Полная версия:
Йогин Шри Кришнапрем
Когда китайцы просочились в NEFA[17], я, как обычно, стала говорить, что меня беспокоит возможность того, что китайцы могут реально захватить Индию, а с их приходом распространится коммунизм. Он на мгновение задумался. Затем, вспомнив один эпизод из «Махабхараты», спросил: «Помните, как во время битвы на Курукшетре Ашваттхама едва не убил Арджуну? Он уже запустил свое оружие – Брахмастру, которую ничто не могло остановить или сбить с пути, пока она не достигнет цели. Тогда Кришна надавил стопой, и колесница погрузилась в землю на пару футов, а роковая стрела пролетела у них над головой, не причинив никакого вреда. Я уверен, что в критические моменты Кришна всегда так поступает. Индия спасется. Индия никогда не потеряет свою душу».
«Превосходно, – неуважительно перебил его мой муж, – но вы забываете, что когда Господь создавал вселенную, не было школ и колледжей, не было даже меня, чтобы дать Ему совет. Как же Он поймет, что в самом деле полезно для мира? Когда людям не нужен дождь, Он посылает потоп, а когда гибнут посевы, с неба не упадет ни капли. Пусть уже возьмет академический отпуск, съездит в Кембридж или Гарвард и займется современными науками….Но нужно признать, – добавил он затем, как бы уступая, – что порой Он может быть очень мил – если захочет!»
Тогда уже, кажется, пришло время для вечерней медитации. Гопал и Ашиш обычно уходили к себе, а мы – к себе, в нашу маленькую комнату для медитации, чтобы все могли поклоняться Богу, молиться или медитировать так, как хочется. Однако иногда они присоединялись к нам, и тогда Гопал начинал петь бхаджаны – так красиво и трогательно, что мы не могли сдержать слез, а Ашиш аккомпанировал ему на барабане.
С годами мы стали замечать, что постепенно распорядок дня Кришнапрема мало-помалу меняется, хотя и несущественно; менялись поверхностные детали. Он уже давно отказался от обедов на веранде. Теперь они ели вместе с нами, но в таких случаях мы готовили что-нибудь вегетарианское. Он стер вайшнавский знак на лбу – желтый символ U с тонкой черной линией по центру, которая спускалась к переносице. Он перестал носить свою малу из бусин тулси, а если и носил, то прятал ее под новым видом одежды, которую он стал носить ради удобства – это был прямой отрез хлопковой ткани цвета геруа[18], подшитой по бокам, но с отверстиями для рук и вырезом для головы посередине. Он обвязывал это одеяние по талии свернутым куском ткани, а зимой надевал сверху старый свитер. Это была не самая привлекательная одежда, но, впрочем, его не заботил внешний вид. Он перестал давать посвящения. Теперь этим должен был заниматься Ашиш. Едва ли он и раньше был самолюбив, но теперь самолюбие, казалось, совсем исчезло. Однажды после ужина, когда он уже прополоскал рот холодной водой, ему запоздало принесли кувшин теплой воды. «Я уже прополоскал рот», – сказал он. «Но вот же теплая вода!» – настаивал мой муж. «Хорошо», – любезно ответил он и покорно снова прополоскал рот.
Во время первых визитов они подарили нам серебряную чашу Моти Рани и латунную подставку для благовоний Харидаса. Теперь они стали привозить из Миртолы и другие вещи. Они подарили нам латунного младенца Кришну и каменного Кришну с флейтой. Затем они привезли нам небольшую фигурку буддийского монаха, вырезанную в Бирме, и чашу для подаяний. Затем у нас появилась тяжелая коробка с книгами, и выяснилось, что еще несколько таких коробок направляются в ашрам Рамакришны и местный колледж. Еще раньше в другое место отправили пчелиные ульи. Как выяснилось, они просто наводят порядок – выбрасывают, отдают лишние вещи, избавляются от них, в общем, упрощают быт в Миртоле.
