Мельница Душ Разумных

Deuscreator

Мельница Душ Разумных

Глава 1, "Чудо надо вернуть"

В этой главе Чудо вернут на родину. И всё будет инопланетно и непонятно.

Висящий посреди зала в силовом поле шар излучал святость. В холодных синих лампах жемчужно-костяная корка шара переливалась аквамарином, а небольшие прорехи, затянутые тёмно-фиолетовой мембраной, едва скрывали тонкий размытый силуэт, застывший в позе эмбриона.

В зале хранились и другие создания; в длинных стальных капсулах, затянутых мутным стеклом и заполненных синим гелем, находились бессознательные человеческие тела. Живые батарейки, по сравнению с которыми даже растения обладали большей осознанностью.

Использовать их души – гуманно. Эти создания ниоткуда не произошли и никогда не знали жизни; но их душами питались устройства, а телами кормилась наука. От их душ горели лампы и открывались двери, а от их тел являлись чудеса…

Впрочем, в этом холодном зале находился ещё один разумный организм и, в отличие от других, он уже давно не спал. Двухметровый арасут Геррсим, чем-то напоминавший белёсого кота без шерсти, но с длинным хвостом, задумчиво ходил взад-вперёд. Хвост нервно вилял, щекоча ноги Геррсима, а пальцы постукивали по чёрному материалу космического стилбеза – комбинезона, что поддерживал температуру в условиях космоса, а также держал мышцы в тонусе после долгого сна.

К шару подключены стазисные трубки – ложное заверение, что создание внутри, как и люди в криокамерах, никогда не очнётся, чтобы познать мир. Ложь, какая же ложь! Чудо внутри шара – их маленькая надежда на новый прекрасный мир – уже обрела сознание. Она уже знала, где находилась, и что с рождения её создатели стали её же пленителями.

Это несправедливо. И Геррсим собирался это исправить.

Геррсим потёр друг о друга белоснежные пальцы. Они стали очень холодными и скользкими. Два сердца в груди быстро застучали, перекачивая кровь. Он сделал ещё пару шагов вокруг шара, примеряясь, как бы аккуратнее его вытащить из поля.

– Ну всё, – решился Геррсим, успокаивая себя вслух. – Идём со мной. Твоя мама уже заждалась.

Решившись, Геррсим протянул руки, его когтистые пальцы мягко вошли в стазис-поле. Геррсим обхватил шероховатый большой шар и потянул на себя. Это точка невозврата, теперь его жизнь раскололась на «до» и «после». Но дело того стоило.

Вытащенный шар он прижал к груди, обхватив обеими лапами, а после аккуратно погладил ладонью. От чувства облегчения его хвост загулял медленней.

«Что ты делаешь, Геррсим?»

Он вздрогнул от голоса в голове. Его заметили. Слишком рано! Нужно было действовать быстрее!

Впрочем, вернуть утерянное нельзя, можно лишь попытаться сохранить то, что есть сейчас. Стоило ему сдаться, как план сорвётся, и всё будет утрачено окончательно.

«Остановись», – отстранённо приказал голос в голове Геррсима.

Приказ, словно принуждающее мягкое клеймо, попытался парализовать арасутское тело, подчинить и подавить сознание, но вдруг отпрянул. Геррсим, дёрнувшись в сторону, вырвался на свободу.

Прижимая шар, арасут побежал прочь по треугольным коридорам, и морок остался позади. Геррсим так спешил, что его лапы чуть скользили на поворотах, скребя когтями по холодному полу. Треугольные тёмные коридоры станции, освещённые синим неоном, мелькали один за другим: хранилища смолы, сады, загоны для аберраций.

«Угроза коллективного характера. Отключаю внутренние телепорты на биоэтаже», – раздался холодный голос ИИ, затронув разум каждого на станции. Из интеркомов полилась псионическая волна.

Геррсим почувствовал голос Четвёртого – хирурга-хайонсута. Одного из расы Геррсимовых хозяев, наставников и прародителей.

«Геррсим, остановись и верни на место наше Чудо. Что бы ни стало причиной твоего помешательства, ты выступаешь против общего решения семьи… ИИ, я подтверждаю угрозу пятого уровня. Семья, Геррсим украл Чудо. Перехватите его у телепортов на биоэтаже».

Голос Четвёртого был холоден и безразличен как космос, но даже в псионических эманациях хайонсута читалась лёгкая паника. Величественный змей взволнован тем, что впервые за сотни лет кто-то совершил преступление. Украл надежду, которую хайонсут сам создал.

