Слуга Дракона

– М-м? – улыбнулась в ответ девушка.

– Я размышлял о пробелах в образовании, – весело пояснил Гаррик. Лгать Лиэйн он не собирался, но и делиться дурными предчувствиями не хотелось.

Преграда из сверкающего золота перекрывала им впереди дорогу. Почувствовав страх, юноша прикидывал: что сейчас произойдет. Исчезнет препятствие, отодвинется или…

Или не то, не другое?

Стены туннеля стали прозрачными, будто слюдяные окошки в каретах богатых путешественников. Теперь было видно, что именно движется за ними: вооруженные люди – пехота и кавалерия. Войска маршировали стройными рядами, но в полном молчании, никак не координируясь. Это удивило Гаррика, а еще больше – короля, наблюдавшего его глазами. Фигуры казались призрачными – будто в лунном свете, но являлись людьми, в этом юноша не сомневался.

– Они идут по мосту, – спокойно объявила Лиэйн. – Тому самому, что мы видели в Вэллисе.

Она оказалась права. Раньше Гаррик рассматривал самих солдат, но теперь, присмотревшись, заметил те же самые филигранные перила, изогнутые, заостренные флероны, что и на призрачном мосту над Белтис.

Мосту, по которому Гаррик в своих снах попадал в Клестис.

– Я вижу их штандарт, – тихим, встревоженным голосом произнесла Лиэйн. – По-моему, там нарисован краб, но я не знаю ни одного дома, который бы использовал краба в своей символике.

– Теноктрис? – тихонько позвал Гаррик. Ему не хотелось беспокоить старую волшебницу, но он не знал, к чему может привести соприкосновение с золотым барьером.

Теноктрис у него на руках что-то пробормотала. Глаза ее открылись, и взгляд сразу сконцентрировался на невесть откуда взявшейся армии. На стену впереди колдунья не обратила ни малейшего внимания. Гаррик сделан еще один шаг – последний, отделявший его от барьера.

– Мне идти дальше? – с напряжением в голосе спросил он.

Ответа не потребовалось, поскольку туннель попросту исчез подобно соломе в костре. Гаррик споткнулся на внезапно затвердевшем под его ногами покрытии. Он упал на колени, хорошо еще не уронил старую волшебницу. За его спиной ахнула Лиэйн, и отделение Кровавых Орлов загрохотало по улице.

Гаррик с друзьями снова стояли на набережной Белтис. Приближающийся рассвет позолотил небо на востоке, хотя солнце еще не показывалось.

Светящийся мост мерк, теряя свою материальность. А по нему продолжали маршировать войска – тоже серые и полупрозрачные в предрассветном сумраке. Армия направлялась в Клестис.

– Я могу тебе рассказать о крабе, парень, – послышался мрачный голос короля Каруса. – Это штандарты герцогов Йоля. Но ведь и он, и его армия утонули тысячу лет назад, вместе со мной.

* * *

Шарина сидела на корточках перед плитой из белого камня. В том, что именно ее имел в виду Дракон, она ни на мгновение не сомневалась: этот огромный трехфутовый кусок твердого белого мрамора резко отличался от обычного тесаного камня, из которого был сложен остальной фундамент. Это замечательно, но как они с Даларом смогут вынуть такую махину?

Птица стояла, загораживая ее от зевак с улицы. При этом она постоянно вертела головой в свойственной ей манере – взад-вперед на сто восемьдесят градусов. Великолепный образчик усердного зрителя, который пытается наблюдать за игрой в нетбол одновременно на обеих половинах поля. Шарина подозревала, что подобная феноменальная подвижность шейных позвонков больше привлекает внимания, чем помогает соблюсти секретность. Но, слишком занятая своим делом, решила промолчать.

– Так, он сказал… – бормотала девушка, стараясь ухватиться за камень. К своему удивлению, обнаружила, что камень готов поддаться. Но, увы, это не решало проблемы: камень по-прежнему весил вдвое больше, чем они с Даларом, вместе взятые.

Вытащив пьюльский нож, Шарина прикинула, как бы просунуть его острие в щель между белым мрамором и соседним камнем. Девушке не хотелось использовать в качестве рычага единственный предмет, оставшийся ей на память от Ноннуса, но сейчас выбирать не приходилось. Отшельник сам неоднократно внушал ей, что вещи – это не более чем вещи. Человеческое существо – вот что имеет действительную ценность. Таким образом, важна память о Ноннусе и верность тем принципам, которые он ей преподал. А нож… что ж, это всего лишь инструмент.

