Кэлтон Норт, или как я устал от призраков

–Но, почему я ничего не слышал,– словно сам себя спросил Фин.

Кэлтон так и не ответил на его вопрос.

–Тогда, – начал снова Кэл,– та женщина смотрела на меня с упреком. Она презирала меня за мою трусость. Я знаю этот взгляд, я его видел много раз. Она не первая, она не последняя, и ты. Ты тоже, на миг в твоих глазах было тоже самое. Но, вы не понимаете.

–Нет Кэл, я не…

–Вы не можете понять. Вас не было. Тебя не было, никого не было. Я эгоист, я алчный ублюдок, я трус, я соблазнитель обманом затягивающий девушек в постель на раз, я мошенник который обманом получил должность и деньги. Да— это я. И это я, потому что у меня нет альтернативы, нет другого выбора.

–Выбор есть всегда Кэл.

–Нет Фин, сейчас его нет.

Они замолчали. Молчали они долго или нет, опять же, никто не следил за временем.

–Что случилось Кэл? Тогда когда меня было. Почему нет выбора?

Кэлтон наконец-то поднял лицо, и посмотрел на Финиаса. Он поднялся, и снова вернулся в кресло.

–Я лежал в больнице. Прошло несколько дней после аварии.

Часть 2 Изгой

I

Гонимый

–Машинка. Желтая, с красным кузовом.

«Как же она мне надоела. Лежу тут, ничего не вижу, врачи толком ничего не могут ответить, все тело болит, и она, со своей машинкой и красным кузовом. Кто вообще пустил ребенка в палату. И главное говорит, и обрывается на полу слове. К кому она вообще приходит. Я никого не слышу, только врачей, которые пришли сказать, что кости скоро срастутся, а боль в голове от сотрясения должна скоро пройти. Но легче не становится. Башка как болела, так и болит. Сколько дней прошло? Не знаю даже утро сейчас, день, вечер или ночь. Наверное утро, врачи ведь по утрам должны приходить. И девочка, наверное, забегает в палату по утру, хотя кто её знает, да и чего она тут? Не в одной же мы больнице лежим. Хотя кто его знает. Может у неё что-то серьезное, а в детской такое не лечат. Одним словом, ничего не знаю. Хоть бы аудиокнигу, какую включили, или телевизор послушать. Так же с ума можно сойти.»

Кэлтон лежал в больнице, в палате в которой никого не было, и ничего не знал о том, что вообще происходит. Точнее знал он какие-то основные детали. Например: он знал, что попал в аварию, он знал, что был мертвым три часа, так же он знал, что у него перелом одной ноги, одной руки, множество порезов, разбита голова, и сломано несколько ребер.

«Вы легко отделались!»– говорили ему врачи. Конечно, Кэлтон не мог с этим не согласиться, он ведь жив. Хотя нет, три часа он все-таки был мертвым, но об этом, почему-то все быстро забыли, все кроме Кэлтона.

Но, несмотря на то, что он что-то знал, Кэлтон все-таки большего не знал. Например, ему так и не сказали, что за адские боли у него в голове. По началу, ссылались на сотрясение, но Кэлтон знал боль при сотрясении мозга, и это была не она. Он конечно допускал, то сотрясение очень сильное, вот и боли такие какие он не ожидал, но все же— почему он не мог открыть глаза?

Точнее он мог, но как только он их открывал, боль была неописуемой. Врачи заставляли его открывать глаза. Вроде он привыкнет к свету и все, проблему нет. Но это так и не сработало, он не привык к свету, а то время что он был с открытыми глазами, скорее было похоже на средневековую пытку- с палачами, жертвой и криками. Больше таких экспериментов не проводили, а глаза замотали темной повязкой. На время выяснения причины боли, как ему объяснили.

