Яркость

Когда мы перешагнули порог, тот же тёплый, цветочный воздух сада ударил в лицо – как последний привет нашего убежища. Перед нами стоял забор, за ним – плотная, серая, неподвижная пелена тумана, казавшаяся незыблемой стеной.

– Готова? – спросил я чужим в давящей тишине голосом.

Астра кивнула, не глядя на меня. Она сделала шаг вперёд, к завесе. Я последовал за ней. Мгла не стала преградой – плотная серая стена расступалась сама собой перед каждым нашим шагом, редея до молочной дымки. А вскоре, по мере нашего продвижения, марево исчезло вовсе. Последние клочья рассеялись, словно их и не было. Нам открылся вид того, что осталось от деревни.

Ледяной воздух опалил лёгкие. Лето, только что царившее в саду Астры, сменилось суровой зимой. Промёрзшая дорога, хрустела инеем под ногами. Небо накрывало низким, свинцовым куполом. Ветер завывал, неся колючую снежную пыль. Деревья вокруг стояли голые, как скелеты, застывшие в мучительной агонии. Листья давно осыпались, превратившись в коричневую труху под ногами.

Астра обернулась, взглянув на свой дом. Тот стоял как бы отдельно, но уже не под солнечными лучами; впрочем, цветущий сад всё ещё ярко выделялся на фоне серого окружения.

Дома, располагавшиеся вдоль дороги, оставляли гнетущее впечатление: выбитые стекла, покосившиеся крыши, мрак и запустение внутри. Некоторые были сожжены. Обугленные остовы стен торчали обломками чёрных костей. От них несло гарью и холодом. И – ни души. Ни звука жизни. Только вой ветра и слабое потрескивание замерзающих веток.

– Что… что могло случиться? – растерянно спросила Астра.

– Не знаю, – пробормотал я, сердце сжалось. В этом гиблом месте время будто перескочило куда-то далеко вперёд. Где уже пронёсся всесокрушающий смерч, не иначе, который разрушил деревню, а затем выморозил саму жизнь. – Идём к таверне.

Она, таверна Филлипа, представлялась мне символическим сердцем деревни, приютом неприкаянного странника; в ней всегда можно было найти людей, получить помощь, впитать в себя хоть каплю тепла. Раньше.

Мы пробирались по замёрзшей дороге, обходя чёрные провалы, огибая давно заброшенные участки. Кажется, в одном из домов кто-то прикрыл окно изнутри, когда услышал наши шаги. Астра шла, прижавшись ко мне плечом, через ткань я ощущал её мелкую дрожь.

Таверны не было.

На её месте зияла огромная воронка – совершенно круглая, с гладкими оплавленными стенками, уходящими вглубь. Ни обломков, ни признаков фундамента. Ничего. Как будто гигантская рука вырвала таверну Филлипа и всё, что было под ней, из земли, оставив лишь эту чёрную бездонную дыру. Края покрывал переливающийся цветами радуги в скупом свете зимнего дня слой инея.

Мы остановились на краю пропасти, совершенно потерянные в этом полумёртвом, изувеченном мире. Куда идти? Что теперь делать? Неужели это сотворило то зло, выпущенное нами в особняке?

Вдруг Астра вздрогнула. Не от страха. Она резко повернула голову в сторону одной из уцелевших улиц, ведущей в центр деревни. Её взгляд стал отсутствующим, отстранённым, точно тогда, в спальне, когда она видела призрак ребёнка, тень его прошлого.

– Ниа, – прошептали её губы. – Ниа там…

Астра направилась к дороге – на молчаливый, призрачный зов. Она шла на ощупь, по нити чужого прошлого. Я, спохватившись, устремился следом, боясь спугнуть её сосредоточение.

Холод пробирал до костей, но Астра шла с упорством одержимой, ведомая чем-то, недоступным другим. Минуя уцелевшие дома, мы вышли на небольшую площадь перед двухэтажным зданием, которое, кажется, принадлежало какой-то знатной семье из города.

