Алое пламя

– Попробую, – холодно ответил доктор и медленно двинулся к полутрупу.

– Да быстрее! – закричал второй, с огромным пузом и пышной бородой, в которой можно разглядеть кусочки пищи. Он ненавистно смотрел, как доктор неторопливо движется, заворачивая рукава. – Он же щас подохнет! Шевелись!

– Да не ори ты! – закричал лысый.

Доктор посмотрел на залитые алой кровью остатки ноги, приподнял штанину, несколько секунд посмотрел и положил обратно.

– Он умрёт, – сказал доктор, будто говорил о яичнице.

– Да ты чё! Я тебя щас! – заорал бородатый, подавшись вперёд.

– Заткнись! – угомонил лысый товарища. – Док, неужели ничего нельзя сделать? Ну, хоть что-то!

– Ногу отрезать.

– Ногу? Да зачем он нам без ноги…

– Да ты шутишь что-ли?! – закричал бородач, махая руками. – Ты же врач, дай ему что-нибудь!

– Там не осталось костей, и мяса тоже, всё держатся на паре лоскутов кожи, – хладнокровно сказал доктор, глядя в лицо бородача. – Единственное, что я могу сделать – это отрезать остатки ноги, но это не гарантирует, что он выживет, поскольку организм, видимо, потерял критический запас крови, и продолжает терять. Каждая потраченная секунда его убивает. Зачем вы его сюда принесли – я не знаю.

– Ну, всё, я тебя урою! – прорычал бородач, вытаскивая из пояса нож.

– Успокойся, Димилл! – крикнул лысый, хватаясь за запястье товарища. – Не время размахивать ножом!

– Пусти, я ему кишки наружу выпущу! – неистово заорал бородач, пытаясь пройти сквозь товарища. – Возомнил себя хер пойми кем!

Доктор стоит в метре от взбешённого бородача, их разделяет только лысый, но страха в глазах доктора нет, он спокоен, холодно смотрит бородачу в лицо. Про Вермира же забыли, словно его здесь не существует, он же подумывал о том, чтобы вмешаться.

– Поберегите силы, – сказал доктор, глядя в глаза наполненные яростью, – вам ещё труп тащить.

Бородач зарычал, смог вытащить кисть с ножом и взмахнул, сколько позволила длина руки. Нож прошёл в паре сантиметров от горла доктора, но он даже не пошатнулся.

– Димилл! Идиот, успокойся! – истошно закричал лысый, пытаясь схватить руку с кинжалом, но напоролся на лезвие, распоровшее ладонь, и отдёрнул руку.

Вермир медленно, не торопясь, подошёл сзади к бородачу и в момент замаха успел схватить за кисть.

– М? – произнёс бородач, удивлённо обернувшись. – Ты кто такой твою…

Вермир перебинтованной рукой надавил на плечо, выворачивая руку. Хват ослаб, кинжал ударился о пол, бородач сипло, переходя в хрип, закричал. На миг Вермир вспомнил тот самый момент, в таверне, когда от одной, незначительной ситуации всё перевернулось. Вспомнил и сломал руку в плече, вывернув под неестественным углом. Резкий, как взрыв, треск, словно сломали толстую, сухую ветку, раздался в комнате, отскакивая от стен, как резиновый мяч. Бородач безудержно, прерываясь лишь на то, чтобы вдохнуть воздух, хрипло заорал во всё горло и свалился на пол, прижимая трясущейся ладонью к телу висящую, словно плеть, сломанную руку. Лысый посмотрел на Вермира, приоткрыв рот и зажимая ладонь.

Вермир ничего не почувствовал, ни боли этого человека, ни неприятного, сжимающего уши чувства, ничего, кроме безмятежности. Этот звук, вымораживающий, сводящий сума и толкающий в пучину страха и апатии, звук ломающихся пальцев, он его больше волновал.

– Не обязательно было это делать, – спокойно произнёс доктор.

– Возможно, вы и правы, но однажды я уже это не сделал, и вот чем это обернулось, – ответил Вермир, показав на лицо.

Доктор хладнокровно, неприятно ухмыльнулся и повернулся к лысому.

– Ну, что, будем спасать твоего друга? – спросил он.

Лысый взглянул в холодный, словно ноябрьская ночь, глаз и сглотнул.

– Давайте, – обречённо сказал он.

Доктор достал ножовку из тёмного угла, жгут, вытащил из стоящего там же чемоданчика пару бинтов и положил всё на стол, совершенно не торопясь. Бородач всё ещё на коленях, пытается унять боль в кровоточащей, непослушной руке, но лысый пинком согнал его с места. Бородач ничего не сказал, лишь мычал сквозь сжатые зубы, и отполз в сторонку.

– Кто держать будет? – спросил доктор, затягивая жгут.

– Вы думаете, он очнётся? – удивлённо и испугано спросил лысый.

– Когда начну пилить кость, то мозг заставит его проснуться, хоть и не полностью, но он придёт в сознанье, – ответил доктор.

– Давайте я, – вызвался Вермир, подошёл поближе и прижал торс раненого к столу, глядя в бледное, мокрое от пота лицо.

– Руки держи, – сказал доктор, примеряясь ножовкой к остаткам ноги, вздохнул и начал медленно, методично, резать ногу. Вермир переместил руки на локти, сильно придавив. Доктор махнул лысому. – Ты держи тело.

Лысый скривился, отвернул лицо, не в силах смотреть и слушать, но упёр руками в ногу и торс товарища. Вермир тоже не хотел смотреть, но не удержался и взглянул, но ничего не почувствовал, только слабенько брякнула струнка в груди и больше ничего, лишь хладнокровное спокойствие.

Ножовка зажевала кожу и немного мяса, пропилила их и коснулась кости. Доктор вздохнул и резкими, мощными толчками начал елозить ножовкой по кости, вкладывая в каждый взмах как можно больше силы. Ульрих, не открыв глаза, неистово закричал, дёрнул руками, и даже немного приподнял, но Вермир придавил их обратно и получил в голову удар. Голова зазвенела, будто он в старом, дряхлом, но всё ещё работающем колоколе, который решили хорошенько побить. На пару секунд он потерял ориентацию в пространстве и не понимал что происходит, звон ходил по костям, заглядывал в каждую щель и изгиб, словно хозяин.

– Дерьмо! – заорал лысый, пытаясь удержать, словно в припадке, дёргающееся тело.

Постепенно Вермир понял, что почти не сдерживает искривляющиеся руки Ульриха, а его бока ходят, как неваляшка, пытаясь скинуть невыносимую боль. Вермир залез на стол и придавил коленями кость в области бицепса, руками надавил на ключицу, чувствуя, как на лбу растёт наливная шишка. Ножовка захлебнулась, сплюнула, и послышался облегчённый треск, от чего тело Ульриха опять взорвалось, поднимаясь, из-за чего Вермир чуть не улетел со стола, но смог удержаться и придавить уже обмякшее тело.

– Всё, – сказал доктор, выдохнув и толкнув ножовку в последний раз, дабы распилить лоскут кожи. – Можете больше не держать, теперь он не придёт в себя ещё очень долго.

Отложив ножовку в сторону, доктор взял кожу и кое-как смотал её вокруг кости, взял бинты и ловко начал наматывать на ужасно кровоточащую культю. Кровь, стекающая со стола, ручьём упала на ботинок лысого, он отскочил, брезгливо взмахивая ногой. Вермир слез и стал наблюдать, как от тела расходится лужа крови, выходя за пределы стола. И этот запах, незабываемый, сырой, но в то же время тягучий. Этим запахом оказалось пропитано всё, не только пол, древесина и вещи, но и люди.

Первый моток бинтов закончился, доктор взял второй и отошёл, глядя, как бинты быстро пропитываются кровью.

– Что теперь, док? – встревоженно спросил лысый. – А что с ногой?

– Можешь себе забрать, приделаешь, быстрее бегать будешь.

Лысый кашлянул, подождал пару секунд и уныло сказал:

– Ну, я серьёзно…

– Я тоже, – сказал доктор, на миг оглянувшись на лысого. – Ты лучше бы подумал, как будешь вытаскивать его отсюда. Твой товарищ, боюсь, не в состоянии.

Лысый оглянулся, но не увидел бородача.

– Его вообще нет, – сказал он, немного расстроившись.

– Это хорошо, хоть не придётся накладывать шину. И где мои деньги?

– Ах, да, док, извини, вот, – лысый вытащил из кармана две золотые монеты и протянул доктору.

– Прекрасно, – сказал доктор, забирая монеты, – а теперь иди и найди, чтобы утащить тело. Я пока прослежу, чтобы не помер раньше времени.

Лысый кашлянул, но ничего не сказал и поспешно ушёл. Вермир постоял несколько десяток секунд, чувствуя какую-то странную, лёгкую тревожность.

– Вы берёте деньги? – спросил он с лёгким укором.

– Это разбойники, – холодно ответил доктор.

– Вы их лечите.

– За деньги.

– Но лечите, – увеличив громкость и поддав немного злости в голос, сказал Вермир.

– Я врач, – вздохнул доктор, – я лечу людей. Разбойники тоже люди. Я многое хочу изменить в мире, но про свои обязанности забывать не стоит. А теперь, если разрешите, мне надо убраться.

Доктор из того же чудесного угла вытащил тряпку и стал протирать облитый кровью, словно краской, пол.

– Позвольте помочь? – спросил Вермир.

– Ну, если вам так нравится убирать чужую кровь, то можете взять половую тряпку в ведре у входа.

Вермир сходил за тряпкой, обходя кровь, словно мины, и принялся оттирать кровь. Тряпка, словно губка, быстро впиталась и стала красной, доктор выжимал напитавшуюся тряпку в то же ведро у двери, так же поступил и Вермир.

– Кстати, а что у вас с рукой? – стоя на карачках и моя пол, спросил доктор. – У вас же рука не была ранена.

– А, это, – произнёс Вермир, мельком взглянув на перевязанную ладонь, – глупое стечение обстоятельств.

– При желании так можно назвать всё что угодно.

– Да, но это действительно глупое.

В комнату вошёл лысый, а за ним ещё один, с кривым, задранным носом. Вермир обернулся, медленно встал, держа мокрую тряпку. Доктор тоже поднялся, но тряпку оставил на полу.

– Наконец-то, – сказал доктор, – забирайте его. Через пару часов снимите перевязку и сделаете новую.

– Ты шутишь? – спросил лысый.

– Нет, держи бинты. Если этого не сделать, то может стать хуже. К тому же, ты же понимаешь, что он должен отлежаться? И это не гарантирует, что…

– Да понял я, – отмахнулся лысый, – с первого раза понял, не надо считать меня за придурка.

– Вот и прекрасно, ногу не забудь.

– Слушай, может, себе оставишь? – просительно состряпав лицо, спросил лысый.

– Мне холодец из неё сварить?

– Ладно-ладно, – проворчал лысый, кладя отрезанную ногу на тело Ульриха, и подложил руки под поясницу и плечо раненого. – Ну, чё ты встал! Хватай давай, надо быстрее его отнести. Спасибо, док, ещё зайду.

– И постарайся больше так не вламываться, – сказал доктор в след.

– Ладно, – раздражённо сказал лысый уже у двери.

– Ну и урод, конечно, у доктора в друзьях, – тихо сказал приятель лысого.

– Заткнись, – прошипел в ответ лысый.

Вермир медленно, незаметно вздохнул и вернулся к уборке, доктор глянул на него и с тяжким выдохом тоже потянулся к тряпке. Работы осталось достаточно, ещё прибавился наполовину залитый кровью стол.

– И частенько у вас такое бывает? – спросил Вермир, выжимая красную тряпку над ведром.

– Вы имеете в виду степень травмы или частоту обращений? – спросил в ответ доктор, оттирая пол, но кровь лишь размазалась, превращаясь в сгустки из полосок.

– Мне бы хотелось узнать и о том, и о том, – промолвил Вермир, возвращаясь к полу.

– Абсолютное большинство приходят с телесными травмами, вроде той же руки, пальцев, ноги или ещё чем-нибудь. Поэтому ампутацию, зашивание ран, перебинтовка происходит часто. Приходят достаточно редко.

– А обычных людей вы не лечите? – спросил Вермир, переползая на другое место.

Доктор кашлянул, хотел прикрыть рот кулаком, но во время спохватился.

– Понимаете, обычные люди привыкли не доверять другим и лечат себя сами. Поэтому ко мне никто не обращается.

– То есть вы работаете только на грабителей, убийц и разбойников? – спросил Вермир, размахивая тряпкой по полу и мельком взглянув на собеседника.

Доктор два раза кашлянул.

– Это весьма грубо, но точно. Я не могу отказывать больным людям, это первое и самое главное правило врача.

– Но благодаря этому город всё ещё полон разбойников, их изранят в схватке за то, кто будет первым насиловать, они приходят к вам, вы их лечите и так по кругу.

– Вы думаете, что этот человек теперь будет жить так же? Без ноги он никому не нужен, даже своим псевдо-друзьям. С руками, конечно, не так всё критично, но всё же.

– Это не поменяет его, – твёрдо сказал Вермир, подняв взгляд на доктора, – он останется всё тем же разбойником, который жаждет убийств и грабежей, но только не сможет их осуществить. Обзаведётся костылём и будет ходить по ближайшим домам и делать то, о чём вы прекрасно знаете, а люди боятся раненого зверя, не в силах сопротивляться, сами дают себя… И это благодаря вам.

– Благодаря мне, – немного вспылил доктор, подняв взор к слегка укоряющему взгляду Вермира, – у вас не загноилась кожа, и нет заражения крови. Не все, кого я лечу, разбойники. Это происходит по их просьбе, но не всегда мой пациент – убийца.

– Да бросьте, вы серьёзно в это верите? Я благодарен вам, но всё же… не кажется ли вам, хоть иногда, не помогай вы им, то город стал бы чище?

Доктор опустил взгляд и поник, ответил лишь спустя полминуты.

– Мне кажется, – тихо сказал он, остановив тряпку, – что вы из каждой ситуации хотите выжать максимум. Сделать всё идеально. Но так не бывает. Чтобы чего-то достичь, нужно чем-то пожертвовать.

Вермир хотел сдержаться, хотел промолчать, но не смог.

– Разве они думают не так же?

Доктор не ответил, лишь начал оттирать пол. Дальнейшая уборка прошла в молчании, Вермир помог убрать лужи крови, но после встал в стороне, наблюдая, как доктор отмывает ножовку.

– Помой руки, – холодно сказал доктор, убирая ножовку на место и двигаясь к наполовину наполненному ведру.

Вермир снял промокшую от чужой крови повязку с руки, под конец пришлось отодрать с кусками засохшей крови, оголяя огромный разрез, и подошёл к умывальнику, стал черпать ковшиком воду из небольшой бочки, поливать руки и тереть, но кровь настолько въелась в кожу вместе с запахом, что не желала просто так покидать завоёванные владения. Доктор же вынес ведро с кровью и вернулся с пустым.

– Вот, полейте, – сказал доктор, предлагая небольшой пузырёк с жёлтой жидкостью, – это разъест свежую кровь. Сейчас ещё свежий бинт дам.

– Спасибо, – сказал Вермир, взяв бутылёк.

Немного капнув, Вермир почувствовал, как руки начало пощипывать, словно в рану забралась соль, но как только полил водой, то шипенье прошло, а вместе с водой ушли и остатки крови, хоть немного запаха и осталось. Он получил в руки кусок белого бинта и уступил место, отойдя к столу, и начал перевязывать ладонь. Доктор сполоснул ведро и немного протёр всё тоже настрадавшейся тряпкой, а после помыл руки.

– А где мои вещи сушатся? Надеюсь, не на улице? – немного стеснительно спросил Вермир.

– А что, боишься, украдут?

– Там есть ценная вещь, которую я очень не хочу потерять.

Доктор засунул руку из кармана и вытащил рукоять меча.

– Вот эту? – спросил он.

– Да, – благодарно сказал Вермир, подходя к доктору.

– Забавная вещи, такие ведь есть только у драконоборцев? Не хорошо бы получилось, если окажется, что кто-то из простых смертных владеет им.

Вермир остановился в метре, тактично ожидая, пока его вещь вернут, но доктор не торопился.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Вермир.

– Что следует более тщательно оберегать то, что хранишь похлеще своего тела, – ответил доктор, поднимая руку с рукоятью. – Не теряйте его, ведь это единственное, что сможет вас спасти.

– Я не собираюсь сражаться им с разбойниками. Он предназначен для других целей, – сказал Вермир, взяв рукоять.

Доктор выпустил смешок.

– Я бы не был столь категоричен. Неужели вы пойдёте на клинки с голыми руками?

– Я трезво оцениваю свои способности. Нет необходимости пускать оружие против дворовых разбойников.

– Было бы прекрасно, – сказал доктор, позволив себе ухмылку, – если бы только дворовые разбойники… вы ведь в курсе, что сейчас происходит?

– Вполне. Но я им больше не нужен.

Доктор медленно двинулся к двери рядом с лестницей, которую Вермир заметил только сейчас.

– Как я уже сказал, было бы прекрасно, но постоянно что-то происходит, что рушит даже самые смелые догадки. Когда они вдоволь наиграются, когда будет ясно, у кого меньше всех порезанных ребят и кто сильнее, тогда проигрывающие запаникуют, начнут искать выход, будут лезть в любую дыру, попытаются что-то найти, какой-то ключ от чугунной двери. И будьте уверены, они найдут, – сказал доктор, остановившись у двери и обернувшись к Вермиру.

– Благодарю за заботу, но я не влиятелен, у меня ничего нет, глупо хотеть использовать меня, как… как щит.

– Оу, вы недооцениваете сословие, к которому относитесь. Я уверен, что даже князь не побрезгует приехать сюда, если узнает, что с драконоборцем что-то случилось, не говоря уже о самих драконоборцах или серебряной гвардии.

Вермир непроизвольно мерзковато улыбнулся.

– И какой смысл делать так? Они же не хотят привлекать к себе внимание, это только ухудшит их положение.

– Общее положение. Когда есть убедительные предположение, что скоро враг победит, то никто не будет раздумывать, ведь они уже захлёбываются кровью, тогда следует просто забрать с собой врага. Враг – это не просто слово, это концентрация ненависти в образе, сочном, сверкающем в темноте, словно молния. Они делают плохие вещи, ужасные, но это не превращает их в неведомых зверушек, даже если мышь загнать в угол, то она будет атаковать. И если есть хоть малейший шанс, что даже после смерти враг может пострадать, то они его используют, – доктор открыл дверь и зашёл внутрь, из комнаты пошла струйка пара. – Вы спрашивали про свои вещи, вот они.

Доктор вернулся со стопкой одежды.

– Они не до конца высохли, – сказал Доктор, двигаясь к Вермиру, – но по вашему виду можно сказать, что вы очень торопитесь.

– Спасибо, – сказал Вермир и немного поклонился, принимая одежду. – Я не сильно спешу, но не хочу вас стеснять.

– О, вы меня совсем не стесняете, так что можете остаться.

– С вашего позволенья, я переоденусь.

– Пожалуйста. Но вы будете ходить в мокром?

– На мне досохнет, – сказал Вермир, поднимаясь в комнату.

Он переоделся, положил рукоять во внутренний карман плаща, накинул капюшон и пошёл к лестнице. Доктор за это время заварил чая, поставил две чашки, хоть и знал, что Вермир уйдёт.

– Мне неудобно просить, – сказал Вермир, ступая по ступеням, – но не могли бы вы дать мне бинтов? Денег с собой у меня нет, но после обещаю занести.

– О, бросьте, – сказал доктор, вставая, – для вас всё что угодно.

Доктор прошёлся до чёрного чемоданчика и вытащил оттуда два мотка бинтов.

– Благодарю вас, – сказал Вермир.

– Только вот не пойму, зачем вам бинты? Ваши раны уже давно зажили.

Вермир на миг растерялся, потерял ход мыслей, но быстро собрался.

– Мой очень хороший… знакомый ранен, сам он не может достать лекарства, а я не могу его вот так бросить, поэтому обращаюсь к вам.

Доктор подошёл к Вермиру и лениво передал бинты.

– Знакомый? Странно… может быть, тогда я сам его вылечу? Если это ваш хороший знакомый, то мне не жаль времени.

– К сожалению, он не в городе, – как можно более деликатней сказал Вермир, пытаясь всем телом показать, что не стоит дальше вести разговор. – К нему трудно добраться. Вы не беспокойтесь, перевязку я сделать смогу.

– Не сомневаюсь, – сказал доктор, тактично улыбнувшись.

– Спасибо, что спасли меня. Опять. Я вам благодарен, но, боюсь, что расплатиться смогу не скоро.

– О, не беспокойтесь, плата меня не интересует. То, что вы ходите по этой земле уже для меня плата. Всего доброго.

– Всего доброго, – немного удивлённо сказал Вермир и пошёл к двери, размышляя о последних словах доктора.

Несмотря на красивое ранее утро, улица встретила Вермира мрачно, разбросанный мусор, текущий под уклоном ручеёк из помоев, смердящий запах. Это давало картине контраста, как светлое небо и тёмная земля. Вермир быстро добрался до дома, как ни странно, встречая много одиночек по пути, но как только он покинул центр города и перешёл на забытый край, то люди начали резко иссякать, пока не прекратились вовсе.

Первым делом Вермир пошёл к разбойнику. Он сидит, упираясь спиной в столб, руки висят у плеча на цепи, голова полностью высохла, да и запах почти испарился, признаки побоев не исчезли, но стали меньше выделяться, он растянуто, но громко храпит, по подбородку медленно, но упрямо ползёт слюна. Вермир подошёл, взял за ошейник и положил на вершину железного кола, замок пазов совпал с гранью кола и Вермир с силой и массой надавил. Ошейник раскрылся, но руки так и остались висеть в воздухе. Вермир пнул по ноге горе убийцу, от чего тот резко открыл глаза, всё ещё не полностью проснувшись.

– Уходи, – тихо сказал Вермир.

Разбойник лишь промычал и что-то невнятно пробормотал.

– Вставай, уходи, – терпеливо повторил Вермир.

– А-а? Что? Уходи?

Вермир подтянул его за шкирку, подняв на ноги, и оттолкнул. Разбойник зашатался, но устоял на ногах, хоть тело и качало.

– Вали я сказал! – закричал Вермир.

– Куда? – сонно проговорил разбойник, всё ещё не понимая, что происходит.

– Ты, что не понимаешь? Иди куда хочешь, я тебя отпускаю.

Разбойник поморгал, потёр глаза, вытер обслюнявленный рот.

– А как же Цитадель? Драконоборство…

– Я передумал, уходи и не возвращайся. А если вернёшься и вздумаешь меня убить, то сверну твою сраную башку, – медленно и зло сказал Вермир и пошёл домой.

Разбойник стоял ещё несколько минут, даже после того, как Вермир зашёл в дом, он думал о таком странном начале дня, но после пошёл к улице, продрогший, непонимающий и даже немного разочарованный.

Вермир положил бинты в комод, взял оттуда точильный камень и пошёл в свою комнату. Взяв у стены ржавый, замызганный меч, Вермир стал медленно, методично обтачивать края камнем. Ржавчина, приставшая гниль и потёртость времени начала спадать, обнажая сверкающую, словно надраенные рыцарские латы, сталь. С каждым взмахом камня, Вермир всё больше убеждался, что это не обман глаза или потеха хорошего кузнеца, что это меч драконоборца. Эту выдолбленную на рукояти эмблему в виде щита подделать очень сложно, и пока такого не делали, не говоря уже о драконьей стали.

«С такой раной на крыле он не смог летать, значит, получил меч в нёбо где-то поблизости, значит, где-то разгуливает ещё один драконоборец», – подумал Вермир, точа клинок.

Как только клинок начал блистать, Вермир убрал точильный камень обратно в комод и вышел из дома, не забыв прихватить меч и запереть дверь. Он двинулся в резиденцию градоначальника, люди, повстречавшиеся на пути, спешно расходились либо осторожно обходили Вермира. Как и в первый раз, его встретил цветущий сад, с многочисленными кустами в форме людей, зверей и птиц. У больших дверей всё так же стоит слуга во фраке и белых перчатках. Вермир встал, ожидая приветствия или каких-нибудь других слов, но их, видимо, не оказалось. Слуга, как каменная статуя, смотрит лишь вперёд, почти не вдыхая.

– Я к градоначальнику, – сказал Вермир, не вытерпев, – меня пригласили.

– Во-первых, с оружием вход запрещён, – надменно сказал слуга. – Во-вторых, у вас на руках должен быть документ, подтверждающий приглашение. В-третьих, если документа нет, то вы всегда можете записаться на доске перед входом в сад.

Вермир вздохнул.

– Вы меня не помните? Я драконоборец, вы обязаны меня пропустить.

– С оружием нельзя, – после секундной задержки выдавил слуга.

– Хорошо, – весело сказал Вермир, – тогда войду сам.

Вермир ступил вперёд, но слуга резво преградил путь телом, упёршись спиной в дверь.

– Вы не имеете право входить сюда с оружием!

Вермир подсёк ногу, слуга шлёпнулся на пол, выбив воздух из лёгких, но вовремя спохватился и схватил за лодыжку. Вермир уже приоткрыл дверь, но остановился, резко взглянул на слугу, словно сейчас вобьёт кол в душу, он занёс ногу, дабы выбить всякое желание сопротивления.

– Постойте-постойте! Прошу! – донеслись крики из парадной. Вермир поднял взгляд и увидел раскрасневшегося Ифи, быстро идущего к двери. – Господин Вермир, что здесь происходит? Надеюсь, вы не собираетесь произвести вооружение нападение на резиденцию градоначальника?

– Вам следовало бы предупреждать подчинённых, кого приглашаете, – холодно сказал Вермир, смотря Ифи во взволнованные глаза.

– Ох, прощу прощения, я бы, конечно, сказал, если бы знал, что вы придёте, – тихо сказал Ифи, а после прибавил силу голосу. – Но раз вы приняли приглашение на чай, то пройдёмте, но прошу, оставьте ваш меч.

– Он не мой.

– Не ваш? – удивлённо сморщив брови и игриво улыбнувшись, спросил Ифи. – А чей?

– Мне тоже интересно. Кто ещё из драконоборцев находится в городе?

– Что? – ошеломлённо спросил Ифи. – Но это невозможно… ведь в регионе может быть только один…

– Я и без вас знаю закон. Ответьте мне, помощник градоначальника, кто ещё из драконоборцев в городе? Или это знает только сам градоначальник? – напряжённо сказал Вермир, вдавливая Ифи взглядом.

Ифи растерянно смотрел, приоткрыв рот, но спустя пару секунд взял эмоции в узду, поклонился, указывая ладонями в парадную.