Только год назад мы узнали, что у Кришнапрема проблемы со здоровьем. Он сказал, что не хочет, чтобы его беспокоили врачи. Его лечил Тхакур. Тем не менее, поскольку другие на этом настояли, он согласился поехать в Наинитал и лечиться у своего старого друга-врача. Прошло четыре месяца. Почти не было улучшений. «Вы общаетесь с Тхакуром», – взмолился кто-то. – Почему бы Вам не попросить Его продлить Вам жизнь?» «Дело в том, что Он уже продлевает мне жизнь. Уже сейчас», – ответил он.
В октябре он приехал снова, и они с Ашишем вернулись в Миртолу только через несколько дней; впервые остались у нас так надолго. За столом он почти не мог есть, но произошло нечто странное: он отказался от прежних ограничений. Его больше не беспокоило, что едят другие. Он говорил, что теперь, после сорока пяти лет, он сам готов есть что угодно! Единожды или дважды он не мог встать с постели, и его голос и лицо выдавали страдание, но мы не слышали от него жалоб. Он говорил только: «Есть две нити, за которые может дергать Тхакур: вверх и вниз. Сегодня Он дергает вниз».
Когда ему снова становилось лучше, они с Ашишем часами сидели на солнце в саду, иногда немного читали, разговаривали, отдыхали, созерцали огромные заснеженные вершины, цветы и птиц. «Хорошо. Всё хорошо», – очень ласково говорил он. Он был похож на спелый плод, и я понимала, что такие плоды долго не держатся на ветке. Они уехали в Миртолу, но через месяц его привезли снова, на этот раз в больницу. Мы не удивились, когда на следующий день рано утром нам сообщили по телефону, что его отважный и величавый корабль отчалил. Больше сотни жителей местных деревень вышли навстречу катафалку; они по очереди с любовью просили, чтобы им позволили пронести его тело последние мили до тихого места кремации в Дандешваре. Это было необычайно трогательное шествие – не столько смерть, сколько триумф. Кришнапрем прожил среди этих людей тридцать пять лет, и его почитали во всех окрестных деревнях Миртолы.
Есть старинная поговорка: когда цветет лотос, не нужно приглашать пчел. Они прилетают сами. Кришнапрем не искал учеников, не позволял никому себя рекламировать. Однажды на улице к нему подошел какой-то человек и, явно узнав его, демонстративно спросил, где теперь «профессор Никсон». Кришнапрем просто отвернулся, бросив ему небрежно: «О, он давно умер». Он также не позволял другим делать его главным лицом в ашраме. Нигде в ашраме не было видно его фотографий. Лишь один портрет его Гуру, Шри Яшоды Маи, до сих пор висит в маленькой комнате, где она некогда жила. Однако мы видели, что с годами поток паломников в Миртолу, мужчин и женщин из разных стран и со всех уголков Индии, только растет.
Но не всем нравился Шри Кришнапрем. В прошлом, до того, как Индия стала независимой, он, безусловно, был настоящей занозой для местных британских чиновников. Большинство из них, проявляя упрямую недальновидность – не понимая, что он отчасти компенсировал некоторые из их многочисленных грехов, вызванных действием и бездействием, – считали, что он предал их, поскольку открыто, вопиющим образом связывал себя с Индией и индийцами, и особенно с индуизмом. Жена одного бывшего заместителя комиссара района так объясняла его эксцентричность: во время Первой мировой он был военным летчиком. (И это правда). Но однажды его самолет потерпел крушение, и он получил очень серьезную травму головы. Конечно, с тех пор он так и не оправился!
Теперь его имя знают многие. Две его книги, «Йога Бхагавад-гиты» и «Йога Катха-упанишады», а также статьи в «Арийском пути» привлекли внимание проницательных людей, которые искали наставлений на духовном пути. Постоянно появлялись люди из Англии, Франции, Голландии, Канады, Соединенных Штатов, Южной Америки. Некоторые приезжали в Индию, разочаровавшись в тенденциях жизни, которые, казалось, набирали обороты на Западе – в насилии, вульгарности, материализме, отсутствии каких-либо целей, кроме заработка и удовольствий. Они приезжали в поисках чего-то – но не знали, чего именно. Прослышав о Кришнапреме, они добрались до Миртолы, и некоторые из них уже тогда или немного позже стали постоянно жить при ашраме. Если кому-то приходилось возвращаться к работе, чтобы заработать на жизнь, они приезжали снова из года в год, чтобы ненадолго – на возможное для них время – возобновить общение и зарядиться вдохновением. Другие, более эгоистичные люди, хотели просто распутать сложный клубок своих личных отношений. Нередко люди также проникались романтической идеей о жизни в «ашраме в глубине Гималаев», главным образом, чтобы избежать досадных обязанностей у себя дома.