Астра резко остановилась, подняла глаза кверху, указала осторожным кивком на балкон второго этажа с массивными коваными перилами, холодно отсвечивающими промёрзшим железом.

Там, поперёк глубокого кожаного кресла, вальяжно развалившись, лежала Ниа. Она буквально растекалась в его объятиях, раскинув руки на спинку и подлокотник. На ней была лёгкая тёмная ткань, обнажавшая большую часть тела. Отдельные лоскуты вяло колыхались на ледяном ветру. Её волосы небрежно свисали вниз, раскрывая лицо, которое казалось одновременно знакомым и чужим – спокойным, отстранённым, безэмоциональным. Она смотрела не на нас, а куда-то вдаль, как владычица, оценивающая свои владения.

– Ниа! – крикнул я. – Что случилось? Мы видели…

– Ой, да бросьте, – немедленно прореагировала Ниа. Её голос, звонкий, чистый, словно разрезал холодную тишину. Но в нём отсутствовал и намёк на теплоту. – Стало ведь только лучше. И тише.

– Но эти дома? – ужаснулась Астра. – Таверна?

Ниа медленно опустила взгляд, снизойдя до потревоживших её покой. В её глазах читалась пустота – в них не было ни радости, ни удивления. Лишь холодное, безразличное любопытство, смешанное с лёгким раздражением.

– Проваливайте! – зло выдохнула она, помедлила и перевела взгляд на горизонт. – У меня нет настроения для разговоров.

– Ниа! – я сделал шаг вперёд, в наивной попытке разрушить стену внезапно возникшего отчуждения. – Очнись! Что-то происходит! Это важно! Как мы…

Я не договорил – Ниа плавно поднялась с кресла. Её босые ноги не коснулись замёрзшего пола балкона. Она парила в воздухе, лоскуты тёмной ткани странно колыхались, обнажая тонкие руки. Ниа двинулась вперёд – не шагнула, не прыгнула, а именно двинулась. Поплыла по воздуху в нашу сторону, медленно и неотвратимо. Кованые перила балкона при касании с её телом… истлели. Мгновенно рассыпались в серую пыль прямо у нас на глазах.

Ниа бесшумно опустилась на промёрзшую землю перед нами. Она не смотрела на Астру – хищный взор был прикован только ко мне.

– Той здесь нет. Ты опоздал.

Я инстинктивно попятился, но Ниа оказалась проворнее – молниеносно шагнула вперёд, схватила мою левую руку. Её хватка была железной, нечеловечески сильной. Дёрнула за запястье вверх, подняв перед своим лицом.

Бинты вспыхнули ярким, ослепительно-белым пламенем и вмиг испарились, не оставив даже пепла. На обнажившейся коже внешней части ладони чётко горели выжженные изнутри буквы:

НИА

Она провернула мою руку к себе и сразу перевела взгляд на карман Астры, прямо туда, где лежал сверток.

– И кажется, ты не понял, что тут важно, а что нет, – презрительно добавила она.

Мир, окружавший нас, содрогнулся – не метафорически. Под ногами задрожало, загудело. Слева, в десяти шагах, земля внезапно вздулась – и взорвалась фонтаном грязного льда и пара – в небо ударил первый гейзер. Потом справа – ещё один. И ещё. Поверхность вокруг затряслась, раскрыв разломы, зияющие чернотой. Иней рассыпался, как пыль, обнажая мёртвую, крошащуюся почву.

Жгучая, невыносимая боль пронзила мою руку, ударила в мозг. Я закричал, пытаясь вырваться, но хватка Ниа была абсолютной.

Трещины на земле продолжали расходиться веером от наших ног, гейзеры били всё ближе, небо чернело.

Я попытался повернуться к Астре – но не успел.

Мир взорвался ослепительной белизной. Боль и свет достигли апогея – и в миг оборвались, сменившись абсолютной, невесомой темнотой.

Наступило ничто.

***

Запах ромашки. Приглушённый стук ставни. Что со мной произошло? Я всё ещё жив?