Так же Кэлтон не знал, что за люди к нему постоянно заходили. Он их понятное дело не видел, но он их слышал. Это были и какие-то мужчины, которые о чем-то шептались, но очень тихо, но явно о нем, потому что Кэлтон слышал свое имя. И непонятные доктора, которые задавали вопросы, смысл которых он понять не мог, точнее они были медицинскими, но крайне уж далекими от его проблемы. Например: один раз его спросили, был ли у него сломан нос когда-нибудь. Сейчас он в порядке, но был ли он когда-нибудь сломан. Или сколько он весил десять лет назад, и так далее. Да, иногда он слышал вообще непонятно что. То есть, он так и не понял, кто к нему в палату пускал девочку, которая постоянно твердила о желтой машинке с красным кузовом.

Кэлтон ждал следователей, точнее он знал, что они должны будут приходить к нему часто, и надолго. Но их все не было, и не было. Поэтому он и не знал, что вообще происходит по поводу его аварии. Со слов родных, он знал: что водитель был пьяный, и сбив Кэлтона, он сначала вышел из машины, при этом упав, потом шатаясь сел обратно, и попытался уехать. Но врезался в автобус при развороте. Свидетели были, но никого о ходе следствия не информировали. Почему? Никто не знал, и никому не отвечали, только неизменный ответ— ждите, вам сообщат.

Это основное, а так он не знал очень многого, как и не понимал.

В один прекрасный день, следователь все-таки пришел к Кэлтону. Задал пару вопросов, и ушел. Определенно Кэлтон ожидал не этого, но хоть что-то, а то он думал, что про него все забыли.

Еще через пару дней, Кэлтону надоело лежать в повязке, он опять попробовал снять её, но боль не давала покоя, и именно при свете. Так и появилась идея надеть солнцезащитные очки— сработало. Не идеально конечно, боль никуда не ушла, но она была куда слабее, и при всем при этом, Кэлтон теперь хотя бы мог видеть, что происходит вокруг.

Первой его мыслью, было увидеть ту самую девочку, которая постоянно говорила о машинке, но он так её и не увидел. Иногда слышал, но это ему уже казалось. Он настолько часто слышал её, пока был в полной темноте, что её голос уже стал ему иногда мерещиться.

Так и лежал Кэлтон в больнице. Приходили к нему редко, и то только родственники. Врачи так и не поняли причину его головных болей, а если нет причины— нет болезни, а нет болезни— нет проблемы и человек здоров, по крайней мере на бумаге. С трудом удалось уговорить врачей, что бы они сделали справку о том, что у Кэлтона какое то редкое заболевание, и он не переносит свет. Она была неофициальной, и за неё наш герой заплатил так же неофициально, и гораздо позже, когда она нужна была ему для казино, но это ещё случиться не скоро.

Так он и вышел из больницы «совершенно здоровым человеком». По крайней мере, по выводам докторов.

Прошло буквально два дня, как Кэлтон вернулся домой с больницы, он никуда не выходил, и все время прятался в тени. Иногда он просыпался по ночам от того, что слышал девочку, которая все твердит о своей машинке.

«Все, с ума сошел. Мне эта девочка теперь до смерти будет мерещиться»

Ему позвонили с работы, и попросили зайти на пару слов.

–Здравствуйте,– сказал Кэлтон, заходя в офис.

Он был обычным курьером в пиццерии. Зашел он тихо, хромая, и как то даже испуганно. Да и все находящиеся в офисе так на него смотрели при входе, что тут любому стало бы не по себе. Все смотрели на его очки, новость о том, что Кэлтон теперь не может ходить без очков, давно облетела всех его коллег, и оброслась десятками слухов.

Кэлтон старясь ни на кого не смотреть, прошел в кабинет к своему начальнику, хотя опять же— шел он под взорами всех, кто-то отворачивался, а кто-то не стесняясь смотрел на него.

–Здравствуйте,– так же тихо сказал Кэлтон, но теперь в кабинете у своего начальника.

–Привет Кэл. Как Ты? Как себя чувствуешь? Мы все слышали, что случилось. Такой кошмар, да ещё и вот это со зрением. Присаживайся. Может чай или кофе?– тараторил начальник.

Он задавал вопросы, но при этом не ждал ответов на них. Иногда конечно Кэлтон отвечал ему, но тот, делая вид, что слушает его, прерывал его через несколько слов, и снова за старое «Нам всем жаль, какой кошмар, а как? А почему?» и так далее. В итоге все шло к одному:

–Прости Кэлтон, но я тебя должен уволить,– наконец-то сказал начальник.

–Что? Но почему?

–Ты курьер лучшей пиццерии в городе. И дело в том, что вот эти вот твои очки портят твой имидж. Ты же знаешь— наши курьеры должны нравятся людям, так им нравится наша компания. А очки, в общем, они обескураживают, и ладно летом. Но зимой? Или вечером, когда темно? Что будут думать клиенты?

Кэлтон был растерян, он не знал, что ответить, но его переполняло чувство несправедливости.

–Это же просто доставка пиццы, – тихо произнес Кэлтон.

–Не переживай, я дам тебе отличные рекомендации. Да и больничный мы тебе оплатим. Так что все будет хорошо.

«Все будет хорошо, не переживай. Тоже мне утешил. В конце концов не ты без работы остался. Неделю уже дома беспросветно сижу, больничные то выплатили, но эта сумма прямо смешная. Да и зарплата как то резко меньше стала, стоило меня только уволить. Козел старый. У самого-то денег кучами, а он трясется за каждую копейку. Хотя, с одной стороны, гад то он гад, но при всей его жадности, проблем у него нет. По крайней мере финансовых, а у меня они сейчас как раз есть, и не только они. После аварии вообще сон нормальный потерял, вечно какие-то кошмары сняться, это девочка со своей машинкой так и вовсе… можно подумать это она меня сбила, вот и мерещиться её голос. Да уж Кэлтон, ты переживаешь не лучшие времена. Да и признаться честно, это затворничество сильно угнетает»

Так Кэлтон думал лежа на диване, и иногда ходя по квартире из угла в угол. После его похода в офис старой работы, уже прошла неделя. Кэлтон выходил только в магазин за едой, и всегда с горечью на душе, поскольку деньги кончались, а их новый приход пока не планировался. Он отправлял резюме столько, сколько мог, но все без толку. Где-то он не устраивал работодателя, поскольку у него нет опыта работы, где-то ему переставали отвечать, как только узнавали, что он не может одевать очки. А где-то и вовсе не отвечали.

Вскоре поступил звонок от детектива, который вел дело Кэлтона, и его пригласили зайти. Кэлтон немного обрадовался, так как это был лишний повод выбраться из дома, да и вообще, уже прошло немало времени после аварии, а ничего с мертвой точки не сдвинулось, по крайней мере так ему казалось.

–Здравствуйте,– сказал Кэлтон заходя в кабинет.

–Мистер Норт. Проходите, садитесь,– ответил ему детектив.

Кэлтон хромая подошел к указанному месту, и сел, ожидая, что ему скажут. Но детектив молчал, он сначала долго смотрел на Кэлтона, потом достал какие-то бумаги, потом снова смотрел на Кэлтона. Кэлтон сразу понял, что он не знает с чего начать, и видимо новости не из приятных. Но, так же, он не понимал, что тут не может быть чего-то сложного, ведь все казалось очевидным.

–Мистер Норт,– начал неуверенно детектив,– на вас подали в суд.

–Что?– удивленно спросил Кэлтон.

–Мистер Фойт, обвиняет вас в том, что вы бросились ему под машину, с целью заработать на нем денег. Тем самым навредили его машине, и ему самому.

Кэлтон был ошарашен, он ожидал чего угодно, но только не этого.

–Я надеюсь, вы шутите,– после долгой паузы сказал Кэлтон.

–Нет, мистер Норт. Советую вам нанять адвоката. Если…

–Детектив,– перебил его Кэлтон,– ведь это абсурд. Там была куча свидетелей, которые подтвердят, что я переходил дорогу. Переходил по правилам, и как мне сказали— все видели, как он вышел из машины, даже выпал из машины пьяный. И вы всерьез говорите мне, что на меня он подал в суд?

