скачать книгу бесплатно
– Оказалось, домоклов меч неплохо с причиндалами справляется! – Пьер снова зашёлся хохотом. – Его за то Хирургом и окрестили! Хотя как по мне, напрашивается другое прозвище…
Циклоп хлопнул в ладоши, привлекая внимание:
– Ладно, парни, посмеялись и хватит! Давайте разбудим Хулуда и за дело.
– Э, а обед как же? – запротестовал Нанобот. – Давай так: разбудим и пожрём, а уж потом за дело.
– Идёт. Только в сторонке от этой… фигни. Аппетит портит.
– Надо же, какой ты неженка. Лично мне аппетит портит только вид столовской еды!
Я подошёл к обрубленному краю инопланетного червя и заглянул в чёрную дыру, с редкими просветами от пулевых выстрелов. Стенки органа были довольно толстыми, внутри вполне мог пройти человек, не сгибаясь. И этим они шарят по пещерам, а потом качают кибернит? Каких же размеров должны быть те твари?
Колоссы – пожалуй самое подходящие название для них.
Глава 5. Интендант(ка) для девственника
18-21 октября 2312 г. Цикл 156, день 57-60
Как упаковать два месяца всесторонних учений в несколько дней?
– Значит, смотрим. Вот эта шестерня – человек. Солдат. – Циклоп достал из рюкзака толстую шестерёнку с выбитым зубцом и поставил на ребро. – А я, с этой дубиной – типа колосс. Допустим, третьего класса, как тот, которому тут причиндалы отчекрыжили.
– Доставай причиндалы, а то недостоверно! – гаркнул Нанобот.
– Ша! Смотрим.
Лоуренс замахнулся обрезком трубы и долбанул что есть силы по шестерёнке. Кувыркаясь, она описала невообразимо долгую дугу и исчезла из виду.
– Тоже самое будет с каждым из вас, если не усилить тягу скафандра. Уяснили?
Я кивнул. Хулуд, бледный как смерть, с трудом качнул головой.
– Смотрим дальше, – Циклоп поставил наземь пустую пивную банку. – Вот что будет, если как следует заземлиться.
Он смял банку в блин резким ударом ноги.
– Инструктора говорят, что броня выдержит, а тяжесть не даст вам улететь как мячику для гольфа, в какую-нибудь чёрную дыру. Всё это брехня. Никто из них и близко не видел, что бывает при контакте с ногой или дубиной колосса. Безопасность прописана в гарантиях производителя, но наношрифтом в конце брошюры сказано: «по результатам симуляции, приближенной к реальным условиям». То есть гарантий никаких. Внутренние кровотечения и множественные закрытые переломы – вот что случиться и это только в лучшем случае. Шансы выжить в неконтролируемом полёте гораздо выше, чем прочно стоя на своих двоих. Запомните это.
– Факт, – печально подтвердил Пьер, – Так погибли Блейзер и Стукач, наши бывшие стрелки.
– Их расплющило? – брезгливо спросил Хулуд. Очистка организма волшебным образом научила его выражать человеческие эмоции.
– Намноооого хуже. Одним ударом колосс отломил площадку челнока и превратил Блейзера в ком. Мы мчались на полной скорости, и Стукач остался пристёгнутым, но ноги – примагничены к чёртовой железке, а железка – придавлена дубиной к скале. Короче, довезли только верхнюю половину Стукача. Технически, он ещё жив, но в виде овоща.
Хулуда дёрнуло, он булькнул под шлемом и шумно сглотнул.
– Живой? – спросил я и похлопал бедолагу по спине.
– Увы! – он справился со спазмами.
– Какой из этого следует вывод? – спросил Лоуренс и сам же ответил: – Если вы оказались в прямой зоне поражения – забейте на чёртову броню, выкидывайте пушку, и валите нахрен, огромными шагами, а лучше вприпрыжку. Потому что даже если попадёте и даже если завалите тварь с одного выстрела, чего, кстати, никогда ещё не случалось, то даже тогда вам, очевидно, придёт конец, поскольку на вас шлёпнется несколько тысяч тонн инопланетного мяса в гранитной кожуре. Переходим к следующей демонстрации…
Так, на простых примерах, с матами и сальными шуточками, Лоуренс и Пьер посвящали нас с Хулудом в тонкости выживания в бездушно-безвоздушной и не прощающей ошибок зоне пониженной гравитации. Камикадзе тем временем ковырялся в приборах челнока под чутким присмотром Зоркого глаза. Перед этим мы вместе (кроме Н’гхака) пообедали в трюме, а потом на холостом ходу тросами оттаскивали Торро от его любимой воронки.
