Дастфол

Дэвид Амбре

Дастфол

Пролог

Даже самые старые жители Дастфола не могли с точностью сказать, когда он впервые появился в городе. Гербер любил, бывало, сидя в кресле на крыльце летней веранды, запустить морщинистую, бьющуюся тремором руку в свою длинную седую бороду, вспоминая, что первый раз услышал о нём, когда вернулся с войны, потеряв там ноги, шестьдесят лет назад.

Однако его младшие товарищи – семидесятилетний Уилл и шестидесятивосьмилетний Керол – были с этим категорически не согласны, оставаясь крепкими в утверждениях, что он был здесь ещё во времена их отцов и отцов их отцов. Да и вообще, он один из тех, кто заложил первые кирпичи в фундамент местной мэрии, по совместительству самого старого здания в городе. Конечно, столь разнополярные позиции обычно выливались в пылкую ругань и бранные споры, которые не утихали до тех пор, пока кто-то из стариков не терял нить самой сути конфронтации, что в их почетном возрасте происходило весьма скоро.

Неизменно он посещал Дастфол дважды в год: весной – сразу после того, как снежный покров освобождал горные дороги, спускаясь к подножью журчащими ручейками талой воды, и осенью – аккурат перед тем, как снег вновь укроет тропы, отсекая город от цивилизации.

Среди жителей никто не знал его настоящего имени, никого оно даже не интересовало, все привыкли именовать его в соответствии с ремеслом – Торговцем.

Каждый раз Торговец появлялся на южной стороне Дастфола. Высокий, тощий, в своих обычных серых лохмотьях с заплатками, что покрывали всё его старческое тело, от ног в кожаных ботинках с давно уже стертыми подошвами до самой головы, закрытой рваным капюшоном. Длинные, тонкие, как у скелета, пальцы его правой руки сжимали увесистую палку, которая служила ему опорой при ходьбе; в левой руке он держал вожжи от костлявого, как сама смерть, осла, что неизменно из года в год тянул за собой слишком большую, крытую телегу.

Люди, привыкшие и к самому Торговцу, и к его дикому нраву, особо не придавали значения очередному визиту, воспринимая это как само собой разумеющееся. Изредка могли кивнуть в знак приветствия и, не получив никакого ответа, шли дальше по своим делам. Чего, конечно, не скажешь про детей. В маленьком городе, где пойманная крыса уже являла собой событие грандиозное, появление такого персонажа воспринималось сродни чуду. Мелкие сорванцы сбивались в стаи, как только новость о забревшем страннике долетала из окраин к центру, и, побросав все свои дела, слетались к нему как мухи на мёд. Подходить слишком близко всё же они не решались и обычно, держась немного сзади, перешептывались в обсуждении увиденного.

Миновав весь город по центральной улице, он распрягал осла у большого дерева, вставал у телеги и замирал в ожидании. Никто никогда не видел, чтобы он ел, пил или покидал свой пост по естественной нужде. Торговец стоял как статуя, в ожидании своих клиентов, и только по истечении семи дней отправлялся дальше по дороге, прочь из города.

Чем же он торговал? Ничем. Ведь, в сущности, торговцем как таковым он не являлся, и куда корректнее было бы его обозначить как «покупатель». А вот покупал он весьма занятный товар – человеческие чувства. И чем сильнее чувство, тем выше полагалась плата.

Не стала исключением и эта весна, когда уже с первыми лучами солнца Торговец вместе со своим ослом и телегой стояли у входа в город.

Глава 1

Кэтрин проснулась позже обычного. Сегодня никто не разбудил её заранее. Она открыла глаза, когда услышала, что из общего и хорошо знакомого шума улицы выбивается что-то ещё. Что-то, что заставило её широким размахом руки сбросить тяжёлое одеяло и, быстро вскочив, побежать к окну.

Повернув замки, она отворила движимую часть заслонки; в комнату хлынул холодный, свежий воздух. Поднявшись на подоконник, Кэтрин оторвала ноги от земли и, крепко ухватившись за массивную деревянную раму, обратила свой взор вниз.

Утро выдалось серым. Мистер Джонсон – коренастый, лысый мясник, спешил первым открыть свою лавку. Он просыпался ещё затемно и, освещая себе дорогу керосиновой лампой, торопился на своё рабочее место, где несколько часов орудовал тяжёлым стальным тесаком, разделывая туши. Затем вытирал руки о когда-то белый фартук и принимался надраивать витрину до блеска, чем и был занят прямо сейчас.