Шри Кришнапрем в саду своего Ашрама
К счастью, неподходящие люди всегда быстро отсеивались. В конце концов, сон на полу, завтрак, состоящий из стакана холодной воды и кусочка фура, один прием твердой пищи в день, полдневный прасад не выглядят так уж романтично. Правда, одно время наверху, на застекленной веранде в дальней части святилища проводились послеобеденные чаепития, и это время было особенно приятным. Хлеб, который пек сам Кришнапрем, с медом из ульев в саду или вареньем из местных абрикосов, был соблазнительным лакомством. Позднее от чаепитий пришлось отказаться, поскольку он решил, что если в ашраме подают чай, то все рабочие, которые ухаживают за коровами и возделывают поля ашрама, тоже должны участвовать в чаепитии, а это составило бы существенную статью расходов в скудном бюджете. Однако, пожалуй, красноречивее всего продемонстрировал суровый аскетизм жизни в ашраме Харидас. Однажды утром он пришел завтракать в дом и, просияв, воскликнул: «Как же я люблю роскошь!». Роскошь? Прислужник просто принес ему ведро горячей воды для утренней ванны.
Одно дело – западные почитатели и поклонники Шри Кришнапрема, но еще необычнее было большое число индийцев, которые приходили к Шри Кришнапрему, оставаясь его верными последователями. В Индии есть известные ашрамы, где можно увидеть, как иностранцы сидят у ног индийских гуру, но я не знаю никого, кроме Кришнапрема, кто, будучи «иностранцем», смог бы заинтерсовать стольких индийцев. Среди этих людей – правительственные чиновники, успешные бизнесмены, юристы, махараджи, преподаватели, полицейские и военные, многие обычные люди, а также многочисленные женщины. Ему выпала честь стать человеком, который сумел разрушить национальные и кастовые барьеры. Впитав духовные учения великих риши и святых, которые тысячелетиями передавались в этой стране, и прожив праведную жизнь, он вновь пробудил и укрепил в индийцах уважение к своему духовному наследию. Их глубоко тронуло, что ради Индии он решил отречься от Запада, но его почитают, уважают и любят потому, что он посвятил жизнь древнему идеалу – поиску единства с Вечным и Нетленным. Они зажгли свои факелы от его огня.
Гертруда Эмерсон СенВводное слово
Во Второй части этой книги я неоднократно упоминаю о том, что всегда любил записывать беседы с людьми, которыми восхищаюсь. В главе о Миртоле я проследил истоки этого импульса, который впоследствии дал начало таким книгам, как «Тиртханкар», «Среди великих», «Кумбха», «Смритичаран», «Нетаджи – человек» и другим воспоминаниям. Разумеется, я с удовольствием поддался этому импульсу, потому что жить в восхитительном прошлом возможно, только если умеешь посредством ярких воспоминаний воскрешать образы прошлого, которого больше нет, вдыхая в них жизнь. Я уверенно утверждаю, что у меня исключительная память, ибо это не та способность, которой обычно хвастаются – тем более что, как известно, весьма посредственные люди обладали таким даром, притом в удивительной степени. Это не возвышенная личностная способность, вроде творческого воображения или философского мышления, не говоря уже о способности к любви или естественному сочувствию.
Тем не менее я должен благодарить Создателя за то, что Он наделил меня такой поразительной памятью, не только потому, что я всегда наслаждаюсь воспоминаниями о прошлом, но также – и главным образом – потому, что эта способность придает красоту моим литературным, поэтическим и музыкальным произведениям (которые я создаю). Иначе говоря, я постоянно убеждаюсь, что всякий раз, когда, ощущая любовь, я жадно впитываю какой-то опыт, затем он усваивается в моем сердце и расцветает, становясь вдохновением. Возможно, отчасти по этой причине я всегда очень счастлив, когда удается сохранить «драгоценные изречения» великих людей, провидцев, мудрецов и святых. Одним из моих кумиров был Кришнапрем.
