Надежда гардемарина

Все пассажиры уже сошли на берег, даже те, кто направлялся на Окраинную колонию.

– Мистер Тамаров, явитесь на мостик. – Я положил микрофон и стал ждать. Через несколько минут пришел Алекс. – Вы дежурите по графику на третьей неделе, – объявил я ему. – Таким образом, у вас есть две недели, начиная с сегодняшнего дня, и потом еще одна в конце срока.

– Есть, сэр! – Глаза его радостно заблестели.

– И вот еще что. – Он перестал улыбаться. – Как старший гардемарин вы должны позаботиться о кадетах. Я не собираюсь удерживать их на борту, однако мы не можем оставить Рики и Паулу без присмотра в чужой колонии. Придется вам взять их с собой.

– Есть, сэр.

Он сразу скис от такой перспективы, и я попытался исправить положение:

– Необязательно вам везде таскать их с собой. Ходите, куда вам захочется. Но время от времени присматривайте за ними. Или оставляйте спать дома, когда куда-нибудь соберетесь. Главное – верните их на корабль в целости и сохранности.

Он повеселел:

– Есть, сэр. А вы сами когда собираетесь на берег, сэр?

– Завтра.

– Надеюсь, мы еще встретимся до того, как вас переведут? – Нормальный вопрос. Если бы меня сместили, то приписали бы к другому судну до прибытия следующего межзвездного корабля, чтобы я не мозолил глаза новому командиру «Гибернии».

– Конечно, встретимся, – буркнул я, ощутив неодолимое желание поскорее отправить Алекса. – Вы свободны.

Посидев какое-то время в своем кресле на опустевшем мостике и осознав, что делать мне здесь нечего, я побрел на второй уровень. Там у воздушного шлюза группами стояли матросы. Веселые, улыбчивые, они перебрасываясь шутками в ожидании увольнения на берег. Избегая встречи с ними, я снова поднялся по лестнице и, пройдя мимо кубрика гардемаринов и каюты Вакса, в которой когда-то жила мадам Дагалоу, остановился перед каютой лейтенанта Мальстрема. Я с трудом подавил желание войти внутрь и разложить шахматную доску.

Мой друг теперь в вечном плавании по пустынному космосу, в то время как я благополучно прибыл в спокойную гавань Надежды. На память пришли наши планы: я собирался угостить его выпивкой, а он – взять меня с собой в горы Вентура. На глаза навернулись слезы. Так все и будет, решил я. Утром спущусь на планету, зайду в первый же бар и закажу «астероид» со льдом. Потом разузнаю, как обстоят дела с транспортом, и отправлюсь в горы Вентура.

По пути в каюту я вдруг подумал, как трудно проводить отпуск в полном одиночестве. Мгновение я колебался, потом обругал себя, вернулся к кубрику и постучал.

Мне открыл Рики и тут же вытянулся по стойке «смирно».

– Вольно! Занимайтесь своим делом. Все.

Рики и Паула паковали чемоданы, на кроватях была разложена одежда. Дерек Кэрр уже все собрал и сидел на койке в ожидании шаттла.

– Мистер Кэрр, разрешите с вами поговорить?

Он согласился, но держался отчужденно. Я увел его в коридор.

– Знаете, – начал я, – меня тянет попутешествовать, э-э, в горы Вентура. Мне не чужд романтизм. Кое-кто хотел взять меня туда с собой. – Я снова заколебался и наконец решился: – Не хотите ли отправиться вместе со мной?

– Благодарю вас, командир, – холодно ответил он. – У меня другие планы. Я собираюсь побывать на плантациях отца, а затем посмотреть Централтаун. Сожалею, сэр. – В его тоне звучал вызов. Дерек доказал, что способен выдержать все, на что решился. Только не унижение. И он никогда не простит мне бочки, потому что это было несправедливо. Гордость ему не позволит.

– Как угодно, мистер Кэрр. Желаю весело провести отпуск. – Я повернулся, чтобы уйти.

– Спасибо, командир, – бросил он мне вслед и добавил: – Вам тоже.

От этих слов мне стало немного легче.

На следующее утро «Гиберния» напоминала потерпевшую крушение «Селестину». Свет горел, но в коридорах не было ни души. Ни единый звук не нарушал тишины. Где-то на корабле, возможно, в своей каюте, находился главный инженер. Всю первую неделю ему предстояло дежурить. Члены экипажа почти все сошли на берег за исключением нескольких рабочих с камбуза и кое-кого из обслуживающего персонала.

