Предпоследняя правда

– Сэр, у меня записан на пленку разговор двух человек.

– По тому самому вопросу, что мы обсуждали? – донесся издалека голос Уэбстера Фута.

– Судя по всему, да.

– Прекрасно. Вы знаете, кто сейчас на связи с Луисом Рансиблом; проследите за тем, чтобы он получил эти данные.

– Я прошу прощения, но это…

– Все равно передайте. Мы делаем то, что в наших силах, при помощи того, что имеем. – Далекий голос Уэбстера Фута был властным; и сказанное им было как приказом, так и приговором.

– Да, мистер Фут. Максимально быстро.

– Именно так, – согласился Уэбстер Фут. – Максимально быстро. – И на своем конце, в Лондоне, он прервал связь.

Его техник сразу обернулся к рядам записывающих и подслушивающих аппаратов, что экономно работали на невысоком по мощности, но приемлемом по качеству уровне; он визуально проверил неустанно ползущие графические ленты, чтобы убедиться – за время аудиосвязи с шефом он не пропустил ничего. Сейчас ничего нельзя было пропускать.

И он ничего не пропустил.

7

А тем временем великолепная, от руки написанная речь так и лежала без движения в портфеле Адамса.

Линдблом задержался в офисе, дрожащими руками прикуривая и пытаясь – хотя бы временно – отстраниться от дальнейшей беседы. Ему более чем хватило произошедшего; он и остался-то лишь потому, что уйти не было сил.

– Все в твоих руках, – сказал Адамс, усаживаясь за свой стол. Он открыл портфель и достал текст. – Ты можешь сдать меня прямо сейчас.

– Я знаю, – пробормотал Линдблом.

Адамс двинулся к двери.

– Я сейчас внесу это в компьютер. Отправлю в симулякр и на запись, и черт бы с ним. А потом – как мы назовем этот новый проект, эту подделку инопланетных артефактов с целью засадить в тюрьму человека, вся жизнь которого посвящена строительству приличного жилья для…

– У нацистов, – прервал его Линдблом, – не было письменных приказов относительно «окончательного решения еврейского вопроса», относительно геноцида евреев. Все приказы отдавались устно. От начальника к подчиненному лично, передавались вручную из уст в уста, если ты простишь мне эту абсурдную смешанную метафору. А ты, наверное, не простишь.

– Пойдем выпьем по чашке кофе, – предложил Адамс.

Линдблом беспомощно пожал плечами.

– Какого черта? Они решили, что это Рансибл; кто мы такие, чтобы сказать «нет, это не он»? Покажи мне – придумай – кого-то другого, кому было бы выгодно оповещать убежища.

– Да я с удовольствием, – сказал Адамс и заметил растерянность на лице Линдблома. – Любой из тысяч танкеров, что живут в конаптах Рансибла. Всего-то нужен один человек, который избежит поимки агентами Броуза или Фута и доберется до своего убежища. Оттуда свяжется с соседним, потом оттуда…

– Ну да, – сказал Линдблом флегматично. – А как же! Отчего бы и нет? Вот только пустят ли его обратно в свой танк? Его собратья будут уверены в том, что он радиоактивен или разносит – какое бишь мы название для этого придумали? – Пакетную чуму. И грохнут его на месте. Потому что они верят тем текстовкам, что мы даем им по телевидению каждый чертов день недели – а по субботам, на всякий случай, дважды, – и они сочтут его живой угрозой. Плюс есть еще кое-что, чего ты не знаешь. Тебе стоило бы переводить Футу немного денег время от времени; они взамен снабжают интересными внутренними новостями. Так вот, те танкеры, которым сообщили об условиях тут, наверху, – они узнали это не от кого-то знакомого; их точно не оповестил один из них, что вернулся с поверхности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Leady (англ.) – содержащий или напоминающий свинец (прим. перев.).

2

Озимандия – фараон (Рамсес II), персонаж классического сонета Шелли; здесь и в иных местах автор вводит в язык образованное от его имени прилагательное в значении «огромный, но обреченный на забвение» (прим. перев.).