Большой удачей стало и то, что мне удалось разговорить некоторых из величайших писателей и мыслителей нашей эпохи. Я всегда буду благодарен им за реальную помощь в поисках Истины; они воодушевляли меня своими открытиями и проливали свет на проблемы, являющиеся загадкой для разума. Среди этих наставников особое место в моей жизни занимает Кришнапрем, поскольку из всех моих близких друзей только он шел по тому же пути, что и я, по пути, который начинается с Кришны и заканчивается Им. Конечно, у двух людей не может быть одинаковых путей и проблем; и все-таки, по большому счету, чувство общности и товарищество, связывающее двух паломников духа высшей связью, основанной на душевной симпатии и любви, рождая одну из самых теплых привязанностей, реально возможно – и нас связывала такая общность, хотя внешне мы, очевидно, двигались в разном темпе.
В своем жизненном поиске я многим обязан родственным душам. Во всех уголках света я встречал друзей, и меня согревал благотворный свет их любви. Порой то было лишь краткое рукопожатие, полное глубокого понимания, которое волновало, но больше не повторялось! Человек идет по жизни, как по пустыне, собирая то здесь, то там прекраснейшие жемчужины. Он бережно хранит их, словно «визиты ангелов, краткие и яркие»; ибо хотя эти жемчужины недолговечны, нечто не погибает – ритм красоты, который поддерживает нас на непростых путях жизни, изрезанных противоположностями – смехом и слезами, волнениями и вздохами, восторгом и сердечной болью. В самом деле, ничто не напрасно – tout se tient. Тем не менее есть разные радости, как и разные дары. Нечасто встретишь таких друзей, как Субхаш Чандра Бозе или Шри Кришнапрем, глаза которых сияют звездным светом. Встретить такую душу – счастье, удостоиться ее улыбки – блаженство, насладиться ее близостью – благословение, опьяняющее Божественной благодатью. Редкие странники на этой земле искренне стремятся к таким высотам, еще меньше званых и совсем мало избранных. Кришнапрем принадлежал к последней категории, к Плеяде тех, кто способен мыслить отрешенно, царственно отвергать меньшую любовь и любить бескорыстно – или, говоря его словами, просто «отдавать и еще раз отдавать – в радости, в печали, в моменты смеха и слез, в конфликтах и мире – вот единственное благо, к которому мы должны стремиться: к способности целиком отдавать себя»[19].
Дилип Кумар и Шри Кришнапрем, Пондичерри, 1942 г.
Быть любимым такими людьми – истинное благословение: любовь такого Гуру, как Шри Ауробиндо, такого друга, как Субхаш, такого собрата-пилигрима, как Кришнапрем, дочери-ученицы, как Индира. Встречая такие души, даже не спрашиваешь, заслужил ли ты такую встречу: но просто, преклонив колени, принимаешь этот дар как божественное благословение. 1 января 1965 г. я отправил Кришнапрему несколько снимков, среди которых было одно фото, где я держал на руках маленькую племянницу близкого друга – под прекрасным цветущим деревом кадамба, в нашем доме-храме. Я отправил их с радостью, не зная, как серьезно он тогда болел – он ни разу не намекнул на это в своих длинных письмах. Получив фотографии, он сразу ответил, с любовью интересуясь, как дела у Индиры (тогда она тоже болела), и просто и трогательно благословил меня: «Спасибо, Дилип, за эти фотографии… На той, где ты держишь на руках маленькую девочку, ты очарователен, как и прежде. Оставайся таким всегда». (7.01.1965)
Когда я читаю эти строки, где он благословляет меня, я чувствую его всепроникающую любовь – даже теперь, когда он уже не с нами, когда погас его животворящий свет – ангельский свет, который помог мне пережить некоторые глубочайшие кризисы, свет мистический, сама память о котором и сегодня питает мои стремления; я вдохновляюсь его невероятной сосредоточенностью на одном, выражением которой всегда была его личность. Но, как я уже говорил, читая сегодня эти строки, я неизменно ощущаю его близость. Знание о том, что он был здесь и вел за собой ввысь многих искателей, не давало мне отчаяться в этом печальном мире. Представляя, как он взлетает всё выше на сияющих крыльях чистого разума, я вдохновлялся вырастить собственные крылья мечты. Но теперь, увы, при мысли о том, что его нет рядом, что он не ответит любовью на наш ищущий взгляд (многие ли могут похвастаться, что умели так любить?), я с ностальгической тоской вспоминаю те дни, когда он был здесь, давая надежду стольким искателям в их полуночном отчаянии. Ничего не поделаешь: я тоскую по свету его любви. И все же остается трепет, не признающий его ухода, Голос, не умолкающий даже перед лицом суровой реальности, глубокая вера в то, что в нашем пыльном, громком и мрачном мире такая любовь не может просто исчезнуть – он любил меня так, что ничего не ждал от меня и желал мне долгой жизни, хотя сам, должно быть, знал, что скоро наступит его последний закат. Это не просто моя личная вера, я говорю от имени сотен людей, которых он любил, и для которых его любовь была благословением.