Просунув нож, она стала осторожно его раскачивать. Из щели так и посыпался засохший раствор: будто она ковыряла лед, а не камень. Шарина засунула в образовавшееся отверстие фиксирующий камешек и принялась за другую сторону. Слава Госпоже, сталь была высококачественной и достаточно толстой. Не приходилось беспокоиться, что металл сломается, хотя мелкие царапины могли остаться.

Ей удалось немного повернуть камень вокруг его оси. Освободив нож, девушка бережно отерла лезвие, прежде чем спрятать его обратно в ножны.

– Далар, помоги мне, – попросила она, ухватившись за камень с левой стороны.

Ее спутник тоже опустился на колени. Приложив все усилия, Шарина умудрилась чуть-чуть подвинуть камень вперед. Затем Далар повторил ее манипуляции.

Когда камень вылез на половину своей ширины, появилась возможность получше ухватиться за него. Бросив взгляд на ладони птицы, девушка засомневалась, достаточно ли они сильные. И, как оказалось, напрасно. С силой у Далара все было в порядке.

– Эй, что вы там делаете? – раздался крик у входа в переулок. Человек, маячивший там, своим телом загородил и без того неяркий свет.

– Поправляем фундамент, чтоб стена не упала! – крикнула в ответ Шарина. Обменявшись взглядом с птицей, она шепотом скомандовала: – Давай!

Они напряглись, вцепившись в камень и отползая назад. Готово! Мраморная плита почти полностью вышла из основания. Девушка чувствовала, как пальцы у нее ломит и покалывает – в онемевших от напряжения руках снова восстанавливалось кровообращение.

– Поправляете фундамент? – с сомнением повторил мужчина. – Ерунда какая-то! Эй, Леймон, иди сюда, посмотри, что делается!

В случае надобности Шарина могла бы швырнуть пригоршню серебряных пластинок на улицу. Это наверняка отвлекло бы свидетелей и дало бы им возможность незаметно бежать.

Хотя «бежать» не совсем верное слово.

– Еще разок, – скомандовала она и снова ухватилась за край плиты.

Они потянули ее одновременно, стремясь свалить на землю и освободить отверстие. Нелегкое дело – девушка чувствовала непосильное напряжение в бицепсах, из полуоткрытого клюва Далара со свистом вылетало дыхание.

А затем камень скользнул вперед, будто сила трения сдалась и куда-то испарилась. Они едва успели отскочить, чтобы упавшая плита их не придавила.

– Идиоты! – подумала Шарина. Такая же глупость, как срезать капусту ножом на себя… и куда опаснее в смысле последствий.

– Эй, а ну-ка идите оттуда! Вам нечего там делать! – крикнул мужчина и сделал шаг в переулок. К нему подтянулись еще двое. Голос горожанина звучал не слишком злобно, да и пьяным он не казался – просто зануда, привыкший вмешиваться в чужие дела.

– Ползи! – пробормотала Шарина, подталкивая своего спутника в образовавшееся отверстие. Невзирая на вытащенный камень, стена пока держалась, но вот надолго ли сохранится такое положение вещей, девушка не знала.

Далар скользнул в прямоугольную дыру.

– Смотри-смотри, что он делает? – завопил один из мужчин.

– Послушайте, остолопы! – крикнула Шарина. При этом она старалось придать голосу убедительность – насколько это возможно, когда ты говоришь на чужом диалекте и к тому же сидишь на корточках в грязном переулке. – Сходите к хозяину дома, и он подтвердит вам, что нанял нас для этой работы. И наверняка он хорошенько всыплет вам за то, что суете нос не в свое дело!

Одновременно она снимала пояс с кошельком и ножнами. Застежка находилась под плащом, так что снять пояс через плечо было невозможно, нужно сначала расстегнуть пряжку. Сделанная из плотной кости тюленя, она плохо поддавалась.

– Я не верю ни единому слову, – произнес первый мужчина. Тем не менее он в нерешительности оглядывался на своих товарищей, боясь входить в темный переулок.

Одной рукой Шарина вытащила из ножен пьюльский нож, другой пропихивала в отверстие кошелек с деньгами и пояс.

– Во имя Госпожи! – крикнул валхоккец. Все трое отпрянули, наступая друг другу на ноги. – Да что же это такое?

