скачать книгу бесплатно
Воспоминания сами всплывают в голове, обретая более явные очертания. Как будто я снова оказываюсь в маленькой комнатке, где возле стен стоят высокие стеллажи битком заполненные книгами и различными свитками. На их корешках чьей-то рукой выведены витиеватые названия, которые я не могу прочитать. Письмена мне не знакомы.
Аромат благовоний сменяется запахом затхлости, как будто в помещении давно никого не было. Солнце слепит до боли в голове, мешая сосредоточиться.
На полу вокруг моего тела нарисованы разные символы чем-то темным, почти что стертым, оно слегка подрагивает в свете яркого солнца, которое бьется через рваные занавески на окне. Или это мое тело билось от крупной дрожи и страха? Я с удивлением вытягиваю руки наверх, чувствуя лопатками то как пол холодит тело, и недоумеваю тому как по коже синими искрами пульсирует странная энергия. С каждым вдохом она становится слабее, постепенно угасает под моим пристальным взглядом.
Он сидит напротив скрестив ноги по турецки и над правой рукой в воздухе висит книга. Белоснежные волосы ниспадают ему на лицо, закрывают глаза. Странные рисунки на тыльных сторонах ладоней переливаются от синего к красному. Их необычное мерцание меня завораживает. Мужчина что-то спрашивает на каркающем почти что гавкающем наречии, замечает мое удивленное лицо раздосадованно махает рукой. Книга закрывается и поднимает воздух пыль от которой противно свербит в носу. Падает с грохотом на дощатый пол, и пыли в воздухе становится еще больше. Рисунки на его руках гаснут, становятся блеклыми как будто это старые давно выцветшие татуировки.
Мужчина в пыли на полу указательным пальцем чертит несколько странных символов, придирчиво их разглядывает склонив голову на бок. Хлопает в ладони. Неприятно звенит в ушах. Изначально слабый писк, с каждой секундой усиливается пока не оглушает до такой степени, что я зажимаю уши руками.
Рука аблы Сайхэ дёргается и резкая боль выдергивает меня из воспоминаний о том дне когда я оказалась в этом мире залитого солнцем улочек, запахами пряностей и яркими одеждами. Где-то на краю сознания, мне кажется что я снова слышу тот противный писк. Но с каждым звуком доносящимся с улицы он постепенно затухает пока полностью не растворяется в утренней суете.
Я была ошибкой в расчете формул, тем самым процентом вероятности неудачи. И тот мужчина, Ансел, долго рылся в книгах выуживал по крупицам информацию. Время для меня тогда было словно кисель, тянулось бесконечно медленно. Сама мысль оказаться в другом мире вдалеке от родных и привычных для меня вещей пугала.
Я разревелась как маленькая брошенная девочка, чем обескуражила Ансела.
– Я обещаю, что верну тебя домой, – утешительно и неловко хлопает меня по плечу. – Мне потребуется некоторое время. А пока, ты можешь быть полезной.
Он как-то неубедительно улыбнулся и слабый огонек надежды поселился у меня в груди. Но слезы крупными каплями противно стекали по щекам, заползая по шее чтобы утечь ниже к ключице.
– Мне надо чтобы ты узнала кое что для меня. А для этого тебе придется немного пожить у жриц Эслафон.
Теплые прикосновения шершавых пальцев аблы Сайхэ успокаивают. Я судорожно выдыхаю воздух сквозь стиснутые зубы и мое воспоминание рассеивается. Как дым от благовоний на слабом сквозняке, который подхватывает мои печали и разбивает их об открытое окно.
Девушки шурша длинными свободными одеждами двигаются по маленькой комнатке расставляя предметы, убирая утварь и тихо переговариваются между собой.
Моя новая реальность в мире палящего солнца и неизвестных мне законов. В груди ворочается тоска о потерянном доме, где остались все мои родные.
Сероглазая прищуривается и поправляет на мне красное покрывало с вышитыми золотыми нитками витиеватыми узорами. Ее тонкие пальцы к моему удивлению ледяные, и от каждого быстрого прикосновения по коже пробегают мурашки. Она кивает своим мыслям и отвернувшись подхватывает плетеную корзинку, толкает тяжелую резную дверь плечом.