А теперь я хотел бы выразить благодарности:
• Нашему любимому президенту и царю-философу д-ру Сарвепалли Радхакришнану за разрешение опубликовать его речь в память о Шри Кришнапреме.
• Моему дорогому другу и гурубхаи, доктору Харидасу Чаудхури, за его выразительное Предисловие к моим воспоминаниям.
• Миссис Гертруде Эмерсон Сен (внучке поэта-философа Ральфа Уолдо Эмерсона) за ее любезное Введение и разные полезные предложения.
• Моей дочери и ученице Индире Деви за ее бескорыстную помощь.
• Моему дорогому другу и товарищу в духовном поиске, Мохантаджи, за его бесценные правки и внимательную корректуру.
• Шри Мадхаве Ашишу за разрешение включить в книгу его письма и опубликовать несколько фотографий, которые он любезно прислал.
• М-ру Дональду Айхерту – ученику Кришнапрема – за перевод речи в память о Кришнапреме д-ра Габриэля Монода Герцена – лекции, прочитанной им на французском после кончины Шри Кришнапрема.
• Нашему глубокоуважаемому другу, Его Святейшеству Шри Гурудаялу Муллику и нашему дорогому другу и ученику Шри Хирананду Карамчанду за вычитку рукописи.
• Д-ру Карану Сингху, Шри Расиклалу Десаи, д-ру Говиндагопалу Мукерджи, Эканте (Ричарду Миллеру), Прашанте (Дону Таксаю), Рамакришне Малья, Махендре Растоги, Аруну Нанде, мадам Софии Вадиа, Шри Умапрасаду Мукерджи, Дивану Н. Л. Нанде и другим друзьям, которые помогали нам, как могли, не говоря уже об их теплой симпатии, которая всегда поддерживает меня в моих тяжелых трудах.
Хари Кришна Мандир,Д. К. Р.,Пуна-16,Джанмаштами, сентябрь 1966 г.Часть I
Шри Кришнапрем и Шри Ауробиндо
В повседневных разговорах мы часто называем кого-нибудь великим человеком. Нелегко разобраться, что стоит за этим определением. Но это чувство – или, лучше сказать, убеждение – так же загадочно, как впечатление от прекрасного. Шри Кришнапрем – яркий тому пример. Его воздействие на душу говорило само за себя. Конечно, он воздействовал только на людей, способных ощущать духовные ценности. У политиков и материалистов такая личность может не вызвать симпатии. Поэтому они могут запомнить Кришнапрема просто как сильного человека – конечно, умного, но слишком мечтательного, которого поэтому нельзя воспринимать всерьёз. Но моя скромная книга, посвященная его памяти, теперь, когда он ушел, не заинтересует таких любителей оценивать: ведь они, увы, слишком сильно держатся за свой рассудок, чтобы поверить в реальность духовного – тех ценностей, которые легко отбросить, скептически пожав плечами. Однако, к счастью для нас, в людях зарождается вера, а затем она возрастает, они становятся всё чувствительнее к мистическому вдохновению и духовному сознанию. Именно для таких читателей я пишу – или, скорее, пишут все верующие, – ибо твердо уверен, что скептик останется закрытым для света мистической мудрости, ради которой великие души, вроде Кришнапрема, ставят на кон всё и побеждают. Дело в том, что Фома неверующий не просто избегает света, который ему необходим, чтобы поверить, но и фактически кичится той пустотой, которую предпочитает изобилию духовной жизни. У каждого свой Эдем, любил говорить Шри Ауробиндо, когда невежды отказывались от высот духа ради своей любимой мрачной бездны.