Повесив на плечо сумку, я прошел через воздушные шлюзы и по коридорам станции, где сновали по своим делам служащие, направился к небольшому кабинету командующего.

– Чем могу быть полезен, сэр? – спросил капрал, оторвавшись от компьютера.

– Мне нужен шаттл, который доставил бы меня на землю.

– Да, сэр. Минутку. – Спустя немного времени меня проводили в кабинет генерала Хо. На этот раз он оказался куда приветливее.

– Можете подождать здесь, командир, пока шаттл приготовят к отлету. Кофе? – Мы выпили с ним по чашке и поболтали.

– Сообщите, если вам еще что-нибудь понадобится, – сказал он на прощание. Генерал вел себя со мной, как с равным по рангу. И отвечал любезностью на любезность.

Шаттл оказался гораздо больше того, на котором я летел в первый раз, и на нем, кроме меня, не было пассажиров. Видимо, маленький шаттл улетел, а генералу Хо не хотелось меня задерживать. Пилот был тоже другой и не такой разговорчивый.

Очутившись на земле, я набрал полные легкие чистого свежего воздуха. По-утреннему ярко светило солнце, щедро даря тепло. На Надежде на этой широте лето бывает долгим, а зима – мягкой. Вверху прямо над головой заметны были очертания одной из двух лун. Она казалась немногим больше, чем Луна, видимая с поверхности Земли.

Я не стал заходить в Адмиралтейство. Будь у Форби новости, он сообщил бы. А то заставит меня, чего доброго, принимать решения, которые способен принять сам. И я отправился прямо к зданию терминала, чтобы перейти через него на другую сторону, как мне посоветовал когда-то медбрат с карантинной станции.

В глаза бросился огромный экран, укрепленный на металлическом шесте: «Добро пожаловать в Централтаун. Население 89 267 человек». Я поглазел на него, чтобы увидеть, как часто меняется цифра. Если верить путеводителю, экран имел прямую связь с компьютерами в госпитале Централтауна, и на нем мгновенно отражались все рождения и смерти. Централтаун – единственный крупный город на Надежде. Остальные двести тысяч проживают в нескольких маленьких городках и на множестве отдаленных плантаций, благодаря которым и существует эта колония.

Я надеялся увидеть грязные ухабистые дороги, свежие выработки в холмах и ветхие домишки, разбросанные по весьма непрезентабельной главной улице, но меня ждало разочарование, и я невольно вспомнил, что Надежда образована в 2081 году и существует уже лет сто. С тех пор сюда утекло огромное количество людских и материальных ресурсов.

Дороги – заасфальтированные, вполне современные, чистые и неперегруженные, не то что в крупных городах Земли. Я окинул взглядом центральную авеню. С южной стороны дороги, ведущей в Централтаун, стояло множество домов. Застроенные кварталы виднелись и в другом направлении – там, где дорога исчезала среди утопающих в зелени холмов.

В дальнем конце терминального здания я заметил агентство по прокату машин и неторопливо подошел ко входу. «Стучите громче и заходите», – гласило объявление на двери. Войдя, я оказался в крошечной комнатке со стойкой и постучал по ней.

Из-за занавески, закрывавшей вход в другие помещения, выпорхнула девица лет двадцати:

– Здравствуйте. Вы, наверно, с «Гибернии»? – Длинные каштановые волосы свободно падали ей на плечи. Я поставил сумку на пол:

– Да.

– Вам нужна машина?

– Да, пожалуй. – Я наблюдал за ней. Видимо, к бизнесу на Надежде относились не так серьезно, как на Земле, – вид у девицы был довольно легкомысленный.

– В настоящий момент машин нет. – Она пожала плечами. – Одну должны вернуть после обеда. – Она внимательно на меня посмотрела. – Машины мы даем только совершеннолетним. То есть после двадцати. А вы, по-моему, моложе.

– Я морской офицер. – Пришлось предъявить удостоверение, но там все еще значилось, что я гардемарин. Надо будет внести исправления. – А офицер не может быть несовершеннолетним.

– Понимаю, – промямлила девица. – Приходите после обеда.

– Вы зарезервируете для меня машину?

– Вы хотите сказать, подержу ее для вас? Конечно. Ваше имя?

– Ник Сифорт.

– Ладно. Если не найдете меня здесь, значит, я внутри, в ресторанчике.

– Как вас зовут?

– Дарла.

Я вздрогнул.

– В чем дело?

– Ничего. Одну мою знакомую тоже звали Дарла.

Она улыбнулась:

– А она хорошенькая?

– Мне нравилась. Только очень упрямая. Чего ни коснись, ни за что не уступит, сколько ни уговаривай.

– Ну, я не такая. – Ее слова прозвучали прямо-таки как приглашение.

– Куда здесь можно дойти пешком?

– Вон там ресторан. Если хотите выпить, то за углом салун «Взлетная полоса». Только не заказывайте двойных порций.

– Ладно. Спасибо. – Я побрел прочь. Ее слова о салуне напомнили мне об обещании, данном лейтенанту Мальстрему: выпивка в первом же попавшемся на пути баре. Я вздохнул. Для выпивки, конечно, рановато, но ничего лучшего я так и не смог придумать, к тому же не хотел нарушать обещания. Я шагал вдоль зеленой лужайки, пока не дошел до повидавшего виды, облицованного металлическим листом здания.

Вывеска гласила: «Постоянное веселье! Напитки всегда за полцены!» Я пожал плечами. Интересно, что это значит? От какой цены считать половину?

Внутри было душно от запаха алкоголя и жареного мяса. Играла светомузыка, по стенам бегали яркие пятна, и разглядеть что-либо было невозможно. По гулу голосов я определил, что посетители где-то в глубине зала.

Постепенно глаза привыкли к темноте. В барах такого сорта обычно пьют, уткнувшись в стакан. Самое подходящее место для прибывших из космического полета.

– Что желаете?

– «Астероид» со льдом.

Опытный бармен не поинтересовался, сколько мне лет, для него было достаточно моей формы. А вообще-то с продажей спиртного несовершеннолетним здесь было строго, за нарушение правил наказание несли оба – и бармен, и клиент.

Со стаканом в руке я нырнул в полутемную кабинку и бросил китель на соседний стул. Потом сделал глоток, и глаза полезли на лоб. Нет, с этим не справиться. Жжет как огонь. Да еще целый стакан. Не зря Дарла предупредила насчет двойных напитков.

«Астероид» со льдом. Виски, смешанное с фруктовыми соками, с добавлением растительных масел, привезенных из далекого Хобарта, или их синтетических заменителей, как наперника в данном случае. Вряд ли в этом захудалом заведении подавали импортные напитки.

Вообще-то не так уж плохо, только градусов многовато. Я молча поднял стакан, глянув на пустое место рядом. Вот было бы здорово, Харв, сидеть здесь вместе с тобой, слушать твои остроты и вспоминать шахматные баталии. От «астероида» защипало глаза. Я сделан глоток побольше. Потом еще и еще. Через некоторое время стакан опустел, и я постукивал по нему пальцем, тоскливо глядя на место рядом с собой. А по стенам плясали разноцветные пятна.

– Еще один?

– Нет. – Я взглянул на часы. До обеда еще далеко. – Принесите полпорции.

– Разумеется. – Он улыбнулся едва заметно и поставил на стол принесенный стакан. Комедиант. Его бы показывать в головидных фильмах.

Я выпил еще полстакана, закрыл глаза, уронил голову на стол и стал клевать носом. Тем временем бар заполнился посетителями, становилось шумно.

– Окраинная колония! Семь недель до Окраинной колонии, потом несколько недель в пути, – Женский голос. Это мисс Эдвардс – помощник нашего артиллерийского наводчика.

– Вам, ребята, лучше бы работать в системе «Надежды». Летаете себе потихоньку, не больше пяти недель, не перенапрягаясь. – Я открыл глаза, но головы не поднимал. Передо мной все плыло.

– Кому нужны эти детские рейсы? Надо забираться поглубже, чтобы получить удовольствие. – Раздался дружный хохот.

– Само собой, подружка. – В голосе говорившего сквозила издевка. – Я считал бы себя просто счастливчиком, если бы оказался в межзвездном полете с тираном в качестве командира, и всего-то на четырнадцать месяцев.

– Ну ты, потише насчет нашего командира, мальчик!

– Ха, говорят, он скоро вылезет из пеленок!

– Слушай, придурок, уж лучше уйти в плаванье с командиром Кидом, чем с вашими системными сосунками. Проснутся утром, а солнышка нет. Они и наложат в штаны с перепугу.

– С командиром Кидом? Тем, которого вы шлепаете по попке, если он проштрафится, да?

Я чувствовал, как запылали у меня уши. Стакан плыл, и я постарался сфокусировать на нем взгляд.

– Слушай, Сифорт – нормальный мужик! Конечно, у командира Кида, бывает, мурашки по заднице бегают, но с кем не случается? С каким офицером? Зато этот парень знает, что делает. Собственными руками разобрал на части компьютер, чтобы нас не угробил, «клопа» в машине нашел. Если бы не этот проклятый «клоп», мы были бы уже на полпути к Андромеде.

К ним присоединился еще один голос.

– Он ни в чем не уступает остальным командирам флота. Было у нас двое парней. Затеяли драку на корабле. Они и до этого чего только не творили! Травкой баловались, дерьмо вонючее, и все сходило им с рук. А командир взял да и повесил их. Глазом не моргнул. Ну, про Шахтер вы, я думаю, слышали. Или нет? Там на наш корабль напали.

Не хватало еще, чтобы он рассказал о моем идиотизме на Шахтере. Меня тошнило, и я снова закрыл глаза.

– Вооруженные подонки прорвались на корабль, и командир один удерживал их с лазерами в обеих руках, пока не подоспела помощь. А когда все закончилось, спустил одного из них прямо в воздушный шлюз, чтобы тот подышал в космосе, а потом чуть не свалился от смеха с капитанского мостика. Он парень крутой, наш командир Кид. Не то что вы. И уж, конечно, я не променяю его на какого-нибудь старого пердуна, который до сортира сам не дотащится!

Мне стало полегче, и я решил смотаться. А то обнаружат меня и подумают, что я шпионю за ними. Я осторожно поднял голову. Тошнота совсем не прошла, но чувствовал я себя сносно. Подобрал китель, оставил на столе несколько юнибаксов и постарался уйти незамеченным. К счастью, это удалось. Выскользнув наружу, я жадно вдохнул свежий воздух.

– Господи Боже, командир! – Два матроса с «Гибернии» отсалютовали мне. Я ответил на приветствие неверной рукой и удалился, пытаясь изо всех сил не шататься. Я шел в сторону аэропорта, волоча по земле сумку и чувствуя, как возвращаются силы. И, когда подошел к терминалу, был уже почти в порядке. Прокат машин находился в дальнем конце здания. Я направился было туда, но в это время меня кто-то окликнул:

– Эй, командир, подождите!

Я обернулся. Дерек Кэрр, в штатском, махал мне с противоположного конца здания. Он, запыхавшись, подбежал ко мне. На лице его играл здоровый румянец.

– Сэр, я… – Он замялся.

– В чем дело, Дерек? – спросил я нетерпеливо.

– Ваше приглашение… Оно еще в силе? Я в замешательстве смотрел на него. Он опустил глаза:

– Простите за то, что разговаривал с вами вчера непозволительным тоном. Все еще теряю контроль над собой. Я принимаю ваше приглашение. Если, конечно, вы не раздумали. – Он сделал над собой усилие и посмотрел мне в глаза.

Я не сдержал улыбки:

– Что же побудило вас изменить свои планы, Дерек?

– Просто я вспомнил две вещи: свое обещание все терпеливо сносить и ваше доброе отношение ко мне, когда я в нем особенно нуждался. – Лицо его озарила улыбка. – А это я очень ценю. Никто не сделал мне столько хорошего, сколько вы. И глупо дуться на вас только за то, что вы отправили меня тогда к шефу. Ведь я сам напросился. Простите меня, сэр.

Я снова улыбнулся ему, теперь уже искренне:

– А как же плантации?

– Может быть, сэр, вы согласились бы поехать со мной? – Улыбка с его лица исчезла. – Не знаю только, будем ли мы там желанными гостями. Отец говорил мне, что управляющий… – Он передернул плечами. – Как бы то ни было, потом мы сможем поехать в горы.

Я задумался над его предложением. Он поможет мне избавиться от депрессии. Вдвоем все же будет веселее.

– Отлично. Я возьму напрокат машину.

– Я уже взял, сэр. Вчера. – Он покраснел. – И только ждал, когда вы появитесь.

– Ладно. – Я пошел за ним к электромобилю – маленькой трехколесной машине, оснащенной пермабатареями, способными питать ее несколько месяцев. – Пока мы на берегу, Дерек, называйте меня мистером Сифортом, будто я первый гардемарин. Только не «сэром» Но по возвращении на корабль не забудьте перестроиться.

– Есть, с… Простите, спасибо, мистер Сифорт.

В машине я снял китель, развязал галстук и бросил сумку на заднее сиденье.