Выйдя за массивные створки мы окунаемся в шумную улицу где нескончаемым потоком куда-то движутся местные жители. Они облаченные в яркие, легкие, просторные одежды быстрыми потоками разноцветных всполохов обступают нас отрезая дорогу к храму Эслафон. Солнце неприятно припекает сквозь тонкую ткань накинутого на голову платка.
Я нахожусь в каср
Аль Повэм, столице народа который гордо зовет себя емониями. Емонии – высокие статные жители похожие на людей. Их отличительная особенность – рога разных форм и размеров, которые указывают на их статус в обществе. Чем длинее и витиеватее рога мужчин, тем он обеспечен среди других. При этом большие рога у женщин порицаются, и считаются некрасивыми. Поэтому многие женщины, спиливают их под корень. Что удивительно маленькие рога у мужчин подвергаются насмешкам. Поэтому для них единственным местом может быть служение более рогатым собратьям. Есть поверье, что из таких емониев получаются хорошие бойцы.
У всех жителей каср Аль Повэм темная кожа с едва заметными переливами чешуек на солнце и раскосые большие глаза, в которых пляшут озорные искорки. Они приветливы, добродушны и всегда готовы оказать гостеприимное радушие.
Жар поднимается от земли вместе с пылью, забивается в горло от чего хочется пить. Шершавым языком облизываю сухие губы и подхватив полы одеяний пытаюсь успеть за быстро идущей послушницей. Толпа медленно отступает при ее приближении и тут же смыкается из-за чего мне приходится проталкиваться.
При каждом толчке в плечо или спину я только и успеваю извиниться слушая в ответ недовольное бурчание.
Емония идет очень быстро, лавируя сквозь грузных мужчин и женщин несущих на своих головах корзинки с разным содержимым. Иногда ей под ноги выбегает стая маленьких детей, и чуть было не столкнувшись с коленями послушницы они с криками и смехом уносятся прочь неся за собой беззаботное настроение. Жители видя детей расплываются в улыбках и только украдкой и мимолетом успевают погладить маленьких емоний по головам. Рожки у них только-только намечаются черными точками на лбу. Они уворачиваются от распростертых ладоней, прижимают пыльные ладошки ко рту, хихикают и проскальзывают между ног задирая длинные юбки. Тут же с визгом уносятся прочь под ласковые улыбки местных жителей.
Неспешно пройдя большую площадь мы ныряем в маленькую улочку, скрытую от глаз выставленными у ее начала большими деревянными коробками. Емониев здесь кажется еще больше, чем на площади перед храмом Эслафон.
Толпа ропщет, и через их мерный гул пробираются крики торговцев.
– Свежие финики! Свежие финики!
– Дэвушка, а, дэвушка, только для вас тонкая ткань лучших мастериц двора!
– Это кого ты ослом назвал?! Сам давно в зеркало гляделся?
– Подходи, выбирай лучшие сладости всего Повэма, которые нахваливает сама Валиде Султан!
– Да врешь ты все!
– Сколько стоит?!
– Держи вора! Вон-вон он! Хватай!
Мы идем в тени, от растянутых над улицей тканей. К стенам зданий приставлены ящики на которых покоятся спелые фрукты, бока которых весело сверкают на солнце. Воздух наполняется сладковато цветочным ароматом от которого полость рта быстро набирается слюной.
Сероглазая подходит то к одному ларьку, пробегается кончиками пальцев по товару и с прищуром глядит на торговца. Они перекидываются парой ничего не значащих фраз, звук которых утопает в мерном гомоне толпы, чтобы тут же развернуться и поспешить к другому прилавку.
В небольших лотках лежат маленькие сладости обильно посыпанные чем-то напоминающим сахарную пудру. Но девушка даже не посмотрела на них, слегка потеснив торговца скрывается в лавке. В небольшом помещении от пола до потолка стоят стеллажи уставленные медной посудой разных форм и размеров. Не успеваю осмотреться как мы оказываемся на другой улице базара.
Здесь движение уже не спешное, больше созерцательное и мне кажется что моя спутница дышит чуть свободнее. Она расправив плечи быстрым и легким движением оказывается по другую сторону и тут же бойко начинает торговаться.
Деревянные поддоны ломятся от странного вида овощей, чем-то отдаленно напоминают капусту. В мешках доверху наполненных зерновыми, лежат сверху маленькие медные ковши.