Девушка просунула ноги в пролом и со всей силы оттолкнулась левой рукой. В правой она держала нож – на тот случай, если эти глупцы вздумают остановить ее. Но мужчины развернулись и побежали по освещенной улице, громко призывая на помощь.

Напрягая мышцы живота, Шарина изо всех сил протискивалась в слишком узкое для нее отверстие. Наконец это удалось, и она упала на землю с высоты одного фута. Не успела она и ахнуть, как руки Далара подхватили ее…

Они очутились на развалинах города, солнце клонилось к закату. Весь день перед этим, должно быть, моросило, потому что повсюду стояли лужи.

Далар протянул девушке ее вещи, и она нацепила нож и кошелек снова на пояс. Шарина оглядела себя и обнаружила, что туника у нее задрана до пояса, а бедра изрядно ободраны. Застежка плаща, выполненная в виде золотой бабочки, впилась в шею, но ничего… не смертельно. Даже царапины не осталось.

– Теперь понятно, что вы называете дальней дорогой, – прокудахтал ее охранник. – А не может быть такого, чтоб вы направлялись к Роконару?

Далар резко поворачивал голову туда-сюда, озирая окрестности, в правой руке он держал наготове свои пирамидки на цепочке.

– Не думаю, – ответила девушка. Она прилаживала на талии пояс поверх змеиной кожи, это давало ей возможность не глядеть на птицу. И не видеть скрытой боли в ее глазах. – Я иду туда, куда меня направляет мой хозяин. Это все, что я знаю: надо идти, пока не доберусь до нужного места.

И она посмотрела своему спутнику в глаза. Тот кивнул… непонятно, перенял он этот жест от людей или же вкладывал в него какой-то свой, птичий смысл.

– Не пристало воину Роконара спрашивать о том, куда направляется его хозяин, – произнес Далар. – Простите мне мое неуместное любопытство, такое больше никогда не повторится.

Наконец Шарина принялась знакомиться с окрестностями. За ее спиной высилась стена – вся целиком из известняка, за исключением той гранитной плиты, которая снова заняла свое место, хоть они с Даларом и вынули ее в Валхокке. При дневном свете было видно, что камень старый, поцарапанный, и уголок у него откололся.

– Я видел, как вы проползали сквозь нее, – сказала птица, кивнув в сторону плиты. – Сначала появились ноги, затем все остальное – прямо из воздуха…

Плита располагалась в верхней части сохранившейся стены, но само здание – судя по всему, огромное в прошлом – разрушилось. Скорее всего, это был храм. Во всяком случае, вот это очень похоже на остатки цилиндрических колонн, которые обычно украшают фасады подобных построек.

Далар молча стоял рядом с девушкой, поигрывая своими гирьками на цепочке. Очевидно, он ждал, когда хозяйка примет решение и сообщит ему. Хотела бы Шарина, чтоб кто-то решил это за нее!

– Понятия не имею, где мы находимся, – сказала она, – и куда нам идти. Дракон… ну, то есть особа, которой я служу… Как ты видел, он явился…

Тут девушка с улыбкой поправилась:

– Вернее, ты видел только меня. Ну, все равно… Я хочу сказать: он без всякого предупреждения появился со своими инструкциями. Подозреваю, что и в будущем он сохранит свой стиль общения.

Развалины, на которых они стояли, вполне могли принадлежать Валхокке. Впрочем, при такой степени разрушения трудно было что-то сказать наверняка. С таким же успехом это мог оказаться любой город Островов… веков этак через пять-Шесть после катастрофы.

– В мое время бытует поверье, – ровным голосом сообщила Шарина, – что некий могущественный волшебник разрушил Валхокку. Более того, проклял, чтоб она никогда больше не возродилась. Однако для моего времени это не более чем легенда. Наверняка никто ничего не знает.

– Теперь я вижу, что вы действительно издалека, госпожа, – хмыкнул Далар.

Его мягкий пух намок под дождем, а сам воин больше всего напоминал цыпленка-великана, которого рачительная хозяйка ощипала для супа. С трудом удержавшись от смеха, Шарина решила (надо же было что-то делать!):

– Давай поищем какое-нибудь укрытие, да и поесть бы неплохо. Как ты думаешь, сможем мы найти что-нибудь в этом лесу?

Беглый осмотр окрестностей показал, что сезон ягод, скорее всего, уже миновал. Орехов тоже не было видно. Вместо них росли какие-то деревья с широкими, мясистыми листьями – совсем не похоже на то, что видела Шарина по пути ко дворцу Дракона.