Тепло её ладони, лежащей поверх моей перебинтованной руки. Я открыл глаза. Астра сидела рядом. Лёгкий ветерок шевелил светлые пряди, превращая их в сияющий ореол на фоне разгорающегося утра.

Она встала и подошла к окну, заслонив слишком яркий свет. Прикрыла створку.

Шёпот ветра и пение птиц стихли, но они были реальны. Затем вернулась и опустилась рядом на край кровати.

– Астра… – выговорил я с благодарностью, и чтобы подтвердить, что окончательно пришёл в себя.

– Всё будет хорошо, – прошептала она, поглаживая меня по перебинтованной руке. – Как ты? – Астра потянулась ладонью к моему лицу.

Но ничего не было хорошо. Это был не сон. Слишком ярко, слишком реально стояли перед глазами картины: обугленные разрушенные дома, кратер на месте таверны, Ниа, парящая над руинами с лицом холодного божества… и её имя на моей руке. Это было видение – острое и неоспоримое предупреждение о грядущем.

Буквы, выжженные на коже.

Я не смог удержаться – мне нужно было удостовериться.

– Астра, сними бинты, – хрипло, чужим голосом, попросил я.

Она одёрнула руку:

– Что?! Фрэй, нет, рана свежая…

– Скорее! Убери их! – я был уверен, что медлить нельзя. Если я прав, то каждая секунда отсрочки – шаг Ниа к пропасти. И к нашей смерти.

Астра, побледнев, послушалась и, несмотря на смятение, принялась разматывать пропитанные травами бинты. С каждым витком всё больше обнажалась кожа – воспалённая и чувствительная.

И там, на тыльной стороне ладони, в ямочке между большим и указательным пальцами – чётко, неопровержимо, как клеймо, обнажилось то самое подтверждение:

НИА

Буквы пульсировали в такт моему стучащему сердцу.

Астра отвернулась, будто отрицая увиденное.

– Камень, – произнёс я, вставая на ноги. Я не собирался сдаваться без боя. – Он у тебя. Где?

– Что?! – она попыталась остановить меня, ухватив за рукав, но я решительно, хоть и мягко отстранился, и уже шагал по коридору к её комнате.

Верхний ящик. Бельё. Я выдернул неосторожно артефакт, и он выпал из свёртка, покатившись по полу. А на его поверхности угадывалась знакомая надпись. Я перевёл взгляд на свою ладонь. Этот ожог… Словно насквозь прошитые буквы проступали с внешней стороны кисти тем самым именем.

– Фрэй, нет! Только не трогай! – Астра стояла в дверях, с лицом, искажённым первобытным страхом. – Ты не в себе!

– Я видел! – прохрипел я. И уложил камень обратно в свёрток, продолжая держать тот в руке. – Видел разрушения и смерть! Нам надо к Ниа. Идём! Пока не стало поздно! – я подошёл к Астре и ухватил её за руку.

Она отдёрнула кисть, будто я прикоснулся к ней раскалённой головёшкой.

– Да что с тобой такое?! – её глаза сверкнули ревнивой злобой. – Она всегда была странной! А теперь ты… с её именем на руке… бежишь к ней?! С этим проклятым камнем! Она опасна, Фрэй!

Я скривился от её слов, но вряд ли меня что-то могло остановить. Я стремительно прошёл в комнату с разбитым накануне зеркалом, чтобы проверить.

Большое овальное стекло в резной раме было абсолютно целым. Нетронутым. Ни трещин, ни осколков.

– Оно… – прошептал я, ухватившись за косяк. – Ты его разбила. Это ещё может не случиться.

Астра стояла неподалеку.

– Я не понимаю тебя, – выдавила она.

Боль в руке ударила с новой силой. Времени не оставалось. Я повернулся, сжимая камень в свёртке.

Пейзажи зимней мертвой деревни встали перед глазами. Остаться – значит всё так и случится? Идти – значит отдать себя в руки Ниа? Что делать? Верного пути я не знал, но последствия бездействия помнил.

– Идём со мной! – наконец решился я. – Медлить нельзя! Или жди здесь. Здесь… безопаснее.