– В багажнике палатка и продукты, – сообщил Дерек, – Если вы готовы, поехали. Впереди два дня пути.

Я откинулся на сиденье и закрыл глаза:

– Разбудите меня, когда приедем на место.

Мы уже ехали два часа, и наконец я увидел Надежду такой, какой ее себе представлял. Три полосы дороги сменились двумя, а потом и полутора. Асфальт – гравием. Дома попадались все реже и на почтительном расстоянии один от другого. Изредка встречались трейлеры, тянувшиеся в Централтаун. Настроение у нас было отличное, мы весело болтали и шутили.

Дорога шла вдоль моря в нескольких милях от берега. Временами, когда мы поднимались повыше, нам удавалось увидеть сверкающий океан, но в основном наш путь пролегал сквозь густые заросли увитых лианами деревьев странных пурпурных оттенков.

На обед мы остановились на «Хаудер Реет» – комфортабельной станции с рестораном, в двух часах пути от плантаций. Душ находился снаружи в одной из надворных построек. Затем мы направились к ресторану мимо загонов для индеек, цыплят и поросят. На грязной стоянке увидели припаркованные кое-как трейлеры.

«Хаулер Реет» снабжался электроэнергией со своей собственной маленькой электростанции, расположенной на заднем дворе, воду здесь качали из глубоких колодцев, продукты были не покупные – свои. Поля пшеницы и кукурузы, где росли гибриды, не нуждались в удобрениях и обеспечивали зерном. На Надежде не было насекомых, поэтому земным растениям не угрожали болезни и росли они быстро.

Обед был настолько обильный (свиная отбивная, вареная кукуруза, зеленые бобы, домашний хлеб и огромное количество молока), что мы едва дотащились до машины.

В пути мы то и дело останавливались, чтобы получше познакомиться с местной природой. Лес стоял странно тихий. Вокруг не порхали птицы, не слышно было криков диких животных. Только легкий ветерок шелестел в густых зарослях.

Оград не было, но каждая плантация имела свою идентификационную метку, прибитую к деревьям и столбам вдоль дороги. Это напоминало клеймо, которое когда-то выжигали на домашнем скоте. Одна метка тянулась довольно долго, прежде чем уступила место следующей.

Наступил вечер. В небе доминировали красные цвета, которые потом сменились цветом лаванды. Две луны, Большая и Малая, безмятежно парили в небе меж редких облаков. Мы оба устали, и теперь я внимательно рассматривал метки.

– Давай подыщем плантацию, пока совсем не стемнело, – предложил я Дереку.

Согласно головидным путеводителям, почти все гостиницы на Надежде были сконцентрированы в Централтауне, поэтому на плантациях путникам бесплатно предоставлялись жилье и еда. Старая традиция превратилась в обязанность. Владельцы плантаций не скупились – они могли себе это позволить, кроме того, это был один из способов общения с внешним миром, столь необходимый владельцам уединенных плантаций.

Дерек продолжал молча вести машину. Потом наконец сказал:

– Мистер Сифорт, я передумал. Давайте переночуем прямо здесь, под открытым небом.

– Но почему?

– Мне не хочется на плантацию.

Я с удивлением посмотрел на него.

– Как вы уже знаете, имение контролируется управляющими. Вряд ли им понравится мое появление. И как только я начну задавать вопросы, они постараются избавиться от меня. Так что лучше туда не ездить.

– Я не в восторге от вашей идеи.

– Не все ли равно?

– Лучше встретиться с ними, чем думать об этом весь отпуск. Да и добираться туда еще день, если не больше. В конце концов можно остановиться на какой-нибудь ближайшей плантации.

Он раздраженно ответил:

– Чужие владения меня не интересуют. Только свои.

– Вы просто боитесь.

Даже при лунном свете было заметно, как он покраснел:

– Я не трус.

– Я этого не сказал. – На самом деле именно так я и думал. – Положитесь на меня, Дерек.

– Что вы надумали?

– Просто поговорить с ними, только не называйте своего имени.

Впереди показались ворота, а за ними – грязная сельская дорога, исчезающая в густом лесу. На деревянной вывеске было написано: «Плантация Брэнстеда».

– Притормозите. Остановимся здесь.

Он неохотно свернул:

– Мистер Сифорт, я чувствую себя, как богач, просящий милостыню.

– Здесь такие обычаи. Вперед.

Около мили мы ехали лесом. Затем появились поля, окаймленные зарослями.