Я перебираю руками мелкие зернышки, слегка покатывая их на кончиках пальцев в пол уха слушая мелодичный голос сероглазой. Гладкие бока зернышек идеально скользят и я вхожу во что-то похожее на транс. Звуки становятся приглушенными и далекими, как будто в ушах вата. Все окружающее пространство словно отходит на второй план, давая возможность сконцентрироваться на своих ощущениях. И мой взгляд больше устремленный внутрь себя медленно скользит по товарам разложенным на прилавке.
Пока случайно не встречаюсь в зеркале взглядом с синими глазами, они сверкают подобно сапфирам внимательно смотря на меня. В отражении я вижу хозяйку моих снов, что тихим медовым голосом рассказывает о своих минувших днях. Высокая, тонкая с белой прозрачной кожей под которой видны голубые веточки вен. Ее синие глаза, как бездна приковывают к себе и я невольно делаю шаг вперед чтобы дотронуться до отражения.
– А’сур, – резкий окрик в ухо приводит меня в чувство и звуки водопадом обрушиваются на мою голову и моргнув мое видение рассыпалось являя моему взору свое собственное отражение, – ты опять витаешь в облаках.
Звонкий шлепок по руке одергивает. Сероглазая хмурит свои красивые брови, а торговец за ее спиной самодовольно ухмыляется.
– Ходжам
, – мужчина слегка наклоняет голову ловя маленькими рожками отблески света, – никто не может устоять перед зеркалом сделанном в эпоху Забвения.
Она резко оборачивается так что полы длинного красного одеяния вздымаются в воздух.
– О, я вижу ваше недоверие, – самодовольно растягивает пухлые губы в широкой улыбке так что на его лице заиграли ямочки на щеках, – но это зеркало сделано искусным мастером в те стародавние времена и каждый кто глядит в него видит свое недалекое будущее.
Я бросаю взгляд на зеркало и вижу там только испуганную девушку с большими карего цвета глазами в обрамлении густых почти что черных ресниц. Остальное скрыто под красным покрывалом с узорами вышитыми золотыми нитками. Только несколько светло-русых кудрявых прядей выбиваются из под ткани.
– Оставь свои россказни для охочих на сказки приезжих, – фыркает моя спутница. – И к часу чтобы принес товар иначе сам будешь отчитываться перед аблой Наирой.
Мужчина положа руку на сердце почтительно кивает продолжая улыбаться и послушница схватив меня за руку тянет дальше вглубь базара. Толпа словно чувствуя ее настроение расступается освобождая дорогу. Бросая на нашу парочку удивленные взгляды.
В кожу запястья больно впиваются острые коготки девушки, и плечо противно ноет от того, что я не поспеваю за ее темпом, и волокусь следом словно провинившийся ребенок. Мне даже не хватает времени чтобы оглянуться и осмотреться на базаре, где всполохами красок сверкают разномастные украшения, сливаются в большое пятно разложенные ткани и вбиваются в нос ароматы спелых фруктов. Где сверху нас скрывает от палящего солнца натянутые ткани давно выцветшие и провисшие, но дарующие спасительную тень.
Резкая остановка возле торговца тканями. Он приветливо кивает и отступает в сторону от входной двери жестом приглашает войти внутрь. Окидывает нас с головы до ног внимательным оценивающим взглядом, но рассмотрев все символы прислужниц храма Эслафон немного теряет интерес.
– Без глупостей, а’сур, – перед моим носом мелькает указательный палец послушницы. – Ты должна внимать тонкому искусству торговли, но мне некогда этим заниматься. Поэтому стой здесь и ни шагу в сторону.
Она в один прыжок оказывается возле проема двери, где торговец заботливо отодвину в сторону декоративную штору пропуская девушку внутрь. Остановившись емония бросает через плечо:
– И ничего здесь не трогай!
Скрывшись внутри лавки я слышу как до меня доносится ее звонкий голос и тут же ей вторит бас торговца. Он что-то говорит, и девушка звонко и заливисто смеется.
Неуютно поежившись и потерев себя за предплечье отступаю от маленького лучика солнца пробивающегося через порванную ткань сверху, я воровато оглядываюсь.
Женщины укутанные в разноцветные ткани несут на своих головах тяжелые поддоны с фруктами. Мужчины закинув на плечо рулон богатых ковров лавируют сквозь толпу никого не задевая.