Из леса, откуда-то с юга, донеслись пронзительные крики. Девушка вздрогнула и попыталась определить, насколько это далеко.

– Наверное, птица… – начала было Шарина, но не договорила – слишком уж беспомощно это прозвучало.

По правде говоря, она понятия не имела, кто бы это мог быть. Но если допустить, что живое существо могло производить подобные звуки, то вряд ли это окажется птица.

Девушка усмехнулась своему слуге и вытащила из ножен пьюльский нож.

– Мы пойдем туда. – Она кивнула на север, вдоль одной из широких улиц, отходившей от руин.

– А ведь существо может оказаться съедобным, – предположил Далар. Он легонько подергивал головой – легкие, неуловимые движения, как отблески от фасетчатого стекла.

– Так же, как и мы сами, – парировала Шарина.

И они пошли на север, двигаясь по разным сторонам улицы. По дороге им попадались деревья, такие же могучие, как на развалинах, – Шарина со своим охранником едва ли смогли бы обхватить ствол такого дерева, даже если б раскинули руки. Но идти здесь было легче, чем пробираться через кучи мусора и камней, оставшихся на месте былых зданий.

Дождик продолжал моросить, ухудшая видимость. Шарина поймала себя на том, что не отрывает взгляда от земли у себя под ногами. Сделала себе строгий выговор: в незнакомой местности следует проявлять осторожность и смотреть по сторонам. Но все равно продолжала идти с низко опущенной головой.

Она громко хихикнула, и птица вопросительно посмотрела на нее:

– Госпожа?

– Я подумала: нечестно, что наша дорога сочетает в себе опасности с неудобствами, – пояснила девушка.

– Я как раз собирался пожаловаться богам по этому поводу, – с серьезным выражением лица поддержал ее Далар. – Меня удерживало лишь то, что я затруднялся определить, какое именно божество отвечает за удобства в пути. Видите ли, наша раса имеет около десяти тысяч различных богов… так что трудно правильно составить кляузу.

Шарина снова хихикнула. Не так-то легко птице состроить серьезную мину, поскольку вместо подвижных губ она обладала твердым и неподвижным клювом – столь же выразительным, как рог коровы. Но само наличие чувства юмора у попутчика порадовало девушку, к тому же это было понятное ей чувство юмора.

Снова раздался крик, и они невольно умолкли.

– По-моему, теперь он удалился от нас, – возобновила разговор девушка. Ну что ж, конкретное замечание. И по делу – не то что испуганный лепет десять минут назад.

– Да, – согласился Далар. – И, похоже, существо переместилось вправо от нас. Кем бы оно ни было.

И в этот момент из-за развалин рядом с Шариной выступил отвратительный гуль: восемь футов росту, желтые клыки, кожа какого-то замшелого, лишайного цвета. Он передвигался на двух ногах, но ссутулившись и подавшись вперед. Широкие бедра покачивались при ходьбе в попытке удержать баланс с массивной верхней частью туши.

Шарина замерла на месте, стараясь найти более устойчивую позу. Далар приблизился к ней справа – так, что теперь они оба оказались лицом к опасности.

Гуль поднял голову и издал тот самый пронзительный крик, который они слышали раньше. Вблизи эффект был ошеломляющий: будто звук трубы, перекрывающий рев разъяренного быка. Издалека ему ответили.

Снабженные когтями руки монстра доставали почти до земли. Сейчас в одной из них он держал тушку кролика, а второй пытался выковырять полу пережеванные кусочки плоти у себя из зубов. На пузе у него колыхалось три пары молочных желез – это была самка.

Увидев людей, она выронила на землю кролика и гнусно ухмыльнулась. Шарина обеими руками сжала рукоятку пьюльского ножа. Ее единственный шанс – в стремительной атаке, бежать в подобной ситуации бесполезно.

Сбоку раздался свистящий звук, но девушка не посмела оторвать взгляд от чудовища. Если она правильно выберет момент, то, возможно, сумеет вы…

Гулиха прыгнула. В тот же миг раздался глухой чавкающий звук – такой случается, если ножом рубануть со всему размаху по дыне.

Безволосый череп монстра мотнулся в сторону и смялся. Шарина успела заметить, как одна из пирамидок Далара, вращаясь, полетела в сторону гулихи.

В следующее мгновение птица перехватила цепочку и, намотав ее дважды вокруг запястья, рванула обратно. Пирамидка описала сверкающую дугу над головой девушки и вернулась к хозяину.