Дорога стала прямее и шла вдоль поля. Проехав еще мили две и ничего не увидев, я уже стал сомневаться, доберемся ли мы до какого-нибудь дома, но тут перед нами внезапно возник комплекс строений, стоявших вдоль широкой круговой дороги. Амбары, силосные ямы. Вертолетная стоянка. Подсобные помещения. А в центре – большой дом из дерева и камня.

Мы вылезли из машины размяться. К нам вышел приземистый мужчина в рабочей одежде:

– Что вам, ребята?

– Мы туристы, – пояснил я.

– Дом для гостей там, – Он махнул в сторону простого, но добротного чистенького строения. – Гости едят вместе с нами в главном доме. Ужин в семь.

– Большое спасибо, – поблагодарил я.

– Добро пожаловать, – бросил он уже на ходу, даже не обернувшись.

Мы отнесли багаж в дом для гостей. Вдоль одной стены в ряд стояли кровати, на другой висели крючки и полки. За углом находилась ванная. Обстановка напоминала кубрик. Здесь тоже негде было уединиться.

– Ему на нас наплевать. Он даже ни о чем не спросил, – не без удивления заметил Дерек.

– Разве вам неизвестно, как путешествуют в дальних краях?

– Мой отец родом отсюда, а я – нет.

– Тогда почитайте головидные путеводители, турист.

Я открыл сумку.

Дерек рылся в своей одежде.

– Я не турист, – сказал он дрожащим голосом. – Здесь мой дом. Земля никогда не была им.

– Я знаю, Дерек. – Впредь надо быть с ним поосторожней.

Мы искупались и переоделись. В голубых форменных брюках и белой рубашке я ничем не отличался от обычного гражданского человека. Около семи мы направились по дороге вдоль пшеничного поля к большому дому и, подойдя к деревянным ступенькам, услышали громкие голоса и ласкающий слух звон посуды.

Дерек заволновался и оробел. Я постучал.

– Входите, – Перед нами стоял человек лет тридцати, довольно полный для своего возраста и уже начавший лысеть. – Я Хармон Брэнстед. – Он отошел в сторону, пропуская нас. Прихожая была в деревенском стиле, но удобная, с хорошей прочной мебелью.

– Ник, э-э, Рогов, сэр.

Дерек удивленно посмотрел на меня. Я попросил про себя прощения у Господа Бога за то, что назвал имя казненного мной моряка, и торопливо добавил:

– А это мой друг Дерек. Мы моряки.

– С местного корабля?

– С «Гибернии», сэр. Это межзвездный корабль.

– Как же, слышали про «Гибернию». Это для нас событие. – Он протянул руку. – Добро пожаловать на плантацию Брэнстеда. Как долго вы здесь пробудете?

– Всего одну ночь. Утром уедем.

– Хорошо. Поужинайте с нами.

Мы были единственными гостями. Деревянный стол, хотя и длинный, казался очень уютным. Вместе с нами сидели сам плантатор с женой и детьми и два управляющих. Еду подавали на больших блюдах – все домашнего приготовления.

– Вы сами все это построили, сэр? – поинтересовался Дерек, оглядывая оштукатуренные стены и удобную мебель.

– Нет, это мой дед, – ответил Брэнстед. – А я обработал еще десять тысяч акров целины и добавил несколько построек.

– Подумать только, – заметил я.

– Наша ферма четвертая по величине на Восточном континенте, – с гордостью заявил хозяин. – Самая большая – это ферма Хоупвэла, потом Кэрр, Трифорт, а затем мы. – Брэнстед передал кукурузу со сливками мальчику лет девяти, старшему сыну. – Вот расплачусь за технику и примусь за обработку новых земель. Чем черт не шутит. Может быть, к тому времени, когда я передам плантацию Джеренсу, она станет самой большой. – Он ласково посмотрел на сына.

– Я думал, плантации становятся не больше, а меньше, по мере того как их делят между детьми, – сказал Дерек.

– Делят? О Господи, нет! У нас закон первородства. Все переходит к первенцу. – Брэнстед кивнул в сторону младших детей. – Конечно, родители стараются обеспечивать всех, но землю не делят. Так уж у нас заведено.

– А большая у вас плантация? – полюбопытствовал я.

– Всего триста тридцать тысяч акров, но мы расширяемся. Еще семьдесят пять тысяч, и мы переплюнем Трифорта. У Хоупвэла восемьсот тысяч акров. – Последовала пауза, – У Кэрра семьсот. Но Кэрры теперь не в счет, потому что не управляют фермой.