Дети маленькой озорной стайкой бегают сквозь взрослых проскальзывая под ногами где могут быть затоптаны, но со смехом уворачиваются чтобы под гневную брань кинуться прочь. Их смех звонкий и беззаботный поднимается над нашими головами чтобы раствориться в гомоне толпы.
Я нервно собираю под пальцами длинную юбку одеяния, сминаю ее чтобы тут же отпустить и расправить влажными от волнения ладонями. Вглядываюсь в хмурые лица прохожих в надежде что в этот раз он явится, что выполнит свое обещание и придет в установленное время.
Начищенные кирасы бостанджи
сверкают на солнце, ослепляют зеркальной поверхностью. Емонии держатся кольцом оставляя в центре важную персону, которую так сложно разглядеть. Спешащие по своим делам жители города нервно отпрыгивают в разные стороны, почти что шарахаясь пучат глаза и сдержанно кланяются. Но охрана словно не замечает их, хмурит брови сильнее обхватывают древки копий и молча следуют вперед.
Я поднимаюсь на носочки силясь разглядеть того кто находится в самом центре. Торговцы начинают рвать глотки, зазывая посмотреть на свой товар столь редкого в этих краях гостя. Они надрываются до хрипа привлекая к себе внимание.
Мне почему то кажется что там, среди этих серьезных мужей, Ансел и невольно спускаюсь с деревянных ступеней вниз подходя ближе но оставаясь на почтительном расстоянии чтобы не привлечь к себе лишнего внимания.
Засмотревшись врезаюсь плечом в человека стоящего неподалеку. Он оборачивается смеряет меня долгим задумчивым взглядом карих почти что черных глаз. Лучезарно улыбается взъерошивая вихры каштановых волос. Ничего не говоря галантно кланяется подхватив мою руку. Я чувствую теплое прикосновение губ на своей коже.
Прежде чем успеваю прийти в себя, незнакомец уже скрывается в толпе и оставляет меня ошарашенно стоять и хлопать глазами. В последний момент понимаю что мужчина ловко снял с моего запястья тонкий золотой браслет, подаренный мне аблой Сайхэ. Это был мой отличительный знак принадлежности к храму Эслафон. Пока я думаю, что делать с пропажей и стоит ли нестись следом за вором, как над моим ухом раздается гневное:
– А’сур! – Резко дергают за руку и сероглазая прислужница тут же встает на мысочки чтобы посмотреть мне за спину. – Ох, там же Валиде Султан.
– Кто?
– Мать его сиятельства падишаха Джириумасы, – она щурит глаза и немного стонет. – И судя по всему она не одна, а со свитой гостей.
Вор с безделушкой тут же вылетает из моей головы, и все внимание приковывает строй бостанджи за плечами которых спрятаны дорогие гости.
Я оглядываюсь и прикрываю глаза от блеска кирас лейб-гвардии. За их плотным строем ничего не разглядеть.
Послушница дергает меня за руку отводит в сторону, в тень от растянутой тряпки над лавкой со сладостями. Кидает быстрый взгляд на маленькие треугольные сахарные конфеты и потеряв к ним интерес снова смотрит на охрану Валиде Султан.
– Это редкий случай, – через какое-то время говорит девушка, – обычно приготовлениями к празднеству занимаются доверенные лица. И раз сама Валиде Султан вышла в город на базар, то должно состояться что-то важное.
– Или может она просто решила прогуляться.
Девушка звонко заливается смехом от моих слов.
– Глупая а’сур, – она вытирает маленькие слезинки в уголках глаз.
– Наалья, – от волнения я невольно проглатываю согласные в своем имени и быстро поправляюсь, – меня зовут Наталья.
– Наалья, – подхватывает первое произношение моего имени емония. Она тут же его сокращает до удобного произношения – Наали.
Она растягивает гласные проглатывая некоторые из согласных покатывает мое имя на языке пробуя его на вкус и чему то кивает. Я хочу ее поправить, чувствуя как внутри меня рождается раздражение за беспечное произношение моего имени.
– Меня зовут Феттан, – она слегка склоняет голову и большие бусинки сережек тихо звенят в такт движению. – И сейчас, а’сур, нам надо возвращаться назад. Возможно Валиде Султан уже отправила к верховным аблам своего гонца с требованием готовиться к празднику. Поверь мне, весь город будет гулять.
