Забытый книжный в Париже

Глава 6

Март 2022 года

Площадь Доре для Жюльет стала точкой притяжения, центром ее вселенной. Каждое утро, стряхивая с себя унылость своего отеля, она приходила в здешнее кафе, всегда занимала один и тот же столик в укромном уголке в глубине зала и заказывала капучино с круассаном. Жюльет подружилась с кошкой, которую звали, как она услышала, Кокоткой, и постепенно узнавала завсегдатаев. Среди них были трое мужчин. Они являлись один за другим и, стоя у бара, болтали между собой, потягивая эспрессо. Самый высокий, с бородой и в очках, производил впечатление интеллектуала. Он носил рубашки с открытым воротом и восхитительно элегантные пиджаки. Второй, пониже ростом, вид имел неопрятный, обычно приходил в джинсах или брюках карго и свитере в бретонскую полоску. Третьим в компании был полноватый коротышка в строгом деловом костюме. Про себя Жюльет их называла Борода с Очками, Бретонец и Костюм. Украдкой наблюдая за ними, она пыталась понять, что выдает в них истинных французов: покрой одежды, манера пожимать плечами, унаследованная от далеких предков-галлов, подвижная мимика или, быть может… просто ее воображение? Бретонец обычно пребывал в дурном настроении: поставив ногу на металлическую перекладину, что тянулась понизу вдоль стойки бара, он негодующе размахивал руками, описывая то, что вызвало его недовольство. Тем не менее в их маленькой компании именно он был движущей силой – при его появлении двое других мгновенно оживали, и Жюльет ловила себя на том, что чаще всего наблюдает именно за ним.

В числе остальных завсегдатаев была пожилая чета, обычно наведывавшаяся в кафе около десяти часов утра. Иногда заходила красивая девушка с густыми каштановыми волосами, волнами падавшими ей на спину. Она, как правило, занимала столик у двери и заказывала чай. Три мушкетера, как окрестила троицу Жюльет, от случая к случаю посматривали на нее с беззастенчивым интересом, но это были одобрительные взгляды, от которых не бросало в дрожь. Заметив, что кто-то из них посмотрел на нее, они обменивались мечтательными улыбками или качали головами. В принципе, на Жюльет они особо внимания не обращали, хотя однажды Бретонец, прибыв в кафе в то же время, что и она, кивнул ей. Больше двадцати минут мужчины в кафе обычно не задерживались, а она располагалась там часа на два – планировала свой день, читала книгу или искала в интернете съемное жилье. Вскоре после того, как она устраивалась за столиком, официант спрашивал: «L’habitude?»[27] – и приносил ей кофе с круассаном. Не сказать, что он был очень приветлив с ней, но и враждебности не выказывал, что Жюльет воспринимала как маленькую победу. Подкрепившись, она отправлялась исследовать Париж, каждый день знакомясь с каким-нибудь одним округом.

Ее привлекали не те места и заведения, где полно туристов, а более тихие уголки: крошечная блинная в одном из переулков Монмартра, тенистый островок у фонтана в Люксембургском саду, скамейка с обратной стороны часовни Сент-Шапель, где она часами сидела, купаясь в разноцветных бликах огромных витражей.

«Я учусь жить одна», – думала Жюльет. И большую часть времени ее это не слишком страшило. Возможно, поэтому она и оставалась в отеле «Коро»: испытывала себя. Ей не хотелось переселяться с места на место, а многие из квартир, которые она находила по интернету, сдавались на несколько дней, в лучшем случае на неделю. Погода стояла хорошая – прохладная, но солнечная, и она старалась гулять как можно дольше, обедая в кафе: это было не так грустно, как ужин в номере отеля в полном одиночестве. Иногда вечерами она ходила в кино, но чаще оставалась в номере – читала книжку и жевала багет с сыром или ветчиной из супермаркета. Администратор по-прежнему не удостаивала ее улыбкой, но как-то утром без лишних церемоний бросила Жюльет, что освободился номер, где из окна открывается более интересный вид, и она, если желает, может перебраться туда, за ту же цену. Так что теперь в номере у Жюльет был маленький балкон, с которого она наблюдала за парижанами. У них жизнь была более насыщенной, чем у нее сейчас: по утрам они спешили к метро, вечером выходили подышать свежим воздухом. В ее новом номере на полу лежал тоже синтетический коричневый ковер c серым отливом, будто его посыпали сигаретным пеплом. Она старалась не наступать на него босыми ногами.

Примерно через неделю после того, как она поселилась в отеле «Коро», Кевин прислал ей короткое сообщение: он всем сказал, что она осталась во Франции, чтобы покопаться в истории семьи, и скоро вернется. Пока они оба были в отъезде, их кошка похудела и плохо ест, добавил он. У Жюльет защемило сердце: Митенка забрела к ним домой девятнадцать лет назад и уходить отказалась. Но Жюльет была уверена, что Кевин позаботится об их домашней питомице: он не был черствым человеком. Она поблагодарила мужа за известия про Митенку и попросила держать ее в курсе событий. Неужели он и теперь кувыркается с Мэри-Джейн в ее постели? Жюльет не могла решить, задевает ее это или нет. Набравшись смелости, она написала сообщение Линдси, в двух словах сообщив о том, что случилось, и заверив подругу, что она ничуть не сломлена. Линдси тотчас же ей позвонила, они долго общались по телефону, и во время разговора Жюльет лишь изредка пускала слезу.

– Если тебе нужна поддержка, я немедленно прилечу, – сказала Линдси.

Однако подруга собиралась в ближайшее время впервые стать бабушкой, и Жюльет не могла допустить, чтобы той не оказалось рядом с детьми в столь важный момент. В любом случае Жюльет и сама справлялась неплохо – в целом.

Однажды вечером позвонил брат, спросил, найдет ли она время поужинать с ним через пару дней: ему пришлось съездить в Нью-Йорк, и он подумывал о том, чтобы по пути домой заскочить в Филадельфию.

– Так что случилось-то? – спросил он, когда Жюльет сообщила, что она еще в Париже, а Кевин улетел домой один.

– Долгая история, – ответила Жюльет.

На личные темы они с братом никогда не откровенничали, и начинать теперь, да еще по телефону… Она себе это плохо представляла. У Эндрю была своя жизнь, у нее – своя, они всегда существовали отдельно друг от друга. В ту пору, когда развелись их родители, оба были слишком юны, чтобы выразить свои чувства. Эндрю превратился в классического угрюмого подростка, вечно запирался в своей комнате. Когда Жюльет растила и воспитывала детей, он основал компанию по разработке компьютерных программ и начал зарабатывать серьезные деньги, по словам Кевина, который был немало смущен столь неожиданным поворотом событий. Потом Эндрю женился на Пэтси, адвокате по бракоразводным процессам. Блестящий профессионал в своем деле, особа она была жесткая, Жюльет не имела с ней ничего общего, и с братом они еще больше отдалились друг от друга. Через несколько лет Эндрю развелся (разумеется, на весьма выгодных для Пэтси условиях), но к тому времени он уже был очень далек от сестры, во всех смыслах, и снова налаживать близкие отношения обоим было не с руки. Даже когда мама умерла, им сложно было общаться: Эндрю находился в Сан-Франциско, а Жюльет болезнь матери настолько вымотала, что на брата у нее не осталось душевных и эмоциональных сил.

– Ну, как ты вообще? – спросил он теперь, и Жюльет, проглотив комок в горле, заверила брата, что она чувствует себя прекрасно и у нее все хорошо.

А на следующее утро в кафе ее хрупкое душевное равновесие снова было нарушено: официант сообщил, что завтра они закрываются.

– Non! Pourquoi?[28] – вскричала Жюльет, от неожиданности слишком громко, так что на нее стали оборачиваться посетители.

– На ремонт. Всего на неделю, – поспешил успокоить ее обескураженный официант.

Жюльет взяла себя в руки и сказала, что она, разумеется, понимает, но ей пришлось сморгнуть слезы и заставить себя выпить кофе. Надо же, малейший пустяк, и все – почва выбита у нее из-под ног. Сразу же после завтрака она пошла к выходу и у двери оказалась одновременно с Костюмом.

– Как мы переживем без кафе эти несколько дней? – улыбнулся он ей, открывая дверь.

– Oui, c’est dommage[29], – чопорно отозвалась она.

– Ah, vous parlez français![30] – Костюм просиял и, подстроившись под ее шаг, продолжил разговор на французском: – Мадам, не переживайте. Через две улицы отсюда есть очаровательное кафе. Оно находится в не столь романтичном месте, но круассаны там отменные. Если хотите, я покажу?

О боже, она опять готова расплакаться.

– Спасибо. – Жюльет впилась ногтями в ладони. – Буду вам очень признательна.

– Меня зовут Арно. – Он протянул ей руку. – Арно Шовиньи.

– Жюльет Фокс, – ответила она, пожимая ему руку.

Коснувшись его теплой ладони, Жюльет с изумлением осознала, что впервые за десять дней она дотронулась до живого человека. У Арно было круглое добродушное лицо с ясными голубыми глазами и волнистые каштановые волосы с проседью.

– Простите, – продолжал он, – я не хотел бы навязываться. Жена всегда говорит мне, чтобы я не лез не в свое дело, но люди вызывают у меня живой интерес. У вас великолепный французский, Жюльет.

«Для американки», – очевидно, подразумевал он.

– Моя бабушка родилась и выросла в Париже…

И Жюльет принялась рассказывать ему о картине, о том, как она отыскала ее площадь, – тараторила, не переводя дух, пока они не дошли до кафе, которое он ей порекомендовал. Арно пригласил ее выпить еще по чашечке кофе. Заодно она осмотрится и решит, уютно ли ей там, добавил он. И день внезапно заиграл более яркими красками.

– Вы трое, наверное, настоящие друзья, – заметила Жюльет, наконец-то сообразив, что она говорит исключительно о себе. Если много времени проводить в одиночестве, навыки культурного общения, похоже, начинают забываться.

– О, мы знакомы еще со студенчества. Ныне Батист – это тот, что с бородой, – ученый-исследователь, а Нико занимается недвижимостью. – Арно взглянул на часы. – А я служу в банке, и мне уже пора на работу.

– Спасибо, Арно. – Жюльет, внезапно смутившись, тоже поднялась из-за стола. – Мне было очень приятно с вами пообщаться.

– И мы непременно еще пообщаемся.

Он улыбнулся и вышел из кафе.

Надо взять себя в руки, подумала Жюльет, а то еще напугаю беднягу. – Она инстинктивно чувствовала, что Арно не подкатывает к ней. Добрый по натуре, он, должно быть, догадался, что ей одиноко. Возможно, от нее исходила аура безысходности, а не загадочности, как она надеялась. Жюльет бросила взгляд вокруг. Это другое кафе было вполне милым, хоть и находилось на безликой улице, а не на ее прекрасной площади. Что ж, пока она будет наведываться сюда. У нее есть неделя на то, чтобы найти цель в жизни и, если повезет, менее унылое жилье. Когда она сказала Арно, что остановилась в отеле «Коро», тот скривился.

* * *

Следующие несколько дней Жюльет старалась обходить Арно стороной, чтобы он не принял ее за назойливую особу. Кафе, которое он ей посоветовал, она не посещала каждое утро, и, по-видимому, никто из трех мушкетеров тоже туда регулярно не наведывался. Раза два перед началом своего очередного одинокого дня она встречала Арно на улице, и они в знак приветствия махали друг другу, но ей теперь было спокойнее оттого, что у нее появился знакомый, к которому она может обратиться за советом или помощью в случае крайней необходимости.

Однажды вечером она возвращалась из кино – с относительно раннего сеанса – и вдруг услышала, как ее кто-то окликает с другой стороны мощеной площади Пляс-де-Терн. Оглянувшись на зов, она увидела, что ей машет Арно. В компании двух человек он сидел на террасе какого-то кафе с видом на площадь.

– Садитесь, выпейте с нами, – предложил он, когда она подошла, и выдвинул для нее стул. – Это моя жена Тереза, ну а моего друга Нико вы уже видели.

Терезу и Арно можно было бы принять за брата и сестру, до того они были похожи: оба кудрявые, с открытыми приветливыми лицами. С ними за столиком сидел Бретонец, но теперь вместо его обычного полосатого свитера на нем была кожаная куртка. Жюльет обменялась рукопожатиями с обоими, внезапно оробев. Когда неделями варишься в своем пузыре одиночества, непринужденность в общении с людьми дается с трудом.

– И что вы делаете в Париже? – полюбопытствовала Тереза, когда Жюльет устроилась за столиком.

– Я приехала сюда в отпуск вместе с мужем, – начала она. – Теперь он вернулся в Штаты, а я осталась здесь на некоторое время, чтобы… – Чтобы что? Не видеть его? – Чтобы покопаться в истории своей семьи.

Пока сойдет и отговорка, придуманная Кевином.

– В истории своей семьи в Париже?

В глазах Нико сквозила насмешка, уголки губ были опущены. Он пристально смотрел на нее, отчего ей сделалось неловко, и она сконфузилась настолько, что неожиданно запамятовала простейшие французские фразы.

– Да, моя бабушка была француженка и выросла здесь, – с горем пополам произнесла Жюльет.