Шри Ауробиндо
Что до меня, то мне больше всего помогла мистическая мудрость двух людей, с которыми я сильно сблизился, поскольку они сразу внушили мне любовь и восхищение: это Шри Ауробиндо и Шри Кришнапрем. Здесь я, конечно же, не упоминаю о великих святых и мудрецах прошлого, светочах, которые покорили меня задолго до знакомства с двумя этими великими личностями. Говоря о них, я лишь хочу подчеркнуть чувство радости, которое наполняет нас, когда мы находим истинный контакт с духовными фигурами, которыми восторгаемся.
Я всё больше убеждался, что это так, по мере того как росла моя любовь к ним, ведь каждый из них, в свою очередь, как бы подкреплял мою любовь к другому. Но это еще далеко не всё; нужно добавить, что когда Кришнапрем склонился перед Шри Ауробиндо, это не только подбодрило, но и поддержало меня. К счастью, я сыграл важную роль, снова и снова вовлекая их в прямой контакт через письма мне, которые, по большому счёту, соединяли их с тех пор, как я волею судеб возвел между ними мост, чтобы приблизить их друг к другу, хотя Кришнапрем, конечно, не мог принять Шри Ауробиндо как своего Гуру. На самом деле однажды, много лет назад, он написал мне из Алморы в ответ на моё приглашение, что, хотя он глубоко уважает Шри Ауробиндо, ему не хочется приезжать в Пондичерри, ибо собственный Гуру уже дает ему необходимое вдохновение. Этот ответ немного задел меня, и я пошел с этим письмом к Матери[20]. К моему удивлению, она не только поддержала Кришнапрема, но и похвалила, сказав: «Так и должен в идеале поступать искатель, который уже нашел Гуру: хранить ему верность, отказываясь обращаться за наставлениями к любому другому Учителю». А Шри Ауробиндо написал мне, когда Кришнапрем стал утверждать, что все истинные Гуру – один и тот же Гуру:
♦ «Все истинные Гуру – тот же самый единственный Гуру, Учитель, все они – единственное Божественное. Это основополагающая и универсальная Истина, которая оправдывает утверждение Кришнапрема. Но существует и истина различий; Божественное пребывает в разных людях с разным сознанием, выражающих разные учения и влияния, так что Оно может разной дорогой вести к духовной цели разных учеников с их особыми потребностями, характером и судьбой: это оправдывает действия Кришнапрема. Если все Гуру – это то же самое Божественное, это не значит, что ученик поступает правильно, покидая собственного Гуру и находя другого. По индийской традиции, ученик должен быть верен своему Гуру. Кришнапрем способен на такую верность: он всю жизнь и даже после смерти Гуру ощущает с ней духовную связь; поэтому у него не возникает мысли обращаться к кому-то еще. Да, „всё – это то же Самое“ – духовная истина, но ее нельзя применять на практике без разбора: нельзя относиться ко всем людям одинаково, поскольку все они – единственный Брахман: если мы начнем так поступать, в практической жизни воцарится ужасный хаос. Ты и сам всегда в глубине души наделяешь принцип верности большим значением; так же поступает и Кришнапрем, поэтому ты должен с легкостью понять его точку зрения. Трудности возникают из-за негибкой логики ума, но в духовных вопросах такая логика часто начинает путаться: единственные наши проводники – интуиция, вера и гибкий духовный разум».
Через несколько лет Кришнапрем посетил наш Ашрам в Пондичерри и тепло откликнулся на духовный контакт со Шри Ауробиндо и его благословения. Тогда мы наблюдали один очень характерный, незабываемый жест – жест безыскусной искренности, полный его неповторимого очарования. Это было в ноябре 1948 г. Я отвел его к Матери и представил ей. Он сказал, что пришел к ней за благословениями, чтобы он смог беззаветно предаться своему Гуру и Кришне. Мать смотрела ему в глаза с минуту, а затем сказала:
