретки, труба какая-то, судя по оставшимся креплениям, тут турник в комнате был. Труба? Беру. Вроде и взрослый я человек и понимаю – всех не переделать, но мне в этой общаге жить не один год, надо посмотреть, кто там такой борзый? И хорошо, что сосед подорвался со мной. Или плохо? Отмочит чего ещё. Быстро поднимаюсь наверх, Бейбут чуть задержался, закрывая дверь. Стучу ногой дверь, та моментом распахнулась. В комнате трое парней, бухают.

Все трое чуть повыше нас с Бейбутом, спортивного телосложения, но выпившие, кого тут бить двум боксёрам?

– Ты не один пришёл? С трубой, – цедит кричавший в окно, я узнаю его по голосу и хватает табуретку, чтобы тут же поставить её назад.

– Двое нас, – скалится за моей спиной сосед, уже догнавший меня.

– Казах, а ты чего? – говорит хам. – Твой кореш, да?

– Я, оказывается, под тобой живу? – удивляется Казах. – Чего наехал на подругу Толяна? Зубы жмут? Обращайся. Мы сегодня уже двух отоварили с Толяном, те, правда, под два метра были, но им это не помогло.

«Бейбут заводится с полпинка, я, походу, гемор таким знакомством нажил себе. Может – ну его, заселиться в четырёхместку»? – мелькает мысль в голове, но и я взрослый и гормоны Толика активно протестуют.

– Ты знаешь его? – спрашиваю у Бейбута, не поворачиваясь, и следя за руками соседа сверху.

– На треньках спарринговались даже, он на десять кг тяжелее, а выхватил от меня как надо, – самодовольно ухмыляется Бейбут.

– Ясно, походил на бокс пару раз и папкой себя почувствовал? – улыбаюсь соседу сверху.

– Пару не пару, а тебя вырублю, если за Бейбутом не будешь прятаться, – самоуверенно говорит он.

– Когда спарринг? – лениво спрашиваю я.

Понимаю, что драки не получится, ни сам хам, ни его собутыльники в драку с Казахом лезть не хотят. Да и мои мускулы некоторые опасения им внушают. А главное, труба. Железкой по башке им тоже неохота, а тут такой предлог съехать с конфликта на спарринг.

– Завтра давай подходи, в перчатках само собой, а то убью тебя ещё, – выдыхает мой завтрашний мешок для отработки ударов.

Иду назад, быстро надевая спортивный костюм, вызывая кучу вопросов у своего соседа.

– Леха этот так-то нормально работает, и тяжелее тебя, и руки длиннее, я можно сказать случайно щелочку нашёл в защите и дыхалку ему сбил, – говорит на прощание Бейбут.

– Сан Саныч, я побегаю чуток, – отчитываясь, вру старику. Правду говорить долго, а так, вроде, как и уважение выказал.

– Толик, как хорошо, что ты меня окликнул, сумки такие тяжёлые. Представляешь ни в общаге, ни около универа, нет магазина, хожу вниз в Студгородок, – жалуется Зина.

– Ты вроде хотела жить у кого-то там, – вспоминаю я.

– Поживу в общаге, там весело, а потом посмотрим, какие соседки будут, сейчас с абитурой живу. Совсем без жилья не хочу оставаться, мало ли, а вернуться к ним я всегда смогу, – поворачиваясь, заглядывает в лицо мне Зина.

Идёт она впереди меня, и сил мне это прибавляет – попка у неё аккуратная, круглая, а лица не видно. Да и ровно я отношусь к конопатым, наоборот, мне нравится – пикантно. Будет возможность сблизиться, теряться не стану. Крутой подъём, и мы около второго общежития.

– Паспорт есть? – спросила Зина.

– Есть, но не с собой, – отвечаю я.

– Тебя не пустят тогда. С паспортом, если захочешь, зови, погуляем, я в триста пятой живу, – говорит Зина и уходит.

Спускаюсь вниз, под осуждающие взоры белок, которых угостить мне нечем, захожу в комнату и застаю соседа, протирающего пыль! Ещё нам принесли чайник, такой блестящий, без автовыключения, конечно. А сосед молодец, вон как шкаф драит, это ему в плюс.

– Проводил, сейчас тебе помогу, а вообще, можно по очереди убираться, – сказал я.

– Тут в шкафу обувь моя стояла, полки в грязи были, а так чего убираться? Чисто же. Я и не убирался ни разу, – говорит сосед, а я понимаю, что с плюсом поторопился.

Я достаю вещи и раскладываю по полкам и в тумбочку, у нас ещё две тумбочки, оказывается, одна пустая около моей койки, вторая у входа с какой-то посудой, скорее всего, Бейбута.

– Я что придумал, – завтра, как придем на спарринг, я на Леху наеду, ну и постараюсь его ещё раз вырубить. Ты подойдешь через полчаса. И драться уже не надо, ну или шансов больше будет. Я заметил, он руки высоко держит, можно по корпусу так хорошо ударить, – говорит Бейбут, и показывает, какую именно двоечку он ему пробьёт.

– Не парься, я из него дурь выбью, обещаю, – совсем не хвалюсь я и, переводя тему, спрашиваю. – А твоё имя, что значит в переводе?

– Мирный, спокойный, миролюбивый, – отвечает сосед, под каждое слово пробивая связку по воздуху.

Мда, совсем не угадали родители его с именем, ни одно слово к их сыну не подходит.

– А ты занимался? Я просто не видел как ты того парня в лесу вырубил, занимался? – прыгает по комнате энерджайзером из рекламы Бейбут.

– Не занимался, но опыт имею, самоучка, тебя тоже, если надо, с ног собью, – улыбаюсь я, глядя на «грозного» бойца в весе «мухи».

О! Можно сходить на треньку вместе! Давай? – предлагает миролюбивый Казах.

«Не буду переселяться, а то ещё реально куда встрянет, со мной шансов меньше», – решил про себя я и вслух ответил:

– Я только «за», посмотрим, что там за зал.

– Вечером после ужина придётся идти, сейчас консультация по истории у нас будет.

– Чего молчал? Когда? Я хоть костюм успею сменить? – возмущаюсь я.

Большой зал на нашем первом этаже, окна только выходят на стадион, а не на лес как у нас с Бейбутом. Народу уже человек двадцать, почти все молодые, но есть пяток старичков лет двадцати пяти. Консультацию ведёт молодая девочка, моложе некоторых собравшихся, полное впечатление, что это у неё первое занятие, уж так она волнуется. Моё взрослое подсознание вдруг жалеет её, ведь внимания на неё обращают как на муху на окне, а порядок наводить она не умеет. Девочки, а есть и интересные внешне среди них, кучкуются вместе и шепчутся, бросая взоры на мальчиков. Парни занимаются разной фигнёй, вроде игры в морской бой или битья по лбу казеиновой линейкой.

«Линейка эта ещё горит прикольно», – всплыло в голове неизвестно чьё знание, думаю нас обоих.

Девочка-преподавательница почти некрасива, с огромным прыщом на лбу, с трудом замазанным пудрой и чуть прикрытым жидкими волосами. Одета она тоже плохо, безлико как-то – серый длинный жакет и длинное в пол платье, и как ей не жарко? Бубнит по книге, чуть не плача. А что делать? Малолетки, вроде меня, совершенно её не уважают, и плевать им на её педагогический дебют. А ведь на её месте могла быть моя дочь! Правда, малолетки могли быть тоже моими детьми, но тут не защищать их охота, а всыпать. Взрослое сознание окончательно застыдило меня, и я решительно вмешиваюсь в учебный процесс.