Создал и разбудил раньше срока. Говорил с тем, кому нельзя было пока себя осознавать. Не будь у Чуда разума, никто не сказал бы, что это неэтично. Это всё любопытство Четвёртого, оно всех погубит! Разве могут они воспитать нежного бога, держа его взаперти и подвергая экспериментам?

«Слушаюсь, господин», – отстранённо произнёс ИИ. – «Полномочия пятого уровня получены. Запас запросов для ИИ расширен до двадцати. Открываю односторонние телепорты, блокирую телепорты…»

Оказавшись у капсулы телепорта, Геррсим прижал шар к груди, выбил крепкой ногой нижнюю крышку капсулы, и та провалилась в бездну шахты сквозь техэтажи, отскакивая от стенок. Он крепче обнял шар и спрыгнул вниз, зацепившись одной рукой за техническую трубу. Обхватив её ещё и ногами, он заскользил в шахте потокового телепорта.

Трение обожгло ладонь и бёдра; мимо пролетали десятки метров технических подпалуб, ведя всё ниже и ниже. Геррсим проносился меж голубых огоньков, но даже отсюда он слышал, как дышали озоном самые тёмные углы. Как по кабелям и трубам текла энергия.

Геррсим работал с этой аппаратурой всю свою жизнь. Вотчина его знаний – механическая плоть, скелет станции и неровности её стальных костей. То, чем станция дышала, вся её анатомия. По каким венам текла её безжизненная кровь, куда нужно эту кровь направить и как остановить в случае нужды. Как и его прообраз, как и прообраз до него, Геррсим Третий продолжал поддерживать станцию, вечность ожидая, пока новое будущее придёт и станет лучше прошлого.

Но Геррсим знал, его раса получит вместо надежды ещё один удар, если они продолжат в том же духе, и на сей раз они уже не оправятся. Довольно существ, объявивших на них охоту. Они не могли больше позволить себе ещё злобных божеств.

Съехав до следующей капсулы телепорта, арасут вломился через её крышу, спрыгнув вниз. Стоило хоть кому-нибудь ею воспользоваться, пока Геррсим спускался, и всё, его бы расщепило на тысячи атомов, рассеянных в технических помещениях. Но тогда и Чудо погибло бы вместе с ним. Они бы этого не допустили.

Утирая тонкие жгутики-усы и по-прежнему прижимая шар к груди, Геррсим огляделся.

«Стоит ли мне активировать защитные турели, капитан?» – прозвучал голос ИИ.

«Ни в коем случае», – приказал строгий голос Первого, капитана станции. – «Любое воздействие может навредить Чуду. Что бы ни случилось, не подвергайте Чудо риску».

Треугольные коридоры нижней палубы. Холод здесь особенно ощутим, будто сам космос дышал сквозь толстые стены пирамиды станции, добираясь до самых костей.

Он не успевал. У ИИ было разблокировано множество запросов-команд, на которые появилось право. Если бы захотел, этот интеллект мог бы руководить почти одной тридцать второй частью станции одновременно. Активировать за раз двадцать турелей. Закрыть двадцать дверей.

«ИИ мог бы и взбунтоваться, почувствовав такой вкус власти», – с тревогой подумалось арасуту. Станция ему всё ещё была не безразлична, пусть для экипажа он и стал врагом.

Будь Геррсим один, его бы уже задержали. Но он не один, с ним Чудо. Двери стали отсекать его от спасения одна за другой, они захлопывались перед ним и за ним, стремясь поймать.

– Проклятье! – он на мгновенье опустил шар на палубу и приложил к настенной панели перчатку настройки.

Та вспыхнула электрическими разрядами, соединяясь с панелью. В голове у Геррсима сразу же всплыли различные конфигурации и схемы технической начинки. Перед его глазами раскрылось меню возможностей, ограниченных ближайшими отсеками. Он разблокировал уже закрытые двери, ведущие к отсеку с посадочными капсулами, подхватил шар и бросился бежать.

Двери позади него постепенно смыкались и вскоре раскрывались одна за другой, сквозь них приближался преследователь, и ИИ открывал тому проход. Геррсим вручную заблокировал последнюю ведущую к нему дверь, раскрыв себе весь коридор до эвакуационных капсул.

– Геррсим! Стой! – крикнул знакомый голос арасутки по ту сторону. Она ударила кулаком в дверь. – ИИ! Открой чёртову дверь, немедленно!