Она не дожидается моего ответа, хватает корзину с редкими покупками и идет в направлении храма. Феттан скользит в толпе, как рыба в воде, и я могу только удивляться плавности ее движений.
Я в последний раз оборачиваюсь на бостанджи и встречаюсь взглядом с слегка раскосыми разноцветными глазами. Тело прошибает волна тревоги. Она прокатывается и захватывает меня, чтобы унести подальше с многолюдной шумной улицы.
Среди свиты стоит Ансел. Он нахально улыбается и машет мне рукой.
Он как и обещал, пришел на базар.
Возле резных дубовых дверей меня нагоняет мальчишка в оборванных лохмотьях. Воровато оглядывается по сторонам насупившись, быстрым движением хватает меня за руку и тут же убегает прочь растворяясь в многолюдной улице. Я чувствую в сжатой ладони находится что-то шершавое и небольшое.
Развернув лист бумаги готова стонать от бессилия и незнания таких странных и вытянутых закорючек.
То заклинание Ансела позволяет мне понимать без особых усилий витиеватую и гортанную речь емоний. Но письменность остается темным лесом, в котором я могла только блуждать и запинаться о вычурные и красивые буквы так старательно выведенные на клочке бумаги.
Феттан стоит в проеме, придерживая плечом большую дверь. Она терпеливо ждет когда я насмотрюсь на свое приобретение, и решив что времени прошло достаточно вежливо кашляет. Убрав записку в карманы просторной юбки, устремляюсь к ней.
Внутри храма нас обдает прохладой каменных стен, которые уходят высоко к сводчатому потолку. Чувствую как напекшую зноем голову отпускает.
Резкий запах благовоний и женных трав противно щекочет нос и я еле сдерживаюсь чтобы не чихнуть. Быстро прикрываю нос длинным рукавом каис
, украдкой вытирая крупинки выступивших слез.
Послушница с корзинкой удаляется в хитросплетения коридоров и теряется среди других девушек, облаченных в красные одежды. Они несут в руках разные приготовления, благовония, ткани, фрукты и о чем-то мило щебечут так что в моем сердце пробуждается тоска. Она противной холодной рукой обхватывает за горло и за каждый вдох приходится бороться. Так страшно разреветься при всех девушках.
От чувства одиночества.
Обиды.
Даже наверное злости на Ансела, который не выполнил своего обещания и решил что одного клочка бумаги мне будет достаточно, вместо обещанного разговора. Хотя он появился на базаре, а о другом мы и не договаривались. Его записка противно впивается острыми краями мне в ладонь.
Абла Наира скрестив руки на груди с невысокого постамента следит за тем как мечутся девушки в приготовлениях. Ее большие завитые рога украшены подвесками которые подрагивают в такт ее дыханию. Если сосредоточиться то можно услышать их тихий перезвон.
Она замечает меня и тепло улыбается тонкими губами, так что вокруг рта образовываются маленькие складки. Женщина приветливо машет мне рукой приглашая к себе. Изящно похлопывает ладонью рядом с собой.
Мне хочется убежать и скрыться в своей маленькой комнате, спрятаться от этих сладких и долгих речей. Но ноги сами несут меня навстречу к верховной жрице.
Пол холодит колени сквозь тонкую ткань юбки и моя пробудившаяся тревога отступает от такого теплого почти отеческого взгляда аблы Наиры.
Та жестом руки отсылает послушниц выбрав ткань для празднества, чтобы те успели пошить ей новый костюм. Как всегда, в красных оттенках с темными бордовыми витиеватыми узорами на тонкой ткани.
– Казым, – томно выдыхает женщина и располагается на маленьких расшитых золотыми нитками подушках. – Ты наверное голодна после прогулки по базару.
Она хлопает в ладоши над своей головой раздражая подвески, которые звенят в такт ее движениям и откидывается на подушки.
К нам подходит одна из девчонок неся в руках деревянный поднос заставленный маленькими армуду. Ставит его на пол чуть сдвигая подушки и разливает темную ароматную пряную жидкость по фигурным прозрачным чашечкам. Пар, завихряясь, поднимается над стеклом и смешивается своим ароматом с запахом благовоний.