– Потому Жюльет так хорошо говорит по-французски, – вставил Арно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Бушмены – собирательное название, применяемое к нескольким коренным южноафриканским народам охотников-собирателей, говорящим на койсанских языках и относимым к капоидной расе. По новейшим данным, обладают самым древним генотипом. (Здесь и далее примечания переводчика.)

2

Бош (фр. boche) – презрительное прозвище немцев во Франции.

3

Mémé (фр.) – бабушка.

4

Слоненок Барбар – вымышленный слон, персонаж серии иллюстрированных книг для детей. Впервые появился в устной истории, которую Сесиль де Брюнофф (1903–2003) рассказала своим сыновьям в 1930 г. На ее основе муж Сесиль, Жан де Брюнофф (1899–1937), создал книгу «История Барбара» (1931), за которой последовали еще несколько. После смерти Жана серию о Барбаре продолжил его сын Лоран (1925–2024). Персонаж получил мировую известность, книги о нем переведены на множество языков; по их мотивам сняты мультфильмы и мультсериалы.

5

Bateau mouche (фр.) – речной трамвай.

6

Муслин – во французской кухне общее название блюд нежной, пышной консистенции из тонко смолотого мяса, рыбы и т. д. с добавлением взбитых сливок.

7

Гратен дофинуа – блюдо фр. кухни из нарезанного картофеля, запеченного в молоке или сливках с использованием техники гратирования. Родом из региона Дофине на юго-востоке Франции.

8

Mais oui! (Фр.) – Ну конечно!

9

Airbnb («Эйрбиэнби») – онлайн-площадка для размещения и поиска краткосрочной аренды частного жилья по всему миру.

10

Мейн-Лайн – фешенебельный пригород Филадельфии, традиционно аристократический район. Назван так по главной магистрали Пенсильванской железной дороги, которая связывает его с городом.

11

Mon Dieu (фр.) – господи; боже мой.

12

C’est mon gigolo (фр.) – «Это мой жиголо» – популярная песня, изначально австрийское танго Schöner Gigolo, armer Gigolo, написанная в 1928 г. в Вене итальянским композитором Леонелло Казуччи (1885–1975) на слова австрийского либреттиста Юлиуса Браммера (1877–1943). Ее французский вариант исполняла в 1930-х гг. французская певица Берт Сильва (1885–1941).

13

Список запрещенных немецкими властями книг (по имени его составителя немецкого посла в Париже Отто Абеца).

14

Soupe au lait (фр.) – молочный суп; в переносном значении – «вспыльчивый человек».

15

Пастис – крепкий алкогольный напиток, производимый и распространенный повсеместно во Франции, представляет собой настойку на основе аниса и лакрицы с использованием множества других ингредиентов (растений и пряностей).

16

Raison d’être (фр.) – здесь: смысл существования.

17

* Джозеф Гримальди (1778–1837) – англ. актер, отец современной клоунады, один из самых известных клоунов Англии, считается первым клоуном с белым (европейским) лицом. В своих записках Гримальди описывает быт и нравы английских актеров, атмосферу театров Сэдлерс-Уэллс, Друри-Лэйн, Ковент-Гарден, а также провинциальных антреприз. Рукопись Дж. Гримальди в свое время была обработана Ч. Диккенсом, выступавшим тогда под псевдонимом Боз.

18

Джордж Крукшенк (1792–1878) – англ. иллюстратор и карикатурист, ведущий мастер книжной иллюстрации и сатирико-политической карикатуры XIX в.

19

Sacré bleu (фр.) – здесь: Святая дева Мария.

20

Mére de Dieu! (Фр.) – Матерь Божья!

21

* A demain, mon ami! (Фр.) – До завтра, мой друг!

22

Folies Bergère (в переводе с фр. букв. «безумие пастушки») – знаменитое варьете и кабаре в Париже. Существует с XIX века.

23

Элизабет Баррет Браунинг (1806–1861) – англ. поэтесса викторианской эпохи.

24

Скиапарелли, Эльза (1890–1973) – парижский модельер и дизайнер, одна из создательниц «прет-а-порте».

25

Mange, bois et sois heureux! (Фр.) – Ешь, пей и будь счастлив!

26

Vive de Gaulle! (Фр.) – Да здравствует де Голль!

27

L’habitude? (Фр.) – Как обычно?

28

Non! Pourquoi? (Фр.) – Здесь: Не может быть! Почему?

29

Oui, c’est dommage (фр.) – Здесь: Да, жаль.

30

Ah, vous parlez français! (Фр.) – О, вы говорите по-французски!