– ИИ! – крикнул Геррсим, снова переходя на бег и зная, что тот его слышал. – Чудо не должно быть в наших руках. И мы не имеем права им распоряжаться! Оно удел тех, земных богов, и это их дитя. Мы создали его, но Четвёртый его и пробудил! У этого ребёнка теперь есть разум! Мы не можем его использовать, ИИ! У нас нет на это права!

«Извини, Геррсим, но за тебя говорит помешательство. Остановись. Ты обсудишь с Семьёй свой необдуманный поступок. Мы вместе примем оптимальное решение. Ты подвергаешь амбицию Семьи риску…»

Ничего другого и не дождёшься от сплава тысячи душ. Они не поймут и до конца сохранят верность тем, кто обрёк их на спрессованное существование. Геррсим пытался не сбиться с дыхания.

– Геррсим! Оставь Чудо! Ты хоть понимаешь, что творишь?! – снова крикнула арасутка, но Геррсим убегал по коридору, а двери теперь захлопывались позади него, заглушая её голос. – Вернись! Вернись, Проснувшийся тебя увидь!

Всё это время шар спал, и Геррсим молился, чтобы сон Чуда не был потревожен. Чтобы она не узнала того, что здесь происходило. Если бы Чудо пробудилась, она могла бы прийти в гнев. Если так, то сначала погиб бы Геррсим, а за ним и вся станция.

А ещё Геррсим очень не хотел ей навредить и про себя молился всем силам Франгира, чтобы не выронить Шар из цепких лап.

Наконец отсек посадочных капсул. Дверь за ним захлопнулась. Он сразу приложил руку к панели; турели, призванные приказом ИИ в обход прямой команды экипажа, убрались в амбразуры. Включился свет. Он активировал предварительную подготовку капсул. Остановил вентиляцию. Теперь они не смогут вырубить его нервно-паралитическим газом. Заблокировал пси-установки.

– Геррс-с-сим.

Хайонсутский шипящий голос. Физический. Геррсим выхватил одноручный иглострел и сразу же направил в сторону одного из своих покровителей. Три выстрела навскидку; ему нужно было его напугать. Он не хотел вредить.

Высокая тёмно-синяя нага со змеиной головой с длинными усами-жгутиками возвышалась посреди отсека, приближаясь и волоча длинный хвост. Она закрылась руками, и иглы, воткнувшись в воздух, безвольно осыпались на пол.

Хайонсут Второй – начальник безопасности – уже был здесь. За ним, пригнувшись, следовали арасуты, облачённые в тактическое снаряжение. Геррсим поднял шар перед собой, укрывшись за ним. Он был уверен, что по Чуду они стрелять не станут.

«Остановись. Аккуратно положи Чудо на пол», – процедил в его разуме голос Второго, сдерживая за своим потусторонним спокойствием неизмеримый гнев. – «Ты предаёшь всю нашу Семью. Но мы ещё можем уладить дело миром».

Геррсим рванулся назад, тонкие синие иглы моментально пробили ему икры и колено, воткнувшись между костей. Нога с хирургической точностью была отключена. Геррсим почувствовал, как шар из его рук стали вытягивать телекинезом, и выстрелил в ответ столько, сколько смог, упав спиной на шлюз к одной из посадочных капсул.

Первый сконцентрировался на силовом поле. Одному из арасутов (наверное, Лейнарду) в грудь прилетела игла, войдя на пару сантиметров. Сердца Геррсима сжались. Знакомый арасут судорожно схватил ртом воздух, но не умер, его сразу же стабилизировала дроном вторая арасутка-оперативница, но стрелять по рукам Геррсима не решалась, ведь могла попасть в Чудо.

Геррсим выиграл несколько секунд, открыл шлюзовой люк посадочной капсулы и просто кинул Шар на холодное разложенное кресло, что силовым полем сразу же приковало его на месте, мягко и безопасно зафиксировав. Геррсим захлопнул люк, а после заслонил его своим телом и сразу отдал команду, приложив перчатку настройки к внешней панели.

Начался обратный отсчёт. 60, 59, 58…

ИИ попытался его прервать, но Геррсим, слившись с системой, оборвал ИИ. У арасута по сравнению с компиляцией тысяч душ, спрессованных в одну, всё равно было больше прав.

Хайонсут телекинетической хваткой моментально вжал Геррсима в стену, открывая для себя проход. Быстро перемещаясь, древний змей подполз к шлюзу и попытался его открыть руками, но тот не поддался. Команда со стороны не давала его разблокировать. Телекинез был бессилен.