Немного впереди двое работяг, в лёгких жакетах и с железными ящиками в руках, ковыляли куда-то в сторону шахты, оставляя за собой след из едкого табачного дыма.

На другой стороне миссис Вудхаус яростно спорила о чём-то с молодым молочником. Увы, расстояние не позволяло уловить суть обсуждения, но было видно, что сильно чем-то раздосадованная женщина выражала своё недовольство не только словесно, но и прикрепляла всё это яркой жестикуляцией. Её оппоненту не оставалось ничего, кроме как устало отвечать на её выпады, изредка почесывая затылок да пожимая плечами.

Обогнув глазами всю улицу, Кэтрин без труда нашла предмет своего любопытства. Неспеша перебирая ногами, Торговец шёл прямо по центру дороги, аккурат под окнами её дома, совершенно не обращая внимания на то, что происходило вокруг.

Рядом с ним, стуча копытами о каменную кладку, исхудавший старый осёл тащил за собой несоизмеримых размеров телегу. Из-за высокого крытого навеса сложно было с точностью сказать, что находилось внутри. Но вокруг её деревянного каркаса были подвешены десятки или даже сотни стеклянных сосудов. Телега дрожала, словно старик в лихорадке, и они вместе с ней, подпрыгивая, ударялись друг о друга или о дерево, что порождало громкий звон, который разносился по улицам. Большинство сосудов сейчас оставались пустыми, но некоторые всё же были заполненными разноцветными субстанциями.

Кэтрин точно смогла разглядеть несколько тонких, длинных бутылок с веществом красного цвета внутри. Они были привязаны веревками к правому, хорошо обозримому с её окна, борту телеги и болтались, почти что цепляя колесо. Немного выше них из-под серого брезента торчала большая фиолетовая склянка. А впереди, у небрежно сложенных вожжей, можно было увидеть с дюжину банок, заполненных чем-то тёмным, от светло-серого, как предзакатные сумерки, до чёрного, как сама ночь, оттенков.

Она провожала Торговца взглядом, до тех пор пока тот не скрылся за поворотом, потом, перенеся центр тяжести назад, резко опустилась на пол и, с силой захлопнув окно, устремилась прочь из своей комнаты. Перебирая маленькими ногами по деревянным ступеням, Кэтрин миновала второй этаж и влетела в зал, чуть было не врезавшись в большой обеденный стол.

– Мам, мам! Торговец приехал, прошёл прямо у нас под окнами, как осенью! – Резко затормозив, она поторопилась к дальней части стола, за которым скучала, занятая чтением, женщина.

Отложив книжку в мягком переплёте в сторону, она сняла очки, поправила свои вьющиеся светлыми кудрями волосы и схватила Кэтрин, заключив её в крепкие объятия.

– Сегодня ведь особенный день. – Сказала она, поцеловав дочь в щеку.

– Угу. – Будучи пленённой объятиями, только и смогла ответить девочка.

– Джозефина! – Поднявшись, крикнула женщина куда-то в сторону кухни.

Оттуда сразу послышалась суета и звон столовых приборов, а через несколько мгновений в зал зашла пожилая служанка, толкая перед собой железный поднос на колесиках с большим праздничным тортом на нём.

– Ух ты! – Глаза Кэтрин округлились при виде угощения.

Служанка достала коробку спичек и терпеливо, одна за другой, зажгла десять розовых свечей, украшающих верхушку торта.

– С днем рождения, юная мисс. – Закончив, произнесла она с улыбкой.

– Спасибо, Джоз!

– Иди сюда. – Мать подхватила Кэтрин и поставила её на стул. – Загадывай и задувай.

Подумав несколько секунд, Кэтрин закрыла глаза и, набрав полные лёгкие воздуха, обрушила на свечи тайфун, что вмиг смёл пламя.

– Сначала завтрак, потом торт.

– Ну, мааааам. – Надув щеки, сказала Кэтрин. – У меня ведь день рождения!

– И это не повод портить себе аппетит перед едой. – Она присела на соседнее с дочерью место и кивнула служанке, подавая знак к началу завтрака.

Кэтрин заерзала на мягком стуле, выбирая более удобную позу. С кухни донёсся запах яичницы и жареного мяса. Она покосилась на стоящий так близко торт, затем на мать. Та сидела слева от неё и, надев очки, продолжала сосредоточенно изучать что-то на страницах книги.

– Мам. – Осторожно начала она.

– Дочь. – Лаконично ответила та.