–Мистер Норт, свидетели говорят, что все было именно так, как говорит мистер Фойт.

Кэлтону стало плохо. С начала он ничего не понимал. Ему все время казалось, что это просто плохая шутка, и этого не может быть на самом деле, но это происходило, и происходило совершенно серьезно. Но тут до него дошло.

–Фойт? Тот самый, который политик?

–Его сын,– Подтвердил детектив.

Кэлтон криво усмехнулся.

–Если вы не можете нанять адвоката…

–Какой там адвокат. Меня уволили, выплатили ничтожную сумму, работу я найти не могу. Родители мои далеко не политики. Я каждый день считаю деньги, что бы хватило на еду и на квартиру, а вы про адвоката.

–Вам будет предоставлен адвокат,– сказал детектив.

–А смысл? Если он даже сумел свидетелей «убедить», если позволите так выразиться, в том, что он жертва, а я злодей, то какой адвокат тут поможет? Можете не отвечать, вопрос скорее риторический,– сказал Кэлтон с отчаянием и поникшим голосом,– но как по мне, тут все очевидно.

Он встал и направился к двери.

–Вам придет повестка в суд мистер Норт. Подумайте об адвокате,– сказал ему детектив, но слабо, словно переживая за него.

–Послушайте, – начал Кэлтон у дверей,– вы ведь все понимаете. Никакой закон тут не поможет. Он сбил меня, даже убил меня. Вы ведь знаете, что я был мертв три часа. Он сломал мне тело, сломал и жизнь. Из-за него я стал калекой, который не может снять очки, и которого, из-за этого никто не хочет брать на работу. Ведь я странный и подозрительный, хотя никто этого и не говорит, поверьте мне— это именно так. Он лишил меня всего, а я в итоге виноват в том, что у него машина разбилась. Так какой адвокат? Какой закон и какая тут справедливость? Даже вы… В общем, просто скажите мне когда стоит собираться в тюрьму.

Он вышел, немного постоял за дверью, и тяжело вздохнув, пошел домой.

Кэлтон любил своих соседей, хотя бы потому что, он их никогда не видел, и не слышал. Нет, ну все-таки пару раз слышал, но это были редкие случаи. По большой части, в его квартире всегда царила тишина. Он не слышал ни криков, ни стуков, ни ремонта. Он ложился спать в тишине, что несказанно радовало его. В общем, он очень любил тех людей, которых практически никогда не слышал, и фактически никогда не видел. По крайней мере, любил.

Теперь же все изменилось. Сейчас Кэлтон был бы рад любому шуму, но его не было. Его квартира была сокровищницей тишины, и это сводило с ума. Он сутками сидел дома, только изредка выходя за продуктами, считал оставшиеся деньги, и ждал своей участи. И все это проходило в полнейшей тишине. Ночами он вскакивал из-за того, что слышал девочку, или какие-то другие голоса. Да, теперь Кэлтон слышал не только девочку, говорящую о желтой машинке с красным кузовом, теперь он иногда слышал и другие голоса. Его это пугало, очень пугало, но потом его стали пугать не голоса, которые он иногда слышал, а вывод, который напрашивался.

«Я схожу с ума. Причем буквально.»– Так думал Кэлтон, и мало того, что думал, теперь он в этом был совершенно уверен. Теперь, помимо ожидания того, что его настигнет лапа несправедливого закона, он ещё и ждал того момента, когда полностью станет сумасшедшим. Но вскоре ужас ещё усилился, ведь разве он поймет, что он стал сумасшедшим? Ему будет казаться вполне нормальным то, что для остальных будет сущим безумием. И эта мысль ещё больше сводила его с ума. Когда он выбирался в магазин, он со страхом смотрел на людей, которые были рядом, пытаясь разглядеть в них признаки того, что он сошел с ума, то есть, то как бы они на него реагировали. И вся беда в том, что люди на него смотрели. Смотрели, потому что для них было непривычно видеть человека в солнцезащитных очках вечером, а Кэлтон в силу боли от дневного света, выходил только вечером. Он смотрел на всех с ужасом, на то, как на него смотрят, и на то, как они говорят между собой. Ему всегда казалось, что все говорят именно про него. И это уже было сумасшествием с его стороны, и он это понимал, но ничего поделать не мог, ведь сейчас он не доверял даже своему собственному рассудку, да и как ему можно было доверять, когда он слышал голоса детей, голоса мужчин, голоса женщин.