30, 29, 28…

Геррсим сдавленно засмеялся, вжатый в холодную тёмно-синюю стену космической станции.

– Мы справились, Док, – Геррсим посмотрел наверх, в его лёгких не хватало воздуха, а в глазах стоял избыток слёз, стекающих на щёки. – Чудо… Чудо теперь будет у тех, кто там, внизу. Вы не сможете получить себе божественное дитя. Никому не должно принадлежать такое Чудо…, – он задёргал ногами, стуча по стене, в которую его вжимали. – Даже если мы отправимся за это в объятья Того Кто Проснулся… Даже если мы обретём покой в его агонии…

5, 4, 3…

– Бес-с-с-умец! – прошипел Первый и ударил в закрытую дверь. – С-саботаж! ИИ! Немедленное сканирование вс-сех подстанций! Кто ещё управляет дверьми? Найти предателя!

Посадочная капсула отстыковалась от станции и полетела прочь, стремительно разгоняясь. В ложном космическом иллюминаторе показалась сфера Моновиума – планета, полная земли, водоёмов и лесов. Место, где сверкал солнечный свет, согревая обитателей. Место, где дышалось вольно, а туманы ласкали кожу под белоснежным небом.

Геррсим видел Моновиум из космоса. Геррсим видел, какой он, через скрытых дронов и трансляции с человеческих камер. И арасут-техник точно знал, он был обречён никогда не увидеть это место воочию.

«Теперь, когда Чудо покинуло станцию, я скажу. Первый, саботаж – моих рук дело, – разлились из интеркома мысли Восьмого, хайонсута-техника. – И я, и мой протеже предстанем перед судом Семьи за предательство намерений и распоряжений большинства, если мне дадут право объясниться. Уверяю вас, братья, мои методы гуманны. По приземлении в Моновиуме Чудо будет подвергнуто риску, но не пострадает. И его отправка – вынужденная мера. Пробуждающий звонок для всех вас. Братья, сёстры, вы оказались ослеплены своими амбициями, и это происшествие может открыть вам глаза».

Хватка Второго ослабла. Геррсим съехал по стене вниз. Его подхватили два арасута и заковали в гравитационные наручники. В ногу сразу был вколот обезболивающий шприц-инъектор; острая боль от длинных игл, которую Геррсим терпел изо всех сил, отступила, позволив мыслить свободно. Он наконец разжал зубы. Арасуты быстро обрабатывали его раны.

Второй отошёл, закрыв руками длинную морду и проведя по ней, после чего повернулся к своим арасутам. Жгутики-усы зашевелились, передавая им телепатическое сообщение. После хайонсут перевёл взгляд змеиных глаз на Геррсима.

«Нет тех слов, что смогли бы описать отчаяние, на которое ты нас обрёк. Но знай, руками твоими, предатель, не решена наша судьба, как не решена была теми варварами внизу. Как не была решена богами. Мы вернём себе Чудо. И цивилизация хайонсутов вновь восстанет из небытия в своём прежнем цвете… Но ты этого уже не увидишь».

***

Тем временем одинокая посадочная капсула неслась на огромной скорости самым коротким маршрутом, оставляя позади чёрное, как бездна, пятно станции, невидимое на фоне космоса.

Эта пирамида оставалась мифом, несмотря на то, что по Моновиуму гуляли «доказательства» обратного. Космические снимки. Поломанные спутники. Исчезнувшие космонавты и показания многих очевидцев, что видели инопланетных лысых котов и синих змей. Увы, в мире лжи никто не верил правде. Образы этих инопланетян по всему межнету гуляли самые разные: от настоящих людей до серых разумных грибов. Так что даже общего имени у этих инопланетян не было, максимум «мифические существа».

Защитная капсула, в которую был заключён шар, управлялась автоматически. Координаты её посадки регулировались хитрой программой, выбирая наиболее подходящую траекторию и используя гравитационные двигатели для коррекции посадки.

Сквозь космос эта маленькая перевёрнутая пирамида летела быстро и мягко, словно сон, плывущий в астрале.

Чуду внутри было очень спокойно, она спала глубоким-глубоким стазисным сном, грезя в нём о тех далёких разговорах, что с ней проводили космические голоса. Чудо помнила, как они ласково её называли, как лелеяли надежду, что Чудо изменит всю известную им историю. Исправит множество ошибок, и чужих, и их… Разве что своих бы не исправляла, ибо они обещали, что сделают её совершенной. Неспособной на ошибки.