– Нет! – она вцепилась мне в рубашку. – Не уходи! Не оставляй меня одну!

Я беспардонно отстранил её – не грубо, но твёрдо.

– Прости. Скоро вернусь. Обещаю тебе.

И ушёл. Пройдя мимо. Её тихие всхлипы сливались с ненавистным тик-так часов.

Тёплый воздух сада. За забором – серая, мёртвая стена тумана.

Мутная гладь привычно расступилась при приближении. Она не обволакивала, а таяла и исчезала.

Я встал на пыльной дороге. Обычное утро. Тело ныло, слабость валила с ног. Но знание будущего вело к таверне, которая оказалась на своём месте: я выдохнул с облегчением.

Дверь была приоткрыта. Толкнул её вперёд. Скрип гулко отозвался в безмолвном пространстве.

За дальним столом, у окна – она. Ниа. Спиной ко мне. Волосы небрежно собраны. Она смотрела в окно, подперев щёку правой рукой, на которой был шрам.

Ниа, конечно, обернулась на скрип.

Я осторожно подошёл, пытаясь понять, кто передо мной. Та же Ниа? Её ли это глаза – с той же глубиной, с отблеском страдания и усталости? Её ли волосы? Она выглядела измотанной и отрешённой. Но не чужой.

– Фрэй? Ты… в порядке? Я думала… – Она махнула рукой, словно отгоняя лишние слова. – Хорошо, что теперь ты вернулся.

Я сел напротив, нащупав свёрток в кармане.

– Ниа. Ты… как?

Она отвела взгляд в окно, коснувшись виска кончиками пальцев.

– Пусто…

Я молчал, давая ей время. Наблюдал.

– Не думаю, что я в порядке… – призналась Ниа. – А ты? Астра? Почему вы позже не… Не знаю. Вы с ней целы?

Это была она. Не богиня разрушения. Просто Ниа, сбитая с толку, пытающаяся собрать себя по кусочкам – как и я.

– С нами что-то произошло, Ниа, – начал я осторожно. – После озера. После особняка, – я вытащил свёрток, развернул его, и артефакт выкатился на стол. – Помнишь его?

Она вздрогнула и насторожилась.

– Камень Вивианы? Но как?

– Он был у меня в руке, когда мы вынырнули, – я медленно отодвинул ткань. От камня веяло смутным теплом. Он тускло пульсировал переливающимися железными вкраплениями. – Мы забрали его. Думали так безопаснее. Но… – я перевёл взгляд на Ниа, – он… связан с нами, с произошедшим. И сильнее всего… с тобой.

Ниа нахмурилась.

– Со мной? Почему?

Я медленно положил левую руку на стол.

– Потому что он выжег это на мне. И на нём… – я указал на магический источник, – тоже твоё имя.

Она недоверчиво замерла. Потом медленно осмотрела камень, вглядываясь в его глубину.

– Что это значит, Фрэй? Моё имя… Наши шрамы от него? – она помедлила. – Я чувствовала такую родную связь с этим словом, но теперь не знаю… Все эти смерти…

– Я видел кое-что, – продолжил я. – Будущее, очень тёмное. Где всё рушится. Ты помнишь, на что способен артефакт. Я не жду слепого доверия, но умоляю прислушаться. Не знаю, как избежать катастрофы. Единственная зацепка, ключ – это ты. Надеюсь, вместе разберёмся. Я, ты, Астра. Мы все в опасности.

Ниа смотрела то на реликвию, то на мой ожог-клеймо. В её глазах бушевала буря: страх перед неизвестным, жгучее влечение к источнику силы и отчаянная потребность понять происходящее с ней.

– Что… если я прикоснусь?

– Я не трогал его с тех пор. Возможно, он даст ответы. Те, что ты искала. Во всяком случае, я на это надеюсь…

Она медленно протянула руку. Её тоненький палец замер над его поверхностью – на грани выбора, которого уже не было… Затем коснулся камня.

