скачать книгу бесплатно
– А кому, по-твоему, следует служить? Верить в добро, справедливость, и закончить, как ты? – не отрываясь от мстительных глаз, спросил генерал. – Уж лучше служить демону, но быть уверенным в завтрашнем дне. Не считаешь?
Под звуки генеральского голоса, мстителю удалось направить руку с автоматом в сторону двери, и лишь немного приподняв дуло, он спустил курок. Кан сего не ожидал, и явно изумился, когда дверь с тихим скрипом приоткрылась. Затаив дыхание оба соперника заглянули внутрь, и почти сразу увидели императора. Он, подпирая рукой подбородок, смотрел в приоткрытое окно. Помимо пижамы, на его плечах колыхался шёлковый халат – насыщенного фиолетового цвета с богатыми золотыми плетениями. На лёгком прохладном ветру, вместе с тёмными непослушными волосами, слегка развивались рукава халата – свисавшие на подоконник. В тусклом белом свете далёкой луны, его безразличное лицо, хотя оживлённый взгляд – казались ещё более холодными.
– Красиво сказано, Кан, – проронил император, так и не оторвавшись от окна.
– Вы не спите? – удивлённо спросил генерал, позабыв обо всех манерах.
– Такой шум и мертвеца разбудит, – наконец повернувшись, сонно ответил Вэнтэр. Он просунул руки в рукава халата и, завязав пояс – медленно зашагал к мстителю.
Внимая звуки поступи, измученный Менос, по-прежнему сжимая зубы – снова и снова сжимал курок. В ответ, доносились лишь пустые постукивания внутри ружья. Под их мелодию, монотонную и пронзительную, чёрные мстительные глаза медленно закрылись. Пальцы его расслабились, отпустив курок.
– Ты знал его? – спросил император, приблизившись к человеку. В его взгляде – читалось отвращение.
– Да. Он был одним из зачисленных в армию людей, – убрав ногу с кулака мстителя, ответил генерал.
– А-а-а, вот откуда столько боевых навыков, – смотря сверху вниз с прямой шеи, владыка потыкал ногой тело. – Раз уж он сам помер, уберите его отсюда, – повернув голову к самураям, распорядился Вэнтэр.
– Менос был смелым и сильным человеком. Позволите похоронить его, как погибшего воина? – без переживаний, хотя с некой тоской, попросил нэогар.
– Ты кое в чём прав; не смотря на глупость, он достоин уважения. Этим меня и поражают люди, – отходя от Кана, начал император. – В них столько сил, хотя они так слабы. Наверно именно поэтому, они сумели дважды обставить нас, – медленно уходя от спальни, устало закончил Вэнтэр.
По указу его, ему и генералу для спуска подставили лестницы, и пусть такая стезя была опасна и малоприятна, властитель отказался от помощи. Кан сопровождал его, избегая демонстрации своей опеки, а позади держались самураи, переносившие погибшего нарушителя.
– Я всё реже и реже понимаю, о чём он говорит, и что думает, – прожигая лесной зеленью невозмутимый затылок покорителя, безмолвно проронил Кан. – Неужели, это и есть разница, между людьми и нэогарами?
Словно бы ощущая очередную смерть обездоленного собрата, будто бы прожив это вместе с ним, Джаин, проснувшись в небольшой уцелевшей комнате одного из подбитых жилых домов, встал со старой расцарапанной кровати. С великим революционером её делила та самая девушка – показанная на собрании. Она была отвёрнута в другую сторону и не заметила, как проснулся бунтарь; Джаин, понимая это, прикрыл её раскрытые голени одеялом, после чего подошёл к окну. Посмотрев через стресканное стекло на часть людских поселений и тусклые звёзды, во главе которых плыла яркая луна – великий бунтарь понурено вздохнул. Он погрузился в безрадостные мысли, когда на его плечи легли нежные и тёплые руки Марины. Вздрогнув, Джаин лишь растерянно проговорил:
– Ой, прости, я разбудил тебя?
– Не переживай… хоть мы долго не виделись – я не разучилась примечать, когда тебе тяжело, – стараясь спрятать смущённые глаза, не отпускала она предводителя.
