Дворец потерянных душ. Наследник Сентерии

Мы поднялись по лестнице, вышли в длинный светлый коридор и направились в комнату в самом конце. По обе стороны от двери стояли охранники, которые при виде нас поклонились и отдали честь. Я ожидала, что первыми войдут Арло и Лена, но они отступили, пропуская меня. В горле пересохло.

– Ирина там, не так ли?

– Нет, – ответила Лена. – Матери нет во дворце.

Сестра указала рукой на дверь, приглашая войти. Охранники распахнули дверь, и я робко шагнула вперед. Я не сразу узнала молодого человека, стоящего ко мне спиной. Подбоченившись, он задумчивым взглядом смотрел в окно. Молодой человек повернулся ко мне, когда услышал, как захлопнулась дверь. Наши взгляды встретились.

Порой одержимые горем люди пытаются скрыть свои чувства и притворяются сильными. К сожалению, эта очень хрупкая маска, и в самый неподходящий момент она может соскользнуть с лица, разбиться на тысячи осколков, обнажая истинные эмоции.

Это случилось со мной, когда я увидела своего брата Армина.

Наши взгляды встретились, и мой взор затуманился от слез, а щеки стали влажными. Волна эмоций охватила меня, а внутри словно прорвало плотину: и страх за мать, и обида на Винсента, и злость на брата с сестрой, и тоска по Армину – все тяжким грузом легло мне на плечи. Сердце ускорило ритм. Колени подкосились, и я медленно опустилась на пол. Армин подошел ко мне, присел рядом и обнял меня.

– Я здесь, с тобой, Китана, – утешал меня брат, но слезы лишь усиливались. Он положил руку мне на голову. – Дай волю чувствам. Мы будем здесь столько, сколько ты захочешь.

Я продолжала плакать, уткнувшись Армину в грудь. Наконец брат нарушил молчание.

– Ты ведь не из-за матери плачешь, верно? Ты и правда полюбила его.

Я быстро кивнула. Мне стало невыносимо стыдно перед Армином… Я не просто полюбила вражеского принца, но и предала свою страну, своего брата ради него. Винсент же не заметил, как сильна моя любовь, и оставил меня, даже не выслушав. Это ранило больше всего.

– Мне очень жаль, – произнесла я.

– Не стоит, – искренне успокоил брат. – Я рад, что ты рядом со мной.

Он продолжал обнимать меня и терпеливо ждал, пока слезы утихнут, уступив место тихим вздохам. Наконец Армин взял меня за плечи и заглянул в глаза.

– Расскажи мне, что произошло.

Чем больше мы говорили, тем больше я открывалась ему, несмотря на терзающие меня страхи. С каждым словом мне становилось легче.

– Все довольно сложно, – вздохнул Армин, внимательно выслушав меня. – Но, как я сказал ранее, тебе не нужно извиняться за то нападение на Южных землях. Наша мать дала тебе обещание и не сдержала его. Ты решила, что тебя использовали. Что еще ты могла подумать?

– Так думаешь лишь ты, но я уверена, что ни наша мать, ни наши люди не разделяют твоего мнения.

– Не беспокойся об этом, – ответил брат, – совершенно не важно, что думают люди или наша мать. Важно лишь мнение представителей знати. Мы сможем подавить восстание народа, но не выстоим, если против нас соберутся дворяне, которые годами служили стране.

Я моргнула, удивляясь, когда это Армин успел так вырасти.

– Кажется, у тебя есть идея.

Брат кивнул:

– Сегодня вечером разошлем приглашения для нескольких высокопоставленных лиц. Я организую закрытое собрание. Мне нужно, чтобы ты пришла на него и рассказала, как плохо с тобой обращался король Сентерии.

Взгляд Армина стал серьезнее.

– Если потребуется, скажи, каким невыносимо жестоким был Винсент.

Одна лишь мысль о том, что мне придется плохо отозваться о Винсенте, заставляла сердце истекать кровью, но я кивнула, соглашаясь с братом. Армин прав. Вряд ли высокопоставленных государственных деятелей Зиракова волнуют чувства.

В дверь постучали. Слуга вошел прежде, чем Армин успел ответить. Взгляд Армина пригвоздил человека к полу.

– Как ты посмел ворваться, не дождавшись моего разрешения? – прорычал Армин. Я больше не узнавала того наивного мальчика, которого знала когда-то.

Слуга упал ниц.