– Можно тогда я схожу посмотрю на Торговца перед школой?

– Опоздаешь на занятия, и миссис Корвел снова будет ругаться. – Не отрываясь от чтения, ответила она.

– Не будет! – Возразила Кэтрин и хотела было добавить аргументации своим словам, но, не найдя ничего, что могло бы убедить мать, забегала глазами по всему залу. – К тому же день рождения раз в жизни бывает! – Наконец-то нашлась она.

– Твой день рождения каждый год.

– Да, но ведь десять лет только раз!

– Джесс, а ведь она права. – Послышался мягкий мужской голос с другой со стороны холла.

– Папа! – Тут же вскочив, Кэтрин побежала по направлению к высокому мужчине в коричневом деловом костюме, что стоял у двери.

Одна его рука лежала на большой, укутанной в праздничную обёртку коробке, вторую занимал букет белых тюльпанов, которые он вручил стремительно приближающейся девочке, затем подхватил её на руки, поднял над головой и несколько раз покрутился вокруг своей оси.

– Такая большая выросла. Сколько лет уже моей имениннице? Двадцать? Тридцать?

– Папа! – Сузив взгляд, возмутилась девочка.

– Откроешь? – Спросил он, осторожно опустив Кэтрин на землю.

Она сразу же метнулась к столу, который уже был накрыт на троих персон, и, стащив кухонный нож, в несколько прыжков вернулась к коробке, где неуклюжими, торопливыми движениями разрезала упаковку, достав содержимое.

– Какая красивая! – Воскликнула Кэтрин, обнимая большую, почти в свой рост, куклу. – Спасибо, пап!

Питер слегка взъерошил волосы на голове дочери и поцеловал её в макушку.

– Ну, всё, теперь к столу. – Он помог Кэтрин забраться на стул. Следуя просьбе дочери, расположил её новую куклу на месте рядом и сам сел во главе.

– Так можно мне сходить посмотреть на Торговца? – Оторвавшись от быстро поглощаемой трапезы, спросила Кэтрин.

– Только ненадолго. – Сдавшись, разрешила мать.

– Угу. – Ответила она, прикрепляя свои слова кивком. – А ещё, после школы мы хотели сходить к Мише, поиграть с улитками.

После упоминания друга её дочери, Джессика бросила в мужа беспокойный взгляд и какое-то время разглядывала его, казалось, совершенно беспечное лицо, словно в поисках ответа. Он, предварительно убедившись, что Кэтрин занята завтраком и не обращает на них внимания, только пожал плечами.

– Будь дома до темноты. – Наконец-то ответила Джессика.

– Да, мам. – Согласилась Кэтрин и, закончив с яичницей, мигом помчалась наверх, готовиться к школе.

Питер отодвинул тарелку с незаконченным завтраком, забрал чашку с чёрным горячим кофе и отошёл от стола, став напротив большого, обрамлённого деревянной, узорчатой рамой окна. Джессика так же отставила еду в сторону и подошла к мужу, обняв его со спины.

– Не думал тоже сходить к Торговцу? – Шёпотом спросила она. – Ты в последнее время совсем измотан.

Он удручённо покачал головой.

– Если шахта не получит финансирования, полгорода останется без работы. И его тридцать серебряников ситуации не исправят.

– Ну, может, хоть немного разгрузишь голову?

– Ерунда всё это. – Отмахнулся он.

– Когда прибудет столичная комиссия?

Питер пожал плечами, поставил чашку с кофе на подоконник и, обернувшись, прижал к себе жену.

– Должны были ещё на прошлой неделе.

Джессика положила голову на грудь супругу и закрыла глаза.

– У тебя уже так много седых волос. – Она запустила длинные тонкие пальцы в его густую шевелюру.

– Перестанешь меня любить, когда совсем поседею? – Спросил Питер с лёгкой усмешкой.

– Какие глупости ты иногда говоришь.

Казалось, даже пасмурная погода уже не могла испортить этот день. Кэтрин покинула дом и с рюкзаком за плечами отправилась по узкой, выделенной для пешеходов тропинке, дальше в город. Хотя деревья вокруг всё ещё стояли, обнажив свои кривые ветки, а прошлогодняя трава под ногами шуршала, переливаясь жёлтым цветом, в воздухе уже витала весна. Не заметить этого было попросту невозможно. Первые весенние настроения заставляли всех жителей города оживать, двигаясь, как только что заведённый механизм. И Кэтрин вместе с ними, весело маневрируя, быстро преодолела большую базарную площадь. А сразу за ней увидела его.