Гулиха приземлилась рядом с Шариной и тут же, беспорядочно молотя в воздухе руками, отпрыгнула обратно. Однако оказалась недостаточно проворной – еще один проблеск в воздухе, пирамидка вонзилась ей в левую икру и снова вернулась обратно. Чудовище повалилось на землю, продолжая дергаться и брыкаться всеми четырьмя конечностями.

Страшные челюсти разомкнулись, обнажив клыки длиной в мизинец Шарины. Язык и слизистая у нее были противного белого цвета, с синими прожилками. Дыхание с бульканьем вырывалось из горла, тело изогнулось дугой, руки-ноги молотили по земле. Затем тело обмякло.

Девушка наконец перевела дыхание. Руки у нее так тряслись, что она даже не сумела засунуть нож в ножны. Так и стояла с ним в руках, изучая длинную царапину на ноге. В принципе не страшно, но – принимая во внимание ужасное состояние зубов монстра – лучше бы сразу обработать рану.

Она бросила мимолетный взгляд на своего телохранителя, выдохнула:

– Отличная работа, Далар.

– Рад оказаться полезным своей госпоже, – ответила птица. Триумф в голосе умерялся нарочитой простотой слов. Затем Далар добавил: – Раньше я не встречал такого существа.

– Я тоже, – ответила Шарина. – Хотелось бы протереть этот порез щавелем, а затем поискать паутину для перевязки. Ноннус всегда…

В это время снова раздался знакомый вой – не так уж далеко. Ему ответил еще один – подальше. До того как эта перекличка закончилась, к ней присоединились голоса по меньшей мере дюжины гулей. Большинство из них доносилось откуда-то с юга, но не все. Некоторые твари явно находились совсем близко.

– Порез может подождать, – мгновенно решила Шарина. И они бросились бежать в северном направлении.

* * *

Кэшел слышал пение Элфина, хотя и не мог разобрать слов. Может, оно и к лучшему, подумал он.

Он утрамбовал последние кедровые орешки на левой ладони, смахнул скорлупки на землю и поднялся. Старательно пережевывая ядрышки, задумался, удастся ли продержаться на них как на основном продукте питания. Вкус не слишком приятный – отдает живицей, но вполне съедобно. Что-то же надо есть в Подземном Мире.

– Лес кажется совсем тихим, – пожаловался он кольцу – Только Элфина и слышно. Здесь всегда так?

– Обитатели этого уровня боятся тебя и прячутся, – ответил Криас. – Они выйдут, когда ты удалишься.

– Ага, – кивнул Кэшел. – Но правильнее сказать, что они боятся тебя.

– Это одно и то же, глупый пастух.

– Вовсе нет, – возразил юноша.

На всякий случай он улыбнулся кольцу – желая показать, что ничего не имеет против него, просто не согласен с последним утверждением.

Кэшел крутанул в воздухе своим посохом, затем оглянулся в ту сторону, откуда доносилось пение, и крикнул:

– Эй, Элфин! Иди ко мне сюда, если хочешь. Я тебя не трону!

Музыка на мгновение смолкла, затем снова возобновилась. Но не приблизилась.

– Ты знаешь, он ведь не стал нападать на меня вместе со своими одноплеменниками, – сообщил Кэшел демону и сам поморщился: с какой стати он оправдывается? Но продолжил: – К тому же умеет петь и играть, правда ведь?

– Его соплеменниками? – подавился от смеха Криас. – Балда! Это ты его соплеменник! Лесные Люди похитили его еще из колыбели. Разве ты не слышал, о чем он пел?

– Ну, мало ли о чем поют, – пожал плечами юноша. – Бабушка Бриса тоже, бывало, пела о своей любви за горами, за морями. Или о сероглазом юноше, без памяти влюбленном в нее, ну и прочее такое. Хотя я уверен, никто не любил ее, с тех пор как умер ее муж – еще до моего рождения.

Демон кольца вздохнул – не так театрально, как обычно.

– Да, но с Лесными Людьми все по-другому, – сказал он. – Они сложили эту песню после того, как убили няньку и похитили Элфина (тогда он, конечно, носил другое имя). Таких песен у них тысячи, и все они правдивы.

– О Дузи! – воскликнул Кэшел. – Но это же ужасно!

Криас разразился кудахтающим смехом.

– Ну, когда мы их видели в последний раз, Лесные Люди не пели, – резонно напомнил он, – не правда ли?