Он стал покупать больше продуктов, но стал меньше есть. Он заперся у себя дома, ожидая когда наконец сойдет с ума. И заперся, как он считал с большим запасом еды и воды, для него это всё было как будто война, война со своим собственным рассудком. Обращаться к психологам Кэлтон не стал, он считал, что лучше сойдет с ума у себя дома, чем в тех местах, о которых он так много слышал. Да, он попросту боялся психушки, и того что с ним там сделают «Если и попасть туда, то лучше попасть туда в тот момент, когда я ничего соображать не буду»– именно так он думал.

Однажды ночью Кэлтон как обычно вскочил от того, что услышал тот самый голос девочки, и встал попить воды, но тут же замер и стоял как вкопанный. Перед ним стояла девочка.

–Помогите. Желтая машинка, с красным кузовом. Она моего брата, он сильно её любил. Я её украла у него, и спрятала во дворе, за горкой, я на него обижена была.

Кэлтон стоял в ужасе, и никак не мог поверить тому, что видел. Это была девочка, обычная девочка лет шести-семи, но она чем-то отличалась от людей, Кэлтон чувствовал рядом с ней что-то неестественное, даже видел её как то не так. Но вскоре он отошел от ступора.

–Ну, наконец-то. Безумие обрело форму, и дошло до своего логического конца. Все, осталось немного.

Сказав это, Кэлтон спокойно прошел мимо девочки дальше, что бы попить воды.

–А я то думал,– продолжал он выпив стакан воды,– когда со слуховым галлюцинациям придут и визуальные, и придут ли вообще. И вот она ты. Интересно, где я тебя видел? Нет, лицо мне твое не знакомо, но мне кажется что, для того что бы мой больной мозг мог воссоздать твой образ, я должен был тебя где то видеть. Может просто на улице встретил?

Кэлтон с этим вопросом снова лег в кровать. Он уже не спал, а просто лежал и смотрел в потолок.

–И что дальше? Мне будет казаться, что вы реальные, и я буду говорить с вами везде и всегда? Ну, в смысле вы, потому что слышал то я не только тебя, наверное, и остальные голоса рано или поздно тоже станут образами. Или ты и будешь говорить всеми голосами. Жуткая картина будет. Ну, хоть в тюрьму не пойду. Родителей только жалко.

–Так вы мне поможете?– спросила девочка, странно смотря на Кэлтона.

–Чем? Мне бы кто помог.

–Найти машинку.

Кэлтон засмеялся.

–Ох уж эта машинка. Она меня и в больнице с ума сводила.

–Да, я вас там нашла,– сказала девочка,– но вы мне не отвечали.

–Тогда я только начал сходить с ума. А сейчас окончательно рехнулся, вот и отвечаю. И ещё такую историю придумал, с машинкой и… Подожди, брату её отдать надо? Я что ещё и брата тебе придумал?

–Нет, вы его не придумали, он настоящий.

–Ого, такое ощущение, что мой больной мозг придумал незаконченное дело. Можно подумать ты призрак, а я экстрасенс какой-то. Вроде сериалы и фильмы такие не любил, да и шоу тоже. С чего вдруг так сошел с ума?

– Я призрак,– сказала девочка.

–Ага.

–Машина меня сбила во дворе.

–Меня тоже кстати,– сказал Кэлтон и посмотрел на неё,– и все таки, я тебя где то видел. Сейчас даже кажется, что лицо знакомо.