– Простите меня, – произнес он, не отрываясь от земли, – но королева Ирина вернулась во дворец и ожидает вас в своем кабинете.

Я почувствовала тяжесть на сердце и встала. Армин поднялся следом и махнул рукой, отпуская слугу.

– Ты можешь поговорить с матерью позже, – предложил брат, когда мы вновь остались одни.

– Нет, – возразила я, покачав головой. Я почувствовала, как стыд за мои поступки сменяется злостью на мать. – Я слишком долго ждала этой встречи.

Я решительно сжала кулаки, пытаясь унять дрожь в коленях. Я потянула дверь на себя. Арло и Лена ждали нас в коридоре. От их прежней язвительности не осталось и следа, напротив, брат и сестра заметно нервничали. Я стремительно пересекла коридор и спустилась вниз. В ушах так звенело, что я почти не слышала шаги за спиной. Я добралась до кабинета матери, сердце судорожно колотилось. Я глубоко вздохнула, распахнула дверь и вошла в кабинет. В этой комнате, в отличие от дворца, кардинальных изменений я не заметила, но обстановка казалась совершенно чуждой.

Раньше Ирина принимала посетителей за столом, но сейчас я обнаружила ее на стуле в углу кабинета. Ее красное платье с глубоким декольте обильно украшали красные камни и желтые фигурки. Седина, тронувшая ее рыжие волосы, меня удивила.

Ее усталые синие глаза оживились при виде меня. Мама не двинулась с места. Я медленно подошла и села напротив нее.

– Кажется, ты не рада меня видеть, моя королева, – с деланым уважением произнесла я.

Ирина глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

– Я рада, что ты жива.

– Неужели? Мне казалось, что ты хотела избавиться от меня, – продолжала я, глядя прямо на мать. – Разве не ты солгала мне, обещав объявить наследницей?

– Ты многое не знаешь.

Я прищурилась и подалась вперед.

– Знаешь что? – прошипела я. – Катись в ад.

Наконец Ирина разозлилась.

– Не забывай, что я не только твоя мать, но еще и королева.

– Называй себя кем хочешь, – бесстрашно ответила я. – В моих глазах ты лишь женщина, которая под прикрытием материнства солгала дочери и подвергла ее адским мукам.

Мама тоже наклонилась вперед, облокотившись на колени.

– Разве я виновата в том, что твой муж узнал о твоей измене и отослал тебя?

Мама застигла меня врасплох, и я не смогла скрыть свое изумление.

– Что тебя так удивило? У меня есть свои источники.

– Я не предавала Винсента. Он узнал о моих отношениях с Андре, хотя все закончилось еще до свадьбы. – Я наклонила голову. – Я вступила в близость с Андре лишь потому, что моя мать этого хотела.

Ирина лишь слегка приподняла брови.

– Что такое? Язык проглотила?

– В любом случае, Китана, – ответила мать, – ты – лишь женщина, которую отослал муж. Если ты не начнешь следить за своими словами, то сломаешь последнюю ветку, за которую можно ухватиться.

С моих губ сорвался смешок. Она что, решила, что я в ней нуждаюсь, и ожидала, что я преклоню колени?

– Скажи мне, Ирина, – без уважения обратилась я, – осведомлены ли ваши источники обо всех благах, которыми меня одарили, потому что я – жена принца Сентерии?

Я заметила, что мать прикусила щеку.

– Приехать сюда – лишь мой выбор. Я могла бы остаться в Сентерии.

– И почему ты этого не сделала?

– Потому что у меня, в отличие от тебя, есть достоинство. Я не стану наслаждаться богатством, которым меня одарили при расставании.

С трудом контролируя ярость, я изо всех сил старалась говорить спокойно:

– Почему? Почему ты солгала мне и прогнала? Почему ты отправила меня в Сентерию на верную смерть?

Мама встала и открыла окно. Некоторое время она молчала, позволив ветру развевать ее волосы.

– Тебе не нужно этого знать, Китана. Чем больше ты знаешь, тем ближе к смерти.

Ее загадочные речи меня раздражали. Я вскочила с места, собираясь настоять на своем, но мать окликнула стражу. Слова застряли у меня в горле. Видимо, встреча окончена, независимо от моих желаний. Я думала, что разговор с Ириной многое прояснит, но на деле у меня возникло еще больше вопросов. Кроме того, я так и не смогла излить свою ненависть.