– Всё-таки, ты удивительна. Именно ты стала первой выращенной мной и Чаном женщиной, из-за чего первые полгода жизни провела вдали от всего мира. Единственным, с кем ты контактировала – повезло стать мне. Вот ты и привязалась к великому бунтарю, – засмеявшись, развернулся Джаин к Марине.
– Может ты и прав… но ещё с того дня, когда ты дал мне имя и рассказал о моём предназначении – я уже чувствовала что-то необычное, – прижавшись к Джаину посильней, рассказала девушка. – Может, поделишься со мной, своими переживаниями? Тебе полегчает, – наконец подняв голову, нежно взглянула Марина бунтарю в глаза. Джаин с улыбкой выдохнул; это должно было стать смехом, но стыдливость подавила его. Повстанец, не размыкая уст, изгибал их, уводя за собой девушку. Присев на жёсткий матрас, выслушав скрипы старых ножек кровати, великий бунтарь погрузился в воспоминания тех далёких дней, когда созидание Гегара только пережило зарю. Его карие, такие же как у Марины глаза, словно бы увидели то время, и он приступил:
– Дни, когда нас только возвратили в Империю – самые худшие на моей памяти, ведь мы за какой-то жалкий месяц лишились всего, от бессмертия, ради которого были созданы, до свободы, к которой едва прикоснулись. Но как минимум я – не лишился надежды, и заразил ею Чана, главного технолога нэогаров, который не меньше моего негодовал над смертностью, и боялся нашего исчезновения. Полгода мы с ним перекладывали основные занятие лаборатории на штат, а сами корпели на схемами строения королевы Магны. Я считал себя таким мудрым, таким всезнающим, – Джаин с улыбкой покачал головой, словно ему стало за это стыдно, – хотя Чану так и приходилось обучать меня чему-то тому, что я доселе не знал. Мы перерыли все генетические открытия умнейшего нэогара, наложили их на древние документы эксперимента с Магной, и к концу первого года, сотворили настоящее чудо, – судя по взгляду блеснувших глаз, это не было только гордость за открытие, но и задумывалось как комплимент Марине. – Мы вырастили тебя.
Никогда первейшему рабу не забыть тот день, с которого начался отсчёт жизни первой женщины. День, когда от неё отпрянула зелёная жижа, стекло пустило на кожу свежий воздух, когда Джаину выпала честь обтереть её, и помочь одеться. Прочие люди переносили это стойко, как монументы, смотрели прямо, молчали и не шевелились, пока их не двигали. Но Марина была другой… она активно помогала себя одевать, в очах её с самого начала пылал огонь, и только она заговорила первой, прежде, чем услышала что-то сама. «Я так рада знакомству»– вот, что она сказала, хотя не знала ни своего имени, ни Джаиного.
– Чан тогда был занят, и не мог присутствовать при этом, но без него всё равно ничего бы не было, – эти слова невольно навлекли на революционера тоску, из-за отсутствия преподавателя, и собственной ничтожности в замке императора. – Без него не обошлось и в продолжении. Именно он организовал для тебя укрытие, недоступное другим нэогарам. Ты наверняка помнишь, что было дальше… следующие полгода к тебе приближался только я, – эта мысль стала приятной для них обоих; под этими словами явно таилось больше воспоминаний, чем они были готовы озвучить. – И вот подоспел тот изумительный день, когда твоё чрево наполнилось жизнью, – по старой привычке ладонь Джаина легла Марине на живот, уже давно ставший плоским. Умилению его лица от памяти того момента, когда оттуда его что-то толкнуло, не было конца, а Марина лишь хмыкнула, своими руками сжав персты бунтаря.
– Жаль, что ты не видел, как она его покинула. И жаль, что это случилось лишь раз…
– Ты уж прости, пришлось приврать про ещё двух детей, – осёкся Джаин, понимая, что этот поступок порочил его, но был необходим. – Твой статус это помогло взрастить, и эффект на люд произвело желаемый. Надеюсь, ты не обижаешься? – трепет в голосе принудил понять, что предводителя это тревожило.