–Я жила в этом городе. Рядом с больницей. Не помню улицу, там рядом парк, с фонтаном и качелями. Меня мама с папой туда водили.

–Да, знаю.

Кэлтон на мгновение замер. Потом встал с кровати и открыл ноутбук. Он что-то вводил и искал, и наконец-то вскрикнул:

–Ага! Вот же ты. Про тебя писали, ну точнее про твою смерть. Я на днях читал, так от скуки. Запомнил, потому что в том дворе моя бывшая жила. Вот, наверное твой образ… точнее образ этой девочки в голове у меня засел, вот я его к голосу и присоединил. Теперь понятно все.

–Так вы поможете?– спросила снова девочка.

–Да чем я тебе помогу? Я конечно понимаю, что ты моя галлюцинация, да еще и какая, с ролью какой то, но я не могу тебе помочь. Ты всего лишь иллюзия, бред моего больного мозга.

–Машинку брату отдать.

–Ай, дай хоть поспать, пока могу.

Кэлтон вернулся в кровать, и перевернулся на бок, чтобы не видеть девочку, которая смотрела на него.

–Ну помогите.

–Дай поспать.

–Ну пожалуйста.

Кэлтон молчал, но девочка нет. Так продолжалось около часа, Кэлтон пытался её игнорировать, а девочка все продолжала просить его о помощи. Кэлтон начал немного кричать на неё и так же просить её о том, что бы она дала ему поспать. Но она продолжала все просить и просить.

–Ну ладно!– наконец-то сдался Кэлтон,– Мы сходим туда, где ты говоришь твоя машинка. Но если её там не будет, а её там не будет, ты замолчишь.

–Хорошо!– улыбаясь, ответила девочка.

–Успокой свою галлюцинацию, что бы успокоить себя. Цитаты психа,– бормотал Кэлтон про себя, и при этом одеваясь,– Лучше сейчас идти. Темно- мало боли. Да и вообще, хоть не будут смотреть, как на психа.

Они вышли из дома и направились туда, где по словам девочки она спрятала машинку. Благо это место было не очень далеко от дома Кэлтона, и он решил не вызывать такси, и пройтись пешком. К тому же лишних денег у него не было, что бы тратить их на такси. Все было подсчитано на еду и плату за квартиру. Хотя по дороге он понял, что скоро и то и то ему предоставит государство. И уютную палату с не такими приятными соседями как у него сейчас, и еду, не такую приятную какую он ест сейчас, но, зато все бесплатно. Родителей только жаль. Они так переживали за него, пока он был в больнице, а этот удар для них будет ещё больнее.

Наконец-то они пришли.

–Ну, куда идти?– сказал Кэлтон проходя мимо того парка, о котором говорила девочка.

–За мной идите. Я покажу!– сказала она и побежала вперед.

Кэлтон следовал за девочкой во дворы, и наконец, он зашел в тот двор, где остановилась девочка и ждала его. Он привела его к горке.

–Странно, я тут не был никогда. Бывшая жила за тем домом, но не тут. Чего же меня сюда ведет моя галлюцинация?

–Вот тут, под камнем,– показывала девочка пальцем.

Кэлтон ещё что-то бормотая про себя, видимо жалуясь на все вокруг и на себя в особенности, начал копать под каменеем.

–Будет что врачам рассказать в лечебнице. Да и соседи полководцы и супергерои в палате, будут слушать с интересом. Хотя им то что, их истории поинтереснее будут, они там мир спасали, в космос летали. А я за девочкой, выдуманной, поперся, посреди ночи копать под какой-то горкой. И все для того, что бы найти какую-то…

Кэлтон резко замолчал и замер. У него в руках была машинка, он посветил на неё фонариком в телефоне.

–…машинку. Желтую, с красным кузовом,– сказал он растерянно.

–Пошли! Надо отдать её брату!– говорила радостно девочка.

Но Кэлтон её не слышал. Он никак не мог осознать то, что он действительно держал в руках машинку, ту самую о которой говорила девочка, ту о которой он слышал в палате. Неужели это действительно она была в больнице? Неужели она действительно призрак, и Кэлтон видит её?

–Нет. Это бред,– ответил Кэлтон сам себе,– я и машинку эту выдумал, её нет. Ну конечно— это всё галлюцинации.

–Нет. Она настоящая!– радостно говорила девочка.

Кэлтон протянул руку к девочке и попытался её тронуть, рука прошла сквозь неё. Но машинку он действительно чувствовал и держал в руке.

–Бред. Нет, это точно бред,– продолжал он твердить.

–Пошли!– звала его девочка.

Кэлтон сам того не осознавая встал, и последовал за ней. Он шел на автомате, и в каком-то трансе, держа в руке машинку. Девочка вела его, к какому-то подъезду.

–Стой!– вдруг крикнул Кэлтон,– читать умеешь?

–Да. Немного.

–Иди вперед, прочитай, что там написано возле подъезда, и скажешь мне.

Девочка пошла вперед, пришла и сказала Кэлтону то, что смогла прочитать. Кэлтон подошел к подъезду, и с ужасом понял, что тут написано то, что ему только что сказала девочка.

–Нет. Видимо, тут написано что-то другое, и я заменил это в подсознании.

–Вводи код,– сказала девочка.

–Какой код?

–От домафона.

Кэлтон начал вводить цифры, которые ему говорила девочка, и дверь открылась.

–Нет. Нет. Нет. Ладно машинку представил, ладно надписи у себя в голове поменял. Но дверь? Я жене мог открыть дверь галлюцинацией. Что за ерунда? Или я дома лежу в постели в бреду? Что не так? Не может же все так быть. Ну не может же?– спросил он уже у девочки.

–Нам на пятый этаж,– ответила девочка, не понимая недовольство Кэлтона.

Кэлтон ещё постоял немного, пытаясь собраться с мыслями. Он смотрел на девочку, которая поднималась наверх, и при этом звала его за собой. И снова тяжело вздохнув, он пошел за ней. Она привела его к двери и начала указывать на неё.

–Вот, тут. Стучи.

Кэлтон протянул руку, но тут же остановился.

–Нет. В дверь ломиться с машинкой я не буду. Даже если я не сумасшедший, и ты действительно, призрак что ли, то я точно буду выглядеть сумасшедшим. Я оставлю её здесь, у двери,– прошептал Кэлтон.

–Нет!– закричала девочка.

–Не кричи! Хотя нет, можешь кричать, тебя только я слышу. И вижу, так что, оставлю её здесь. Ты стой и сторожи. Утром откроют дверь, найдут её и все будут счастливы. А если её заберут не твои родные, ты за ними проследи, потом придешь ко мне и снова отведешь туда куда надо. Ну, или завтра я придумаю что-нибудь поинтереснее, и мы отправимся искать затонувшие корабли пиратов, в нашей речке-вонючке.

Кэлтон смотрел на девочку и ждал её одобрения, но потом понял что ему это не надо.

–Все. Я пошел спать, ну или не спать, а думать обо всем этом безумии,– говорил он шепотом, спускаясь вниз по лестнице.

Он шел домой не спеша, и никак не мог собраться с мыслями. В голове буквально творилась каша. Одна мысль напрыгивала на другую, потом третья на вторую, и так далее. Он пытался обдумывать все по порядку, но все же, все снова собиралось в один ком и уносило его логику в непонятно направлении. Он шел настолько погруженный в весь это хаус, что если бы не поднял голову и не увидел куда он пришел, то так и не понял бы, что он давно уже прошел свой дом, и теперь нужно возвращаться. В итоге, когда он подошел к своему дому, уже начинало светлеть. Ночь для Кэлтона начиналась мучительно долго, а потом она просто пролетела. Ему казалось, что он буквально десять минут назад выходил с девочкой искать ту самую злаполучную машинку.