По знакомым коридорам я направилась в свою комнату, размышляя о реакции матери. Она явно сердилась, когда говорила о моей измене мужу, но не смогла скрыть своего удивления, когда я спросила, почему она меня отослала.

Я остановилась перед большим окном и выглянула наружу. В саду моего когда-то родного дома, где отныне я чувствовала себя чужой, смеялись и гуляли служанки. Некоторые девушки исподтишка поглядывали на тренирующихся стражников. Я с улыбкой наблюдала за ними. Неожиданно я заметила в кустах девочку, которая застенчиво склонила голову перед мальчиком. Его щеки раскраснелись, пока он что-то с жаром ей говорил. Они выглядели очень мило, но с моих губ исчезла улыбка, а сердце больно кольнуло.

Я покинула дворец только вчера, но уже сильно скучала по Винсенту.

Его отсутствие тяжким грузом легло на плечи, легкие словно сжимали тиски. По щеке скатилась одинокая слезинка. У меня закружилась голова, и я ухватилась за подоконник. Собираясь с силами, на несколько секунд я прикрыла глаза, и в памяти сразу всплыл образ черноволосого юноши, его улыбка и жизнерадостный смех. Я никак не могла унять боль от разлуки. Всхлипнув, я вытерла мокрую щеку тыльной стороной ладони.

– Принцесса, – внезапно раздался знакомый голос. Амелия быстро шагнула ко мне и взяла под руку, помогая сохранить равновесие.

– Вы в порядке?

Я утвердительно кивнула, но девушка не переставала с материнской заботой суетиться рядом.

– Вы уже несколько дней ничего толком не ели, давайте я вам что-нибудь принесу.

Я повернулась к Амелии, крепко сжав ее руки:

– Куда тебя увела та служанка?

Девушка пожала плечами, как ни в чем не бывало:

– Показала мне комнату, где я буду ночевать, рассказала о ежедневных обязанностях, представила слугам и ознакомила с правилами дворца.

Я с облегчением кивнула, взяла ее под руку и отправилась в свою комнату. Перед глазами плыло. Мне казалось, что я застыла на месте, хотя я понимала, что иду вперед.

Глаза болели. С трудом я нашла свою комнату. Амелия уложила меня в постель. Вечером я собиралась пойти на прием, и перед этим не помешало бы вздремнуть. Я зарылась лицом в подушки и закрыла глаза. Я думала, что не смогу уснуть, но малоприятное путешествие на неуютном корабле утомило меня, и уже через несколько минут меня сморил сон.

Несколько часов спустя меня разбудила одна из моих бывших служанок. Я открыла глаза, чувствуя, что головокружение прошло, силы начали возвращаться, но когда я попыталась встать, то чуть не потеряла сознание.

Я проснулась незадолго до начала мероприятия и первое, что я сделала – быстро приняла ванну. Горничные вымыли меня особым мылом, которое производилось только в Зиракове, завили волосы горячими утюжками, нанесли неброский, но стильный макияж. Убедившись, что мое лицо прекрасно, служанки помогли мне надеть белое платье. Оно и раньше было эффектным, но теперь, когда я набрала вес, зона декольте стала глубже и намного заметнее. Кроме того, платье сильно сковывало движения. Я взглянула на отражение в зеркале и почувствовала себя бездушной куклой, призванной лишь радовать глаз улыбкой. Я поджала губы, пытаясь прогнать эти мысли. С тех пор как моя мать отослала меня в Сентерию, я все время боролась за выживание теми или иными способами. Сегодняшний день – один из многих, когда я вновь поступаю так, как велит голос разума.

Я направлялась к банкетному залу, в котором уже звучала музыка, когда меня догнала Амелия в оранжевой униформе Зираковых. Волосы девушки были собраны в пучок на затылке. Ее глаза на удивление лучились счастьем.

– Сегодня вечером я буду присутствовать в зале, – сообщила девушка, поравнявшись со мной. – Я буду рядом, если вам нужна будет помощь.

Ее безграничная преданность глубоко меня тронула. Я ничего не ответила, но выразительно посмотрела девушке в глаза. Она понимающе улыбнулась.

Армин ожидал нас наверху лестницы, где гости не могли нас увидеть. Он с улыбкой посмотрел на меня и протянул руку.

– Я решил, что ты будешь нервничать, если пойдешь одна.