Забравшись подальше, мы ещё некоторое время приноравливались к катанию на этом полубезумном звере и единственный аспект, который не удалось охватить в тот день – это стрельба с площадки. Учебные винтовки на борту имелись и даже отдачу имитировали, но выстрела как такового не происходило. Поэтому мы просто моделировали различные ситуации как, например, спешивание на полном ходу (мордой в пыль в моём исполнении и в позе мешка с мусором – Хулуд). Немного побаловались с магнитным зацепом, когда трос костюма вытягивается во всю длину, набрасывается на площадку пролетающего мимо челнока, после чего нужно подпрыгнуть с ускорением и повиснуть в свободном полёте, плавно подтягиваясь на тросе к площадке. На словах – раз плюнуть. На деле – попробуй сделать это, когда челнок скачет как блоха. У Хулуда вышло сносно, но приземление жестковато. Я – на том же самом месте и с той же скоростью движения – дважды шваркнулся о землю, пересчитал задницей все кочки на дороге, прежде чем как следует оттолкнулся и проделал манёвр. Водные лыжи без воды. К концу занятий у меня болело всё, что ниже поясницы. Плюс руки. И зверски чесался нос всю вторую половину дня. Не хватало сантиметра, чтобы потереться им о стекло или внутреннюю сторону шлема. Он был спроектирован так, чтобы невозможно было сломать себе что-то при ударе, и контакт со стенками попросту исключался.
День пролетел незаметно. В роту вернулись перед самым отбоем. Обратная дорога на Торро уже не казалась чем-то ужасным. В половине случаев я успевал подпрыгнуть в такт, поймал волну и чувствовал себя отлично – в моральном плане, разумеется.
Пара минут в очистительной камере (вода на Кибере, как и многих других колонизированных планетах Совета – ресурс довольно редкий), вечернее построение в состоянии полусна, команда отбой и вот я уже сплю без задних ног.
А потом наступили мои первые выходные в Гвардии. После традиционных утренних сборов нам дали капельку свободного времени. Можно было заниматься всем, что душа пожелает, в рамках устава и в пределах Корпуса, занимающего три этажа станции. Целых пять минут я блаженно валялся на футоне и болтал по нейролинку с Сифри. Та жаловалась, что прошла уже неделя, а я до сих пор не запустил её удалённую точку доступа. На этом свободное время кончилось, ознаменовавшись громким взрывом в общем зале. Это открылся спортзал. По команде ротного, к креплениям дверного модуля заложили точечные микрозаряды и вынесли всё к чертям собачьим. Оказалось, что в тренажёрке тоже полно различных запчастей от челноков и несколько штабелей электроники, причём не чьей-то, а отряда Браво, кто бы мог подумать.
Нанобот с Зорким глазом мигом бросились на ликвидацию, не дав посторонним даже приблизиться к ящикам. Затем вся рота занялась возвращением на место спортивных снарядов. Последним расположение роты покинул ремонтный островок. Несколько возвращённых экзоскелетов на дистанционном управлении собственноручно унесли отбракованное оружие и другие железки в ремонтный док ангара. Лишь Кроха и сборочный верстак продолжали мозолить глаза майора Голдвинга. Он приказал нам избавиться от этой рухляди до понедельника.
Циклоп пытался возражать, напирая на то, что Кроха – часть проекта по модернизации челноков, курируемый вышестоящими инстанциями.
– Да хоть подлежащими и, блин, сказуемыми! – рявкнул Голдвинг, – Ковыряйтесь со своей бандурой хоть в открытом космосе, но не здесь. У вас два дня.
И Лоуренс объявил спешную передислокацию.
– Но сначала надо кое-что доделать, пока мы здесь.