Стоя на перекрёстке, у кирпичной стены здания одного из здешних магазинов, кроткий, светловолосый мальчишка держался за кожаные лямки массивного рюкзака, разглядывая отполированные до блеска носки своих чёрных ботинок.

– Кай, доброе утро! – Она живо замахала рукой и подпрыгнула на одной ноге, привлекая к себе внимание.

Кай тряхнул головой и, поспешив найти глазами подругу, двинулся ей навстречу.

– Привет. – Поздоровался он, приблизившись. Кай был старше её на полгода, но ростом ниже на голову, так что смотреть на неё ему приходилось снизу вверх. – С днём рождения!

– Спасибо! – Ответила она с улыбкой.

– Сейчас, подожди минутку. – Немного наклонившись вбок, Кай сбросил свой рюкзак на землю и, открыв его, принялся нетерпеливо шарить внутри.

– Нет, Кай, не нужно, правда. – Хотела было остановить его Кэтрин, но он уже достал из глубин своей сумки большой жёлтый камень.

– Вот, держи. – Он протянул ей подарок.

Камень был похож на кристалл, состоявший из кристаллов поменьше, что прямоугольной формой торчали из его основания.

– Кай… – Она сделала паузу. – Это ведь не золото? – Оторвав взгляд от подарка, она подняла свои большие светлые глаза на друга.

– Нет, нет. Всего лишь пирит, таких много в шахтах. Этот когда-то давно принёс мне дядя, кажется… – Поспешил успокоить он.

Кэтрин выдохнула с облегчением и ещё раз осмотрела подарок.

– В нём даже моё отражение видно.

– Я отполировал его и покрыл парафином. Так он может храниться долго и не темнеть. Ну, в теории…

– Он чудесный, спасибо. – Сказала она, бережно пряча кусок пирита в рюкзак.

– Да не за что… – Ответил он, смущенно опустив глаза в пол.

– Нужно забрать Мишу и Криса, а потом пойти посмотреть на Торговца.

– На Торговца? – Удивленно переспросил Кай. – Он в городе?

– Ага, видела утром, проходил возле нашего дома.

– Ну, не знаю, – Кай замялся на месте. – А мы успеем в школу?

– Если поторопимся. – В мгновение на лице Кэтрин сверкнула озорная улыбка.

Кай верно истолковал это выражение и уже было открыл рот, чтобы возразить, но не успел. Фигура Кэтрин стремительно отдалялась от него, и всё, что оставалось – отправиться следом, в тщетных попытках догнать свою спутницу.

Миша занёс руку за спину и, прицелившись, отправил камень в полёт. Задев голые ветки прибрежной ивы, тот приземлился посреди городского пруда, с характерным звуком проломив тонкий слой льда.

– Они опаздывают. – Заявил он, параллельно разгребая ногой землю, в поисках следующей жертвы.

– В день рождения такое случается. – Ответил Кристофер и устроился поудобней на нескольких досках, кем-то заботливо приколоченных к выступающим корням дерева.

– У Кая сегодня день рождения? – Он подцепил носком небольшой камушек и подкинул его вверх вместе со слоем грязи.

– У Кэт. – Крис перелистнул черно-белую страницу газеты, которая почти полностью закрывала собой его маленькое тело.

– Тебе с этой штукой будто бы пятьдесят. Прямо как мой старик, уткнешься в нее носом, и ничего больше тебя не волнует. – Сказал Миша, кивнув в сторону газеты.

– Тут пишут много интересного.

– Например?

– Ты знал, что наша шахта добывает 600 тысяч тонн угля в год?

– Нет. А это много?

– Целая гора угля.

– У нас возле дома есть гора угля, мы отапливаем им печку зимой.

– Не такая гора. У вас вряд ли найдётся хотя бы одна тонна.

– Ты-то откуда знаешь?

Кристофер отложил газету в сторону и посмотрел на друга с нескрываемым скепсисом.

– Доброе утро! – Звонкий голос прервал их обсуждение.

Буксируя ногами в мелкой гальке, Кэтрин спустилась по склону к берегу. Тяжело дышащий Кай волочился следом.

– Что делаете?

– Я бросаю камни, он считает уголь. – Ответил Миша.

– Считаешь уголь? – Спросил Кай, протирая лоб от свежей испарины.

Кристофер только устало покачал головой в ответ.

– Торговец уже в городе! – Торжественно объявила Кэтрин.

– Ага. Видели его утром.

– Как давно?