Я с благодарностью приняла его руку. Через белую резную дверь, отделанную золотом, мы прошли в зал, где уже были гости, около семидесяти человек. Массивная сверкающая люстра свисала с потолка. Круглые столы покрывали белые скатерти, а стены цвета охры богато украшали картины. При виде нас состоятельные гости тотчас умолкли. Воцарилась глубокая тишина. Все вокруг смотрели на меня так, что я невольно вспомнила первые дни в Сентерии. Армин улыбался гостям, не обращая внимания на устремленные на меня презрительные взгляды. Брат рассказывал обо всех оскорблениях, которые «я терпеливо сносила», и о жестоком обращении с принцессой Зираковых. Поначалу я не могла найти в себе силы его поддержать, но затем вспомнила о своей обиде на Винсента и легко оклеветала любимого супруга.

Проведенные с придворными считаные минуты казались мне бесконечными часами. Наконец мы подошли к отведенному для нас столику, и я с облегчением выдохнула. Я тоскливо улыбнулась, встретившись взглядом с отцом. Мой отец, Лерой, величественно занял свое место подле моей матери. Он облачился в яркую бордовую тунику и черные брюки. Его каштановые волосы не утратили былой красоты.

Я шагнула было к отцу, но его взгляд меня остановил. От неожиданности я схватила Армина за руку. Отец смотрел на меня с ненавистью, как на одного из своих врагов. Видимо, он не забыл о моей роли в нападении на Южные земли. Мать не сказала ни слова о том, что это она отправила меня в Сентерию, и вела себя как ни в чем не бывало. Меня это злило. Измена – тяжкое преступление, но как назвать предательство родителей по отношению к детям? Я гордо подняла голову, делая вид, что мне безразлична эта нарочитая отстраненность, и опустилась на стул рядом с Армином. Пока мы сидели за столом, я несколько раз пыталась поймать взгляд отца, но он, казалось, в мою сторону вообще не смотрел. Через несколько минут он, явно раздраженный, покинул зал, не сказав ни слова. После его ухода я почувствовала на своем колене руку Армина.

– Я поговорю с ним, – пообещал брат и вышел вслед за отцом.

Я осталась с Арло, Леной и моей мамой Ириной. Посмотрев на них, я почувствовала себя одинокой. Да, мы сидели за общим столом, одинаково ярко одетые, но в глубине души я знала, что все изменилось. Лена играла с жемчужным ожерельем на шее, отбросив волосы назад. Ее красивое красное платье гармонировало с тоном кожи. Не в силах вынести гнетущего молчания, сестра обратилась к Арло:

– Потанцуем?

Арло залпом опустошил бокал с вином, словно уже принял приглашение.

– Хорошо, – ответил брат. Сразу после этого он встал, с нежностью взял сестру под локоть, и, смеясь, они прошли к танцевальной площадке. Их счастливый вид меня рассердил. Я стиснула зубы и сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

– Ревнуешь? – понимающе обратилась мать.

– Что? – переспросила я.

– Они так близки.

– Дело не в их близости и не в отношении ко мне, – ответила я, прищурившись, – а в том, что они веселы, несмотря на то что они со мной сделали.

– Думаешь, они рады, что у вас плохие отношения?

– Не прикидывайся глупой, – отрезала я, – тебе не идет.

Мать слегка приподняла подбородок.

– Они заботятся о тебе, Китана.

– Неужели? – язвительно спросила я. – Поэтому мой отъезд их ничуть не огорчил? Поэтому они годами плохо обращались со мной?

Меня сводило с ума, что мать защищает этих двоих, да еще и утверждает, что они меня ценят.

– Почему я приняла твое предложение, моя королева? – продолжила я. – Не беспокойся, я тебе расскажу. Все от того, что я была уверена, если я не взойду на престол, Арло и Лена меня убьют. У меня не было выбора. И ты прекрасно об этом знала, поэтому и сказала, что путь к трону мне закрыт, если я не поеду. Мне пришлось уехать, чтобы остаться в живых.

Ирина глубоко вздохнула.

– Что теперь происходит, мама?

– О чем ты говоришь? – нахмурилась мать.

– Я вернулась. Твоя дочь, которую ты приговорила к смерти, вернулась в королевство Зираков. Не навредит ли это вашей репутации?

Я встретилась взглядом с ее пронзительными глазами.

– Да, это вредит репутации.

– Тогда тебе нужно меня убить.

– Да, – согласилась она, – это именно то, что необходимо сделать.

Я похолодела. Дыхание перехватило.

– Когда ты собираешься это сделать?

– Никогда.