– Если и ты не злишься, что я прервала тебя. Продолжай, – попросила девушка.
Джаин на секунду задумался, но затем отодвинулся и промолвил:
– Чан помог мне даже после успеха, когда знал, что ты беременна. Он выкупил десяток рабов, подкупил всех, кто мог стать угрозой, и незаметно для общественности, тебя выслали в Евразию, – с этими словами кадры всплыли отягощающие, но тогда оба человека радовались. Марине надоели прятки, а Джаину больше не приходилось за неё бояться, и пусть тогда они надолго расстались – это было светлым вечером, и дело не в яркости луны или звёзд. – Успех опьянил меня; стыдно признаваться, но я приступил к дальнейшему процессу взращивания женщин даже прежде, чем ты добралась до Евразии. Чану переживать успех было проще; он нэогар, и подобное с ним уже случалось. Если бы не его участие, я бы точно прокололся и был казнён… Я хотел в неделю выводить по десятку новых людей, но Чан заставил довольствоваться тремя, и спасибо ему за это. Тем же путём их переправляли в Евразию, и так же, как ты, они здесь по сей день.
– И у каждой уже по два, а то и три малыша, – в шутку насупилась Марина, – а у меня всего один, зато самый старший, – эта мысль растянула уста Марины в улыбку. – Ты хоть помнишь, сколько Артуру лет? – мать первого дитя планеты смотрела так хитро, что очевидно не сомневалась в знаниях бунтаря.
– Три года и три месяца, – без раздумий ответил Джаин. – надо будет завтра же навестить его, а то так и останусь для сына чужим дядей, – с этими словами сердце Джаина что-то кольнуло, хотя он пошутил, и прежде в душе его страха за это не было. – Я очень дорожу нашей семьёй, но это ведь не похоже на семью? – взгляд карих глаз хотел поддержки, но в зеркале души Марины обнаружил лишь согласие. – Ничего, мы обязательно вернём укрытых детей матерям. Когда всё, наконец, уладится, образумится, когда мы убедимся в невмешательстве Империи и создадим в Евразии достойные условия, семьи воссоединятся, но пока, это слишком опасно. К тому же, нам на возделывании целины нужна любая помощь, важна каждая рука, и вклад свой вносят даже женщины, – Джаин сжал руки матери своего ребёнка, то ли согревая её, то ли греясь самому. – Ради возведения свободы.
– Да, я понимаю, и не могу дождаться того дня, когда Артур вернётся к нам, – блеснув мечтательной улыбкой, согласилась Марина. – Но неужели угроза настолько велика?
– Император не умеет проигрывать, я отлично это осознал. Я никогда не прощу себя, если хотя бы один малыш пострадает…– махнув головой, выдавил Джаин, сильней стиснув пальцы в бездумном гневе.
– Я хотела бы помогать в том укрытии, где содержат детей, – скованно буркнула Марина, решив, что настал подходящий момент. В глазах её, что пытались спрятаться, был намёк на смущение, ведь она просила лёгкой работы над любимым делом, но вовсе не по лени своей, а из любви.
– Народ знает, что мы с тобой вместе. Знает, что у нас общие дети, но не знает, что ребёнок всего один. Пока, тебе лучше держаться здесь, рядом со мной, и быть примером для других девушек, которым не смогу стать я, – быть вождём гораздо труднее, чем грузчиком. Чужие жизни и судьбы не давят на спину, зато сжимают душу. А её вылечить гораздо сложней…
Марина не смогла скрыть огорчение, но поправив волосы, и отчистив от них лицо в форме сердечка, она обольстительно улыбнулась, и придвинулась ещё ближе, хотя это казалось невозможным.
– Может, мне стоит догнать других рожениц, ведь такой пример будет наглядным, – ответ на это мог быть лишь один – поцелуй.
В завязавшемся споре за право прилечь поверх своей любви, выиграл Джаин.Он избавил Марину от пут ткани на бархатистой коже, не препятствовал её тёплым рукам в том же деле с собой, и не позволял их устам разомкнуться на дольше, чем пара мгновений…
На глазах этой бледной, одинокой луны, свершилось многое. Убийство, предательство, страсть, любовь, но белёсое око ночей вторгло свой тусклый свет, а значит и взор, в место последнего происшествия ночи. В лабораторию замка Вэнтэра, где свой пост держал последний, самый стойкий из умных нэогар.
Свет снопами таранил окна, и только его лужи сгоняли с Чана тени, только свет экрана, работавшего перед ним – противостоял красноте его маленьких глаз.
– Так и не закончил Джаин расчёты, а с ними было бы куда проще довести это устройство до ума, – прогундосил профессор, не отрываясь от монитора. – Хотя, оно же к лучшему. И он, наконец, свободен, и я снова буду рассчитывать только на себя. Только так, не придётся испытывать разочарование…– с наигранной бодростью проговорил Чан, пряча тоску и грусть где-то в глубине себя.
Только его голос утоп в тишине, как свойственный открытию двери звук прошёлся по пустому цеху. За ним раздались шаги самураев, один из которых был цел, а другой без руки. Позади зацокали кентавры, один с поломанной ногой, а второй с разломанным жезлом. В «квадрате» солдат стоял император, чьи людские шаги не были слышны на плитах лаборатории. Властитель успокоился, хотя лёгкое недовольство, стало чертой его внешности такой же обыденной, как краска на лице Чана.
– Рад, что ты всё ещё здесь. Я думал, сбежишь, – без особых эмоций, сказал мальчик, и позади него закрылись двери. Точный как стрела взгляд сапфировых глаз вцепился в учёного.
– Вы очень зря продолжаете во мне сомневаться. Я не покину свой дом, – заверил Чан. Окинув взглядом недавние творения, он спросил, исказившись волнением:– У вас, я вижу, что-то случилось?
– Да как сказать… моя новая охрана сдавала тест на пригодность. Свою тройку эти создания заработали…– с непонятным настроем, поведал Вэнтэр.
– И вы, в столь поздний час, решили мне об этом сообщить? – учтиво продолжил опрос учёный.
– Не совсем. В принципе, мне было ясно как белый день, что в Империи останутся людишки, желающие отомстить. Один из них только что проявил себя, само с собой неудачно. Вообще-то, именно таких глупцов я и планировал использовать как испытание твоих солдат. Теперь мне ясно, что только этих пешек, для моей безопасности не хватит, – отведя руку в сторону, заявил владыка.
Чан, уже более недовольно, хотя слегка растерянно, изрёк:
– Если в моих нэогарах есть конкретные недочёты, я исправлю их.
– Твои нэогары замечательное пушечное мясо; нет смысла их переделывать. Хотя на металл для самураев, ты поскупился; их покромсал даже простой клинок, – насмешливо сообщил воевода. – И название, кстати, неудачное – самураи вымерли за тысячи лет до нашего создания…– качая головой, затараторил император.
– Если вы не хотите вносить коррекции в производство самураев и кентавров, – позволив себе сесть в кресло, начал профессор, – то чем я могу быть полезен?
– Новой разработкой, – Вэнтэр точно не хотел, чтобы край его губ загнулся, но он сделал это.
Явив мимолётное удивление, Чан в своём кресле напрягся, но заговорить не успел.
– Никто не обеспечит мне большую безопасность, чем я сам. Поэтому, я хочу, чтобы ты создал мне личное защитное устройство.
Вняв поручение, Чан не столько удивился, сколько растерялся.
– Какое, к примеру? У вас есть задумки?
– Пока я переваривал итоги нападения того смельчака, я понял, что человеческий потенциал – никогда не превзойдёт нэогарский. Совершенно любой человек – проиграет совершенно любому нэогару. Моё тело бессмертно, оно не стареет, чем очень мне нравится, – собрав руки на груди, сменил владыка рассеянный взгляд, на уверенный, – но раз уж речь зашла о моей защите, мне нужен ещё один покров; само с собой, нэогарский. Он должен всегда быть при мне, возможно частью меня, но при этом, не лишать меня этого облика, – замолчал мальчишка, указав руками на своё лицо. Хоть ему было что добавить, он решил дождаться реакции Чана.
– Каждая новая ваша идея, в разы сложней предыдущей. Наверняка следующим поручением, станет машина времени…– пряча глаза, выдал разработчик.
– Мне воспринимать такую колкость, как отказ? – хмыкнув, переспросил Вэнтэр.
– А у меня есть право отказаться? – смело узнал учёный, косо смотря на владыку.
– Само с собой, заставлять тебя я не в праве. Помилование ты заработал, создав новых нэогаров. Я сдержу своё слово и не трону тебя. Если ты не хочешь за это браться, придётся искать других разработчиков, – начиная разворачиваться, пояснил Вэнтэр.
– Думаете, такие найдутся? – окликнул императора Чан, и сразу добавил:– Ваша просьба поистине трудна.
– Именно поэтому, я обратился сразу к тебе; не зря ведь, ты лучший технолог Империи, – строго глядя на Чана через плечо, ответил Вэнтэр без спешки.
– Я осмелюсь вам кое-что предложить, и, надеюсь, вы не решите меня казнить.
Император, медленно развернувшись к учёному лицом, хрипло произнёс:
– Я тебя слушаю.
– В обмен на совершенный девайс, обеспечивающий вас нэогарским покровом – вы отмените все военные планы и намерения относительно Евразии и людского народа. Вы больше не станете пытаться вернуть их в рабство, и оставите жить своей жизнью! – на повышенных тонах отрезал Чан. Вэнтэра это лишь на секунду удивило, а затем позабавило.
– А в случае, если они сами подадут инициативу к военным конфликтам? Если начнут зажимать наши границы или снова попытаются на меня напасть?
– Я уверен, они не позволят себе такой глупости…– замешкался учёный, не ожидав сего ответа
– Но, если такое всё же случится, я получу право вести ответные ударные операции? – будто получая удовольствие от торга, поинтересовался Вэнтэр.
– Да. Хотя я убеждён – вам не придётся. На таких условиях, я со всем согласен, – когда договариваешься с такими, как Вэнтэр, необходимо быть уважительным. Чан поднялся с кресла, в знак почтения.
– Значит, мы договорились, – спешно шагая к Чану, подвёл Вэнтэр итог, протягивая ему тонкую человеческую руку. Под едва заметной улыбкой на детских устах, их ладони скрепило рукопожатие.
– Уже завтра я займусь замерами и первыми планами, – пообещал Чан.
Опустив руку вниз – император, глядя учёному в глаза, лишь добавил:
– Хорошо. Буду ждать более точных сроков, и вестей, – после чего развернулся, собираясь уходить. Когда его охрана закрывала двери – мальчик соизволил, глядя через плечо, промолвить:
– Удачи в разработках, – и двери захлопнулись.
Оставшись в тусклом лунном свете и полной тишине – взбудораженный Чан, медленно шагая к выходу, с тенью недовольства, рассудительно проронил:
– Надо же, а я думал, он казнит меня… Видать тема его безопасности стала слишком острой, раз он впервые согласился кому-то уступить, – скидывая халат, определился профессор.
Вэнтэр, держа сложенные руки у груди – стандартным шагом возвращался на свой этаж, в окружении почти целых охранников. Покоритель шёл ровно и смотрел прямо. Каждое его движение, не говоря о лице – преисполняло высокомерие и самодовольство. Несмотря на это, он, продолжая шагать – засмеялся, и опустил голову вниз. Тихо посмеиваясь, воевода отвернулся в плывшие на стенах окна и, широко улыбаясь, молвил:
– Всё же, не зря этот нэогар стал президентом «Объединенных научных ассоциаций империи», – замедленно произнёс он. – Чан не просто лабораторная крыса. Помимо научных познаний, он обладает прекрасным рассудком, да и с логикой у него всё отлично. Знает, что я не решусь от него избавиться и пользуется своей незаменимостью. Это поражает даже сильней, чем раздражает, – склонив голову на бок, рассудил он. – Мне – ради собственной безопасности, пришлось пожертвовать половиной империи… хотя, я всё равно не планировал снова возвращать рабов. И Евразия мне не нужна. Но, как ни крути, я ощущаю себя проигравшим…– опустив руки вниз, Вэнтэр зачем-то поднял голову вверх, уперев взгляд в потолок. – Да ну, уж Чан создаст что-нибудь действительно шедевральное. А проблемные людишки и континент-свалка – не большая цена…
7 эпизод. Кулак
Отколовшийся от жестокого металлического родителя – ущемлённый людской народ, впрочем, как и его создатели – с головой пустились в разрешение огромной кучи нависших проблем.
Немного больше года потребовалось на расчистку основного Евразийского мусора. Всё, что только сумели обратить в пригодные к повторному использованию материалы – стало основой первых подобий поселений. Ещё за год, примерно в центре людской цитадели – раскинулись небольшие деревеньки, состоявшие из маленьких домиков, базарчиков, небольших заводов и первых фабрик, призванных возвращать в Евразию дух прогресса. Почти во всех скромных домах жили семьи – дружные первые семьи. Пока молодые девушки держали хозяйство и следили за детьми, чей контраст характеров и нравов не поддавался счёту, их мужья трудились на благо своего народа.
Среди множества профессий осталась и обязанность следить за Гегаром. Он степенно возвышался на самой границе заселенных земель и пустошей, которыми только предстояло овладеть. О нём круглыми суткам заботились выбранные мастера, прошедшие серьёзную подготовку. На его содержание выделили целых двести человек, дабы ни один уголок гиганта не остался без заботы. Понимая важность такого идола свободы, как Гегар – Джаин лично возглавил ответственных за его сохранность, и сам проверял выполнение работ внутри него. Громадину по сей день поддерживали в постоянной боевой готовности, ведь только Гегар мог стать гарантом людской свободы.
Как раз к тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, и на небе загорелась первая пара звёзд – в труднодоступный кабинет Джаина пожаловал гость. Толстоватый мужичок, на вид лет сорока пяти, приодетый в деловые вещи, с круглыми очками поверх узких глаз – никак не мог отдышаться. Это не удивительно, ведь ему пришлось пройти свыше тысячи ступеней внутри Гегара – чей командный центр стал кабинетом великого бунтаря.
– Извиняюсь за грубость, но вам давно следовало спустить свой рабочий зал на землю, – часто вздыхая промеж сжатых руками коленей, промямлил пришедший.
– Я каждый день, и каждый вечер, добираюсь сюда и отсюда, – откладывая бумаги, учтиво начал революционер, чей облик, по большому счёту, сохранился. – Не считаете хамством, так запускать дарованное вам тело, что затрудняетесь пройти дистанцию, лёгкую для вашего равесника?
– Думаю, стоит сразу снова извиниться, – наконец отдышавшись, продолжил мужичок, – но я не перестану отвлекать вас, пока не добьюсь чёткого и заверенного документально ответа: Когда в Евразии появится государственная армия? – подойдя вплотную к столу предводителя, закончил министр.
– Вот уже больше пяти лет, – опуская сложенные руки под стол, промолвил первый раб, – Империя никак себя не проявляет. По поводу возможных угроз было собранно множество советов, на которых голосованием было решено установить круглосуточное наблюдение за всеми направлениями вокруг поселений и сформировать отряды ответственные за чрезвычайную эвакуацию людей. Также существует специальная группа, необходимая для моментальной активации Гегара, – разъяснил бывший повстанец, безмятежно сидя на стуле.
– Существует мнение, что маскируя истинные цели под безразличием – Империя копит силы на вторжение в Евразию. Гегар устрашает, я согласен, но многие считают, что мы обязаны сформировать Евразийскую рать, и как можно скорей приступить к её тренировкам! – повысив голос, воскликнул гость.
– До тех, пор пока в нашем распоряжении есть Гегар – мы не нуждаемся в дополнительных защитных органах. Рабочую силу и без того есть куда расходовать, рук нигде не хватает. Этого монстра, – разведя руками, – хватит для обороны! – отрезал Джаин.
– Империя действительно уже более пяти лет не напоминает о себе. Будто мы совершенно не нужны нэогарам. За такое количество времени – можно было накопить военную мощь, превосходящую потенциал Гегара, ведь его вооружение не модернизируется так же быстро, как вооружение Империи, – перейдя на низкие тона, напомнил министр. – Евразия сейчас уязвима, а значит под угрозой – все мы! Я не хочу ничего требовать или надоедать, но прошу, как следует рассмотрите идею формирования армии на нашей территории! – не сходил со всей идеи пришедший человек.
– Я не вправе обмануть надежды нашего народа или действовать самостоятельно. В Евразии пройдёт всеобщее голосование; по его итогам, будет принято окончательное решение, – медленно поднимаясь со стула, объявил король.
– Благодарю, что уделили внимание, – приклонив голову, плавно развернулся мужичок. Когда двери закрылись, отрезав гостю обратный путь – великий бунтарь рухнул на стул. Развернувшись к мониторам, что ещё со времён спасения людей отображали пустынный пейзаж, он убрал руки за голову. В тишине растворился тяжёлый вздох.
– А какое решение приняли бы вы, Чан?
За прошедшие со времён рабского побега годы, Империю с лихвой успели восстановить. Ровные здания – обитель богатых томных украшений, вновь наполнили нэогарский континент, придавая ему угрожающее великолепие.
Свои охранные посты заняли сгруппированные отряды самураев и кентавров – в чей строй не было внесено изменений. Пользуясь лишь подобием рассудка и обладая чёткими указаниями, они превратились в прекрасный низший слой.
Трудами покорённых народов, как и народа покорителя – по воле императора отстроили арену «Бойсдракс». На восточном полуострове Империи – там, где в океан отходил просторный земляной «балкон», отдалённо напоминавший полукруг – возвышался теперь железный монолитный амфитеатр. Круглая арена радиусом в десять метров, из прочнейших титановых сплавов – окружалась множеством цельных зрительных мест, похожих на длинные скамьи. Все сидения держались на высокой, невероятно толстой внешней стене, что являлась замкнутой в самой себе границей этой конструкции. Снаружи, арена походила на гигантский широченный цилиндр, края которого вблизи не получалось разглядеть. Изнутри же, это были возвышавшиеся от ринга зрительские места, способные вместить до сотни тысяч нэогаров. За восточной стеной, той самой, на которой держалось роскошное ложе императора – постоянно бурлили океанские воды. Частые волны снова и снова плескались о холодное железо. Шумные столкновения океана и арены мешали только на востоке – там, где беспокойная вода омывала стальную конструкцию. С остальных направлений – стена оставалась сухой; там же, не идеально чистой.
Вэнтэр, чей облик ни претерпел ни единого изменения, неделями на пролёт любовался жестокими масштабными бойнями. Сидя под навесом ложа и вкушая свежие фрукты, он отменно видел все детали сражений. Не могла остаться без внимания его правая рука – знамя новейшего подарка Чана. Практически до локтя кожу юного тирана сжимала стальная перчатка – будто отрубленное нэогарское предплечье. На тонкой подростковой руке этот дар смотрелся громоздко; он зрительно уменьшал пальцы, что безжизненно свисали с ладони, и расширял всё остальное; не самое изящное творение. Зато польза девайса, была неоспорима.
На закате очередного дня, проведённого на мягком троне – достойной замене хрустального престола, император объявил о завершении боёв. Победа сильнейшего за весь день нэогара закончила ожесточённые схватки – высекавшие искры из тел соперников.
– Здешние сражения завораживают; ты очень зря так мало присутствуешь на них, – молвил довольный Вэнтэр Кану, пришедшему за владыкой. Мальчишка лениво поднялся с лежака и, пока подходил к генералу, в ответ услышал:
– Простите, я не любитель таких зрелищ…
– Всё ещё злишься, что я разрешил законно отнимать нэогарские жизни? – опередив Кана, спросил владыка, заглянув ему в глаза.