Вспышка. Резкая, цвета жёлтого фосфора. Окутавшая кисть, а потом и всю руку. Ниа замерла. Её глаза закрылись. Она не вскрикнула, не дрогнула – просто оцепенела.

По её неподвижному лицу медленно поползли слёзы.

Через несколько секунд Ниа моргнула.

– Я чувствую… эту боль, Фрэй. Как свою. Она раздирает всё внутри. Это… – она болезненно сглотнула. – Это правда произошло? Астра в самом деле мертва?

Глава 3. Пустая комната

Холод. Давление, сжимающее грудь как тисками. Что-то тяжёлое и вязкое обволакивало, тянуло вниз. Где-то в глубине сознания росла, заполняя всё, паника. Вверх! Мускулы конвульсивно дёрнулись. Толчок. Ещё один.

Темнота расступилась, сменившись зеленоватым сумраком. Я вынырнула, выплёвывая ледяную жижу, жадно хватая ртом воздух. Ноги нащупали скользкие камни. Выбралась на тихий берег, дрожа всем телом, из последних сил отползая от чёрной воды, покрытой утренним туманом.

Распласталась на спине. В вышине, над тёмным гребнем леса, в проясняющемся небе висела луна. Разве что немного больше, чем… Чем должна быть? В голове – пустота. Белый шум замешательства. Где я вообще нахожусь?

Я села, обхватив колени. Одежда? На мне было что-то тёмное, изорванное и промокшее насквозь. Руки дрожали. Бледные пальцы с синюшными ногтями. Ссадины, недавно затянувшиеся порезы. На внешней стороне кисти правой руки – тёмные линии. Я протёрла их мокрым рукавом. Не грязь. Шрам? Но необъяснимо чёткий, как будто… выведенный чернилами или выжженный. Я вгляделась, прищурившись от слабости и непонимания.

НИА

Три буквы. Простые, угловатые. На ладони сквозь кисть они отображались зеркально, как отпечаток. Тревожное онемение. «Ниа». Что-то близкое для меня, родное, как имя…

Тихий всхлип раздался неподалёку. Я встрепенулась, инстинктивно прижавшись к холодному камню. В десяти футах от меня сидели, обняв худенькие колени, две маленькие девочки. Две одинаковые фигурки. Близняшки? Одна, с тёмными, растрёпанными волосами, плакала, опустив лицо. Вторая – смотрела на тёмную воду и гладила сестру по спине, изредка хлюпая носом. Их чистые белоснежные платьица светились под лучами неспешно восходящего солнца. На противоположном от нас берегу возвышались над кронами деревьев две башни на вид старого, но внушительного строения.

Они заметили меня одновременно. Плач оборвался. Девочки уставились в мою сторону с немым изумлением и… надеждой? Будто пред ними явилось чудо. Мне стало не по себе от этого пристального внимания. Но я сделала неуверенный шаг навстречу.

– Вы… вы откуда? – спросила та, что утешала. Голосок звонкий, но дрожащий.

Я остановилась напротив сестёр, отступив подальше от воды к зелёной траве. И, сглотнув, выдавила:

– Из… из воды.

– Ты Дева озера?! – вскрикнула девочка, резко подняв голову. Слёзы ещё блестели у неё на щеках, но в глазах вспыхнул азарт. – Ты пришла помочь?

– Рита! – одёрнула её сестричка. Та смотрела на меня уже без прежней осторожности, но с тем же немым вопросом.

Я покачала головой, смущённая до глубины души. Моё озеро?

– Нет… Просто… не знаю, как здесь оказалась. Не помню ничего, – мои пальцы потянулись к виску и нащупали под волосами заживший незнакомый рубец. – Что это за место?

Девочки переглянулись.

– Там… – Рита махнула рукой куда-то за спину, – деревня. А вот за дорогой лес. Страшный лес.

– Мы потерялись, – тихо добавила вторая девочка. – Искали наш дом. Но его нет нигде. И всё здесь такое незнакомое.

В её глазах стояла такая тоска и беспомощность, что моя собственная растерянность на мгновение отступила. Они были маленькие, испуганные. Я встала, чувствуя, как слабость в ногах сменяется решимостью двигаться.

Ступив на ровную поверхность пригорка, я осмотрелась. Слева вдали темнели крыши одноэтажных домов, а прямо передо мной расходилась в обе стороны просёлочная дорога. От той, что правее, с трудом угадывался заросший путь, огибающий озеро и, словно нехотя, ведущий к массивным воротам серого особняка.

– Значит, надо идти в деревню, – сказала я, больше для себя. – Там… люди. Может, помогут. И мы быстро найдем ваш дом.

– Мы не пойдем! Нам нельзя.

– Так если это не ваш дом, – начала я, указав пальцем на особняк у озера, – то вам в деревню.

– Не деревенские мы! – перебила Рита и сразу осеклась. Её взгляд скользнул мне за спину. – Эмма… Смотри…

– Его не было! – выдохнула Эмма, вцепившись в руку сестры. – Его тут не было!

– Нашли! – закричала Рита, вскакивая так резко, что чуть не поскользнулась на мокрой траве. – Вот же он! Наш дом!

Она схватила Эмму за руку и вместе они, уже не сомневаясь, сорвались с места, забыв и про страх, и про меня. Две маленькие тени метнулись прямо к тёмному силуэту особняка. Рита оглянулась разок, помахав рукой:

– Спасибо, Владычица озера!

Я смотрела им вслед, потом снова на буквы. «Ниа». Потом на гладь озера, из которого вышла.

Владычица озера? Смешно. Я была пустым местом с клеймом на коже.

Содрогаясь от утренней прохлады и непонятной тоски, я спускалась с пригорка. Камни под босыми ногами были острыми и холодными. Воздух пах сыростью и хвоей. Надо идти, думала я. В деревню. Вдоль «страшного леса». Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.

***

Дни сливались в однообразную череду. Запах прокисшего пива, жира со сковороды и мокрых половиц въелся в кожу, стал частью нового, неосознанного «Я». Таверна Филлипа Ва́луа – моё временное пристанище и источник странного, почти стыдливого спокойствия. Хозяин – добродушный здоровяк с очками, которые смотрелись на его крупном лице немного нелепо и вечно сползали на кончик носа, – не стал выспрашивать о моём внезапном появлении у озера. Ограничился кратким кивком на мой бессвязный лепет.

– Работа найдётся, а крыша над головой – и подавно, – просто сказал он в тот день, когда я, мокрая и потерянная, оказалась на пороге его заведения. Теперь я отрабатывала хлеб и кров: драила столы, выносила горы грязной посуды, подметала солому и опилки с пола. Работа была тяжёлая, монотонная, но давала ритм, якорь в этом море непонимания. И избавляла от гнетущего чувства долга перед Филлипом.

Вечер был на излёте. Последние посетители – двое лесорубов с мозолистыми руками и проезжий торговец – допивали своё пиво, громко споря о чём-то незначительном. Я собирала с соседнего стола грязные тарелки и пустые кружки. Руки действовали автоматически, уже не дрожа, как в первый день. Шрам на кисти я заматывала повязкой, чтобы не вызывать лишних вопросов.

Дверь скрипнула, впуская вечернюю прохладу и полосу угасающего света. Я не сразу подняла голову, сосредоточенная на том, чтобы не уронить горку посуды. Но периферийным зрением заметила фигуру в дверях. Взгляд сам цеплялся за его образ – он был среднего роста, со строгими скулами и тёмными глазами, и казался другим на фоне здешних завсегдатаев. Незнакомец нёс в себе ощущение спокойной силы. Он оглядел зал, увидел меня. Миг – и отвернулся, направившись к стойке, где Филлип перетирал стеклянную тару.

Я замедлила движения, вытирая уже чистый стол, краем глаза отслеживая его действия. Он поговорил с Филлипом, улыбнулся в ответ на что-то – улыбка преобразила жёсткое лицо, сделала моложе и теплее. Филлип кивнул отходящему от него обратно к выходу мужчине, что-то буркнул и начал наливать в две большие кружки пиво из бочонка, потом положил на поднос тарелку с чем-то хрустящим и ломтики тёмного хлеба.