Пока я колебалась, порадоваться мне или, напротив, усомниться в ее словах, одна из служанок склонилась к моему уху.

– Госпожа, принц Армин ожидает вас в зале для гостей.

– Что случилось? – я вздернула бровь.

– Он ничего не сказал, лишь велел привести вас.

Я встала, решив не терять времени даром. Взглянув напоследок на мать, я увидела на ее лице бурю необъяснимых эмоций. Но я не стала задерживаться и направилась к выходу. Каждый мой шаг притягивал внимание окружающих. Кто-то смотрел на меня с жалостью, ведь меня оскорбил вражеский принц, во взглядах прочих читалось явное отвращение к представительнице фамилии Сентерии. Раньше ненависть людей причиняла мне боль, теперь же я не испытывала никаких эмоций. Меня не волновало мнение окружающих до тех пор, пока они не покушались на мою жизнь.

Я проследовала за слугой в гостевую комнату, ожидая увидеть брата, но, к моему удивлению, оказалась совершенно одна. Небольшая, по сравнению с остальными комнатами, гостиная была обставлена диванами, покрытыми белыми дорогими тканями. Стены украшали портреты моих родителей, которые вышли из-под кисти, несомненно, настоящего мастера. Картины выглядели столь живыми, что, казалось, отец и мать вот-вот заговорят. Я внимательно пригляделась к изображению отца. Даже на этом портрете его взгляд был дружелюбнее.

Я прошла вглубь комнаты и устроилась на одном из диванчиков у камина. Погода в Зиракове стояла значительно теплее, чем в Сентерии, но ночи были холодными. Потрескивающее пламя в камине нарушало тишину. Я протянула руки к огню, пытаясь согреть онемевшие пальцы. Я смотрела на языки пламени, стараясь не думать об уютных вечерах у камина в компании Винсента. Несмотря на мои усилия, воспоминания всплывали в памяти, и я уже собралась им предаться, как услышала, что отворилась дверь, от чего я облегченно вздохнула. Я встала и обернулась к брату, горя желанием расспросить его о разговоре с отцом, но передо мной стоял некто иной. Мужчина закрыл дверь и удивленно посмотрел на меня. Видимо, он никак не ожидал застать меня здесь. Молодому человеку навскидку было лет тридцать. На нем были черные брюки, в которых он казался немного выше. Темно-синий пиджак облегал его слегка крупноватое тело. Светло-каштановые волосы и карие глаза сочетались с пшеничной кожей. Я не могла бы назвать мужчину красивым, но что-то в его внешности и позе определенно привлекало внимание. Прищурившись, я внимательно разглядывала незнакомца, пытаясь вспомнить, был ли он среди гостей.

Наши мысли были похожи. Молодой человек опередил меня вопросом:

– Кто вы?

– Китана… – Я замешкалась, не зная, какую фамилию назвать, Сентерия или Зиракова. – Я сестра принца Армина. А вы кто?

Мужчина вздернул бровь. Он беспокойно дернулся, словно ему стало не по себе, как только я представилась. Уже без прежнего уважения он прошел вперед и сел напротив меня.

– Значит, вы – та самая особа, ради которой всех пригласили. Ваше прибытие празднуют подхалимы, несмотря на то что вы предали свою королеву и вышли замуж за принца вражеской страны. Приятно познакомиться, Китана Сентерия.

Мужчина с вызовом смотрел мне в глаза. Я даже заметила, как уголки его губ дрогнули в презрительной усмешке. Я поняла, что мужчина смотрит на меня свысока, и до боли стиснула зубы. Несмотря на это, я скрыла злость за улыбкой, села и непринужденно откинулась на спинку диванчика.

– Вы можете думать обо мне все, что угодно. Меня не волнует мнение людей, которых я даже не знаю, иначе до этого момента я не дожила бы.

Напрасно я надеялась, что моя дерзость его оскорбит.

– Мое имя Леонардо, – ответил он. Я прищурилась. Его реакция на мое оскорбление меня озадачила, и я несколько раз открыла и закрыла рот, не зная, что и сказать.

– Удивлены? – спросил мужчина, словно прочитав мои мысли. – Меня не волнует мнение женщины, которая предала свою страну и семью.

Мужчина изображал уважение, что сильно сбивало с толку. Я только что встретила этого человека, но от его демонстративного поведения мне стало не по себе. Я почувствовала острую необходимость защититься от его нападок, хоть понимала, насколько это бессмысленно.

– Сколько вам лет?

– Двадцать девять.