Он с Пьером занялся оснасткой автотурели, заменив почти всё содержимое башни, а вместо крышки приладили нечто похожее на огромную слегка выпуклую линзу. Всё это время она подпирала стенку в нашем кубрике, и я думал, что это какая-нибудь увеличительная призма Зоркого глаза. Но нет. Что это и для чего конкретно нужно – Циклоп не объяснил, да времени и не было вникать: Голдвинг злобно поглядывал на нас из канцелярии и шевелил усами как недовольный жук.
– Майор – свой мужик, – сказал Нанобот. – Но лучше его не злить. Подналяжем, парни.
Мы прибрались в кубрике. Пьер решился избавиться от части своего приданого. Разумеется от самой малой. Что-то перекочевало в небольшие ящики под верстаком, что-то в подпространственную тумбочку. Некоторые детали он выменял у чуваков из других отрядов на точно такое же барахло. И только самое бесполезное и непригодное мы отгрузили в цех переработки, на несколько уровней ниже ангара. Вскоре челнок красовался с призматической линзой вместо крышки на турели. Башня больше не вращалась, пушку демонтировали. Челнок стал напоминать подводную лодку с пробоиной в носовой части. Лоуренс ушёл договариваться насчёт гравитележек и пропал на полдня. Тем временем полевая кухня свернулась и переехала в общую солдатскую столовую. Восполнение численности личного состава не сулило никакими переменами в меню, но на приём пищи теперь нужно было ходить через весь фланг, мимо трёх рот. На обеде я имел возможность поглядеть на имперлеонцев. Они действительно были все как на подбор. Говорили, что для службы в Гвардии их специально такими растят, а рядовое население клана – вполне себе обычные люди. Не то чтобы эти были какими-то особенными. Но сильно друг от друга не отличались. У всех тёмные глаза и чёрные как смоль волосы. Вариативность вносили лишь незначительные отличия в чертах лица и бирки на униформе.
– Их выращивают на фермах, – заявил Хулуд.
– Откуда ты знаешь?
– Сам видел. Наш клан тесно сотрудничает с Имперлеоне. Торговые связи, все дела.
– Чем торгуете? – с интересом спросил Пьер.
– Ниддлом. И рабами.
– Да врёшь ты всё, – отмахнулся Нанобот.
– С чего бы? У нас монополия на ниддл. Да и безвольных навалом.
– Я про фермы.
– А, это да. Но ты погляди на них! Как будто все из одного помёта.
Заметив, что мы смотрим, некоторые бойцы тоже нами заинтересовались, и стали что-то обсуждать, с презрительными ухмылочками.
В воскресенье на станцию прибыли хвалёные Домоклы от Вор-Тека и новые челноки, которые так ненавидел Пьер. Чисто из любопытства я наблюдал за саморазгрузкой мехов со смотровой площадки. Домоклы действительно оказались довольно крупными и весьма брутальными. Главный дизайнер либо тешил своё эго, либо комплексовал из-за размеров известно чего: за спиной каждого меха крепился до неприличия огромный двуручный меч с широченным лезвием, постоянно раскалённым добела. Даже с высоты смотровой площадки мехи выглядели грозно и, как ни крути, солидно, это вынужден был признать даже я. А ещё их было много. Ну, очень. Они выстроились огромным квадратом перед ангарами, а удлинённые челноки – чуть поодаль. Затем всё это великолепие разгоняли по ангарам. Челноки, перелетая через строй, заныривали в сектора Альфа, Бета, Вега и Гамма, остальные полетели к другой части станции. Затем боевые мехи, как несокрушимая колонна, зашагали вдоль периметра и вскоре скрылись из виду.
Я так и не воспылал желанием «оседлать эту крошку», как выразился Бритс. За что был беззлобно обозван деревенщиной. Джонни тоже следил за домоклами, прильнув к стеклу лицом.
Вечером в гвардейском кинотеатре показывали «Челюсти-19». Бессмертная классика о том, как низкополигональная голограмма акулы терроризирует солнечные пляжи курортного планетоида для богачей. Явка на сеанс была добровольно-принудительная, поэтому там была вся рота. Мы с товарищами уселись подальше, спрятали глаза за допотопными стерео очками, и беззаботно уснули на все четыре часа. Зоркий глаз просмотрел картину от начала до конца, хотя очки на его объективы не налезли.