От возложенных обязанностей и надежд Чуду было очень не по себе, но осознать свою тревогу она ещё не могла. Её сознание ещё не до конца сформировалось, и вспышки ясности, которые оно мимолётно проявляло, даже не принадлежали её собственной душе. Они были лишь маленькой частью, отсоединившейся при огранке и улетевшей в далёкие пространства между мирами. Из-за этого каждое небольшое пробуждение забывалось, как и множество предыдущих, оставляя после себя лишь смутные ощущения.

Пирамида посадочной капсулы медленно развернула щиты в обтекаемую округлую форму, чтобы уменьшить трение о туманную атмосферу. Каждая чёрная наружная пластина изогнулась, словно чешуя, подстраиваясь под встречный напор.

В верхних слоях атмосферы по капсуле ударила молния, окрасив её электрическим ореолом, но капсула этого даже не заметила. Её материал был лучше и прочнее всего, что увидел Франгир за долгие тысячелетия.

Пройдя сквозь плотный туман атмосферы, капсула летела всё дальше и дальше, набирая скорость вопреки стараниям программы управления. В ночном небе сторонний наблюдатель мог бы заметить лишь маленькую падающую звезду, вспыхнувшую и сразу же погасшую.

Шарик, отражавший свет планеты и наивно названный Солнцем, по аналогии со светилами иных миров, находился по другую сторону, закручивая сияющие туманы вокруг себя и создавая иллюзию собственного свечения. В этой же части мира стояла ночь.

Магическая защита шара, предчувствуя скорую посадку, активировалась аж с самой орбиты планеты. Шар засиял магической энергией. Плетение охватило его синими ниточками магии и замедлило падение, натягиваясь и раскаляясь до такой степени, что все, кто в том округе ещё не спали, увидели, как в небе сформировалась крайне необычная сияющая голубая полоса, чем-то похожая на перевёрнутую «ёлочку».

Нужно отметить, что это было чудесное, необыкновенное зрелище, озарившее верхушки елей и кроны сосен лёгким голубоватым оттенком.

«Ёлочка» растягивалась всё длиннее и длиннее, и вот уже обратилась в огромный сияющий столп, состоящий из множества магических нитей, пока вдруг не завершилась, скрывшись за горами в глухих центральных лесах.

Из разумных это явление лучше всех рассмотрел одинокий учёный-теург, живущий на большой исследовательской станции, названной «Марион-9».

Той ночью утомлённый отчётами учёный по имени Эхо Соласт Лье Бьяно спал, трижды обернувшись одеялом. Фиолетовые отростки головных щупалец распластались на подушке вместе с чёрными волосами, его лицевая мембрана слегка вздрагивала, ощетиниваясь крошечными чешуйками под каждым порывом сквозняка.

Его острые ребристые уши дёрнулись, когда до них донёсся необычный звук, будто кто-то рвал наэлектризованную бумагу и раз за разом обрывал разряды посреди их грохотания, чтобы запустить их вновь.

Наверное, именно с таким звуком и рвётся материя реальности.

Соласт только успел дёрнуться, внезапно проснувшись, надел очки, свалил будильник с тумбочки, а себя с кровати вместе с одеялом, когда на всю округу раздалось устрашающее громыхание, от которого даже горшок с цветком на подоконнике подпрыгнул и лишь чудом устоял.

Окна моментально покрылись инеем, будто на них подышал дух мороза. Аппаратура внизу засекла аномальную активность в регионе, сначала третий, потом пятый, а после и шестой уровень активности. Затем аппаратура перегорела, и система окончательно заглохла вместе с основным генератором.

Соласт, ещё не собравшись с мыслями, выбежал на балкон станции, защищаясь от ночного ветра одеялом. Тем не менее, он не ожидал, что даже его брови и волосы на макушке мгновенно покроются изморозью.

Щурясь и не веря своим глазам, он вглядывался в новую небесную аномалию. Перевёрнутая «ёлочка», оставленная неизвестным небесным телом, была похожа на удивительный сияющий рисунок, как след от самолёта. Оставивший её объект приземлился, кажется, всего в нескольких километрах от станции, а единственное свидетельство этому сейчас таяло на глазах, расплываясь в небе, словно полярное сияние иных миров. Соласт знал точно: нет никакой возможности это запечатлеть. Никем ранее подобные события не были зарегистрированы, и ему сейчас стоило либо бежать за камерой, либо, следуя протоколу, прятаться. Однако Соласт не мог пошевелиться; ему казалось, что он наблюдал поистине чудесное…

Глядя на «ёлочку», учёный оценивал её размеры и вдруг, поняв масштаб явления, почувствовал себя совсем крохотным, а мир вокруг – настолько огромным, что ему вдруг стало страшно. Стоило ему вообразить чуть больший масштаб происшествия, до кружащих вокруг лун и где-то висящего солнца, как гравитация обязательно исчезнет, и он сам рухнет в бесконечный чёрный космос, в котором уже никто не услышит его криков.

Голова закружилась, он отступил, моргнул… И магический след на небе пропал, оставив после себя лишь ощущение чудесного, иней на всей округе и ползущие по земле туманы. Неестественно сизые, они казались молоком, которое кто-то пролил в озеро, а двигались они почти хищно, бродя меж высоких сосен и колючих елей.

Туманы – первый знак аномальной зоны, глашатаи самой королевы всех ворон, что клеймили свои территории. Как вражеские штандарты, они появлялись на каждом холме и в каждой низине, заливая собой леса, поля и реки. Здесь уже опасно, и чем дольше, тем опаснее.

Соласт собрался с силами и пошёл вниз выключать аварийные огни, восстанавливать питание и приниматься за работу. Сданный вечером отчёт внезапно «вспыхнул» новыми подробностями.

В ночном небе, разбуженные внезапным космическим приветом, испуганно щебеча, летали птицы. Иногда сбитые с толку, они врезались в раскидистые сосновые кроны, путаясь в ветвях. Под станцией одна из возникших гравитационных аномалий подкинула в воздух припаркованную легковую машину, повернула её носом к земле, остановила, разрезала на две аккуратные части, а заднюю с багажником телепортировала прямо на плоскую крышу станции, оставив её там, словно красный монолит с двумя колёсами кверху.

Чудо замечено было не только Соластом. Мерцающие олени и костяные волки, утко-медведи и туманные лоси, а также куда более привычные и распространённые животные – все оказались свидетелями.

Вздрогнув, из дупла раскидистой лиственницы выбралась сверкающая пикси, оглядывая изменившийся мир большими любопытными глазами, и начала звонко причитать, что наверное пропустила самое-самое интересное событие всей её бесконечной жизни. Впрочем, уже через секунду она отвлеклась на пролетающего мимо ночного бражника, напрочь позабыла все свои несчастья и устремилась за ним, притворяясь ради своего развлечения, что тот сможет рассказать все свежие новости, а не быть просто большим напуганным насекомым.

Далеко у 76-го шоссе в округе Меллон проснулся мужчина в припаркованном у обочины автомобиле. Он завертел головой, вылез наружу, прихватив с собой перцовый спрей, и поднял кепку, будто это помогло бы ему лучше разглядеть источник далёкого грохота, потрясшего окружной лес.

В его машине сразу после этого внезапно включилось радио и захрипело потусторонними голосами, не на шутку его перепугав. Однако мужчина взял себя в руки: в Моновиуме, в отличие от многих других миров огромной вселенной Франгира, к таким странностям быстро привыкал даже чужеземец.

Вдоль пустующей автострады, переваливаясь с одной бесформенной лапы на другую, брела автозаправка. На длинных кабелях она тащила за собой две сегментированные цистерны на колёсах, полные топлива разных сортов. Её стальная вывеска «Баржа» раскрылась, став тремя бесформенными глазами. Баржа взглянула на «ёлочку» в небе, а после её глаза закрылись вновь. Мимик продолжала свой медленный путь до нового места, где её владелец сможет нажиться на продаже товаров, а она получит себе двух коров в пропитание.

Владелец же – прижимистый дворф, чуть подскакивавший в койке при каждом шаге своего дома – так и не проснулся, а лишь перевалился на другой бок. Живой резиновый кабель заправки чуть повернул его, дабы он не свалился, и заботливо прикрыл одеялом.

Через некоторое время далеко-далеко на западе от округа Меллон на почту верховного смотрящего «Вороньего Дозора» придёт письмо, где один очень обескураженный учёный-наблюдатель подтвердит предсказание, сделанное за месяц до происшедших событий. Он расскажет о новой архианомальной зоне, что сформировалась прямо вокруг его станции, о загадочном явлении… А потом сообщение исчезнет из сети, будто его схватили цепкие вороньи когти и унесли прочь.