– Вы прожили целых двадцать девять лет, но так и не поняли, что не стоит судить людей, не зная, через что им пришлось пройти. Мне вас жаль.

Мужчина удивленно вскинул брови, с его губ сорвался недобрый смешок. Мне показалось, что он сбросил свою маску.

– Вам меня жаль? Вас должны казнить и вы меня жалеете?

– Да, мне вас жаль, – спокойно повторила я. – Вы смотрите на жизнь зашоренным взглядом, не видите истины. Вы до конца своих дней не сможете узреть правду.

Я вскинула подбородок.

Мужчина передо мной казался совершенно сбит с толку и потерял свою спесь.

– Я знаю, что вы сделали, – наконец сказал он, вернув самообладание. – Вы предали свою мать, и…

– Ложь, – прервала я. – Я никогда не предавала свою мать.

Я почувствовала удовлетворение от того, что выбила из колеи этого самоуверенного наглеца.

Мужчина уже открыл было рот, чтобы мне возразить, но, видимо, я показалась ему достаточно искренней, и он промолчал. Всего лишь одна сказанная фраза выставила его дураком и лишила смелости. Наконец он решил заговорить, но дверь внезапно открылась.

В комнату вошел Армин, при появлении которого мы с моим новым другом Леонардо встали.

Я слегка опустила голову и улыбнулась, Леонардо же отвесил поклон. Мне все еще было непривычно такое приветствие Армина.

– Леонардо, – тепло улыбнулся мужчине Армин. Мне это не понравилось. Мужчина поднял голову, и его лицо также озарила искренняя улыбка.

– Приятно видеть тебя, – сказал Армин, затем с любопытством добавил: – А почему ты здесь?

Леонардо озадаченно посмотрел на своего принца:

– Мне сказали, что ты меня звал.

– Я никого не звал, – нахмурился Армин.

Я прищурилась, внимательно глядя на брата. Он ничуть не изменился за время нашей разлуки и все еще ужасно лгал. Наши взгляды встретились, и Армин быстро повернулся к Леонардо:

– Раз уж ты здесь, позволь мне представить мою сестру Китану.

Я уже собиралась доложить брату, что мы успели пообщаться, но тот не дал мне и слова вставить:

– Китана, познакомься с Леонардо. Он самый молодой и перспективный художник в нашем дворце.

Брат повернулся и указал на портреты, которыми ранее я восхищалась. Теперь же я смотрела на них с отвращением.

– Он написал все эти картины.

После похвалы брата Леонардо расправил плечи и бросил на меня самодовольный взгляд.

– Вы очень добры, господин, – произнес он, – я стараюсь оправдать ожидания, которые возлагают на ничтожество вроде меня.

Художник вскинул брови. Я криво улыбнулась. Мой бедный добрый брат шутил с мужчиной, даже не догадываясь, что тот имеет в виду меня.

Остаток вечера я провела за беседой с Армином и Леонардо. Я быстро поняла, что Леонардо очень умен. При иных обстоятельствах мы могли бы стать друзьями, но его враждебное ко мне отношение уничтожало на корню все мои добрые порывы.

Наконец Леонардо покинул нас, а мы с братом направились к моей комнате по коридору. Теперь я могла отбросить притворство.

– Зачем ты позвал Леонардо? – спросила я.

– От тебя ничто не скроешь, – вздохнул брат.

Выражение моего лица осталось бесстрастным. Я не позволила брату отшутиться.

– Леонардо – уважаемый человек. Я решил, что, если ты с ним подружишься, это облегчит нашу задачу.

– Он чересчур высокомерен.

Брат понимающе вздохнул.

– Он очень привязан к Зиракову, и, возможно, из-за этого вы и поссорились, но, поверь, он хороший человек.

Мы подошли к моей комнате, пока говорили.

– Забыла спросить. О чем вы говорили с отцом?

Я заметила нерешительность во взгляде брата. Он явно колебался, стоит ли говорить.

– Думаю, тебе лучше не знать, – наконец произнес он.

После его слов я осознала, что он был прав. Я кивнула и ушла к себе.

Внутри оказалось очень тепло, но кромешная тьма напомнила о моем одиночестве. Я еще больше затосковала по Винсенту. Я не забыла, что он меня отослал, как вдруг осознала, что сильно беспокоюсь о нем. Слова Кассандры все еще звучали в моей голове. Мысль о том, что Винсент оказался один среди падальщиков, причиняла мне боль.