Вопрос с устранением Крохи из казармы остался в подвешенном состоянии. Буквально. Циклопу удалось раздобыть лебёдку, но свободных платформ для транспортировки не наблюдалось. Голдвинг и рад был избавиться от челнока, но он оказался в той же ситуации, что и мы. Лебёдка отказывалась двигаться с места с подвешенным грузом, ссылаясь на превышение лимита. К тому же, она не прошла бы в двери роты. Кроха остался висеть в проходе между кроватями на неизвестное время.
В понедельник мы были максимально замотивированы и единым фронтом выдвинулись в ангар с твёрдой целью: урвать себе нормальный челнок. Сильнее прочих был замотивирован Хулуд, который на всякий случай, ничего не ел с воскресенья, вспоминая о заезде на Торро. Несколько других отрядов, очевидно, задались той же целью, что и мы: у подъёмника царила толкотня и столпотворение. Бывалые солдаты ломились вперёд, оттесняя новичков. Новобранцы жаловались, что им не хватит новых челноков.
– Да забирайте их себе, дурачьё! – кричали в ответ старожилы, – Мы за старыми спешим.
Никто из ветеранов не горел желанием объезжать новинку первыми. В итоге мы кое-как залезли на подъёмник, набившись двумя взводами. В ангар уже каким-то образом умудрились просочиться другие. У нас было преимущество в виде Хулуда. Он снял шлем и, оскалившись, пёр вперёд. Холод Н’гхаку был нипочём, а глаза он на всякий случай зажмурил. У него стремительно опухало лицо, зубы начали странно выпирать наружу.
Жуткое зрелище возымело должный эффект.
Команды спорили, кто на каком челноке поедет сегодня, переругивались, оттаскивали друг друга от «козырных» машин. И тут появились мы, громкими возгласами предупреждая, что с нами буйный. Хулуд грозно фыркал и натужно ревел, размахивая руками. Прикрываясь им, как живым щитом, мы проложили путь к ближайшему исправному челноку и успешно его зафрахтовали.
Выступление чуть не сорвалось, когда из толпы вдруг выбежал ещё один ниддлеанец. Он тоже сбросил шлем, ощерился и наставил на Хулуда обломанный рог. Загавкал что-то на непереводимом диалекте, Хулуд не остался в долгу и осыпал его потоком кашляюще-каркающих звуков, с которыми мой переводчик не справился. Контекст подразумевал бранное описание соития с праматерью хулудова оппонента. Пару минут они общались как два председателя клуба анонимных туберкулёзников из преисподней, и неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы не Натан, под шумок заведший двигатели. Хулуд показал земляку язык, раздувшийся как сарделька, вскочил на подножку и мы унеслись по идеально прямой траектории. Камикадзе наконец-то показал нам класс.
– Что ж, пожалуй, можно сказать, что слаживание проходит успешно, – сказал Циклоп.
Хулуд промямлил что-то воинственное из скафандра.
Во второй половине дня мы проходили групповой инструктаж по оказанию первой помощи с тренировками на киборгах-статистах. Мы делали перевязки, накладывали шины, сращивали рваные раны в экстремальных условиях, а так же инсценировали переноску раненого на носилках в условиях невесомости и тому подобные вещи.
После врачевания была короткая лекция об анатомическом строении колоссов, где выяснилось, что, во-первых, научное название колоссов: неуглеродная, негуманоидная, альтернативно-развитая форма жизни, объект HEIS-T/90.200.8. К названию ещё добавлялось: особь класса такого-то (от 1 до 5). Разумеется, так их никто не называл. Даже лектор. Колосс – звучит хоть и избито, но куда как лаконичнее.
Во-вторых, никто не знал, как они там у себя устроены. За 180 с лишним лет противостояния учёным удалось проанализировать лишь строение внешней брони и изучить ткани вытягивающегося отростка. Межпланетный консилиум пришёл к выводу, что этот орган отвечает за манипуляцию и питание, но при этом может быть использован и для выделения. Даже полимерная смола, которой колоссы залили несколько казарм и ангары, выполняла весьма загадочную роль и с некоторой натяжкой могла быть классифицирована как продукт жизнедеятельности. Учёному сообществу остро не хватало образцов для исследования, и они уповали на мощь домоклов и режущие свойства их мечей.
Прочие сухие факты, поданные максимально заумно и нудно, не стали надолго задерживаться у меня в голове. Во время тестирования на наличие космического синдрома и других психологических отклонений, которые обычно возникают в первую неделю, они окончательно выветрились. Потом были очередные стрельбы на открытом полигоне, и в том числе – в движении. Обойма из десяти патронов на каждого стрелка. В сущности, промахнуться с места нет никакой возможности, с целенаведением-то. А вот стрельба в движении бросает вызов. Я промахнулся лишь раз, стреляя с мчащегося на полном ходу челнока, за что получил оценку «хорошо» и на первое время удовлетворился. Хулуд схлопотал трояк, суммарно попав пять раз из десяти и один раз навернувшись с челнока.
Вечером я похвастался успехами перед экипажем. Циклоп сказал «зачёт!», Нанобот отметил, что у Блейзера в первый было меньше. А Сифри покачала головой и заявила, что мы живём в каком-то сарае. Да, нам-таки удалось её подключить, подключив модуль к разъёму экрана через два переходника. Сослуживцы были весьма обрадованы, когда Сифри материализовалась в кубрике, чего не скажешь о ней самой. Она с ходу принялась командовать, сподвигая нас на уборку. Мы старались как могли, убили на это дело где-то с час. Визуально не изменилось ровным счётом ничего, но Сифри с гордостью отрапортовала, что рабочее пространство оптимизировалось на 3%, а свободное – увеличилось аж на 0,8!
– Грех не выпить за такое, – усмехнулся Нанобот. – У кого что есть?
Меня осенило:
– Блин, а ведь и правда. В холодильнике должно оставаться пиво. Импортное, с колец Тристана.
– Богато живёшь! – присвистнул Циклоп.
– Да это не моё, старший брат из поездки привозил давным-давно. Я сохранил немного для особенного случая, а там и позабыл…
– Доставай, не томи, – подал голос Натан.
– Забыл! – вдруг резко и отчётливо произнёс Зоркий глаз и встал посреди комнаты. – Заааабыыыыл!
Он медленно прошёл к выходу, не спуская с меня своих объективов. Диафрагмы сузились до двух микроскопических точек. У дверей он замер, достал что-то из кармана куртки, выставил ладонь за дверь через узкую щёлочку, шлёпнул по стене и убрал руку.
– Точно! – одобрил Циклоп. – Наружняя камера! Надо быть начеку. Застукают с бухлом и тёл… простите, с милыми дамами – отстранят от учений и влепят выговор. У меня их уже больше, чем орденов у…
– Вспомнил! – удовлетворительно сказал Зоркий глаз и чинно прошествовал на своё место.
Вот ведь фрик оптический, как он вовремя! Я же совсем запамятовал о просьбе интенданта! Он ждал меня в понедельник вечером!
Меня бросило в жар.
– Так, парни, у меня тут проблема, – я схватился за живот, – ужин что-то не прижился. Я ненадолго. Начинайте без меня. Сифри, побудь хозяйкой сегодняшнего вечера…
– Ооо да, повелевай мной, хозяйка! – засмеялся Пьер.
Я выскользнул за дверь, корчась от воображаемой боли.
Оставалось только раздобыть где-то полевой набор или что-то там. Минуту я думал: насколько странным будет вернуться в кубрик и заявить, что мне для туалетных дел просто необходим полный комплект этой штуковины. Но вовремя вспомнил, что интендант говорил про склад.
Там я с максимально спокойным выражением лица обратился к киборгу сортировщику:
– Йоу, парень! А дай-ка мне один полевой набор.
– Полевой набор… чего? – уточнил робот.
– Ну, чего-нибудь полевого… Самое полевое, что есть.
– Уточните, пожалуйста, запрос.
– Уточняю, – я вздохнул, – Дай. Мне. Полевой. Набор. Для всяких полевых дел. Одну штуку. Полный комплект.
Киборг задумался. Он не был запрограммирован на выражение эмоций и не отображал мимику, но всё было понятно по потухшему взору.
– Есть полевой ранец. Подойдёт?
– Точняк, – я вальяжно облокотился на разделительную перегородку в дверях кладовой. – Я про него и толкую.
– Цель использования?
– Ээээм. Да пёс его знает. Мне сказали взять, вот я и пришёл.
– Кто сказал?
– Кое-кто сверху, – я подмигнул.
– Сверху?
– Так точно.
– Насколько высоко?
– А это важно?