– Проходил тут как раз перед нашим приходом.

– Значит, сейчас он уже должен быть на своём месте! – Констатировала она. – Пойдем, как раз успеем к нему до школы.

– Пойдем. – Подхватил Миша. – Крис заодно можешь спросить у него про уголь.

– Почему я должен спрашивать у него про уголь?

– Ну, он в числах-то точно разбирается.

Бродяга по имени Томас, как всегда, первым спешил продать всё, что у него были готовы купить. Метаясь по краям обзора красными глазами, он периодически чесал висок взъерошенных волос и вертелся из стороны в сторону, явно нанося раздражение таким поведением меланхоличной натуре Торговца.

– Моя собака умерла. А еще… Да, мне снился сон, грустный такой, я пол-ночи не мог уснуть! – Наконец собравшись, выпалил Томас.

Торговец молча повернулся к телеге, плавными движениями длинной бледной руки вынул оттуда стеклянную колбу продолговатой формы и протянул её Томасу. Тот резко выхватил сосуд и с силой подул внутрь. Пространство флакона заполнил прозрачный, слегка серый дым. Не упуская ни дымки, Томас закупорил его деревянной пробкой, передавая Торговцу. Его руки заметно дрожали.

Приняв колбу, Торговец несколько раз покрутил её в руках, а затем поднял к небу и встряхнул на свету. Дым внутри немного зашевелился. Он цокнул языком. Достав из-за пазухи монету, Торговец бросил её в открытую ладонь Томаса.

Он всегда расплачивался ими – старыми, давно вышедшими из оборота, монетами. На одной стороне которых изображался давно почивший король, на другой – какой-то столичный дворец, который ныне служил музеем. Тем не менее, отлиты они были из чистого серебра, и в Банке Дастфола их с радостью готовы были обменять на настоящие, бумажные деньги.

– Одна? Одна монета? И это всё? – Возмутился Томас.

– Какое чувство, такая и плата. – Послышался хриплый, старческий голос в ответ.

– Нет, нет, нет. Послушай, у меня… – Томас оттянул воротник и без того свободного свитера. – Да, у меня ещё есть радость! Такая хорошая погода! Весна же! Возьми радость.

– Позитивные чувства не покупаю.

– Ну пожалуйста! Погоди, быть может, ещё что-то найдём?

Дети переглянулись.

– Говорят, он не спит и не ест два дня до прихода Торговца. Чувствует. – Осторожно сказал Кай.

Они стояли, совершенно не скрываясь, на другом конце улицы, в нескольких десятках метров от телеги Торговца, но говорить всё же предпочитали шёпотом.

– Как он может такое чувствовать? – Миша покосился на друга.

– Мне почем знать?

– Может, нам тоже что-то продать? – Влез в диалог Крис.

– Детские чувства ничего не стоят. – Не отводя взгляд от фигуры в плаще, ответил Миша. – Торговец мне это сам сказал, ещё в прошлом году. – Добавил он, утоляя любопытство друзей.

– Нас всерьёз даже никто не воспринимает! – Произнес Кристофер и в сердцах сплюнул на землю.

– Я слышал, братья Витсоны собираются ограбить Торговца на пути из города. Если тебя это утешит.

– На пути из города? – Переспросил Миша. – Вот идиоты, что они собрались украсть? Эти флаконы с… Непонятно с чем! Если и нападать на него, то на дороге в город.

– Откуда они могут знать, когда он прибудет? – Парировал Кристофер.

Миша пожал плечами.

– По нему поймут. – Сказал он, указав рукой на Томаса.

– Хватит нести чушь! – Вмешалась Кэтрин. – И поменьше слушайте дураков, как братья Витсон, они даже…

– Джефферсон и её шайка! – Ледяной, пробирающий до костей голос из-за спины оборвал её речь.

– Доброе утро, миссис Корвел. – Услышав свою фамилию, Кэтрин медленно обернулась.

Строгая женщина смерила детей взглядом, под которым даже сдержать непроизвольную дрожь в теле уже представляло собой задачу не заурядную, однако кое-как, но дети справились. Закончив выразительный в своей немоте осмотр, женщина принялась невольно поглаживать большой зелёный камень, что, подобно магическому кристаллу из сказок, украшал брошку на её совершенно плоской груди.

– Мне не нужно вам напоминать, в котором часу начинаются занятия, не так ли?

– Нет, миссис Корвел. – Склонив головы, почти что хором ответили дети.

– Тогда марш в школу!

Два раза им повторять не требовалось. Получив разрешение отступить, дети тут же сорвались с места. Миссис Корвел провела несколько мгновений в наблюдении за тем, как их фигуры скрылись за ближайшим углом, затем осторожно осмотрелась. Томас уже поспешил в банк, а больше людей здесь не было.

Сокращая пространство короткими, быстрыми шагами, она приблизилась к тележке, а затем в очередной раз завертела головой.

– Дети. – Наконец заговорила она. – Терпеть не могу детей.

Не проявляя и капли интереса, Торговец молча протянул ей пустую стеклянную бутылку.

В последний раз она посмотрела сначала налево, потом направо, словно готовилась переходить несуществующую улицу. А после резко опустила голову и подула в бутылку. Та тут же заполнилась ярко-красным, густым дымом.

Торговец спрятал её за пазуху и протянул своей клиентке толстый кожаный кошель, доверху набитый монетами.

Кабинет Питера, если его, конечно, можно было так назвать, находился на втором этаже небольшого хозяйственного здания, что, в свою очередь, располагалось аккурат напротив главного входа в шахту.

С утра он, как обычно, отправился туда. И уже у входа, вынув из кармана свою привычную, тяжёлую связку ключей, замер. Постояв немного, прислушавшись, он легонько толкнул дверь; та без труда открылась. Питер сделал шаг внутрь и прочистил горло, привлекая к себе внимание. Трое мужчин тут же обернулись в его сторону.

Один из них сидел за незатейливым деревянным столом, напротив места, которое Питер привык считать своим. Двое других стояли чуть дальше у окна.

– Мистер Джефферсон. Рады вас видеть! – Мужчина за столом поднялся, протягивая ему руку. – Я Уильям Дени, это мистер Хеминг и мистер Льюис. Мы представители головного филиала компании «Веллгрант» и прибыли сюда для инспекции шахты.

– Рад вас видеть. – Он пожал его руку и наспех натянул улыбку.

– Прошу, присаживайтесь. – Уильям жестом указал ему на кресло, которым Питер пользовался последние десять лет.

– Ожидал вашего визита несколько недель. – Сказал он, спокойно заняв своё место.

– У нас много работы, как и у вас, полагаю. – Мускулы на его лице пришли в движение, обнажая ряд белоснежных зубов, в неком извращённом подобии улыбки. – Как обстоят дела на шахте?

– Вы, полагаю, в курсе, мы всё ещё ожидаем утверждение плана финансирования на текущий год. Должны были получить его в начале прошлого квартала, но рассмотрение застопорилось по неведомой мне причине. – Питер остановился, изучая собеседника, который хранил мраморное безразличие.

Спустя несколько долгих мгновений тело Уильяма всё же пришло в движение. Он сложил руки на столе и уставился на Питера, слегка склонив вбок голову. Ему вдруг подумалось, что Уильям Дени сейчас больше походит на куклу, чем на человека. Жутко детализированную и хорошо проработанную восковую куклу. Казалось, он даже слышал это имя, или другое похожее, раньше. Когда-то давно на одной из бесчисленных выставок любительских паноптикумов.

– Мистер Джефферсон. – Начал он. – Позвольте мне оставить формальности и сразу перейти к делу. Совет директоров хочет, чтобы вы увеличили разработку угля как минимум в два раза в ближайшие три года.

– В два раза? – Переспросил Питер, непроизвольно округлив глаза.

– Как минимум.

– Это невозможно.

– В самом деле?

– Очень большие объёмы, в очень сжатые сроки. Наше морально устаревшее оборудование и так едва держится, чтобы нарастить добычу, необходима всеобъемлющая модернизация, обучение специалистов, привлечение инженеров с…

– Мистер Джефферсон. – Перебил его мужчина, которого Уильям представил как Льюиса.

Тощий, высокий, с короткой стрижкой и круглыми очками в золотой оправе на переносице, он сделал несколько шагов, подойдя к столу. Уильям тут же поднялся, уступая ему место. Мистер Льюис, однако, садиться не спешил. Он взял коричневый чемодан, поставил его на пустую поверхность стола и, нажав на две защёлки с обеих сторон, открыл крышку. Из чемодана он вынул небольшой газетный свёрток, развернув который, достал спрятанный в нём кусок угля и положил его на стол. Затем он всё так же неторопливо взял белый платок из кармана своего, вне всяких сомнений, очень дорогого пиджака, протёр руки. Наконец вернув платок на место, он подвинул стул и сел ровно напротив Питера, их глаза встретились.