Сердце почему-то застучало чаще, навязчиво. Идея возникла внезапно, на волне этого странного внутреннего толчка, почти импульса. Я подошла к стойке, стараясь выглядеть деловито.

– Филлип, дай отнесу, – сказала я, кивнув на поднос. Голос прозвучал чуть выше обычного, сдавленно. – Я же тут… убираюсь рядом.

Он поднял на меня удивленный взгляд. Потом насмешливо хмыкнул.

– Ха! Ладно, бери. Только не расплескай. На улицу, к костру. Знаешь место?

– Знаю, – соврала я, взяв поднос. Пальцы предательски дрожали. Зачем я это сделала? Глупость.

– Фрэй Э́тельстан, – добавил Филлип, словно отвечая на мой немой вопрос.

Фрэй. Это имя. Оно отозвалось внутри.

– Добрый парень. С Астрой они… – он кивнул в сторону окна, не договаривая, но смысл был ясен. «Вместе». Его взгляд стал чуть оценивающим.

– Ясно.

Щёки пылали. Я торопливо развернулась и пошла к двери, балансируя подносом, словно несла раскалённые угли.

Вечерний воздух пах дымом. В отдалении, у низкой каменной стенки, тлел костёр, отбрасывая трепещущие тени. На грубой скамье возле толстого пня сидели двое. Он – Фрэй – и девушка. Светловолосая и на вид почти невесомая, но в её собранной позе и спокойном лице читалась недетская твёрдость. Астра. Они о чём-то тихо разговаривали. Он наклонился к ней, слушая, и на его лице было выражение такой согревающей сосредоточенности, что у меня кольнуло под ложечкой.

Я подошла, стараясь ступать громче, чтобы не подумали, что я подкрадываюсь.

– Вот, пожалуйста. Ваш заказ.

Они подняли головы. Фрэй удивлённо улыбнулся. Он явно ожидал Филлипа. Астра смотрела с вежливым любопытством.

– Заказ? Спасибо, – голос у Фрэя был ниже, чем я ожидала. – С города? Не видел тебя раньше.

Я поставила поднос на плоский пень рядом с костром, избегая прямого взгляда.

– Я Ниа, – мысли спутались, сбиваясь в комок. Нужно что-то сказать и уйти. – Пиво… свежее. Филлип сам наливал, – боже, кому какое дело, кто наливал?! Жар в щеках усиливался. Я чувствовала внимание Астры, устремлённое на меня, и ожидание Фрэя.

– Отлично, – кивнул он, явно стараясь быть вежливым. – Добро пожаловать в нашу глушь, Ниа.

Астра мягко улыбнулась:

– Привет, Ниа. У тебя интересное имя.

– Другого нет, – зачем-то съязвила я.

Её улыбка была искренней, без подвоха. От этого стало совсем неловко. Я ощущала себя полной дурой, вторгшейся в их уютный вечер.

– Надо бежать, ещё столы… Филлип ждёт… – Я сделала неловкий шаг назад, чуть не споткнувшись о торчащий из земли корень. – Приятного вечера!

Почти рванув обратно к таверне, я не оглядывалась. Сердце бешено колотилось. Полная идиотка. Зачем так сказала?

Забежав в прохладный полумрак таверны, я прислонилась спиной к грубой древесине стены, стараясь отдышаться. Филлип бросил на меня насмешливый взгляд:

– Всё в порядке?

Я поворчала себе под нос. Схватила тряпку и с яростью принялась драить уже чистый стол, стараясь выместить на нём свою досаду.

Через некоторое время задняя дверь снова скрипнула. Вошли Фрэй и Астра. Они подошли к стойке. Филлип взял монеты, кивнул.

– Как вам моя помощница? – спросил он, подмигивая в мою сторону. Я замерла с тряпкой в руке, готовая провалиться сквозь землю.