Прижав к себе посох правым локтем, Кэшел сложил руки рупором и прокричал:

– Элфин! Иди ко мне! Я отведу тебя домой, как только покончу со своими делами!

Паренек даже не прекратил своего пения. Звучала все та же песня, и Кэшел снова ужаснулся ее словам.

– Ну ладно, – вздохнул он, – может, я перехвачу его позже. В любом случае: мы ведь будем возвращаться тем же путем, правда?

– Я волшебное кольцо, а не предсказатель будущего, – проскрипел Криас. – И не могу сказать, что ты будешь делать. Скорее всего, какую-нибудь глупость…

– Ну ладно, – сказал Кэшел, не в силах сдержать улыбку, слушая брюзжание демона. – Думаю, нам надо двигать дальше. Знаешь, – помолчав, добавил он, – у нас в деревне мальчишки часто развлекались: сунут пук соломы в муравейник и смотрят, как муравьи бегают кругами. Вреда это никому не приносило, а зрелище порой, ей-же-ей, было забавное.

Криас зашипел, как закипающий чайник, а Кэшел с той же усмешкой зашагал дальше.

Каждый раз, когда меж деревьев выдавался просвет, юноша видел впереди каменистый холм. Он пробирался сейчас сквозь заросли бука – ну, или почти бука: листья были нормальной пилообразной формы, но чересчур крупные даже для взрослых деревьев – и время от времени поглядывал вправо, где на расстоянии броска камня высился утес.

Кажется, он уже видел его раньше – или, может, похожий…

– Мастер Криас, сдается мне, это то самое место, где я встретился с Ландуром, – неуверенно сказал Кэшел. – Мы что, ходим по кругу?

– Посмотри на ворота, невежа, – возмутилось кольцо. – Разве эти ворота похожи на те, через которые мы проходили раньше? Нет и нет! Потому как мы подходим ко входу на второй уровень.

– А-а, теперь ясно, – протянул парень, огибая скалу, закрывавшую ему обзор. И впрямь дверь-то была деревянной, а не бронзовой.

Он не стал объяснять демону, что раньше попросту не обратил внимания на дверь. Какой толк в оправданиях, тем более таких дурацких: «Прости, я не видел того, что у меня перед носом».

Дверь была тяжелая, дубовая, с деревянными нагелями вместо железных гвоздей. Похоже, плотников больше интересовала прочность ворот, а не их красота. Створки подогнали не слишком хорошо, поэтому сквозь щели наружу пробивался свет.

Кэшел отметил, что он другого цвета – какой-то мертвенно-зеленый, а не красноватый, как за бронзовой дверью. Да уж, час от часу не легче… Юноша не сказал бы, чтоб нынешний цвет нравится ему больше прежнего.

– Так что, я иду внутрь? – спросил он у кольца.

– Откуда я знаю, что ты делаешь? – проворчал Криас. – Ты же сам себе хозяин, бродишь где вздумается. Прямо как те меховые животные, которым едва хватает ума просыпаться по утрам… В отличие от меня ты не привязан к пальцу какого-нибудь идиота!

– Мастер Криас, – улыбнулся парень, – вам все равно не удастся вывести меня из себя, так что и не пытайтесь. Кроме того, полагаю, вы не меньше меня заинтересованы в том, чтобы вернуть Ландура к жизни. Так что, скажите: эта дверь на пути к новому телу Ландура?

– Да-да, пастух! Эта и еще одна такая же, если только ты доберешься до нее, – проворчал демон. – Запомни это «если».

Голос его звучал раздраженно – собственно, как и всегда, если только Криас не рассуждал о событиях, крайне неприятных для Кэшела, например о Лесных Людях, но сейчас он к тому же казался подавленным. Да уж, мало радости в том, чтобы быть запертым в кольце…

– Благодарствуйте, – сказал юноша и взялся за ручку – поперечную палку такой длины, что за нее свободно могли держаться трое. Потянул, дверь заскрипела, застонала, но не поддалась.

Кэшел уж было подумал, что изнутри заперто, но затем понял, в чем дело. Просто дверь оказалась слишком тяжелой и проседала на петлях. Юноша приподнял ее и попятился. Это сработало… По большому счету, при всей своей массивности и значительности, эта дверь была немногим лучше таковой в конюшне.

Заглянув внутрь, Кэшел обнаружил уже знакомую картину – безлюдный лес, хотя растительность показалась ему абсолютно незнакомой.